Жажда скорости

— Мне кажется, что уже после нескольких недель знакомства я полюбил тебя, просто боялся признаться — слишком быстро, скоротечно... Слишком... Все слишком. Я старался отгонять эти мысли до последнего, но после того, как мы проводили Анну, я больше не хотел их уничтожать. Мы уже были словно связаны и, как бы мне не хотелось, убежать я не мог.       Аэропорт манит яркими огнями и шумной атмосферой, привлекая миллионы людей. Самолеты взлетают и садятся, шумно махая стальными крыльями. Они похожи на больших, неповоротливых птиц, старающихся найти себе местечко на взлетной полосе. — Я буду скучать, — Честер обнимает сестру. Она же в ответ смыкает руки на его шее и утыкается ему в грудь носом. — Не бойся. Все хорошо. В любом случае ты всегда можешь вернуться домой если не получился, — Анна не отвечает, лишь сильнее смыкая руки. — Ну, девочка моя. Сама же будешь злиться, если не поедешь. Энн отлипает от брата и смотрит ему в глаза. По щеке сбегает слеза, которую мгновенно стирает большим пальцем Чез, взяв ее хрупкое личико в ладони. — Я не думала, что это так надолго, — она смотрит вниз. — Я боюсь. Целый год, Честер... — Все будет хорошо, — он приседает перед ней на колени, словно перед маленькой девочкой, и, подняв ее под коленки, кружит. Энн начинает хихикать, пальцами сжимая рубашку Беннингтона. — Ты выиграла грант, ты вообще понимаешь? Хочешь так просто его выкинуть? Это же превосходно, что у тебя будет испанский диплом, язык подтянешь. — Он ставит ее на пол. Аккуратно, словно куклу, словно она может сломаться. — Ты так ждала этого. — Ты прав, — Анна улыбается и на душе у Честера становится теплее. Тут к ним подходит Майк, наблюдавший за этой сценой издали. Он просто не хотел нарушать идиллию, смотря, с какой заботой и лаской смотрит Чез на сестру. — Майки! — девушка кидается на шею другу и повисает на нем, а он тихонько начинает раскачиваться. За эти месяцы они успели здорово сдружиться, хоть виделись и нечасто. — Энн, — протягивает юноша, и Анна отходит от него, все с такой же лучезарной улыбкой. Беннингтон с умилением наблюдающий за этим, берет чемодан. — Я не мог не проводить тебя. Я буду скучать. — Я тоже, — брюнетка смотрит в пол. Тут объявляют регистрацию на ее рейс, и она грустно вздыхает. — Пора. — Обязательно звони. Не забывай меня, сестренка, — Чез еще раз обнимает ее. Из-за высокого роста ему приходится слегка пригнуться, как и Шиноде, который обнимает ее следующим. Брюнетка на все кивает и на глазах ее снова начинают выступать слезы. Она всхлипывает и, подхватив чемодан из рук блондина, уходит. — Я постараюсь приезжать на выходные, — развернувшись к ним, она часто моргает, отчего длинные ресницы хлопают, подобно крыльям бабочки. Энн хотела попросить Чеза приезжать к ней... Но она знала о проблемах с законом у парня, поэтому твёрдо решила, что на каникулы будет сама гостить тут. Жаль, что ей нельзя остаться тут на лето — требуются подготовительные курсы...       Парни долго смотрят ей в след. У обоих в сердце тоска — эта девушка им дорога, как бы то ни было и сейчас они готовы бы все отдать за то, чтобы она осталась... Но так у нее будет лучшее будущее. Иногда нужно отпустить, отпустить во благо. И даже когда красная кофточка перестает мелькать в толпе, они все равно продолжают вглядываться в людей, желая хоть еще раз, последний раз зацепиться взглядом за знакомую фигурку. Майк, грустно вздохнув, повернулся и собирался уходить, но тут его поймали за руку. — Стой, — Честер мгновенно одернул ладонь от предплечья парня, словно обжегся, а щеки Шиноды тронул румянец.— Если ты домой, то я могу отвезти. — Художник скомкано и смущенно кивнул.       