Кондитерская "Хоугиоку"

Спустя полгода. Дом братьев Гранц. Ильфорте давно уяснил, что тревожить брата, когда тот запирается в лаборатории, не только бесполезно – не услышит – но и опасно для здоровья. Заэль, конечно, существо спокойное, умное и до одури расчётливое, не станет лишний раз шевелить пальцем ради низших созданий, однако и его терпению настаёт предел. Именно сейчас Ильфорте тоскливо наблюдал железобетонную в прямом смысле дверь, захлопнутую перед самым носом. Причина проста, как дважды два – учёный желал уединения, которое не предусматривало наличия посторонних, к которым относился и любимый старший брат. - Зая, - нарочито сократив имя родича до непотребства, пропел светловолосый. – Выходи, важное дело. - Твоего мозга хватает лишь на столь примитивное использование? – шипит из-за двери светило науки, мрачно оценивая шансы Ильфорте на выживание. Один шанс из ста у него определённо был, но хватит ли этого для долгой и счастливой жизни, вот вопрос. – И что за дело, говори быстрее. Спортсмен закатил глаза и, прислонившись спиной к двери, произнёс: - Скоро канун Нового Года, если ты забыл. Нас пригласили на какой-то форум или съезд, но так как я в курсе твоего отношения к таким встречам, то есть и другой вариант. Интересует? – таинственные нотки в голосе сделали своё дело. Гранц-младший падок на нечто новое, интересное, в крайнем случае – занимательное. Плюс азарт и инстинкт первооткрывателя, который и в подмётки не годится Колумбовскому, являлись идеальной почвой для вытаскивания учёного на свет божий. - Допустим, - за другой стороной «железного занавеса» Аполло точно так же, как и брат, прислонился спиной к холодной поверхности двери, прикрыв жёлтые глаза. Он устал, выдохся, чувствовал себя с каждым днём всё хуже и хуже, несмотря на то, что эксперименты проходили удачно и все теории подтверждались. Здоровье подводило, а головная боль от недостатка свежего воздуха потихоньку сводила с ума. Уйдя полностью в работу, мужчина даже перестал появляться в «Хоугиоку», чему был несказанно рад Ренджи, зато все остальные обеспокоились. Собственно, поэтому Ильфорте настойчиво ломился к родичу в комнату. - Другой вариант: мы сейчас, - да-да, прямо сейчас! – собираемся и идём в кафе. – Заявил сообщник Гриммджо, довольно улыбаясь, чего брат видеть не мог, но вот догадываться об этом – вполне способен. Дверь дёрнулась, ударив Ильфорте по лопаткам, и открылась, явив миру удивлённое лицо младшего из Гранцев. Это зрелище редкое, исключительно ценное для потомков, потому старший быстро достал из кармана телефон и сделал фото «на память». Заэль опешил ещё больше, но решил с дураками не связываться (и так под одной крышей живёт). - С чего бы это нам идти… вместе? – подозрительно уточнил он, выходя из комнаты полностью и захлопывая дверь. Покинутая хозяином, она «уснула»: все компьютеры вошли в спящий режим, некоторые вовсе сохранили данные и выключились. Свет погас, а охранная система наоборот приступила к работе. Теперь проникнуть в лабораторию Аполло мог либо псих, либо самоубийца, а понятия эти равнозначны. - А кого ты вместо себя предлагаешь? – скривился блондин, поправляя часы на запястье. – Король без моего согласия на то явится в компании недал… Недальновидных шестёрок, а у меня выходной вроде как. – Удостоверившись, что брат не собирается снова прятаться, парень уселся на маленький пуфик кремового цвета и стал натягивать сапоги. На улице вторую неделю мело просто зверски, ни пройти, ни проехать, хотя некоторые личности умудрялись делать и то и другое. – Девушку с собой брать слишком напряжно, тем более за неё платить придётся, а с тобой меня ещё и покормят бесплатно… - Воодушевление грядущей халявой буквально отпечаталось на благородном (как сказал бы Заэль, породистом) лице байкера, и сбить его с волны неземного блаженства было трудновато. - Ты меня используешь, - констатировал учёный, элегантным жестом поправляя очки. Дождавшись, когда Ильфорте вновь возвысится над ним (а ростом старший весьма превосходил младшего, надо заметить), Гранц быстро вытащил из поясной сумки маленький пузырёк и подсунул блондину под нос. Спортсмен опешил и, отодвинув указательным пальцем загадочный пузырёк, уточнил: - Оно ядовитое? - Нет, - уверенно солгал Заэль, намеренно пугая брата до колик. Конечно, убивать кого бы то ни было, даже самовлюблённого дурачка, он не собирался – прятать тело такая морока. А вот совместить приятное с полезным было бы неплохо. – Пей! - Не буду, - заупрямился было Ильфорте, но не учёл ослиного упрямства исследователя и своего положения в этой странной семье. Несмотря на всё физическое превосходство и прочие достоинства, мозгом среди них двоих пользовался в полной мере только Аполло. Следовательно, за непослушание могла последовать изощрённая месть. Которой лучше избежать. – Ладно, давай свою гадость! – вздохнув, парень забрал флакончик у насмешливо скалящегося розоволосого, открыл его, понюхал. Чихнул, так как разило оттуда лавандой и корицей – как только смешать умудрился? – и сделал один большой глоток. На вкус оказалось не настолько страшно, как могло бы быть – не горькое и не кислое, слегка сладковатое, будто сироп от кашля. - И что теперь? – вытерев рот рукой, спортсмен выжидательно уставился на родича. Тот таинственно молчал. – Я превращусь в жабу, а ты меня разрежешь на кусочки и поместишь в колбы и пробирки? - Фи, как банально и узко ты