Я не боюсь мышей

Моя история лишена приятности, в ней нет милой гармонии выдуманных историй, она отдает бессмыслицей и душевной смутой, безумием и бредом, как жизнь всех, кто уже не хочет обманываться. Герман Гессе

. .       Вообще-то я люблю путешествия. Неважно, в соседний город или за границу – просто люблю смену обстановки. Да и тот детский трепет перед тихим гудением мотора автобуса и сонным полумраком салона еще не совсем изжил себя, хоть и стал слабее. Для ребенка эти звуки служат призывом приникнуть к окошку и разглядывать проносящие мимо пейзажи, с возрастом же бегущая под колесами разметка начинает навевать какую-то философскую меланхолию и удивительным образом помогает упорядочить мысли.       В наушниках громыхал старый добрый индастриал, баюкая низкими аккордами гитары. Моросил дождь, и капли на стекле напоминали царапины невидимых кошачьих когтей, играющих с такой же невидимой бумажкой на ниточке. За окном мелькали деревья, такие высокие и сильные, что, казалось, они угрожают выползти на шоссе и поглотить жалкое проявление цивилизации. Лес сменился лугами, оврагами, а затем и вовсе осталось лишь дорожное ограждение и обрыв, спускавшийся к пляжу. Хилые тучки остались позади, и дремавшее небо нехотя просыпалось, розовея под первыми лучами солнца. Четыре утра, начало пятого. Мы едем в отпуск на море: я, моя мама, отец и младшая сестренка Саша.       Я в задумчивости теребила брелок на мобильнике с надписью «Рита». Настроение было приподнятым, несмотря на усталость от бессонной ночи. Наверное от того, что этот отпуск непременно будет отличным. Да и как может быть иначе – море в конце августа просто подарок судьбы. Я знала, что ехали мы в порядочное захолустье – крошечный городок, наросший вдоль трассы, и что через неделю я скорее всего буду изнывать от скуки. Но, несмотря на это, мне все равно было радостно. Почему именно туда? Да очень просто - маленький загородный домик каждый год ждал нас в свои потрепанные недра. В детстве здесь жила мамина бабушка и остался он в наследство. Что ж, не хоромы, но жить можно. – Море! Мама, я вижу море! Мы скоро приедем, – звонкий детский голосок вдруг нарушил тишину микроавтобуса. Саша стояла коленями на сидении, усыпанном крошками печенья, и взволнованно тыкала пальчиком в стекло. Море она видела уже третий раз, но впечатления у нее всегда были как в первый.       Дремавшая мама наполовину очнулась ото сна, тщетно попыталась пригладить взъерошенную прическу и без особого восторга поглядела на виднеющееся на горизонте море. Судя по её виду, она предпочла бы более комфортное место для сна.       Мама вздохнула и прикрыла веки: – Саша, сядь. И не кричи, все спят! Водитель высадит нас, и придётся идти пешком. Моя сестра оглянулась на нее и обиженно присела. – Но море же…– в качестве аргумента сказала она. – Хорошо, что море. Не шуми, ладно? – Ладно, – Саша вновь вернулась к своему занятию. Через минуту она вытащила из стоящей под сиденьем сумки плюшевую лошадь и, пользуясь её беспомощностью, стала тыкать её мордой в стекло.       Кресло подо мной завозилось и заскулило, ноги коснулся мохнатый бок; я легонько пихнула его и бок чихнул и затих. В этом году у нас пополнение – молодой пес Ахиллес появился прошлой осенью. В то время он был еще неуклюжим щенком с несоразмерно большими лапами и сидел в картонной коробке на птичьем рынке. Вид у пёсика был крайне болезненный: воспалённые глаза, выпирающие рёбра и редкая шерсть – все это выдавало в нем коренного обитателя трущоб. «Продавец» - бомжеватого вида мужик, распространяя миазмы перегара, выдавал щенка за чистокровную немецкую овчарку. Однако, встретив угрюмый взгляд моего папаши, поскреб сизую щетину и согласился отдать племенного кобеля за бесценок. Ахиллесом он стал как раз потому, что немецкой овчаркой быть не мог – на левой задней лапе у него было белое пятно, словно у какого-то художника не хватило терпения докрасить вертлявого щенка. Рос он как на дрожжах, а ел как динозавр – в результате из жалкого недопёска он превратился в молодую крепкую собаку. Но лапы остались такими же несоразмерными – словно львиные, а не собачьи. Все мы переживали, что в дороге он будет скулить от скуки, что, впрочем, он и делал первые два часа, но пара шлепков от моего папы разъяснили ему что к чему. Ахиллесу понравится на море. Обязательно понравится. Он тоже полюбит путешествия и автобусы.