Let's practice together

Первый апрельский день Люк встретил не в самом радужном настроении. Еще с утра погода здорово над ним пошутила, встретив ярким солнцем и настигнув неожиданным ливнем уже на середине пути в участок. Традиционный утренний кофе из доживающего свои последние дни кофейного аппарата в участке, казалось, был еще гаже, чем обычно, а прилипшая ко лбу мокрая, спадающая на глаза челка никак не хотела снова возвращаться в прежнее «стоячее» состояние. Люк уж было подумал, что хуже уже и быть не может, но как оказалось позже, думать – это не его. Где-то в полдень, в самый разгар рабочего дня, когда блондин усердно тренировал свои умственные способности и развивал дедуктивное мышление посредством сложнейшего занятия для великих мудрецов, а именно – складывал пасьянс – внимание! – на четыре масти, пытаясь обыграть жалобно поскрипывающий и издающий звуки умирающего кита рабочий компьютер, который по возрасту едва ли уступал самому Хеммингсу, в кабинет без стука вошел его непосредственный начальник. А именно, начальник отдела полиции по борьбе с организованной преступностью несовершеннолетних лиц. Зашел он не один, а в паре со странным на вид парнем, и Люк уж грешным делом было подумал, что ему привели очередного малолетнего преступника (почему лично начальник и лично к нему в кабинет Хеммингса почему-то не заинтересовало), но уже буквально через несколько минут он отчаянно жалел, что ошибся. Да, и если уж на то пошло, восемнадцать лет парню можно было дать, причем не только от роду, а и лишения свободы (Люк бы очень для этого постарался). – Люки, – Эштон проходит по кабинету и садится прямо на край рабочего стола блондина, призывая Хеммингса к вниманию. Эштон Ирвин – странный парень, с еще более странным пунктиком «начальник должен быть хорошим другом для каждого сотрудника». – Тут такое дело, к нам в участок направили студента из полицейской академии, и я подумал, что ты отлично справишься с ролью наставника. Прими его как родного и научи всему, что умеешь сам, – Ирвин почти сочувствующе хлопает Люка по плечу и ободряюще улыбнувшись, спрыгивает со стола, быстрым шагом направляясь вон из кабинета. – Но если он не беспризорник и не какой-нибудь малолетний наркоман, мне даже не о чем с ним говорить! – пытается возразить Хеммингс в спину уже открывшему дверь начальнику. – Тебе двадцать три, Люк, ты всего лишь на, – Эштон запинается, а затем обращается к парню, который все это время безразлично пялится в экран своего смартфона, – сколько тебе? – Семнадцать, – отвечает он, не отрываясь. – Ты же не принимаешь наркотики, парень? – Нет, сэр. – Ну вот, на шесть лет старше, подумаешь! Сходите вместе выпить, найдите общий язык, – стоит на своем Ирвин. – Ему семнадцать! – для полной картины Люку, кажется, остается только топнуть ногой от раздражения. – А, ну да, – Эштон неловко чешет затылок, – ну, угости его мороженым что ли. Все, эта тема больше не обсуждается, работайте! Как только дверь в кабинет закрывается с громким хлопком, Люк шумно выдыхает, поправляя неуложенную непослушную челку, и оценивающе смотрит на своего практиканта, – парень стоит, со скучающим видом рассматривая кабинет, даже не взглянув на потенциального наставника. Первое, что бросается в глаза, когда смотришь на парня – это ярко красные волосы, беспорядочно торчащие во все стороны, пирсинг и невероятно узкие джинсы. И Люк знает, что ему целый месяц придется находить общий язык с этим студентом, но почему-то не удерживается от едкого комментария, просто потому что он привык жить по правилам и не терпит таких вот «бунтарей»: – По ошибке надел джинсы сестры? – Девушки. Одевался наспех, – парень даже бровью не ведет на явную провокацию, – если ты понимаешь, о чем я, – он ехидно улыбается, мысленно засчитывая себе очко, и наигранно удивленно восклицает: – Это для меня? – студент направляется к пустому столу, стоящему у левой стены недалеко от рабочего места самого Люка. Стол поставлен для будущего напарника Хеммингса, но за два года работы в участке оного у блондина так и не появилось, поэтому он пустует. – Как мило, – парень плюхается на стул, закидывая ноги на стол, и теперь уже с интересом рассматривает самого Люка. Люк скрепит зубами от наглости студента, но даже не дергается со своего