мыслишь, братишка~ - выделил последнее слово интонацией Заэль, намекая на привычку Ильфорте вечно всех так называть. – Это всего лишь лекарство от простуды, оно согревает и тонизирует мышцы. Теоретически, - расслабившийся было блондин снова напрягся, прислушиваясь к своему организму. Вроде ничего не болит, хвост не отваливается и лишняя пара рук не выросла. Ай да братец, чем угодно удружить, зараза, сможет! - То есть ты не уверен в эффекте? – крикнул в спину учёному байкер, топнув при этом ногой. – И где же твоё сострадание и любовь к ближнему своему?! - Я опоздал, когда Боженька их раздавал, извини, - мило улыбнулся в ответ Заэль, скрываясь в другой комнате, что служила, собственно, спальней и гардеробом. Удовлетворять любопытство подопытного исследователь даже не подумал. Сам поймёт, когда настой себя проявит. Переодевшись, он вернулся к Ильфорте, который нетерпеливо постукивал носком ботинка по полу, изображая живые часы. Переглянувшись, братья синхронно фыркнули и вышли на улицу. Младший запер дверь, включил сигнализацию, а старший направился к гаражу, где стояла любовь всей его жизни. Холил и лелеял сей агрегат блондин куда больше, нежели всех девушек вместе взятых, что побывали в его объятиях. Выкатив железного монстра на дорожку, заваленную искрящимся снегом, хозяин мотоцикла нетерпеливо крикнул: - Чего ты там копаешься-то? - Проверяю, работает ли система защиты, - спокойно пояснил Заэль, отлипая от двери и мягко вышагивая к «водителю» на сегодняшний вечер. За элегантными движениями, полными чувства собственного величия, искусно скрывалась радость от нахождения на свежем воздухе. Учёный сам бы ни за что не покинул родную лабораторию, не в его правилах оставлять хоть одно дело незаконченным. В таком случае нужен кто-то достаточно упорный, чтобы убедить его в обратном. – Поехали, уже темнеет, - розоволосый поправил шапку, чтобы не замёрзли уши, проверил, закрыта ли сумка с планшетом и устроился позади Ильфорте. Крепко обхватив брата руками за талию, он уткнулся носом тому в плечо и усмехнулся, когда блондин смущённо заметил: - Не упади там… - Волнуешься? – не насмешка, а так, почти семейный тёплый укол. - Не дождёшься! Мотоцикл взревел – двигатель не думал замерзать, потому выдал практически максимальную скорость при старте. Дорожка, дом и знакомые с детства улочки слились в одну сплошную размытую ленту, что серпантином извивалась на особо крутых поворотах. Ильфорте игнорировал инстинкт самосохранения и правила движения заодно, потому машины, застрявшие в пробках из-за метели, возмущённо бибикали вслед нарушителю. И завидовали водители тоже, что прекрасно понимал Заэль, а его брат просто не задумывался, наслаждаясь ездой. Это всегда было чем-то удивительным – поездка вот так, без шлема, просто на заложенных изначально реакциях. В блондине ощущалось нечто звериное, иного толка, чем в самом учёном. Если Гранц-младший олицетворял безумие в чистом виде, то старший больше походил на могучего зверя, которого кто-то злой волей поместил в кожу человека. Дерзкий нрав, яростное стремление к конфликтам и противостоянию, парень буквально всем естеством сопротивлялся нормам и устоям, что прививались с рождения родителями. По этой причине он и уговорил Заэля переехать в собственный дом. Одному Ильфорте было его не потянуть финансово, а младший братишка, умеющий продавать свои знания настолько дорого, что дух захватывало, согласился помочь жаждущему самостоятельности спортсмену. Родители откровенно не одобрили поступка детей, но приказывать что-то совершеннолетним парням, прекрасно справляющимся без их опеки подобно самоубийству. Нельзя сказать, что Гранцы уживались мирно. Их противостояние то набирало обороты, то утихало: ни один не желал сдаваться. В итоге они разграничили всё пространство, сферы деятельности, но и это не помогло – в конце концов, оба смирились с таким положением вещей. Научились принимать друг друга со всеми тараканами и безумными выходками. Или почти научились. - Осторожно! – из потока мыслей учёного вывело белое пятно, внезапно появившееся на дороге перед мотоциклом. – Эй, там человек! - Вижу! – процедил сквозь зубы, Ильфорте, резко тормозя и поворачивая транспорт так, что шины истошно завизжали, трясь об асфальт. Перед внезапным пешеходом, выскочившим на проезжую часть как чёртик из табакерки, удалось остановиться лишь чудом. Заэль ошарашено помотал головой, восстанавливая картину мира перед глазами. От резкого торможения небо и земля поменялись местами, и вернуть их обратно получалось с трудом. Мужчина поправил шапку, сбившуюся на бок, взглянул туда, где всё ещё стоял, как вкопанный, виновник остановки. И не подумал сбежать, вот нахал! - Это сейчас что было такое? – мрачный взгляд учёного не предвещал никому ничего хорошего. Ильфорте, поставив ногу так, чтобы поддерживать и себя, и мотоцикл, молча буравил взглядом того же подозрительного субъекта. На его лице читалась ничуть не меньшая жажда кровавого и зверского убийства – семейная черта, не иначе. А пробка, как назло для Хичиго, осталась далеко-далеко, свидетелей нет и вообще – холодно. Да, это был Хичиго Куросаки. Он насупился, точно воробей, подёргал «собачку» куртки в попытке застегнуть её поплотнее и с тоской уставился на двух откровенно злых мужчин. - Мне идти надо, дядя, - ухмыльнулся Хичиго в ответ Заэлю, расплывшись в откровенно хамской усмешке. Однако беловолосый ещё не до конца осознал, на