Потерянные дети

Высокая для своего шестнадцатилетнего возраста молодая девушка спускалась вниз по лестнице, к завтраку. Ее длинные, спутанные черные волосы были собраны в тугой пучок, а усталые глаза щурились от яркого утреннего света. Гвендолин читала всю ночь, а потом заснула, забыв погасить свет. Зачитываясь произведениями классиков, девушка не забывала время от времени писать и сама — иногда это были записи о прошедших днях, а иногда — рассказы о небывалой стране, в которой девушке так часто приходилось бывать в своих сновидениях. — Гвендолин! — резкий голос, донесшийся из столовой, заставил бы в ужасе сжаться кого угодно. Брюнетка положила ладонь на перила и со стоном втянула в себя пыльный воздух, стараясь отогнать сон и успокоить нервы перед встречей с матерью. — Гвендолин, ты опять забыла погасить ночник! — продолжала надрываться миссис Хейли. Последние годы, проведенные в борьбе за титул и богатство, сильно отразились не только на ее внешности, но и на характере. Молодая девушка перевела взгляд на висящие над камином портреты, написанные модным когда-то художником. Ни старомодная прическа, ни помпезный, неуклюжий наряд не могли скрыть того, как красива когда-то была ее мать. Чистые черты лица, сияющие глаза и легкость феи всегда вызывали завистливые взгляды соперниц. Сейчас же, грузная женщина с опущенными уголками губ, она могла вызвать лишь одно сожаление, а порой и страх. Гвендолин еще раз, внимательнее пригляделась к фигуре матери и неожиданно почувствовала жуть от осознания того, как беспощадно время. Ей совсем не хотелось стареть. — Гвендолин! Еще один окрик заставил спуститься с небес на землю, а потом и со второго этажа на первый. Юная мисс Хейли, наконец, сошла вниз по лестнице и вошла в давно требующую ремонта залу, именовавшуюся в их семье столовой. За кое-где потертым столом уже сидела мать Гвен, как всегда готовая отсыпать пару-тройку замечаний. Отец ушел в контору уже с час назад. За столом пустовало еще одно место. Его место. — Сегодня приедет Элизабет, — Тильда проговорила это таким тоном, будто Гвендолин должна была тут же пасть ниц и благодарить богов за то, что эта женщина заедет к ним на обед. — Невеста Стефана, если ты снова забыла. — Хорошо, матушка. Опустив голову, девушка присела на положенное ей место, но к еде не притронулась. Нужно было дождаться брата. Наконец, спустя пару минут скрипнула дверь, и в столовую размеренным шагом вошел молодой мужчина. Черный пиджак, бархатный жилет и темные пряди волос до самых плеч. Выглядел Стефан на редкость живописно и был весьма хорош, да настолько, что в нем не сразу можно было распознать мужчину. Однако девушек в округе это совсем не смущало: Стефан пользовался популярностью. — Доброе утро, — он беззаботно улыбнулся, чуть наклонившись в знак приветствия. Миссис Хейли встала, чтобы поприветствовать сына, Гвендолин же осталась сидеть, вперившись взглядом в тарелку. — Доброе утро, сестра, — Стефан обошел стол и положил руки на плечи девушки, словно бы подбадривая. — Снова читала всю ночь? — Неудивительно, что наши дела так плохи. Никаких денег не хватит, — брызнула слюной мать, тут же закашлявшись. Переболев чахоткой, да и еще несметным количеством болезней, год назад она неожиданно начала проявлять бурную ненависть по отношению ко всем вокруг. — Ну что вы, матушка. Гвендолин ждет будущее великой писательницы. Мужчина вернулся на свое место и начал накладывать себе на тарелку бекон. Остальные последовали его примеру, однако девушка предпочла кашу, а женщина выбрала вареное яйцо. — Вы уже обсудили с Элизабет ее приданое? Стефан разразился коротким, но зычным смехом. Мать его забавляла, а потому он не спешил с ответом. Миссис Хейли переключила свое неуемное внимание на дочь: — А ты почему молчишь? Снова язык проглотила? Гвендолин подняла взгляд на родительницу, не зная, стоит ли ей отвечать. В последнее время справляться с бушующими внутри эмоциями становилось все сложнее, однако воспитание все-таки не позволяло сорваться. — Что я должна сказать, матушка? — Не называй меня так, — неожиданно сморщилась женщина, вставая из-за стола. — Я никогда не была тебе матерью и не буду. Уходя, миссис Хейли неловко повернулась, и тарелка, стоящая у края стола, упала, разбившись вдребезги. От испуга Гвендолин зажмурилась — будучи совершенно нелюдимой девочкой, она не привыкла к громким звукам. Последнее время, да и всю свою жизнь, сколько она себя помнит, девушка проводила все дни в своей комнате за книгами. В свободное время она любила читать, выдумывать истории и записывать их куда попало. — Она не хотела, — мягкий, бархатистый голос Стефана пугает еще больше, чем визг матери. Гвендолин не смотрит в глаза своему брату, боясь увидеть там сострадание и доброту. Откуда взялся этот страх? Она и сама не знает. Просто из глубин подсознания то и дело выбирался монстр, который тихо шептал на ухо: «Берегись». Стефан всегда был предельно вежлив, добр и отзывчив, но при одном его виде девушку бросало в дрожь, а зубы сами собой сжимались так, что ломило челюсть. Завтрак прошел на удивление спокойно. Всячески стараясь избежать любых общественных мероприятий, Гвендолин и в этот раз не отказала своей привычки. На приеме у Элизабет, дочери местного богача, девушка нашла укромный уголок в саду и там предалась мыслям о будущем. Скоро Элизабет и Стефан поженятся, и он переедет в поместье к невесте, ведь их собственное родовое гнездо уже давно нуждалось в ремонте, а то и в полной реконструкции. Неожиданно поднявшийся ветер всколыхнул платья зажиточных дам, и все они поспешили укрыться в здании, в то время как мисс Хейли осталась сидеть на мраморной скамейке, окруженная уже увядающими розами. Утренние слова брата не давали ей покоя: ремесло писательницы всегда считалось чем-то глупым и нелепым, тем более для женщины, так почему же мужчина так доволен выбором сестры?.. Однако девочка не могла не признавать, что для нее самой в мире нет ничего милее, чем уткнуться в потрепанную книгу с выцветшими буквами и писать поверх чей-то истории свою собственную. А в последнее время все чаще самой Гвендолин хотелось описать выдуманную ею страну, с быстроходными кораблями на горизонте, непролазными джунглями и детьми, снующими мимо ядовитых кустарников. Время шло, и девчушке начало казаться, что сон этот снится ей неспроста — быть может, когда-нибудь она станет великим мореплавателем и откроет этот остров миру?.. а может быть, это всего лишь разыгралось неуемное воображение, с лихвой доставшееся в наследство от дальних родственников. Кто знает?