места, вместо этого спокойно, словно совсем не раздражен из-неоткуда свалившимся ему на голову практикантом и его поведением, произносит: – Можешь использовать этот стол, как свое рабочее местно, если уберешь с него ноги и станешь вести себя подобающе полицейскому, а не учащемуся детской колонии. В противном случае, тебе придется работать стоя. – Слушаюсь, капитан, – он насмешливо улыбается, явно давая понять, что говорит с сарказмом, но все же убирает ноги со стола, печатая что-то в своем телефоне. – Мне до звания капитана еще минимум шесть лет службы, если ты учишься в полицейской академии, должен это знать. – Ага, – парень кивает и вытягивает шею, бросая взгляд на погоны Люка, – как, кстати, сержанта получил? Я слышал, тест на звание сдают пять процентов из ста. – Станешь офицером, сам узнаешь, – несмотря на напускную заносчивость, Люк ставит парню мысленную галочку за знание полицейских званий. – Как скажешь, – студент только сейчас обращает внимание на значок на груди Люка, – сержант Хеммингс. – Можешь звать меня Люк, Эштон прав, я не на много и старше тебя, – Хеммингсу категорически не нравится этот парень, но выбора у него, собственно говоря, нет. – Майкл, – просто говорит студент, без особого интереса пролистывая папки, лежащие на столе. – А я думал, тебя зовут идиот, – Люк прикусывает язык, но уже поздно – слова безвозвратно слетают с его губ. Некоторое время Майкл недоуменно смотрит на наставника, а затем широко улыбается, указывая пальцем себе на спину, где на джинсовом пиджаке большими буквами написано: «IDIOT». – Ты об этом? – парень смеется. – Ладно, засчитано, 1:1. Люк почему-то не может сдержаться от ответной улыбки. – Ладно, – Хеммингс поднимается с места, направляясь к шкафу для бумаг, спиной чувствуя чужой заинтересованный взгляд. – Дам тебе кое-какую работу для ознакомления, – он некоторое время роется на полках, а затем возвращается к студенту, кладя перед ним на стол стопку папок. – Сделаешь копию каждого производства и отсортируешь их по статьям Уголовного кодекса. Это понятно? – Не дурак. – А по твоему внешнему виду так сразу и не скажешь. Майкл предпочитает отмолчаться, а Люк заняться более важными делами. Спустя какое-то время тишины, во время которой оба парня делают свою работу, Люк устало откладывает свои бумаги и потягивается, запуская длинные пальцы в волосы. Его взгляд сам по себе направляется в сторону студента, который что-то усердно ищет в какой-то книге, но видимо из упрямства не спрашивает у самого Люка. – Скажи мне, что это было на спор? – говорит блондин, решая взять небольшой перерыв. – Что, прости? – Майкл отвлекается от своего занятия, удивленно осматривая Люка. – Твои волосы, – поясняет Хеммингс, – ты же не мог всерьез покрасить их в красный? – Это вызов обществу, – сообщает студент, не отрываясь от своей книжки. – А, ну да, у вас сейчас это в тренде, так же как обтягивающие все, что можно и нельзя джинсы, и пирсинг с татуировками. У вас, подростков, кстати, что пунктик какой-то на прокалывания себя? Все поголовно то татуированные, то с сережками в самых немыслимых местах. Ни за что бы не позволил проткнуть свою кожу иглой, если это не в медицинских целях, – Люк морщится; Майкл тоже, но по совершенно другой причине. – Так говоришь, будто тебе восемьдесят, – фыркает он. – Моя мама относится к этому лучше, чем ты. – Что ж, тогда тебе повезло, что я не твоя мама. – Это уж точно, – соглашается Клиффорд. – Между прочим, не будь ты таким снобом, ты вполне мог бы сойти за горячего старшекурсника. – Господи, – Люк не хочет это признавать, но он смущается, – лучше бы ты себе язык проколол, а не уши. Может быть, тогда бы сначала думал, перед тем, как сказать что-то. Майкл как-то странно улыбается в ответ на его слова, а затем (чего Хеммингс совсем не ожидает), совсем по-ребячески показывает ему язык, в котором блестит небольшой металлический шарик. Пока Люк находится в состоянии легкого шока, Клиффорд широко ему улыбается, снова засчитывая себе очко, и добавляет: – И, между прочим, я ничего такого не сказал. – Ну, хоть татуировок у тебя нет, – выдыхает блондин, смирившись со своей участью. – На видном месте, – бубнит себе под нос Майкл, продолжая листать книгу. – Что? – Что? – он поднимает на Люка свои зеленые глаза и широко