кого он нарвался, и что портить отношения именно с этими людьми ему выгодно меньше всего. А то и опасно, несмотря на всю напускную крутость младшего из близнецов Куросаки. – Хватит гляделки таращить, не просверлишь дырку! Ильфорте нервно икнул и покосился на брата – тот внешне сохранял поразительное хладнокровие: ни бровь ни дёргалась, ни один мускул не дрогнул. Даже не улыбался по-звериному, ведь заострённые клычки – то ли намудрил с экспериментами, то ли с детства прикус неправильный – тому благоприятствовали. Прищурился только и мягко, не спеша слез с мотоцикла. Хичиго бы удирать со всех ног туда, куда он так спешил, да нет – безбашенность воспротивилась доводам разума. - А не кажется ли вам, молодой человек, - ласковый тон не обманывал: Гранц взбешён не на шутку. – Что вы слишком борзый для своих лет? - Мне пятнадцать! – гордо выпятил грудь Куросаки. – Как хочу, так и веду себя, и вообще, будешь наезжать – вызову милиц… - договорить ему не дали. Заэль хоть не отличался богатырской силушкой, зато прекрасно разбирался в анатомии. Одного удара в нужную точку хватило, чтобы школьник рухнул, словно подкошенный на недавно выпавший снег. - Полицию, - последнее слово как всегда осталось за учёным. Он поправил причёску, осмотрел себя в маленькое карманное зеркальце, любуясь больше для того, чтобы позлить брата, а не в эстетических целях. – Какие детки нынче пошли… Иль, куда его, как думаешь? - Нуу… - задумался блондин, почёсывая переносицу. – Я бы его оттащил с проезжей части, пока сюда не понаехало людей, скоро час пик. И вообще, поехали, не хочу отрываться от ГАИ, сам понимаешь. Заэль кивнул, соглашаясь с родичем в кои-то веки, и уже собрался приказать холопу (то есть Ильфорте) перенести тело куда-нибудь, как послышался звонок мобильного телефона. Оба мужчины дёрнулись к своим аппаратам, нахмурились, когда поняли, что попсу не слушают, а кто-то кому-то да звонит. Аполло закатил очи горе и, под одобрительный шёпот Ильфорте «карманник доморощенный», обыскал карманы Хичиго. Телефон обнаружился, был оттёрт от крошек, что не обошлось без комментариев – какой это парень неряха! – и осмотрен на предмет кто же звонил. «Непринятых вызовов: 5. От кого – Лошадь» - Знаешь, - рассматривая картинку с двумя недовольными близнецами, одним рыжим и вторым – белым, явно крашеным – Заэль окончательно убеждался в том, что «Хоугиоку» получит сегодня массу посетителей. – Забрасывай его на своего монстра, повезём с собой. - Ты уверен? - Разумеется, - ухмылочка младшего брата ввела старшего в почти что предынфарктное состояние, настолько ужасающей она была. И эти глаза золотые, нечеловеческие… В общем, в тёмном переулке да с неожиданности можно легко отдать Богу душу. – Когда я хоть в чём-нибудь ошибался, а? - Никогда, - вздохнул Ильфорте и побрёл за тушкой Хичиго, которую нужно было ещё как-то надёжно устроить на мотоцикле… *** - Кошмар! Катастрофа! – вздыхала Мацумото, разглядывая ворох бумаг на своём столе. Особого надрыва или искренней печали в голосе девушки замечено не было, зато нервировать причитаниями соседей по ремеслу ей удавалось вполне прилично. - Что случилось, Ран-тян? – в уголок к журналистке заглянул Лис, придерживая локтем несколько папок сразу, чтобы не упали на пол, а в другой руке находился шоколадный батончик. Ичимару ел его уже минут пять, мстительно проходя с перекусом мимо голодных подчинённых. – Ты закончила статью? - Нет! – хлопнув себя по лбу, призналась рыжая красавица. – Понимаешь, интервьюируемый объект, - от этого выражения Кира, сидевший за соседним столом, уткнулся носом в ладони, сдерживая смех, – смылся на Багамы, а у меня не настолько большая зарплата, чтобы следовать за ним туда и выяснять, какие виды цветов он выращивает на балконе своей горячо любимой тёщи. - У Барргана-сана нет тёщи, или она давно почила с миром, - напомнил Мацумото Гин, улыбаясь и доедая злополучный батончик. Он поискал взглядом салфетки, нашёл оные, но вытирать рука сама себя не будет, верно? Уловив изменение в настроении друга, журналистка оторвала одну салфетку и избавила бледную кожу от следов убийства невинного шоколадного батончика. Довольный аки василиск, получивший новую статую в коллекцию, Ичимару исчез из отдела авторов, напоследок напомнив всем желающим, что сроки поджимают, а редакторам ещё их писанину приводить в удобочитаемый вид. Изуру тихо забубнил себе под нос об условиях удобочитаемости для текстов, а Рангику шикнула на него, ощутив скуку уже на слове «кегль». Вопрос встал ребром: сдать долги нужно хоть кровь из носу, но не ехать же за полоумным стариком на другой конец света? Значит, нужна замена неудавшемуся интервью, и где взять его – непонятно. - Мацумото-сан, - вдруг подал голос Кира. Этот хороший мальчик, умеющий когда нужно настоять на своём, смотрел на несчастную страдалицу участливо и, как всегда, виновато. Недаром его вечно нагружают писать статьи о трагических происшествиях – как бы цинично ни звучало, но слезу выбивает даже у самых «сухих» читателей. – А почему бы вам не сходить к телевизионщикам, им как раз недавно новый блок новостей подкинули, есть, где развернуться. - Да кто ж мне даст развернуться-то во всю ширь! – развела руками Рангику, отчего её во всех смыслах широкая грудь всколыхнулась. Но Изуру парень стойкий, после Гина его ничем не смутить. - Разве вы с Хисаги-саном не в дружеских отношениях? – робко уточнил светловолосый, пряча