Предисловие. Снова здравствуйте, дорогие читатели. Перед Вами (уже читавшими эту работу и теми, кто её не читал) фанфик, главы которого, написанные ещё в далёком 2012 году, теперь полностью переработанный и улучшенный. Необходимость редактировать эту работу назрела давно, поэтому, господа читатели, прошу понимания. Авторский опыт и слог вырос, а потому оставлять эту работу в том виде, в котором она начиналась, было нельзя. В новую версию фф вошли новые персонажи, раскрылись конфликты, и сама работа стала более достоверной с точки зрения истории, хотя отступления всё же есть. Искренне прошу любить новую работу, ибо она сохраняет в себе весь сюжет старой, но совершенно меняет подачу. Приятного чтения!
Английская осень… Осень, воспетая поэтами, окутанная грустью и дождями, приносящая горькое разочарование и лёгкую тоску по несбыточному; время, когда думы невольно обращаются в сторону смерти, ибо всё умирает в преддверии зимней стужи. Пастухи не любили осень: трава чахла и овцы начинали голодать; земледельцы же заканчивали сборы урожая и потому не знали, хороша ли она или плоха; аристократы не могли найти в этом времени года ничего благородного, если, конечно, дело не касалось поэтов. Благородные пэры и сэры Англии возвращались в свои дома, озабоченные ценой на древесину. Их молодые Ladys и уже зрелые Madames печально вдыхали прохладный осенний воздух и с тоскою думали о том, что нынче не покататься им в чудесном экипаже по Гайдн-Парку в сопровождении молодых офицеров и друзей, что, почтенно склонив голову, ехали рядом верхом. Лорды и Графы уныло думали о скопившихся делах, о закрытии сезона дерби, о кокетливом взгляде леди на прощальном балу, о новых законах и расположении сил в парламенте. Осень только началась, но переменчивая Английская погода не оставляла никакой надежды на продолжение лета. Большие тучные облака уже впитывали влагу с берегов Ла Манша и медленно несли их к городам и деревням; воздух наполнялся пряными нотками. Первые деревья уже обрели местами золотой окрас и тихонько роняли листья. Знать возвращалась из городов и с курортов: те, кто жили в Лондоне летом, возвращались в свои земли; те, кто обитали весь год в столице, ехали обратно, наполненные впечатлениями о пребывании во Франции и Германии. Подобно первым, из Лондона возвращалась достопочтенная семья Графа Ти Спирса, отбывшего в столицу по поручению Её Величества – королевы Анны Стюарт. Чёрный дормез*, запряжённый двумя крепкими гнедыми ирландскими гунтерами*, быстро катился по направлению в сторону родового поместья Ти Спирс, расположенного в графстве N. Кони, уставшие от долгой ходьбы, всё же ускорили шаг, почувствовав своими огромными чёрными ноздрями запах деревни, что лежала на пути к их конюшне. Рессоры жалобно поскрипывали, налетая на неровности сельской дороги, а кучер, державший поводья, тихо поругивался на камни, лошадиную прыть и дорогу. На двери дормеза сиял родовой герб Ти Спирсов – намёт*, на белом фоне которого изображён чёрный волк, пронзённый золотым копьем*, а под щитом на золотом фоне выгравирован латинский девиз – «Врага побеждает сила, силу победит разум». Свой собственный герб Ти Спирсы получили двести пятьдесят лет назад, когда добрейшая королева Бесс*, последняя из Тюдеров, даровала Томасу Спирсу ранг Барона. Позже, почти через сто лет, Спирсы получили титул Графа, а имя Томаса Спирса было поставлено перед фамилией в виде начальной буквы – T. В экипаже находились все три члена семьи Ти Спирс: Граф Вилсон Ти Спирс, его жена – Леди Корнелия, и единственный сын – Уильям. Граф Вилсон – двадцативосьмилетний представительный мужчина в белом парике в стиле «крыло голубя» и чёрном платье по-французски. Вилсон Ти Спирс не пользовался репутацией светского льва, характер его был твёрдым и решительным, как твёрд вбитый в землю кол. Черты лица его выражали ум и уверенность – высокий лоб, тёмные, немного узкие для англичанина, карие глаза, острые скулы и прямой нос, продолговатый выбритый подбородок. Вилсон обладал высоким ростом, от чего всегда казался стройным; впрочем, он