улыбается. Хеммингсу стоит огромных усилий, чтобы промолчать. – Что ты ищешь? – вместо того, чтобы продолжить дискуссию, спрашивает блондин, решая смилоститься над студентом. – Я могу помочь. – Сказал же, не дурак, – раздраженно, даже чуть обиженно рычит в ответ Майкл, с громким хлопком закрывая очередную книжку, – сам справлюсь. Что ж, по крайней мере, его не будут доставать постоянными вопросами и просьбами что-то разъяснить. Хлопнув ладонями по столу, Люк поднимается, решая заглянуть к Ирвину и спуститься в приемную, – что-то сегодня на удивление тихо. Их следующий разговор происходит только ближе к вечеру, когда оба уже сделали свою работу, но рабочий день еще не закончился, поэтому они вынуждены торчать в участке. Люк снова борется с компьютером за первенство в «Пасьянсе», когда Майкл в прямом смысле вваливается в кабинет, разочарованно вздыхая. – Скажи мне, что вы все не пьете эту херню, – он машет Люку картонным стаканчиком, и плюхается в свое кресло, снова закидывая ноги на стол, но тут же убирает их, как только замечает упрек во взгляде блондина. – Теперь понятно, почему вы все тут такие хмурые. Я полчаса боролся с кофе-машиной, чтобы в итоге получить какую-то жижу непонятного серого цвета! Честно сказать, Люк его очень понимает (кофе у них, действительно, дерьмовый), но не может удержаться от подначки: – Так вот где ты был все это время, – наигранно заботливо сообщает он, – я уж было подумал, что тебя спутали с одним из малолетних преступников и заперли. Я, кстати, совсем не спешил тебя спасать. – О, не сомневаюсь, что ты бы обрадовался такому раскладу, – язвительно парирует Майкл, – но не переживай, так просто ты от меня не отделаешься. Люк все еще наивно надеется, что Майкл Клиффорд – это первоапрельская шутка от Эштона. *** Люк думает, что, в конце концов, каким-то странным, непонятным способом Майкл с его абсолютной физической неспособностью придерживаться каких-либо правил, держать рот на замке и хотя бы делать вид, что слушает его, все-таки вписывается в его серую и отвратительно-правильную повседневность. В каком-то смысле, он, может быть, даже скрашивает ее своей непосредственностью, юношеским максимализмом и, чего уж таить, яркостью. Спустя несколько недель, Люк даже учится не обращать внимания на вечные опоздания Майкла, его тотальное игнорирование дресс-кода (блондин даже специально достает для него форму, только чтобы Клиффорд перестал ходить в этих его скинни и футболках с вульгарными надписями, но не тут-то было) и его, Люка, указаний. Да, Майкл все время опаздывает, но всегда приносит с собой два огромных стакана шоколадно-коричного капучино («Не потерплю больше этой дряни из вашего аппарата»; «Считай это взяткой или знаком временного перемирия, как хочешь»; «Если мне придется каждый день таскать тебе кофе из кофейни, пусть это будет вкусный кофе, а не горькая бурда, вроде тройного эспрессо, привыкай»). Да, Майкл намеренно игнорирует форму, но Люк вынужден признать, что драные на коленках узкие джинсы и клетчатые рубашки идут ему гораздо больше, чем мешковатые штаны по форме. Да, Майкл все время припирается с ним, спорит и редко когда действительно слушает, совершенно не воспринимает его, как начальника, дерзит и даже пытается флиртовать (Люк не уверен, это дурацкие ребяческие шуточки или взаправду). Но, это же Майкл, и Люк вроде как привык к этому? Даже его собственный кабинет с приходом Майкла словно преображается. Всюду, куда не посмотри, можно увидеть отпечаток этого парня. На прежде одиноко пустеющем подоконнике появляется первый цветок («Поэтому ты постоянно такой хмурый, – заявляет как-то Майкл, затаскивая в кабинет огромный горшок с зеленым растением, – цветы, они ауру очищают и настроение поднимают, а еще позитивно влияют на здоровье, тебе бы не помешало, вон какой бледнокожий»). На полке между книгами находит себе место, – такой же яркий и цветной, как сам Майкл, – кубик Рубика, а все папки с делами рассортированы по цветам («Зеленые – выращивание, изготовление, употребление и распространение наркотических и психоделических средств, синие – воровство, желтые – нанесение легких, оранжевые – средних, красные – тяжких телесных повреждений. Ну и чего ты так уставился на меня? Сам же просил отсортировать по статьям»). На его