удовлетворённую усмешку профессионала. Всё же общение с Лисом многому научило ранее скромного паренька из знатной семьи. - Точно! – лучезарно улыбнулась Рангику, вскочила с места и упорхнула, идти-то недалеко – всего лишь через дорогу располагался телецентр «аудиовизуалов», как ещё в институтские времена называли тех, кто предпочитал светиться лицом и прочими частями тела. Мацумото хотели к себе взять они, конечно, да разве Ичимару Гин позволит?.. Кира же потянулся, радуясь временному затишью, и взглянул на часы – примерно на восемь назначен поход в кафе всем отделом, когда закончатся дела. До этого счастливого мига нужно было ещё дожить. Хисаги был занят. Очень занят. Он сосредоточенно, с видом мудреца, не меньше, рассматривал запись с места происшествия, куда ему следовало выехать где-то минут через пятнадцать. И всё бы ничего, да стряслось нечто нехорошее именно в магазине химикатов некоего Курочучи, о чём красноречиво свидетельствовала изрядно подпаленная вывеска над входом. Зачем снова мучить владельцев расспросами, если уже есть черновой материал, присланный анонимно в телецентр, уму непостижимо. К тому же Шухей не забыл о своей аллергии, и она о нём помнила, так что, придя к взаимной любви и обожанию, они дружно собирались послать редакцию куда подальше. Рангику появилась как раз вовремя. - Хисаги! – возопила она с порога. – Мне нужна твоя помощь. - И мне твоя, - мигом сориентировался репортёр. – Можешь съездить кое-куда, взять интервью?.. Мельком взглянув на экран компьютера, где среди пиксельных кубиков легко узнавался профиль Маюри, Мацумото легкомысленно отмахнулась от возможных проблем. Девушка она была умная, опытом житейским обладала – прорвёмся! - Конечно! – уверила рыжая приятеля, озаряя мрачную комнату улыбкой. – Мне как раз нужна была «консерва», как вы говорите, а то все эти долги замучили! Я мигом, - мурлыкнула она, подхватила тоненькую папочку с материалами, переносной наушник и диктофон, снова упорхнула, на этот раз на улицу. Мужчина потёр щёку, подумал немного, а затем уселся в кресло для совмещения приятного с полезным – до конца рабочего дня было ещё ой как далеко. *** Непогода тем временем всё усиливалась – позёмка кидалась в лицо с остервенелостью голодного пса, кусая за нос и щёки. Ветер трепал полы одежды, забирался под неё и превращал нахождение на улице в сущий ад. Как только некоторые могут ездить или идти куда-нибудь? Исида уже минут десять спрашивал себя об этом, неся весьма тяжёлый и объёмный пакет с сувенирами. Работа отца заставила школьника отсутствовать долго, очень долго, и лишь неделю назад юноша вернулся в родной город. Иное тут же превратила возвращение Урю в событие века, уговорив Урахару-сана – работодателя Ичиго и друга отца последнего пустить их маленькую, но дружную компанию в кафе отпраздновать. Кажется, Куросаки не слишком обрадовался подобной перспективе, однако его мнение никого не интересовало. Исида тоже не впал в восторг, что, впрочем, не помешало ему достать сувениры и для рыжего недоразумения, которое, вот умора, стало вдруг официантом. Вы только подумайте! Скользкий лёд едва не превратил ровную походку Урю в фигурное катание: там сальто, тут чуть не рухнул, в общем, весёлая погодка. Парень устало прислонился к какой-то двери какого-то магазина, даже не подумав о том, что она может открываться «от себя». - Больно! – с языка норовило сорваться нечто нецензурное, но врождённое воспитание не позволило ругаться при свидетелях. А оный был – мужчина лет тридцати, в тёплом вязаном джемпере, отменно выглаженных джинсах и с кружкой кофе в руках. – Извините, я нечаянно… - Скользко на улице? – язвительно осведомился незнакомец вместо того, чтобы помочь. Его глаза, как показалось Исиде, были ярко-жёлтыми. Хотя в состоянии вверх-тормашками и не такое показаться может. - Очень, - процедил Урю, с трудом поднимаясь на ноги. Из пакета вывалилось несколько подарков – кресты на цепочке ручной работы – и школьник поспешил их собрать и убраться из негостеприимного места. Ему, что удивительно, составили компанию. – Вы что делаете? - Интересные у тебя вещицы, парень, - мужчина присел рядом с Исидой на корточки, всё так же не выпуская кружки из рук. Свободной конечностью он перебирал кресты, разглядывая их точно не из праздного любопытства. – Сам выбирал, аль наобум, как вся молодёжь, схватил? - Сам, - гордо ответил темноволосый, прожигая незнакомца презрительным взглядом. – Моя семья исповедует христианство, и я не вижу причин, чтобы не поддерживать их в этом. - И ты не неоязычник? – усмехнулся Маюри, проводя пальцем по граням кельтского креста, выполненного по всем канонам – дорогая вещица. - Ложно считать, что это символ язычества, - с интонацией превосходства изрёк Исида, забирая у Куроцучи последний выпавший подарок. – Простите, мне нужно идти. - Какой ты интересный мальчик, - в голосе мужчины появились нотки азарта перед чем-то или кем-то новым, необычным. – Может… - А я к вам! – в магазин влетела без стука Мацумото Рангику собственной персоной. Исида и Маюри одновременно уставились на неё с укором и недовольством. Школьник даже заинтересовался в этом странном мужчине, который явно не был голословен в своих суждениях. - Кто вы и зачем явились сюда? – холодно спросил Куроцучи, отставляя чашку в сторону. - Я тут для интервью, - лучезарно улыбнулась рыжая, поправляя воротник короткой шубки. – Хорошо смотрюсь? – подмигнула