Все бутылки пива были пусты и сумасшедшая Лекса больше не казалась мне сумасшедшей. Мы разговаривали о полнейшей ерунде целый вечер, обсуждая все подряд: ее сгоревшие черничные капкейки, которые она готовила для своей семьи на какой-то очень важный праздник, о том, как однажды я занималась сексом в центральной библиотеке, о ее скучнейшей работе в области финансов (правда, ничего из ее терминологии я так и не поняла, но разве это имело значение?), мы говорили о моих походах к психологу, моих ненормальных заказчиках, о том, что ей стоит сменить шторы и о тех бесполезных вещах, о которых я бы никогда не подумала разговаривать. Это походило на встречу двух лучших подруг, которые знают о жизни друг друга буквально все, поэтому, обсуждают полнейший бред, чтобы продлить момент встречи. Голова уже кружилась от выпитого, а зеленые глаза напротив горели ярче обычного. Я звонко подхватывала чужой смех, чувствуя, каким ватным и приятно-тяжелым становится мое тело, как разум расслабляется и все становится как-то по-другому. Будто бы этой истории в подглядывания в чужие окна никогда и не было, но вот... пауза затянулась, и Лекса смотрела в мои глаза без всякого намека на улыбку. Я бы никогда не обратила внимание, как близко мы сидим, как сталкиваются на полу наши колени, а ее рука покорно лежит на моем бедре. Я бы никогда не подумала об этом, если бы брюнетка не стала вмиг серьезной, смотря на меня так внимательно, словно пытаясь загипнотизировать, а затем, едва шевеля губами, предложила:
- Давай переспим?
Я почти задохнулась от такого откровенного предложения, словно Лекса предлагала мне принести еще по баночке пива, переключить радиостанцию или перебраться на кровать. Последнее, конечно, ближе остального, но с другим подтекстом. Подтекст всегда имеет значение, вот только ее фраза - настолько проста и прозрачна, что я теряюсь, застывая в немом молчании и смотря на то, как она выжидает моего ответа.
Теряла ли я что-то, согласись я на ее предложение?
Нет.
Могла ли я усугубить ситуацию и сделать что-то хуже?
Нет.
Хотела ли я ее?
Определенно да.
Я терялась в ответе, но стоило ее низкому хриплому голосу коснуться моих ушей с этим непристойным предложением, как тут же вязкая волна отчаянного желания скользнула вниз живота, заставляя там все нервно пульсировать. Я обожала это чувство, обожала выжидать минуты, растягивать удовольствие и издеваться над собственным телом так, чтобы между бедер начинало ныть от желания, чтобы соски покалывали в предвкушении чужих пальцев, резких щипков, прикусывания зубами. От этих мыслей, мое сердце забилось еще быстрее, а кровь прилила от низа живота к лицу. Я определенно хотела Лексу, и она знала об этом не хуже меня, наверняка чувствуя, как мелко дрожат мои ноги. Знаете, то чувство, будто ты гребаный студент и в момент сильнейшего стресса и паники, у тебя начинается трясучка, ты никак не можешь оставить ее, и понимаешь, что вместе с ней трясется все вокруг тебя. Так и сейчас, глядя на лежащую на моем бедре руку Лексы, я видела, как она вторит вибрации, чуть шевелясь.
"Давай переспим?" - звучит так просто и наивно, что я не смею отказываться, в какой-то момент молча поддаваясь вперед к девушке и, перемещая руки на ее щеки, целую ее губы, которые тут же распахиваются в ответ, с жаром принимая мою инициативность. Было ли со мной подобное когда-либо прежде? Нет. Была ли я когда-либо с девушкой? Тоже нет. Могла ли я подумать, что могу быть с девушкой? определенно нет, но мягкая дьявольская внешность Лексы, ее наглые провокации и низкий бархатный голос - заставили меня передумать.
Она смело перемещает свои руки по моим бедрам, притягивает ближе, а затем, не отрываясь от губ, усаживается на меня. В пронзительной тишине я слышу, как падают пустые бутылки от пива и катятся куда-то в сторону, как шумно мы дышим, как обе неразборчиво постанываем, как шуршит одежда, когда начинается возня с раздеванием. Лекса безумно ловкая, и я клянусь Богом, уверена в том, что она делает это не в первый раз. Ее движения настолько отточены, они точны до миллиметра. Брюнетка знает, когда нужно оторваться от губ, отклоняясь назад, чтобы подразнить меня и заставить потянуться за поцелуем, знает, как долго нужно везти ногтями вдоль ребер, чувствуя, как податливо дрожит мое тело, выгибаясь к ней, она так четко чередует короткие поцелуи на моей шее с легкими прикусываниями кожи, что я буквально задыхаюсь от эмоций. Лекса смеется в изгиб шеи, констатируя самый очевидный факт из всех - я дрожу, и в ответ я безмолвно протягиваю руку между наших тел, с трудом проникая под плотные джинсы ладонью и касаясь ее поверх белья, довольно протягивая:
- А ты мокрая.
- Один-один, Кларк. - ухмыляется та, и не позволяет мне ответить, ловко прикусывая мой язык и касаясь его кончиком своего языка.
Привкус хмеля - для любителя, но это не имеет никакого значения, когда руки девушки скользят по моим плечам, медленно опускаясь на грудь и зажимая пальцами соски. Я прогибаюсь в спине, максимально прижимаясь к сзади стоящему дивану, стараясь продвинуть свою ладонь в ее джинсах дальше.