столе, рядом с притащенным из дома ноутбуком поселяется маленькая фигурка Капитана Америки («Это символ отваги и патриотизма, чести и гордости, ты не сможешь заставить меня убрать его, к тому же, Кэп напоминает мне тебя, такой же светловолосый сноб»), а на стене над столом – диплом за первое место на онлайн-турнире какой-то знаменитой игры («Почему тебе можно вешать над своим столом дипломы за первенство на стрельбище, а мне нет? У меня, между прочим, тоже стрельбище, только виртуальное»). В общем, Майкл глубоко пускает корни и, судя по всему, никуда не собирается, несмотря на то, что его практика заканчивается через две недели. *** Очередным скучным днем, когда работы почти нет, а рабочие часы тянутся, как огромная жвачка пятнадцатилетней школьницы, оба, и Майкл, и Люк коротают свое время в кабинете. Они болтают ни о чем, как обычно припираясь, Майкл лениво потягивает колу из жестяной банки, а Люк опять соперничает с поскрипывающим компьютером. – Не-е-ет, – тянет недоверчиво Майкл, – ты не мог ни разу не смотреть «Людей Х». Ты прикалываешься надо мной, да? – в ответ Люк лишь пожимает плечами, продолжая пялиться в экран. – А ты еще удивляешься, почему я не слушаю тебя! Как можно доверять человеку, который никогда не смотрел «Людей Х»? Хорошо, ну хоть «Капитана Америку» ты смотрел? – Хеммингс снова пожимает плечами. – Да ты вообще с нашей планеты? – Майкл отставляет банку с колой на стол, забирается с ногами в кресло, поворачиваясь корпусом к Люку, недоверчиво прищурившись, всем своим видом показывая серьезность темы; блондин с невозмутимым видом продолжает складывать «Пасьянс». – Хорошо, я понял, это все «Марвел», да? Ты просто по какой-то причине не любишь «Марвел». Тогда, – парень вдруг вскакивает со своего места, оказываясь за спиной у Хеммингса, и выпаливает в самое ухо, опаляя дыханием кожу: – Я буду твоим Робином. Люк отшатывается от студента, который (не в первый раз) нарушает его личное пространство, и разворачивается на вертящемся стуле к нему лицом, одаривая его взглядом «ты идиот, или да?». – Ну, «Темный рыцарь», – поясняет Майкл, запуская руку в торчащие колючками волосы на затылке. – Я сравнил тебя с Бэтменом. Опять нет? – Клиффорд тяжело вздыхает, опуская руки, но все еще продолжает стоять непростительно близко. – Все, я сдаюсь, ты безнадежен. Люк тоже вздыхает, но с облегчением (не признаваться же парнишке, что он на самом деле смотрел все фильмы, просто не хочет разглагольствований и споров по поводу сюжетов). Он надеется, что Майкл наконец-то отстанет от него и займется чем-нибудь полезным. По правде говоря, блондин уже даже задумывается над тем, а не послать бы его к Ирвину за новым делом, как тут Эштон, словно по волшебству (по щучьему веленью там, все дела), сам материализуется в кабинете, хлопнув при этом дверью. – Бездельничаете? – громко интересуется начальник. Майкл от неожиданности отпрыгивает подальше от Люка, по пути переципается через провода, тянувшиеся от компьютера до переноски и с грохотом, кубарем валится на пол. В недоумении лежа посреди кабинета и потирая ушибленную спину, он наблюдает, как Эштон с Люком заходятся истерическим хохотом. – Ты что его запугиваешь тут, Люки? – все еще смеясь, спрашивает у блондина Ирвин, параллельно подавая руку Майклу. – Не-а, просто кое-кто, – Хеммингс выразительно осматривает студента, – слишком много себе позволяет, и видимо боится, что кто-нибудь еще это заметит. Клиффорд громко фыркает, выказывая недовольство, но все-таки плетется за свой стол, предпочитая корректно сделать вид, что увлечен книгой, в то время как на самом деле наглым образом подслушивает разговор начальства. Эштон проходит по кабинету, оценивая изменения, небрежно бросает что-то вроде «уютненько тут у вас», и уже привычно усаживается на край стола Люка. – Я вообще-то тут по важному делу, – его тон вмиг окрашивается серьезными нотками, а взгляд – авторитетностью. – Помнишь дело Джонсона? – Что-то прояснилось? – Люк тут же оживляется. Джей Джей, он же Джордан Джонсон, – наркоторговец, использующий подростков в своих грязных делах. Их отдел на пару с отделом по борьбе с наркотиками уже несколько месяцев пытается прижать ублюдка, но пока не очень успешно. – Информатор назвал нам имя одного из его шестерок – Колин Морган. Попадает