Crossover

Гермиона Грейнджер вот уже пол года живёт без магии. Война оставила им горы трупов, шрамы на сердце и сожаление об ушедшей юности. Именно поэтому золотая девочка принимает решение исчезнуть. Однажды она просто уходит из их славного домика на четверых, и Гермиона Грейнджер перестаёт существовать. Теперь есть только Джейн Уильямс, самая обычная американка невысокого роста с густыми каштановыми волосами и кучей разноцветных браслетов, болтающихся на левом запястье. Она учится в местной академии искусств, так что пальцы у неё постоянно выпачканы в графите, а в тёмных прядях периодически мелькают яркие кусочки засохшей гуаши. Гермиона Грейнджер может сколько угодно притворяться нормальной, только кошмары прошлого её не отпускают, ни во сне, ни наяву. Гермиона Грейнджер может сколько угодно притворяться Джейн Уильямс, только магия всё ещё струится по её венам. Именно поэтому, наверное, она не кричит даже, когда видит орфа, хотя Пушок на его фоне кажется котёнком. Она только шире раскрывает глаза и нащупывает в кармане перочинный нож — холодный металл давно сменил привычное тепло древка волшебной палочки. Умом экс-гриффиндорка понимает чертовски хорошо: маленькое лезвие не спасёт от двухголового пса десять футов ростом, но вариантов больше нет, потому что она абсолютно уверена — в сгущающейся тени переулка никто не прячется. Так что влетающий в небольшой проём между домами паренёк с огромным мечом наперевес пугает её до чёртиков, и из горла наконец вырывается крик. Орф рассыпается на миллион ярких искр, напоминающих огромный фейерверк. Она обнаруживает себя глупо таращащейся на то место, где тридцать секунд назад было огромное чудовище, оживший миф Древней Греции. — Эй, ты в порядке? Она качает головой и усилием воли заставляет панику отступить. Дышать становится чуточку легче, потому что сердце уже не сковывает смертельным холодом. Паренёк помогает ей подняться с колен, и она отстранённо отмечает, что ладони у него очень тёплые. Потом она узнает, что Перси Джексон тоже сбежал. Сбежал от боли, потому что слишком хорошо помнит толчками выходящую из тела Аннабет тёмную кровь и посмертную маску, исказившую лицо Гроувера. Потом она узнает, что живущая в ней магия позволяет видеть сквозь туман. Потом она переберётся в его малюсенькую квартирку под самой мансардой, насквозь продуваемую холодными осенними нью-йоркскими ветрами, в которой они будут согреваться вместе, кутаясь в огромный плед, сжимая в ладонях фарфоровые чашки с обжигающе-горячим чаем. Потом у них будет собственная бесконечность боли, выбраться из которой они смогут лишь вместе.