Дорога заняла немного времени, хоть и молчание, повисшее нагнетало — каждый думал о своем. Трасса была практически пуста, машин не было, и черный Ниссан Скайлайн летел с безумной скоростью. Блондин был уверен, что как только он выйдет из ста пятидесяти, то Шинода начнет пугаться и просить остановится, но тот оставался непоколебимым и на ста восьмидесяти километрах в час, лишь изредка кидая короткие взгляды на водителя. Беннингтон же, словно завороженный, зажимал педаль газа. Сквозняк, гуляющий в салоне, раздувал волосы парней, еще больше лохмача блондинистую шевелюру водителя и раскидывая идеально уложенные черные волосы его спутника. — Ты говорил, что я могу что-то нарисовать для тебя, — Беннингтон еще больше удивляется, когда слышит голос Шиноды — уверенный и твердый, в нем нет ни капли страха даже когда авто пролетает в паре сантиметров от несущейся навстречу фуры. И глазом не моргнул. Чез хмыкает, понимая, что этот парень — идеальная кандидатура на нового претендента звания Короля Улиц. Но тут он резко трясет головой, что привлекает внимание брюнета. Нет. Он не хочет Майку такой судьбы. Стоп, что? — Чез?       От этого короткого и вымученного «Чез», парня начинает слегка поколачивать. Он снижает скорость и едет более аккуратно — впереди особо патрулируемый участок. Копы. Житья не дают. — Да. Нужно нарисовать кое-что. Будешь свободен, зайди ко мне, — блондин достает из пачки сигарет, лежащей на приборной панели сигарету и зажигалку. Обхватывает губами фильтр, слегка прикусывает и поджигает, затягиваясь. Машина едет медленно для Честера и это ядом проходит по крови — смертельно медленно, невыносимо, хочется разогнаться сильнее. — Лучше ты зайди, — они встречаются взглядами. — У меня дома все краски, кисти, холсты... Будет трудно их тащить... — Блондин кивает, делая очередную затяжку, от которой его собеседник морщится. — Не куришь? — Нет. И тебе не советую, — уверенно говорит художник. — Это правильно, — принимает совет Беннингтон и делает еще несколько быстрых затяжек, чувствуя, как легкие заполняет горьким дымом, от которого першит в горле и хочется закашляться, после чего выбрасывает недокуренную сигарету прямо в окно.       Слушая шелест шин по гладкому асфальту, Чез все же увеличивает скорость, направляя машину вперед. Мимо проносятся деревья, мелкие кустарники и редкие дома. Они еще за городом, но полиции здесь навалом — опасный участок.       Шинода смотрит в окно, стараясь не уснуть. Он полностью доверял Беннингтону, тот действительно шикарный водитель и даже на запредельной скорости он чувствовал себя более чем комфортно, что удивляло его не менее, чем самого водителя. — Твою мать... — шипит Честер и тонкими пальцами впивается в руль, оглядываясь назад. — Что? — недоумевающе спрашивает Майк, которого убаюкало в плавно идущем авто. Он растеряно озирается по сторонам. — Глянь, кто прицепился. Сейчас тормозить начнет, — он мотает головой назад, и брюнет послушно поворачивается, замечая патрульную машину, едущую за ними. — Ты же тут не нарушал... Или они там засекли? — Нет. Просто у нас давние счеты и как они видят мою машину, пытаются остановить. — Почему пытаются? — Чез в который раз ловит себя на мысли, что Майк безумно похож на маленького ребенка со своими вечными вопросами и расспросами. Но, какой парадокс, в отличие от маленьких детей, которых блондин никогда не любил, Майку было приятно что-либо рассказывать, особенно когда он глядит с таким обожанием и интересом. — Поэтому, — Беннингтон пристально смотрит на художника, ногой вжимая газ. Стрелка спидометра молниеносно мчится вправо, а парня вжимает в сиденье так, что трудно дышать. Глаза его округляются, а сзади слышится вой сирены и блеск мигалок. — Открой бардачок. Достань рацию. — Майк послушно выполняет, судорожно хватая губами воздух. Честер же одной рукой держит руль, пока они едут по прямой, а другой включает прибор, настраивая громкость. — Внимание всем! Код три на дороге. Уходит от погони. Все свободные расчеты, присоединиться к преследованию. — Это законно? — спрашивает Майк. — Если я совру, тебе станет легче? — Нет, — когда Беннингтон нагло лыбится художник думает о том, сколько еще скелетов в шкафу у этого сумасшедшего.       