не был толст, так как не любил много есть. Сняв парик, от которого сильно потели его родные волосы, мужчина сосредоточенно смотрел в окно дормеза, высчитывая что-то в уме. Напротив него сидела замечательная Леди Корнелия Ти Спирс. Уроженка соседнего графства, Леди Корнелия не обладала неземной красотой, что заставила бы любого мужчину потерять голову, но, как истинная Леди, она отличалась мягкостью характера, добротой и некой наивностью, характерной для девочек. Их брак, когда Вилсону было шестнадцать, а Корнелии четырнадцать лет, был назначен родителями молодожёнов ещё во времена, когда они были детьми. Женившись на юной леди, уже взрослый по закону Ти Спирс направился в Лондон, где проходил обучение, позволившее ему в дальнейшем стать одним из дипломатов в сфере торговли с колониальными поселениями в Северной Америке. Свою жену Вилсон уважал, возможно даже любил, ибо понять его истинные чувства было невероятно сложно; но леди Корнелия, как и её подруги детства, знавшие, что всем им однажды предстоит брак по контракту, составленному родителями, всячески старалась быть кроткой, как лань, и ласковой, как кошка. Ласка укротила Ти Спирса, покорила его сердце и заставила полюбить жену настолько, насколько благородный сэр может полюбить выданную за него леди. Через пару лет после свадьбы Леди Корнелия Ти Спирс родила Вилсону сына – Уильяма, унаследовавшего от отца внешность большинства Ти Спирсов: тёмные волосы, карие глаза, прямой нос и подбородок. От матери он унаследовал слегка завивающиеся волосы, более тонкие, чем у отца, брови, чуть пухловатые губы и пару родинок на теле. Характер же его оказался намного мягче, чем у отца, но Ти Спирсовская выправка и сдержанность в нём проявлялись куда чаще и сильнее, чем материнская любознательность и ласка. Дормез вновь подпрыгнул на кочке, от чего Уильям, задремавший у окна, проснулся, внимательно вглядываясь в окно – экипаж подъезжал к воротам родового поместья Ти Спирс. Строительство поместья Ти Спирсов было начато ещё Томасом Спирсом в пятнадцатом веке, когда производство кирпича только начало налаживаться, а потому старая часть дома, ныне необитаемая, была выстроена из дерева. Уже позже, почти через сто пятьдесят лет, когда Спирсы стали Виконтами, а после Графами, поместье было перестроено кирпичом в новомодном стиле Якова I. Красный и белый кирпич превратили скромное двухэтажное поместье в красивый особняк в два этажа с южным и северным крыльями, а также сохранилась старая часть здания, отведённая под подсобные помещения. Лошади зашагали более стройно, остановившись перед воротами. За кирпичными стенами послышался лай двух гончих, что сначала грозно зарычали, а после, ощутив знакомый запах лошадей и хозяев, радостно залились лаем. Леди Корнелия вздрогнула - она побаивалась собак и потому никогда к ним не подходила без слуги. Двое чернокожих рабов в рубашках голубого планкета и тёмных керсевых брюках отпирали ворота, низко кланяясь хозяйскому экипажу. Ти Спирс получил их два года назад в качестве подарка от торговой компании, привозивший из колоний табак, кофий* и чёрный товар. Рабы были родными братьями, родившимися в колониальной земле, поэтому оба отлично владели английским, были кротки и исполнительны. Старшего звали Баако, но остальные слуги обращались к нему – «Бак», а второго, которому было шестнадцать (он был младше на два года), звали Ндиди, но местные говорили – Диди. Заехав во внутренний двор, кони, сдерживаемые твёрдой рукой кучера, шли спокойно, даже грациозно, подъезжая к парадному крыльцу, у которого уже стояли несколько слуг. Работы в поместье было много, а честь встречать господ выпадала далеко не всем. Слуги стояли по обе стороны от кареты. Батлер и камердинер хозяина стояли рядом справа; слева находилась гувернантка, экономка и личная горничная Леди Ти Спирс. Когда карета остановилась, все слуги почтительно склонили головы, приветствуя господ. Камердинер – полный мужчина в голубом фраке и парике «аллонж», похожий во всём своём наряде на голубя или гуся, открыл дверь дормеза, позволяя