она смутившемуся юноше и, достав диктофон, подскочила к Курочучи: - Что вы можете рассказать о причинах возгорания в вашем магазине? - У меня здесь химикаты, леди, - вздохнул учёный, закатив глаза. – Естественно, что иногда они вступают в реакцию и… - Но тогда кто-то должен был послужить катализатором, верно? – помимо воли вклинился в опрос Исида – ему показалось, что мужчине откровенно досаждает любопытство журналистки. – Может быть, это подстроили конкуренты. - У вас есть конкуренты? – тут же схватилась за предложенную тему Рангику. Пока Маюри перечислял всех своих недругов, Урю не знал, куда ему податься – до запланированной встречи в «Хоугиоку» времени больше, чем достаточно, а на улице холодно и скользко. Хотелось попросить разрешения задержаться в тёплом помещении подольше, но гордость не позволяла. От скуки и мучивших сомнений сын Рюкена отвлекся на происходящее за окном. Всё лучше, чем наблюдаться за разговором слепого с глухим. По дороге ехал мотоцикл. Не слишком быстро, чтобы разглядеть водителя и пассажиров, но и не с черепашьей скоростью, чтобы кинуться их догонять. Один из седоков был хорошо знаком – брат-близнец Ичиго, которого отец благодаря знакомым отправил учиться за границу, вернулся и, похоже, нашёл себе приключения на светлую в прямом смысле голову. Странные личности – одна с розовыми волосами, а другая типично блондинистая – везли куда-то Хичиго, и куда – сказать трудно. Исида нахмурился, провожая троицу задумчивым взглядом. На заднем фоне звучали два голоса, мягкий и грудной Рангику и высокий, язвительно-ядовитый Маюри, что несколько мешало строить логические цепочки. Отчаявшись хоть что-то понять в этой безумной жизни, парень набрал Ичиго. - Да? – спустя без малого десять минут соизволили поднять трубку, к тому же не Куросаки, а кто-то незнакомый – по голосу явно человек старше двадцати. – Кого вам, любезный? - Вообще-то я звоню Куросаки Ичиго, и номером пока ни разу не ошибался, - о том, что рыжему темновлосый звонил раньше от силы раза два, тактически умалчалось. - Правда? Похвально, - рассмеялся бархатный, глубокий голос, отчего Исида едва зубами не скрипнул. Да он же издевается! К счастью, на том конце «провода» раздался знакомый ворчливый говор Ичиго. - Ты зачем за меня отвечаешь, а? – выговаривал он неизвестному мужчине, а бедный Урю был вынужден всё это слушать. Он начал догадываться, во что именно ввязался один из Куросаки. – Дай, кто там вообще? Голос вдруг отдалился, послышались странные звуки, которые можно было классифицировать только как от поцелуев. Затем неизвестный вкрадчиво пояснил «лучник звонит», и удалился, а Ичиго, взяв трубку, общался грубее обычного. - Чего тебе? - Извини, что оторвал от важных дел, - язвительности сердитому и смущённому юноше было не занимать. – Но тут мимо меня на мотоцикле твоего брата куда-то повезли, я думал, что тебе это важно… - Хичиго? – зевнул рыжий. Особого волнения от него не ощущалось. – Кто вёз? Исида малость опешил, но пояснил. - А, эти… - равнодушно ответил Куросаки. – Заэль и Ильфорте, всё нормально. Если они повезли его на опыты, конечно. А если вернут домой, то я им скидку урежу. - Что?.. - Ну всё, мне пора, извини, - вдруг поспешно распрощался Ичиго, и Урю снова послышался бархатистый смех того мужчины. – Встретимся вечером. Об Хичи не беспокойся, эту заразу ничем не убить! И отключился. Убрав телефон в карман, парень устало потёр виски – информации на него вылилось гораздо больше, чем нужно для спокойного существования. С кем бы не связался сын медика, это лишь его дело, личное, и влезать в него себе дороже. Самому бы Исиде разобраться с комом проблем, что упал нежданно-негаданно. Пока он разговаривал с одноклассником, журналистка выпытала всё, что хотела и исчезла, а Маюри, переведя дух, сидел за небольшим столиком, читая книгу. - Можешь не торопиться, - проговорил он, не отрывая жёлтого взгляда от страниц. – За окном явно не вечер. - Некрасиво подслушивать чужие разговоры, - нахмурился темноволосый, аккуратно пристроил к стенке пакет с сувенирами и сел за стол напротив мужчины. – Что у вас здесь случилось? Куроцучи заложил длинным пальцем с чётко проступающими фалангами нужную страницу и посмотрел на любопытного юнца внимательно, почти оценивающе. Почему-то доверие к нему на внутренних весах учёного перевешивало доверие к той ветреной девице, явно посланной Лисом из самых не благих побуждений. - Ты включил громкую связь, - усмехается жёлтоглазый, откидываясь на спинку стула, чтобы не так сильно болела спина. – Я не виноват, не зажимать же мне уши? – снимает с носа очки, которые надел для чтения, кладёт в карман. Теперь взгляд немного расфокусированный, но такой же цепкий, впивающийся прямо в душу. – Вчера случился поджог, воспламенилось несколько взрывоопасных химикатов. Подозреваю, что виновата моя дочь или, - по складке меж бровей Исида понял, что собеседник надеется на второй вариант, не слишком жалуя первый. – То произошло по воле случая. Слышал же о фатализме? - Предпочитаю сам выбирать свою судьбу, а не плыть по течению, - привычно пододвинул очки выше на переносицу Урю, слегка кривя губы. Ему нравилась тема для разговора, ушиб после падения практически не болел, лишь изредка что-то стреляло в позвоночнике, отражаясь именно на губах. Уходить не хотелось, до нужного времени, по крайней мере. - Ты интересный, - повторил Маюри с налётом маниакального восхищения, а