Я не боюсь мышей

      Светало. Кинолог – высокий поджарый мужчина средних лет, имеющий за плечами немало лет стажа, – решительно ничего не видел в сером свете ещё не поднявшегося солнца. Огромный тяжёлый фонарь мало чем помогал из-за дыма и пара. Четыре часа на месте пожара отложились в темных мешках под глазами человека. Крупный шоколадный лабрадор служил единственным ориентиром среди смрадного тумана. Впрочем, к запаху гари кинолог давно привык и почти не обращал на него внимания. Ему казалось, что они напрасно провели здесь столько времени. Всё, что можно было найти пёс нашел в первые же полчаса.       Зрелище было не из лёгких. Обугленные трупы до сих пор стояли у него перед глазами. Кинолог чувствовал себя выжатым как лимон и завидовал своему хвостатому партнёру, который, казалось, ничуть не устал. Пёс сильно натягивал поводок, напрягая сухие мышцы шеи и передних лап, желая продолжать работу. Когда мужчине это надоело, он с силой дернул ошейник, заставив лабрадора изумлённо выдохнуть. Непонимающие карие глаза уставились на хозяина с замершим на морде вопросом: «Что у тебя случилось?» Кинологу стало стыдно от этого взгляда. Его компаньон ни в чём не был виноват, он просто был честным работником в отличие от всех этих людей, которые жаждали поскорее забраться в мягкую постель.       Хозяин пса ничем не отличался от них. Его сдёрнули с кровати в час ночи для того, чтобы он мог полюбоваться на три почерневших тела. Это не принесло никакой пользы его многострадальной психике. Да и не только ей. Голова раскалывалась от запаха гари, а дремлющий вулкан под названием «астма» подумывал прервать свой сон.       Но вот рабочая ночь подошла к концу, и кинологу сообщили, что его помощь больше не нужна. Мужчина с облегчением вздохнул про себя, спустился с останков крыльца и направился к машине, по пути вспоминая круглосуточный супермаркет с хорошим набором спиртного. Образ маленького обугленного тельца, которое совсем недавно было живым и наверняка счастливым, не выходил у него из головы. Выгнать его алкоголем казалось самым верным способом.       Пёс задержался у входа в подвал. Точнее, упёрся всеми четырьмя лапами в край бетонного бордюра и перестал реагировать на какие-либо понукания. Его хозяин остановился и подошёл поближе. Едва натяжение поводка ослабло, лабрадор ринулся вниз по щербатым ступенькам с глухим воем. Не ожидавший этого кинолог упал на колени, разорвав брюки, чертыхнулся, но не ослабил хватки. Пол первого этажа провалился, и пробраться в подвал было невозможно. Но только для человека. – Что там? Кого-то нашли? Живого? – послышались отовсюду встревоженные голоса спасателей. – Я не знаю, – прокряхтел мужчина, пытаясь вытянуть своего компаньона из ямы. Оттуда жутко несло смесью сажи, воды и чего-то ещё, похожего на тухлую рыбу. Но, по крайней мере, точно не горелым мясом. Лабрадор рвался из ошейника как безумный, оглашая лаем гулкие внутренности мёртвого дома. – Он не должен так реагировать ни на каких людей, хоть живых, хоть мёртвых.       Люди не желали слушать опытного кинолога. Они настояли на том, чтобы спустить беснующегося пса с поводка и дать ему команду «апорт». По их плану, если собака начнёт кого-то тянуть, люди прорубят завал и любыми средствами достанут живого человека.       Хозяин пса, в мыслях уже глотавший холодное пиво в любимом кресле, ужасно разозлился на спасателей и хвостатого товарища, подкинувших ему новую работу. Кроме того, он знал, что это плохая идея. Но эта вера пошатнулась, когда вместо беспорядочного воя и рыка послышался ровный сигнальный лай: лабрадор кого-то нашел. После третьей команды «апорт» он, наконец, понял, что хочет хозяин. Лай прекратился, сменившись тяжёлой вознёй и грохотом. Кинолог старательно вглядывался в черноту подвала и даже попытался подсветить себе лучом фонаря, но ничего, кроме неопределённого силуэта пса, который целеустремлённо что-то силился достать из-под наваленных балок, он не увидел. Спасатели убежали за лопатами и пожарными топорами, на ходу надевая шлемы и маски. Мужчина тоскливо смотрел на вновь закипевшую работу. Он понимал, что не уйдёт отсюда ещё как минимум три часа, пока пожарные будут прочёсывать погреб в поисках живых. И не только… а это значит, что придётся ещё посмотреть на обгоревшие трупы, которые несколько часов назад были такими же живыми, как и он.       От этих тяжёлых мыслей кинолога отвлёк новый звук. Возня стихла. Вместо неё послышалось частое дыхание собачьей пасти и приближающиеся шаги. В голове промелькнула мысль: «Неужто ещё один ребёнок?» Взрослого пёс не смог бы поднять. Человек уже почти включил фонарь, как вдруг его компаньон вынырнул из скорбной черноты сгоревшего помещения. Он осторожно пролез под упавшей дверью, перегородившей проём наискосок, и поднялся по ступенькам. Шерсть пса была жутко грязной от сажи, более всего пострадала морда и лапы – на одной из них появилась кровоточащая ссадина.       Но он был один. И никого не вёл за собой. Чтобы окончательно убедиться в этом, кинолог всё-таки посветил в проход и крикнул, есть ли кто живой. Как и следовало ожидать, никто не отозвался.       Лабрадор держал что-то в зубах. Его хозяин сначала не заметил этого, но когда принялся осматривать морду, понял, что пёс рвался в подвал не просто так. – Дай мне, – человек подставил ладонь под нос собаки.       Челюсти разжались не сразу, с сомнением и осторожностью, словно пёс считал предмет очень важным и боялся, что его отнимут.       Кинолог в изумлении уставился на глиняный свисток, чудом уцелевший в огромном пожаре.