хозяину выйти. - Добрый день, Лорд Ти Спирс*, - вежливо произнёс камердинер, улыбаясь. – Изволите отдохнуть? - Да, Генри, - ответил Вилсон. – Джеймс, распорядитесь подать обед через полчаса. Батлер в чёрной ливрее и тёмном простом парике (с перевязанными алой лентой прямыми волосами) поклонился. Его нисколько не обеспокоило холодное приветствие господина. Хотя, будучи дворецким, он и был выше всех слуг по иерархии, всё же Генри Райтханд был личным слугой господина Ти Спирса, и их компетенция сильно расходилась. Главной заботой батлера был буфет, а также контроль за всем мужским персоналом (а иногда и женским). Уж кого действительно не любил тридцатилетний Джеймс Блэк – так это экономку, управляющую женской прислугой – миссис Леман. После супруга, карету покинула Леди Корнелия. Ей сразу же поклонилась личная горничная – Мисс Дин, после чего женщина отчиталась о том, что комнаты господ приготовлены. Более подробный отчёт Леди Ти Спирс получила от миссис Леман. Последним из дормеза вышел Уильям, сонно взглянув на гувернантку, что сделала реверанс. Пока хозяева давали указания насчёт обеда и необходимых дел, Баако и Ндиди разгружали экипаж, снимая с запяток тяжёлые дорожные сундуки. Гувернантка, с позволения господ, забрала Мастера Уилла*, отведя его в комнату - мальчику следовало немного отдохнуть и переодеться к обеду. Закончив распоряжения, господа отправились наверх, отдыхать. - Мистер Блэк, - произнёс камердинер, оставшись наедине с батлером, - что насчёт мальчишки? - После, - холодно ответил мужчина, - сначала мы должны позаботиться об обеде. - Да, сэр. Камердинер кивнул, после чего покинул дворецкого, отправившись к хозяину. Миссис Леман ещё со вчерашнего дня проконтролировала чтобы горничные приготовили свежее бельё и продукты, поэтому беспокоиться об удобствах Ти Спирсов не приходилось, но господин был человеком деятельным, а потому ему в любой момент могло что-то потребоваться. Камердинер служил Ти Спирсам около десяти лет (больше, чем дворецкий), но Джеймс был куда образованнее, да и пользовался большим доверием. Генри с малых лет был мальчиком на побегушках в лондонских домах, но своё место нашёл только здесь - в десятках милях от Лондона и его окраин, да и то, только потому, что хорошо разбирался в торговле и махинациях. Ти Спирсу нужны были люди, которые могут по одному виду оценить качество товара и его вес, а потому личным лакеем Графа стал он, вечный слуга - Генри Райтханд. Джеймс Блэк же обучался у мажордома одного богатого коммерсанта, после чего был взят на службу Ти Спирсами по рекомендации от предыдущего хозяина. Блэк имел главные качества, позволившие ему раз и навсегда завоевать доверие Вилсона Ти Спирса: он был не болтлив, скуп, умён, ходил в церковь по праздникам и не заводил романов. Лучшего дворецкого, по мнению Ти Спирса, нельзя было и сыскать. Обед, готовящийся с самого утра к приезду господ, был необычайно пышен; впрочем, его бюджет не превышал той суммы, которую Граф Ти Спирс выделял для удовлетворения потребностей собственной семьи. Глава рода не был слишком скуп, но излишняя роскошь слишком мозолила ему глаза, поэтому обыкновенно на обед подавали три блюда, готовящихся поваром по наставлению Батлера; подавались они в голубом фарфоровом сервизе, состоящем из расписанной супницы, белых тарелок с синей каймой, и столового серебра без особых украшений. Сладкое подавалось на маленьких белых блюдцах, а фрукты в небольших стеклянных чашах в форме лебедей. Покончив с обедом, хозяин (навестив первым делом свой кабинет) вызвал Батлера с отчётом о проделанной за время отсутствия работе, а также о размере бюджета, затраченного на слуг. Блэк, закончив отчёт, против обыкновения, не ушёл. - Лорд Ти Спирс, - почтительно произнёс дворецкий, - за время вашего отсутствия в поместье произошел один случай, решить который я не могу. - Говори, - властно произнёс аристократ. - В сад забрёл раненный мальчишка возрастом семь-десять лет. Когда его нашли негры, он был без сознания и сильно истощён. Диди притащил его к себе и пытался вылечить, но об этом