под нашу юрисдикцию, так как парню еще не стукнуло восемнадцать. Боже, и куда только лезут эти дети? – И что нам мешает его взять и допросить? – интересуется Люк, он, честно говоря, рад, что к концу рабочий день хоть немного оживляется, он терпеть не может нудные дни, когда все, что от него требуется, это просто просиживать штаны в участке. – А не за что брать, – Ирвин разводит руки в стороны, – чист. Ни одного привода, даже за хулиганство. – Тогда надо брать с поличным, сможем предложить свободу и защиту в обмен на информацию о Джонсоне, – предлагает Хеммингс. – Надо брать с поличным, – соглашается Эштон, о чем-то задумавшись. – У молодежи намечается вечеринка, пойдешь туда под прикрытием, если там будет Колин, купишь у него наркоты, как только сделка произойдет, арестуешь его, если нет, просто разведаешь обстановку. Вольешься в тусовку, как говорится. – Кто-то сказал «вечеринка»? – громко интересуется Майкл, бестактно перебивая начальство. Две пары недовольных взглядов тут же обрушиваются на него, но парень даже и бровью не ведет, продолжая: – Если в городе намечается вечеринка, считайте, я уже приглашен, – он весело улыбается. – Могу помочь и разузнать все. Люк недоверчиво приподнимает брови, складывая руки на груди, недовольный поведением студента, а Эштон только небрежно кивает. – Что ты можешь узнать? – Все, – на лице Майкла расцветает самодовольная ухмылка, он достает из кармана телефон и подмигивает. – Дайте мне пару минут. От кого: Клифф Кому: Кэл Хэй, слышал, намечается туса! Не ты ли часом затейщик? От кого: Кэл Кому: Клифф Быстро же слухи расходятся :) В пятницу у меня в девять, придешь? х От кого: Клифф Кому: Кэл Ага, хочу развлечься как следует! Как на счет спайса? =х От кого: Кэл Кому: Клифф Ты ж вроде бросил эти дела? Майкл морщится. И надо же было Калуму именно сейчас полезть с его расспросами. От кого: Клифф Кому: Кэл Да заебался я малехо, надо расслабиться Частично это было правдой, вот только таким способом Майкл уже давно не расслаблялся. От кого: Кэл Кому: Клифф Будет Морган – будет спайс От кого: Клифф Кому: Кэл Устроишь? хх От кого: Кэл Кому: Клифф С тебя должок ;хх От кого: Клифф Кому: Кэл Принято х – Готово, – Майкл победно улыбается, передавая Люку телефон. Хеммингс внимательно просматривает сообщения, лишь единожды немного приподнимая бровь, но ничего не говорит. Он отдает телефон назад: – А для чего «иксы» в конце сообщений? – Люк заинтересованно приподнимает бровь. – Это какой-то тайный знак? – Господи, ты и вправду из прошлого столетия! – вздыхает Майкл, пряча лицо в ладонях, Эштон не удерживается от смешка. – Не думаю, что ты действительно хочешь это знать. Люк кивает, не желая спорить, принимая такой ответ, и обращается к Эштону: – Что ж, мы знаем место и время, остальное за мной. – Ты хотел сказать за нами? – встряет Майкл, недоверчиво рассматривая своего наставника. – Нет, я хотел сказать за мной. – Но ведь, – Майкл запинается, подыскивая нужные аргументы, – я там всех знаю, смогу подсказать, что да как. – Вообще-то, – вставляет Эштон, потирая подбородок, – парень дело говорит. Было бы логично послать туда кого-то из их компании. – Нет, – грубо перебивает начальника Люк, – иду я, и это не обсуждается, – и вроде бы он говорит это Ирвину, но серьезный взгляд не покидает лица Майкла, давая понять, что он обращается больше к нему. – Но, – начинает было Клиффорд, но его снова перебивают. – Он подросток, Эш, мы не можем рисковать, – Когда Эштон в ответ согласно кивает, Майкл, с фразой: «Тебе всегда нужно все испортить, да?» выбегает из кабинета, громко хлопнув при этом дверью. Ирвин на это все лишь задумчиво улыбается, и понимающе смотрит на Люка. – Ты переживаешь за него, да? – Нет, просто он невоспитанный, несерьезный мальчишка, который не знает, что значит подчиняться приказам, – Хеммингс со злостью отталкивает от себя компьютерную мышь и внимательно рассматривает пейзаж за окном. – Ты переживаешь за него, – делает выводы начальник, направляясь вон из кабинета, и только у самой двери поворачивается, чтобы сказать: – Знаешь, ты был таким же в его возрасте. – Нет, не был, – чеканит Люк, с остервенением пролистывая какое-то дело, лежащее у него на столе. – Как знаешь, – Эштон в ответ мягко улыбается и выходит за дверь.