затем, будто очнувшись ото сна, небрежно обронил: - Спина болит? - Нет. - Врёшь – ты почесал за ухом, это признак лжи. Пришлось признать очевидное. Учёный удовлетворённо кивнул, подошёл к двери и к окнам, что-то нажал – жалюзи, римские шторы, скорее всего, медленно съехали вниз, погружая помещение в полумрак. На двери теперь красовалась табличка «закрыто». - Зачем вы это делаете? – не выдержал пытку любопытством юноша, следя за каждым шагом мужчины. – И как вас зовут? – запоздало вспомнил о такой вещи он. - Моё имя – Куроцучи Маюри, - достав баночку с чем-то зеленоватым, хозяин магазина властно приказал: - снимай куртку и рубашку. – Любой другой на месте Урю заподозрил бы неладное. Или хотя бы спросил глупое «зачем?». Но парень был умён, разбирался в медицине и немного – в людях. Спокойно расстегнув пуговицы и повесив куртку на спинку стула, темноволосый принялся за рубашку. Тем временем Маюри ждал, нетерпеливо постукивая по столу костяшками пальцев. - Я – Урю Исида, а один дурак называет меня «Лучником», - представился Исида, поворачиваясь спиной к мужчине. Было немного холодно, но дрожь быстро прошла вместе с ноющей болью – холодная гелеобразная субстанция потекла по коже, сначала опаляя её морозом, а после неся и тепло. - Он пересмотрел «Властелин Колец»? – фыркнул Куроцучи, профессионально втирая мазь в том месте, где уже виднелся небольшой синяк. - Понятия не имею, - учёный явно знал, что делал. Столь высоклассного массажа юноше не делали даже в дорогостоящих салонах, куда его насильно затаскивал отец. Руки, привыкшие работать с телами, и не хотелось думать, в каком состоянии те находились, умело растирали кожу, почти ласкали её, иногда доставляя и боль, конечно же. При этом насмешливые, полные сарказма и издевки комментарии лились из мужчины как из рога изобилия, а Исида в долгу не оставался – получилась ядерная смесь, взболтать которую смерти подобно. - Всё, пациент больше жив, чем мёртв, - хлопнув по лопатке своего «подопытного», Куроцучи сгинул в подсобном помещении, чтобы помыть руки, а Урю накинул на горящее тело рубашку, чувствуя себя если не счастливым, то довольным точно. Хозяин отсутствовал довольно долго, потому школьник, не испытывавший ранее мук совести, нашёл банку с растворимым кофе – откуда-то же Маюри его берёт, верно? – чайник и две кружки. Вернувшись, учёный обнаружил на столе две тары с напитком без сахара и молодого человека, что, устроившись на стуле, читал его – подумать только! – книгу. А впрочем… Мужчина снова ушёл, принёс другую литературу и сел напротив Исиды. Разговор начался с невинного: как вы думаете, можно ли открыть новые химические элементы в домашних условиях?.. Разнимать двух умных людей пришлось Нему, которая, видит бог, совсем не этим хотела заниматься в столь многообещающий день. *** Вечер того же дня, полдевятого. «Хоугиоку» был готов встречать гостей по все оружии. Нноитора затарился продуктами по самое не могу, причём тащить пришлось всё это добро не Тесле, а Ичиго. Урахара везде лез со своими ценными указаниями, но, в конце концов, так всех достал, что соизволил лично протереть столы и проверить наличие меню на каждом из них. Ренджи прибежал за два часа до часа «Х», покрутился вокруг да около, а потом заявил, что рожа нового охранника уж больно просит кирпича. Успокаивать второго и давать воспитательный пинок первому пришлось, опять-таки, Куросаки. К слову об охране. Она встаёт не только рано, но ещё и весьма профессиональна. Куросаки-младший не знал, правда, подробностей, зато свято уверился в стойкости этого конкретного мужчины. Его нашли с закрытой черепно-мозговой, двумя переломами и ещё чем-то мерзким до кучи, и принесли в больницу к Ишшину. Отец всю ночь возился с больным, выхаживали всей семьей его ещё дня четыре, а на пятый пришёл он – Зараки Кенпачи. Если кратко, то тип бандитской, но в чём-то интеллигентной наружности – работник охранной фирмы папаши со стажем, и ему крепко досталось, в общем-то, по делу. В виду таких проблем Зараки сподобился выдать внеурочный отпуск подчинённому и разрешил не сидеть без дела – чему больной был только рад. С согласия Кенпачи пострадавший временно был принят на работу к Урахаре в качестве охранника. Мужчина выглядел весьма пугающе, так что никаких претензии у панамкоголового не возникло. Теперь, когда основная часть посетителей уже разошлась, а толпа народа «на праздник» ещё не пришла, Ичиго пристроился рядом с охранником, разглядывая изредка проезжавшие мимо машины. Куросаки вспоминал, как собирался в темпе вальса, отчаянно опаздывая на работу из-за Айзена, которому, видите ли, хотелось единения духовного и телесного. Проще говоря, иллюзионист проигнорировал возмущения юноши и затянул в кровать, где грязно надругался в который раз за эти долгие и насыщенные полгода. Собственно, встречаться они начали сразу после свидания у фонтана, ведь устоять перед обаянием Соске нереально. От отца и сестёр Ичиго связь старательно скрывал, красочно предвидя реакцию всех членов семьи, включая даже Кона. Айзен же только посмеивался, утверждая, что истиной любви не помеха ни годы, ни пол, ни, тем более, какие-либо предрассудки. И вообще несколько раз обмолвился о заключении брака. Чур, чур! - Что-то случилось? – подал голос охранник, недвижно возвышаясь над сыном Ишшина. Он сливался со стеной из-за длинных, тёмных, развивающихся каким-то поразительным образом одежд, плюс своё дело