Я не боюсь мышей

      На шоссе опустилось полупрозрачное покрывало ночи, подсвеченное растущей луной. Временами его разрывали фары проносящихся автомобилей, но тёмно-синий воздух тут же смыкался за ними. Становилось непривычно тихо. Сверчки и лягушки не проводили здесь свои летние гастроли, они прятались выше, на холмах, где шум двигателей не заглушал их голосов. Линия горизонта угадывалась лишь интуитивно: чёрное небо, похожее на расшитую бриллиантами парчу, сливалось с такой же чёрной землёй.       Старый, слегка потрёпанный жизнью форд замер на обочине, мирно урча двигателем. Если подумать, было странно обнаружить остановившихся здесь людей. Поблизости не было даже фонарей, не говоря уж о закусочных и заправках, ради которых стоило бы съезжать с дороги. Единственное, на что можно было обратить внимание – это резкий, обрывистый срез холма с красивой полосатой породой. Она торчала кусками, напоминая чешуйчатую спину какого-то доисторического чудовища, который прилёг отдохнуть. Но сейчас и на это взглянуть было невозможно – слишком темно было вокруг. Но водителям редких машин не было никакого дела до одинокого форда, поэтому задуматься о причине остановки было некому.       В салоне на первый взгляд никого не было. Невысокий водитель стоял перед автомобилем, облокотившись на капот и поставив одну ногу на бампер. Он курил, опустив голову и наблюдая за тем, как неторопливо пляшет дым в лучах фар. Казалось, лампы втягивают его в себя. Огонёк сигареты то гас, то вновь вспыхивал, точно глаз удивлённого дракона. Подрагивающие от слабости пальцы неосторожно стряхнули пепел, и он оставил след на джинсах парня. Тот не обратил внимания. Ему было всё равно.       Девушка вышла из машины, кутаясь в тонкий плед. Летние ночи вблизи моря всегда холодны. Определить наличие берега можно было только по температуре воздуха – солоноватое дыхание волн не доносилось сюда из-за выхлопных газов. Дверь слегка клацнула, не закрывшись до конца. До этого девушка лежала на заднем сидении без сознания, но сейчас очнулась, медленно ощупывая своё «я», словно слепец лицо нового знакомого. Её спутник понял, что больше не один, но не подал виду. В свете фар его длинные мелкие кудри казались седыми. Она осторожно подошла к капоту, словно боясь разбудить парня, и точно так же присела на капот, вдыхая чужой сигаретный дым.       Откуда-то сверху скатился кусочек породы, не удержавшись на своём месте, и замер в куче точно таких же осколков у подножия холма. Воздух был совершенно недвижим, словно ветер тоже остановился перед фордом, заглядывая в лица людям и пытаясь прочесть их мысли.       Какое-то время они просто молчали, но их фигуры красноречиво задавали немые вопросы друг другу. Парень чувствовал, как его подруга искоса смотрит на него, боясь нарушить тишину. Как будто её голос мог вызвать землетрясение. Он встретился с ней взглядом, прочитав в глазах тысячи непроизносимых вопросов и эмоций – гораздо больше, чем могли бы сказать слова. Тяжёлое бремя вины опустилось на его плечи, как чугунный хомут. Он нахмурился, сжал челюсти, принимая и отрицая эту вину, и отвернулся. Нервно и глубоко затянулся. Парень уже привык к дыму, и он не вызывал у него кашля. То, с чем он боролся долгие месяцы, вновь вернулось на круги своя. Владелец форда ненавидел за это себя и ту пачку сигарет, что, возможно, не дала ему сойти с ума.       Девушка прочла все ответы по мимике своего спутника. Не осталось даже тени сомнения. Теперь парень был единственной связью с прошлым. Она почувствовала себя глубокой старухой. Ей казалось, что события, которые она пережила за два десятка лет, никак не могли уместиться в столь короткий срок. Словно ей далеко за двести, и смерть напрочь забыла о её существовании. Сердце гулко билось в ушах, будто девушка была рыбкой в аквариуме, и кто-то снаружи стучал по стеклу. Жизненные силы покидали её тело и душу, танцуя замысловатый танец вместе с сигаретным дымом в свете фар. По щеке пробежала непрошеная слеза, тут же пойманная краем пледа.       На плечо вдруг опустилась лёгкая рука с сухой мускулатурой. На запястье темнел привычный кожаный ремешок с кельтскими узорами. Спутник решительно притянул девушку к себе, и сам подвинулся ближе. Испачканная кровью рубашка теперь была надета поверх рабочей футболки с перечёркнутой нацисткой свастикой. От одежды пахло бензином. – Этот кошмар когда-нибудь закончится? – спросила девушка, стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе.       До этого они не произнесли ни слова, тишина была нарушена впервые. Парню казалось, что когда он заговорит, то не услышит своих слов. Он взглянул на свою подругу и, повинуясь непонятному порыву, медленно выдохнул дым ей в лицо. За серым туманом её глаза потеряли часть своей тоскливой, безнадёжной боли, и в них было легче смотреть. – Никогда меня об этом не спрашивай, – вопреки его ожиданиям, голос прозвучал как никогда отчётливо.