стало известно мне… Очнувшись, мальчишка, имени его я не запомнил, попросился в слуги. Вы знаете, что весной от чахотки умерло двое слуг. Ти Спирс кивнул. Поиск хороших слуг вдалеке от города был существенной проблемой, которая, однако, занимала голову дворецкого, а не господина. - Это всё? – коротко осведомился Ти Спирс. – Если из него выйдет толк… кто из слуг умер? Одна из горничных и помощник садовника? - Нет, Лорд Ти Спирс, грума. - Очень жаль, - без тени жалости произнёс хозяин. – Что ж, Джеймс… возьмите его. Это потребует новых затрат? - Не больше, чем раньше, - ответил Батлер, - как в марте. - Хм… Да, пожалуй, что… хорошо. – Немного подумав, мужчина прибавил. – Ровесник моего сына? - Да, Лорд Ти Спирс. - Леди Корнелия ужасно бы расстроилась, если бы мы выкинули его. Что ж. Это всё? - Почти. Сэр. Этот мальчик… мне кажется, могут быть проблемы. Он вылитый Маркиз Сатклифф. Тёмная густая бровь Ти Спирса поднялась. Конечно, он слышал о порочной натуре валлийского графа Сатклиффа, который, по слухам, не только обзавёлся ребёнком, а (по некоторым слухам) даже несколькими; так и получил загадочную болезнь, от которой лечился в Германии. - Вот как… - задумчиво произнёс Ти Спирс. – Маркиз Сатклифф. Весьма неудобно. Как вылитый? - Именно, только цвет глаз иной – зелёный. - Что ж… Я должен посовещаться с Леди Корнелией по этому поводу, пока же, пусть остаётся у рабов. - Слушаюсь. Поклонившись хозяину, Джеймс Блэк покинул рабочий кабинет Ти Спирса, приступив к своим прямым обязанностям – чистке серебра, составлению учёта и проверке работы остальных слуг. На лестнице он вновь столкнулся с камердинером господина. - Ну? – поинтересовался толстяк. - Это дело решит хозяйка. - Значит оно решено в пользу мальца, - усмехнулся «голубь». Батлер кивнул, спускаясь вниз. Судьба мальчишки мало волновала его; обычный мальчишка… был бы. Аристократ. Настоящий Сатклиффовский сыночек. Даже грязным и избитым, с синяками и ссадинами, он совершенно не походил на обычных детей: слишком бледный, с наследственной «гривой» светского льва – его отца, по-девичьи большими глазами… Нет, это был щенок чистой крови, породистая дворняга. Жестокая насмешка. Вот кем был этот мальчишка, и что-то при виде него заставляло вздрагивать в непонятном предвкушении. Что это? Способ отомстить? Искушение от Лукавого или подарок Богов? Столько лет его третировали белокурые ангелки богатых родителей с голубой, как у омара, кровью. И теперь такой же ангелок, но нищий и беспомощный, оказался перед ним: покинутый всеми, наказанный Богом за грехи отца и его предков. Какая сладкая мысль… Божья кара, да низвергнет она богатого и преподнесёт бедного, да падут дети фараоновы от чумы. Судьба мальчишки, как и ожидалось, решилась быстро и благоприятно. Леди Корнелия не могла допустить, чтобы мальчик возраста её сына, больной и несчастный, был вынужден умирать с голоду под сводами её дома. О, маленький Лазарь! Да не будут они брать грех на душу и возьмут его в дом, где работой он сможет прокормить себя. Узнав о мальчике, сердобольная женщина сразу же потребовала было привести его, но под суровый взгляд супруга, решила, что с этим стоит повременить. Она приказала миссис Леман позаботится о том, чтобы мальчика одели и накормили. Душа леди Корнелии была всецело предана интересам семьи, но мать в ней требовала заботы обо всех детях мира, ибо она искренне любила их. Если бы Бог смиловался над ней и не забрал возможность родить ещё раз… как была бы она счастлива вновь держать дитё на своих руках и кормить его молоком.***