исправно творили чёрные, как ночь, кудри и затемнённые очки. Стильный дяденька, ничего не скажешь. - С чего ты взял, Старик? – буркнул Ичиго, не желая распространяться о личных проблемах. Доверие, конечно, Зангецу вызывал, но вряд ли суровый тип с хронической небритостью а-ля гениальный врач с тростью поймёт метания души рыжего подростка. - Всё прекрасно, разве не видно? - Видно, что у тебя на душе льёт дождь, парень, - ровно изрёк охранник, и Ичиго остро пожалел, что не может видеть глаз мужчины. Смеются они, или сочувствуют?.. - Неправда! – хмурый взгляд, складка меж бровей и насупленный вид – таким, взъерошенным, точно бойкий воробей, видел Куросаки Зангецу. Наверное, умей бывший тренер по кендо успокаивать несчастных детей, он без сомнений сказал что-нибудь вдохновляющее. Но столь полезного таланта он не имел, поэтому оставалось лишь говорить так, как есть, не щадя ни сердца, ни головы собеседника. - Не лги сам себе, Ичиго, - голос Зангецу груб, интонации его низки, фразы рубленные, острые, как лезвие меча. Кажется, что не разговаривает человек, а древнее оружие поёт свою песнь на языке, ведомом лишь избранным. Тронешь правильно – отзовётся мелодичным звоном, но ежели не так что сотворишь… Жди беды. Благородные клинки, как и люди, не прощают ошибок ни себе, ни другим. – Найди смелость признать очевидные вещи, какими бы они ни были. Борись не только за свою мнимую свободу выбора, но за чувства, что дороже всего в мире. - Загадками говоришь, старина, - улыбается более раскованно и весело Куросаки, вероятно, интуитивно осознавая мысли, вкладываемые Зангецу в странные с первого взгляда фразы. – Хорошо, спасибо за совет. - Обращайся, если что, - будто чёрный ворон, вестник сражений, мужчина вжал голову в плечи, умолкнув на долгие десять минут. Разговор юноша не продолжал, посчитав исчерпанным, и только иногда поглядывал на экран телефона, следя за временем. Недавний (относительно) звонок Исиды позволил настроению рыжего подняться ещё на несколько уровней вверх, уж больно дурацкая вышла ситуация. Ненаглядный братец вернулся из Америки, привезя не только проблемы на хвосте, но и комплект чувства собственного величия, эгоизма и нахальства как бесплатный бонус. Шутка ли ему, в Каракуре, наткнуться именно на таких личностей, на которых не то что натыкаться – обходить нужно десятым километром в мантии-невидимке? Представив лицо Хичиго во время эпичной встречи с братьями Гранц, Ичиго мысленно сказал: «Аминь!» и снова уставился на дорогу перед кафе. И вовремя. Машина, подъехавшая к кафе, выглядела до ужаса помпезно: серебристая, стильная, модные нынче «украшения» отсутствовали напрочь, зато за версту можно было учуять запах денег. Мягко зашуршали шины об асфальт при торможении, автомобиль замер и девушка-водитель открыла дверь пассажирам. Сперва Ичиго грешным делом подумал, что к ним направляется султан с гаремом. Девушек целых три штуки, красавицы, как на подбор. К ним присоединилась ещё и водитель, так что впечатление усилилось во много раз. И лишь когда первый шок от увиденного спал, парень прочувствовал всю тяжесть совершённой ошибки – не один султан, а два. Два, мать вашу! Как он мог допустить, что вот этот солидный мужчина с роскошными седыми волосами, стянутыми в элегантный хвост лентой, женщина?! Уму непостижимо, но это так. Смутившийся официант покраснел, побледнел, да так и покинул место «преступления», стыдясь смотреть в глаза ничего не заподозрившему Укитаке Джуширо. - Доброго вечера, любезный, - поприветствовал Зангецу Шунсуй Кёраку. Вместе с Исэ – своей бессменной помощницей и другом детства он решил провести свободный вечер в кафе старого знакомого. С Укитаке явились и две его племянницы, чтобы поддержать в трудную минуту – бизнесмен был слаб здоровьем, часто кашлял и смущенно улыбался всем, кто это наблюдал. – Можно нам войти? – намёк на суровый вид охранника остался незамеченным: Зангецу скупо улыбнулся и посторонился, видя исключительно благие намерения у конкретно данных гостей. В самом «Хоугиоку» развили бурную деятельность – Ичиго приступил к прямым обязанностям, бегая от посетителей на кухню, где Тесла и Нноитора вовсю кашеварили. Студент не преминул подначить приятеля: - Хороши гости, а? – хмыкает, когда Линдокруз ревниво грозит ему ножом и продолжает: - Мне нравится та дамочка в очках. Подкатить бы! - Скатертью дорожка, - оскалился в ответ Куросаки. – Смотри только, как бы её начальник тебя не раскатал в лепёшку. - Напугал ежа… - окончание фразы потонуло в свисте сразу двух кастрюль, с которых нужно было снять крышки. Повара отвлеклись, дав рыжику передышку перед основным сражением, ведь гости-то прибывали. Первыми мимо бдительного охранника попытались проскользнуть аки ниндзя два «аудиовизуала» - Мадараме Иккаку и Аясегава Юмичика. Нет, против последнего Зангецу ничего не имел, а вот поведение первого вызвало скандал, не позволив творческим личностям попасть в рай для желудка. Хамоватый парень не на той козе, как говорят, подъехал и не так сказал, отчего получил и в хвост, и в гриву. Его друг стоял в сторонке и смотрел, пояснив любопытствующим, что «это бой Иккаку, я не могу вмешаться». После он, впрочем, помог драчуну дойти до столика и даже пожалел по-своему, опустив ниже плинтуса боевые таланты товарища. Кроме данных субчиков явились и редакторы во главе с Лисом – зло, в общем-то, знакомое и привычное. Им выделили аж три столика, снабдили