За черным тюнингованным авто уже несутся три полицейские машины, а Чез, кажется и не собирается уходить от погони, набирая скорость на прямой. Преследователи мчатся по пятам за Скайлайном, не выпуская его из поля зрения. Тут водитель вдруг решает, что пора, и разгоняется еще быстрее, после чего перед мостом резко выруливает вправо на второстепенную дорогу. Один коп въезжает в бетонную опору, разбивая машину и до ушей парней доносится звук битого стекла. — Я разбил машину! Не могу продолжать погоню, как слышно, — раздается из рации. — Вас понял. Внимание! Держите дистанцию, берегите технику! — незамедлительно следует ответ.       Авто тем временем уже мчится по узкой улочке с копами на хвосте, после чего Честер, пустив в ход ручной тормоз, вновь заезжает под огромный бетонный мост, входя в дрифт и оставляя за собой облако дыма от стертых шин, мчится под дорогой, сбивая какие-то бочки. Минуя их он вырывается на трассу и, несясь сквозь несколько полос, неаккуратно задевает машину, проезжающую мимо. Майк видит, как у Чеза ходят желваки. Явно он недоволен тем, что повредил автомобиль, хоть это лишь содранная краска и небольшая вмятина. — Нам не угнаться за ним, его машина слишком резвая, нужны еще расчеты! — Все постам: код три в особом приоритете, все кто находится в этом районе, подключайтесь к преследованию. Догоните его уже, мать вашу. — Чез словно по сговору с Майком хмыкают.       Шинода еще крепче вжимается в сиденье, опасливо глядя на дорогу, но дух авантюризма уже затуманивает сознание. Он озирается по сторонам. Вот впереди, по обочине, едет велосипедист, и когда мимо него пролетает их Зверь, того буквально отбрасывает в сторону. Художник утыкается в окно дабы узнать судьбу несчастного, но скорость слишком высока и он скрывается из виду прежде, чем парень успевает отыскать неудачливого спортсмена взглядом. — Диспетчер, прошу разрешения на использование преграждения с шипами. — Подтверждаю. Внимание всем машинам! Разрешаю использовать шипы! Как поняли? — хрипит рация.       Блондин же нахмурив брови, выезжает на тот самый мост, минуя автомобиль, раскидисто едущий по шоссе. Тут Майк радуется, что так мало проезжих и, возможно, во время этой погони никто не умрет. Страх начинает ядом разливаться по телу, от осознания того, что они играют со смертью, но он старается держаться невозмутимо, лишь пристегивая, наконец, ремень безопасности. Пользы тот не несет никакой, и парень это понимает, но так создается хоть какая-то прозрачная иллюзия надежности и защищенности.       Внезапно перед глазами Майка возникает черный патрульный автомобиль и Честер жмет со всей мочи по тормозам, отчего парень чуть не утыкается в чистую панель. Водитель объезжает полицейского и вновь набирает скорость, минуя блестящие шипы, раскинувшиеся на сером асфальте. — Зажимайте его! Попробую бортануть, поддержите слева!       