- Черт, расстегни джинсы.. - Лекса смеется, но повинуется, вероятно, понимая, как неудобно моей руке, - кто вообще носит такие плотные вещи?
- Тебя забыла спросить!
Она вновь целует меня, буквально заставляя заткнуться. Болтать в постели - это извращение, особенно, когда ты совершенно не знаешь человека, когда вы занимаетесь этим спонтанно, и, скорее всего, в первый и последний раз. Лекса делает это часто. Делает определенно с девушками, иначе как объяснить тот факт, как умело она спускает с меня джинсы, эротично прогибаясь в спине, что ее лакомая задница мусолит мне глаза, и именно в тот момент, когда я отвлекаюсь на ее пятую точку, она беспрекословно разводит мои ноги, шустро закидывая их на свои плечи, а затем смотрит на меня снизу вверх. Я готова умереть в ту же секунду, понимая, как эротично это выглядит, как жар, сконцентрировавшийся между моих бедер, не покидает меня ни на секунду, а лишь усиливается, стоит Лексе так посмотреть на меня, мягко и медленно обводя языком свои пухлые губы. Подобная хрень никогда не вставляла меня, это никак не возбуждало, даже при просмотре лучших порно с самыми красивыми актрисами - я никогда не могла понять смысл этого жеста и реакции на него, но стоило зеленоглазой шатенке сделать это, удобно расположившись у меня между ног, как я тут же почувствовала ощутимую пульсацию клитора. Лекса виртуозна во всем: она виртуозно водит языком по внутренней стороне бедра, целует, добавляет пальцы. Я крепко жмурюсь, пытаясь ухватиться за диван руками и чувствуя, как подрагивают в резких движениях мои ноги, как сладостно дрожат бедра и между ними разливается вязкая влага.
Зеленоглазая соблазнительница громкая. Безумно громкая, что приходится закрыть ее рот ладонью, а затем опустить в ее прекрасный ротик пальцы, которые она тут же обхватывает, мягко посасывая и резче насаживаясь на пальцы - ниже. Все мешается воедино: запах пота, секса и пива, ее громкие стоны, горячее дыхание и пошлые звуки нашей любви. Краткосрочной, но все же любви. Тело у Лексы невероятное - оно почти шелковое, мягкое и податливое, а смуглую кожу хочется съесть, но я обхожусь лишь многочисленными поцелуями, стараясь не пропустить ни единой родинки, шатенка довольно мурлычет, поглаживая мою макушку.
- Это было хорошо. - протягивает она, распластавшись на моей кровати и повернув голову ко мне.
- Это было неплохо... - поддразниваю я, и Лекса ожидаемо скалится.
- Ты кончила три раза. Такое хоть раз у тебя бывало с мужчиной?
- Я знаю, как заставить кончить себя хоть четыре раза... - то, что девушка ненавидит проигрывать, это очевидно, поэтому, я тут же чувствую ее руку, тянущуюся по моему животу.
Это так ожидаемо, Лекса!
- Тогда я заставлю тебя кончить пять раз.
***
Секс и подглядывания за чужой жизнью в соседние окна - не единственное, что связывает людей, я поняла это на собственном примере. Гораздо больше сближают сгоревшие черничные капкейки, когда пытаешься выпендриться и уверить кого-то в том, что глупые беды дважды не случаются. Сближают совместные походы к психологу и горячие кружки глинтвейна в любимом баре, в который Лекса никогда бы не зашла, не смотри я в ее окна. Куда больше сближает американская музыка пятидесятых годов, когда за окном двадцать первый век, совместные походы в магазины за новыми шторами, сближает прижавшийся в соседнем окне листок с надписью: "Заходи на ужин", отсутствие телефонов друг друга, ведь общаться через альбомные листки с разными надписями - куда изощренней, чем пошлые переговоры по телефону на ночь глядя.
Нас с Лексой связывало много вещей, но самыми главными связывающими фактами стали несчастные тридцать метров от моего дома до ее.
***
Триш смеялась как ненормальная, когда я рассказала ей эту историю, смеялась и Аня, и ее муж, вероятно, смеялись и читатели моего блога, но больше всех смеялась я. Разве такое априори было возможно? Разве в самых дерзких мечтах и фантазиях я могла представить себе такое? Нет, нет и еще раз нет, но жизнь на то и жизнь, чтобы глумиться над тобой и быть непредсказуемой. Я никогда бы не подумала, что подобная хрень могла бы произойти со мной, но так уж вышло, и я безумно счастлива тому, что когда-то, вроде бы в октябре, когда морозы ударили по городу, а синдром маньяка ударил по моей голове - я наткнулась на окно Лексы, считая ее сумасшедшей. Теперь мы сумасшедшие вместе, и это самая сумасшедшая история из всех возможных сумасшедших историй. Это невероятно! Я чувствую, как мое тело переполняется знакомым теплом, когда скрипит входная дверь, а затем звук каблуков по полу, а затем в нос бьет знакомый парфюм...
- Кого высматриваешь? - смеется шатенка, подходя ко мне сзади, мягко обвивая руками талию и совсем невесомо целуя меня в шею.
- Новых соседей, - тут же мурлычу я, прижимаясь ближе к любимой, - они выглядят милой парой.
- Так давай оставим им место на личную жизнь? - Лекса смеется, и я с удовольствием соглашаюсь с ней, без зазрения совести завешивая шторы в нашей квартире.
Так будет безопасней.