Вечером нового слугу (умытого, одетого и смертельно перепуганного) Блэк и Райтхэнд завели в гостиную, где супруги пили чай и читали газеты, храня молчание. Их сын так же сидел рядом, в кожаном кресле с гнутыми ножками, усердно читая книги на французском. Увидев господ, невысокий, щуплый мальчишка с багровым синяком на щеке побледнел, от чего его огненно-рыжие волосы вовсе показались алыми, как кровь, а изумрудные глаза распахнулись, как у совы. - Ах! – воскликнула хозяйка, после чего замолчала. Как он был похож на Маркиза Сатклиффа! Теперь не было никаких сомнений, что те слухи – правда. Мальчик испуганно замер, вцепившись в рукава слуг, застыв на месте. Ему казалось, что сейчас его побьют или вышвырнут вон отсюда. - Твоё имя? – поинтересовался Ти Спирс, игнорируя взгляд перепуганной лани на лице мальчика. - Г-грель, сэр… господин… - Лорд, - тихо подсказал толстячок. - Лорд, - почти прошептал мальчик. - У тебя есть фамилия? – задал новый вопрос аристократ. - Нет, сэр… простите, Лорд. - Как же зовут твою мать? - Её звали Анжелина Вудс, господин. Я почти не помню её. Мужчина удовлетворённо кивнул. Что ж, мальчишка не глуп, о своей фамилии не говорит. Грелль, немного успокоившись, отцепился от рукавов мужчин, и с волнением смотрел на леди Корнелию и мальчика, на вид старше и выше его; последнего он боялся, как и его отца, поэтому смотрел в сторону женщины, инстинктивно ища защиты. - Ты знаешь что-нибудь о Маркизе Сатклиффе? – наконец спросил Ти Спирс. Услышав фамилию «Сатклифф», мальчик задрожал и, едва сдерживая слёзы, упал на колени. - Прошу Вас… не отдавайте меня им… прошу Вас…. Я не знаю Маркиза Сатклиффа, я просто рыжий мальчик… у меня нет и не было отца… моя мать была несчастной женщиной… не отдавайте меня. - Встань, - грозно произнёс Блэк, дёрнув Грелля за руку, но хозяйка оборвала его. Леди Ти Спирс боялась разгневать мужа, но материнские чувства её были сильны, как никогда. - Тебе ничего не угрожает здесь, мальчик, - чуть дрогнувшим голосом произнесла она. – Если ты хочешь, то можешь остаться в этом поместье слугой. Никто не тронет тебя. Несколько раз вздрогнув, сирота поднял голову, после чего склонил её в знак благодарности. Он со страхом посмотрел в сторону хозяина, но тот не выказывал протеста. - Я очень хочу, - наконец вымолвил Грелль. Граф Ти Спирс кивнул, после чего произнёс: - Твоим обучением займется наш дворецкий мистер Блэк. Грелль, поняв по одежде, что человек в строгом фраке одет более дорого и представительно, скорее всего важнее полного мужчины в синей ливреи, посмотрел на коренастого мужчину в чёрном парике. - Да… Лорд. Слуги, убедившись, что хозяева не возражают, отвели мальчика обратно. Камердинер, уверенный, что батлер справится сам, покинул своего коллегу, отправившись выполнять свою ежедневную работу. Грелль, поняв, что ничего плохого с ним не собираются делать, молча шёл за дворецким, гадая, куда они идут. Дойдя до крыла, где жила прислуга, Блэк остановился. - Жить будешь здесь, Сатклифф, - холодно произнёс мужчина, заметив, как поёжился и побледнел мальчишка. – Сегодня ты должен привести себя в порядок и быть готовым начать работать с утра. Слуги начинают работу в шесть и обедают после хозяев, в девять часов, на кухне. Ты когда-нибудь работал на улице или в доме? - Да, сэр! - уверенно ответил мальчик. - Великолепно. – Ответил дворецкий. – Значит займёшься работой в доме, пока ты окончательно не поправишься. Горничная Эмилия завтра разбудит тебя и объяснит обязанности, ясно? - Да, сэр! - В таком случае, жить будешь в этой комнате. Она не запирается на ключ – снаружи есть крюк, окно вечером не открывать, свечи не тратить и не таскать. За это три удара кнутом. Еду тебе принесёт мистер Райтханд. Грелль поблагодарил дворецкого, проходя внутрь маленькой комнаты – всего четыре шага в длину и столько же в ширину. Высокое окно (комната располагалась на цокольном этаже) и потолок; пол и потолок, и три стены - из дерева; та, где было окно – из камня. В углу стояла небольшая кровать, точнее широкая лавка, застланная соломенным матрацем, маленькая подушка на курином пуху и шерстяное одеяло. Рядом с кроватью стоял столик, больше похожий на обшитую досками табуретку, на котором стоял глиняный кувшин с водой, а под кроватью находился ночной горшок. На этом всё убранство комнаты заканчивалось, но больше Греллю было и не надо. Через час «мистер голубь» принёс ему две большие сваренные картошки с луком, кусочек хлеба и яблоко. Сатклифф поблагодарил его и, наевшись, уснул, сморённый не прошедшей болезнью, усталостью и приятными потрясениями.