И вот машина полицейского уже пытается прижать несущийся сломя голову Скайлайн к ограждению, но блондин выворачивает руль и что-то прошептав обветренными губами, резко сдает вправо, откидывая преследователя, а потом и влево избавляясь от второго, который материализовался откуда-то сзади, подцепляя его в задний бампер. Того неуправляемо заносит, отчего машина летит прямо на ограждение и падает с моста, сделав пару эффектных оборотов. Шинода вжимает голову в плечи, глубоко вдыхая, когда сзади слышится взрыв. Теперь он понимает, что это не просто покатушки, а борьба идет не за то, чтобы не платить штраф, а за жизнь и свободу. Вот Чез только, кажется, не осознает, насколько ситуация серьезна — в глазах его пляшут огоньки, словно он просто играет в видеоигру. Отец Ши был копом и вся эта ситуация буквально ломает внутренние устои парня, заставляя вывернуть наизнанку привычное мировоззрение. Но делать нечего, уже ничего не вернешь. Художнику от этого становится не по себе: возможно, они только что убили человека. Не Честер убил, а именно они. Вместе.       Чеза бьет крупная дрожь — не впервой избавляться от преследователей, но он никогда не знал их дальнейшей судьбы. Может, таким образом, он даже угробил пару-тройку человек... Господи, но все время он был один. Теперь же с ним Майк и в случае чего, тот станет соучастником. Не стоило втягивать его в это. — Диспетчер! Экипаж 783 разбился! Высылайте медиков! Он находится под мостом, я слышал, как взорвался его автомобиль. — Не дайте ему уйти! Кто-нибудь вернитесь за машиной 783. Медики уже в пути.       Несколько экипажей до сих пор плотно сидят у блондина на хвосте и, вновь проехав по прямой, Чез разворачивает машину, резко набирая ход, летя прямо на преследователей. Пока они копались дабы развернуть свои агрегаты, Беннингтон успел немного оторваться, прислушиваясь к переговорам. Майк терпеливо молчал, зная, что в таком деле лучше не мешать и не болтать под руку. Он лишь боязливо поглядывал в открытое окошко, старательно игнорируя ветер, шумящий в ушах, и сильнее сжимал в кулаке ремень безопасности, надеясь выкинуть из своей головы мучающие его мысли. Наверно, он уже привык к этой безумной скорости, но к убийствам... Нет. И вряд ли когда-то привыкнет. Честер же, кажется, был настолько увлечен, что не замечал ничего, кроме расстилающейся впереди асфальтной полосы и мигалок, мерцающих сзади. Скоро у него будет нервный тик от ярких синих и красных огней, постоянно мигающих где-то неподалеку, думает Беннингтон, вновь направляя машину в управляемый занос. Очередное авто, которое таранит парень, съехав с моста, врезается в дерево, буквально разрезанное пополам. — Он разбил мою машину, не могу продолжать! Нам не поймать его без помощи. Высылайте вертолет! — кричит нетерпеливый голос, искаженный рацией. Тут-то водитель меняется в лице и аж бледнеет. Он судорожно зажимает газ и, оторвавшись метров на 50, благодаря заминке, резко сворачивает на проселочную дорогу, вслушиваясь в шум позади — два копа столкнулись... — Вас понял! Ожидайте поддержку с воздуха, вертолет в пути.       Автомобиль подпрыгивает на кочках, когда его вновь заставляют повернуть, выворачивая руль вправо, а потом вновь влево. Чез петляет среди леска и деревьев, опасаясь поранить драгоценное авто. Наконец, мигалки гаснут за каким-то из деревьев, а Честер все дальше мчится в глубь, скребя ногтями по рулю. Найдя полуразрушенное здание спустя какое-то время, он останавливается за ним и глушит мотор. На него вопросительно смотрит Майк. — Молись, чтобы не нашли, — поясняет Чез и глубоко вдыхает. Он выкуривает сигарету, все так же сидя в машине и молча. На этот раз брюнет и слова не говорит о пагубной привычке. По рации переговариваются несколько голосов, один из которых сообщает, что потерял объект, а другой просто орет, от чего улыбается водитель. Шинода ловит себя на мысли, что этому парню, кажется, даже нравится быть вне закона и что за его голову так грызутся копы. — Первый — базе: Скайлайн не обнаружен. Мы прочесали весь район, вероятно, он затаился в лесополосе. — Вас понял. Код три отменен. Внимание, код три отменен! В последний раз черный тюнингованный Скайлайн видели на окружной трассе, сворачивающим в заповедник. Оцепите шоссе и усиленно патрулируйте, это единственная дорога из лесного массива! Мы найдем этого ублюдка, — последнюю фразу диспетчер практически шипит. — Теперь нужно сваливать, — Беннингтон выкидывает окурок уже третьей выкуренной сигареты в окно и заводит машину, начиная медленно ехать по мягкой траве. Спустя минут пятнадцать бега на цыпочках, они, петляя между кустами и деревьями, выезжают неподалеку от дома. Чез паркует машину в паре кварталов и выходит, предлагая тоже сделать и Майку. — Прости, дружище, сегодня до дома не получится. Шинода добровольно покидает транспорт и шагает рядом с Беннингтоном. — Думаешь, так они тебя не засекут? — У них плохая память на лица. Копы ориентируются по машинам. Чуть позже, ночью, я переселю ее в гараж, а пока пусть стоит там. Вряд ли им придет на ум искать ее во дворах, — говорит парень и пожимает плечами. Шинода хочет спросить что-то еще, много чего, например, про того копа... но решает промолчать. — Почему ты не поехал в Испанию? Анна говорила, у тебя тоже была возможность. — Не хотел. Мне не до этого... Тем более, какая разница, тут рисовать или там? — И то верно, никакой, — Беннингтон заходит в подъезд, игнорируя ложь Майка, которую почувствовал на подсознательном уровне. Тот идет за ним следом. — Так что там с рисунком? — Не любишь быть в долгу? — вопросом на вопрос отвечает Чез. Увидев, как кивнул Шинода, он добавляет: — Могу хоть сейчас зайти, чтобы ты нарисовал. — Это было бы отлично! Я сейчас свободен. — Тогда подожди пару минут. Захвачу кое-что дома, — Шинода вновь кивает и скрывается за дверью своей квартирки, а блондин поднимается выше.       Ши заходит в свой дом и с открытым ртом смотрит на воцарившийся здесь «творческий» беспорядок. Квартира маленькая, представляет из себя лишь две комнаты — ванную и кухню, соединенную со спальней, но сколько здесь мусора... Майк начинает судорожно бегать, засовывая свои вещи в шкаф, из которого они вываливались, думая, вряд ли Беннингтон поймет, что для художника важен хаос. Так и не закончив с одеждой, он кидается к дивану, скоро заправляя его и складывая. Теперь взгляд падает на «кухню» — куча чашек, раскиданное по столу печенье и висящее на дверке кухонного шкафчика полотенце не придают дому уюта и чистоты. Наскоро распихав это все по разным углам, брюнет все же достает свои художественные принадлежности, некоторые из них собирая по квартире. Гуашь, акварель, карандаши и масло — художник осознал, что Честер ни слова не сказал о том, что нужно рисовать и чем.       Из раздумий Майка выводит звонок в дверь и, запихав футболку, о которую он чуть не споткнулся, в шкаф, нагло захлопнув дверцу ногой, парень спешит открыть. На пороге стоит, как и ожидалось, Чез, а в руках у него листки бумаги. — Проходи, — Шинода пускает его в свою скромную обитель и блондин проходит вперед. — Словно у себя дома, — он улыбается и протягивает Майку бумажки. — Это эскизы, нужно нарисовать их. — На чем? Я могу на холсте или у меня есть несколько ватманов, — художник начинает суетиться, пытаясь найти бумагу. Живет он здесь недолго, но уже успел все разложить и благополучно забыть, куда. — Нет, — Бенингтон вновь ловит его за руку, от чего брюнет вздрагивает. Чез отпускает и снимает футболку, в это время Майк смотрит на него округлившимися глазами. — Нужно нарисовать на спине и груди. Я хочу сделать тату, но прежде посмотреть, как она будет смотреться. — Поясняет он. Брюнет берет гуашь с журнального столика. — Хорошо. Я люблю татуировки. — А чего не сделаешь себе? — спрашивает блондин, в то время, как Шинода рассматривает эскизы. — Мне трудно определиться. Я боюсь, что спустя пару месяцев возненавижу свое тело из-за надоевшего рисунка.       Беннингтон ничего не говорит, лишь улыбаясь. Майк набирает на кисть краску и кончиками пальцев касается кожи, примечая, откуда начать. Наконец, краска попадает на спину, отчего по телу Чеза бегут мурашки — она холодная и влажная. Шинода же скользит кистью, вырисовывая причудливые узоры где-то над лопатками, входя во вкус. Он замечает татуировки на предплечьях парня — языки пламени, подымающиеся к локтям. Странно, что раньше он не обращал внимания на эти тату, ведь они прекрасны, особенно на бледной коже блондина. Художник вновь окунает кисть в баночку и продолжает вырисовывать черной краской рисунок.       Всегда, рисуя, Майк словно уходит в свой мир, забывая обо всем и погружаясь в действие с головой, ныряя в омут четких линий и правильных форм. И сейчас, пусть он просто срисовывает накиданный кем-то макет, художник ни о чем не думает, следя за тем, как краска блестящей дорожкой ложится на коже. Необычный ему сегодня достался холст, и это невообразимо радует — любой иллюстратор мечтает о экспериментах. Творчество требует вечного поиска, а тут и искать не пришлось. Шинода делает последний завиток и отходит на пару шагов, глядя все ли пропорции он соблюл. — Тут готово, — голос парня осипший и он прокашливается, а Беннингтон молча разворачивается лицом к нему. Художник берет другой эскиз и пристально всматривается в него, иногда переводя глаза на блондина. Берет новую, более тонкую кисть и вновь окунает в баночку, глядя, как ворс тонет в черноте.       Парень принимается вырисовывать узор, но теперь работать сложнее — глаза его «холста», кажется, насмешливо смотрят, что смущает Шиноду. Он делает пару линий над ключицами и спускается ниже, неаккуратно цепляясь взглядом за колечко в губе Чеза. Художник, не контролируя себя прикусывает свою нижнюю губу, что вызывает вздох Беннингтона. Кисть соскальзывает с намеченного пути, в тот момент, когда рот Майка накрывает поцелуем блондин и рука художника с кистью медленно скользит дальше вниз, оставляя за собой черный след. Честер целует нежно, удивляясь тем насколько мягкие губы у Майка, аккуратно надавливая на них языком. Тот немного медлит, а после пускает Чеза, принимаясь отвечать. Шинода отдаляется, смущенно опуская глаза в пол и облизывая губы. — Сейчас я переделаю, — он скрывается за дверью в ванную и спустя несколько секунд возвращается с губкой, затирая ненужную линию, которая прошлась прямо до пупка Беннингтона. После он насухо вытирает полотенцем и вновь макает кисть, принимаясь заканчивать начатое. — Спасибо, — когда художник заканчивает, улыбается блондин. Он стоит у зеркала, разглядывая причудливые линии — тонкие и толстые, длинные и короткие, прямые и ломаные, которые сливаются в единый, гармоничный рисунок. — Всегда пожалуйста, — щеки брюнета все еще горят румянцем, даже когда он провожает гостя. Никто так и не заговорил о поцелуе, словно это было естественно и необходимо. Шинода же, сегодня, каждый раз закрывая веки, видел глаза Честера. Внутри что-то приятно сжималось при упоминании этого имени, точно так же как и у того, когда он видел Майка.       Беннингтон решает сделать эту тату — она ему нравится, точно так же как и Майк. Он определенно ему нравится, ведь буря эмоций, которые вызывает этот парень, соврать не может. Это слишком странно. Слишком быстро. Слишком неожиданно для обоих.