меню и прочей атрибутикой, а Гину принесли за счёт заведения хурму, запеченную в сметане. Ичимару остался доволен, никто не пострадал морально, все счастливы. Мацумото строила глазки Ичиго, тот стоически терпел под смешки собратьев по ремеслу своенравной красотки. Два рыжих в одном помещении – хорошая примета, заметил Кира, и на этом всяческие инциденты иссякли. Самыми мирными оказались одноклассники Куросаки. Чад, Иноэ и Тацки скромно зашли, нашли требуемого человека и оттащили в дальний угол – показывать сюрпризы, заготовленные для Исиды. Официант ворчал, что его-де отрывают от работы, но Ренджи вовремя подменил, пользуясь отсутствием младшего Гранца в зоне видимости. Учёного, как говорилось выше, Абарай боялся до дрожи. Нет, не боялся – разумно опасался. Кучики Бьякуя не смог придти из-за дел, так что красноволосому досталось много трудов – то принеси, это подай, тут желе не застыло… Атмосфера, несмотря на это, лучилась дружелюбием, была самой что ни на есть своей – собрались знакомые, как-никак. Пожалуй, единственный, кого рыжик не ожидал здесь увидеть, был Айзен. Он явился без предупреждения, ласково всем улыбнулся и украл уже Ичиго у друзей-товарищей. Те мало что поняли, но не посмели перечить, разве что Тацки бурчала про «наглых мажоров». На её счастье, Соске не расслышал слов. - Зачем ты здесь? – пылал, как маков цвет, сын Ишшина. – Я же сказал, что встретимся завтра! - А я не могу придти в кафе поужинать? – невинно осведомился коварный интриган, провёл пальцем по раскрасневшемуся от жары уху юноши, облизнулся и поплыл меж столов, ища свободный. Ичиго перевёл дух, зыркая по сторонам – не заподозрили ли их? Но мысли о любимом, хотя и вредном мужчине вынесло ветром из головы Куросаки, когда у порога «Хоугиоку» послышался до боли знакомый голос с металлическими звенящими нотками. - Как не пустите?! – шипел Хичиго, уперев руки в бока. – Да я на вас в суд подам! Рядом с буйным подростком стояли братья Гранц и хихикали в кулак. Обоих забавляло поведение второго Куросаки, такого взрывного и упрямого, как смесь петуха с ослом. Вот точь-в-точь он, лишь волосы перекрасить в цвета радуги. Заэль жалел отчасти, что «груз» проснулся до окончательного переноса его к цели – фурор и вечная память кафе была бы обеспечена, да и Урахару, наверняка, повеселили бы, да не судьба. Проснулся же! - Подавай, - холодно отвечал Зангецу. – Но если тон не убавишь, то полетишь отсюда как из пращи. - Да я… - Хичиго, заткнись. – Из-за двери выглянул брат-близнец и показал родичу кулак, весьма красноречиво, скажем так. – Или правда получишь по самое не балуй. Вот зачем вы его привезли? – скорбно спросил он у Аполло. - Бросить столь ценный образец я не мог, прости. А Ильфорте в какой-то момент стало его жалко. - Не было такого! – скривился блондин, припарковывая железного коня недалеко от машины Кёраку. – Ладно, пусть сами с ним разбираются, - спортсмен завидел на другом конце улицы знакомую голубую шевелюру и поспешил ретироваться в кафе, пока Шеф не вспомнил, кто именно должен его обычно развлекать. Гранц-младший пожал плечами, не желая спорить. Проходя мимо Зангецу, по привычке вновь уткнувшись в планшет, он на миг поднял глаза на охранника и плотоядно усмехнулся, на что фехтовальщик ответил лёгким кивком. Оценили силы друг друга, поняли намёки и разошлись в разные стороны. Но Заэлю приглянулся затянутый во всё чёрное мужчина. Веяло от него… Опасностью. Впечатляет. Хичиго ещё бубнил некоторое время, но всё же поплёлся за братом. Голод не тётка, а хмурый дядька, плюс на улице холодно. Удивительно, но банда Гриммджо не принесла никаких разрушений или скандалов – довольно прилично они поспорили с охраной, ввалились в «Хоугиоку», заняли столы и сделали заказ. Присоединяться к ним Ильфорте не стал, довольствуясь компанией брата и, как ни странно, белой версии Ичиго. Последний устало вздохнул, обвёл взглядом практически полный зал, загнул пальцы и решительно сжал кулак. Остался самый главный гость, из-за которого и начался этот сыр-бор. И он придёт, непременно. А пока официант скрылся на кухне в обществе поваров и владельца кондитерской, которые мило беседовали за чашками с чаем и пирожными. Скрипящего от досады парня посадили в кружок и поделились едой – и то радость. Ренджи же послали трудиться на благо общества. Звонок с жалобами Бьякуе являлся действенным способом свалить работу на других. Когда на часах пробило ровно девять, в «Хоугиоку» зашёл Исида Урю. Он сдержанно улыбнулся тем, кто обратил на него внимание и, держа в руках сумку с сувенирами, направился к барной стойке. - Неплохо ты устроился, Куросаки, как я погляжу, - фыркнул школьник, благосклонно взирая на взлохмаченного одноклассника в костюме официанта. – Много получаешь на чаевые? - Не жалуюсь, - в тон отозвался рыжик, и хотел было добавить что-нибудь едкое, но тут зазвенел снова колокольчик над дверью, впуская кого-то нового. Или всё же старого?.. - Какие люди! – то ли чай закончился, то ли интуиция у Киске изрядно развита, но из кухни он материализовался буквально с волшебной скоростью. – Не ожидал увидеть здесь того, кто пытался ввергнуть моё детище в пучины Ада. - Тебя бы выгнали оттуда ещё в первый день, - ядовито рассмеялся Куроцучи, встав напротив Киске, точно воин перед смертельным врагом. Оба учёных сверлили друг друга взглядами до тех пор, пока Урю устало не припечатал: - Только не сегодня, - рефлекторное поправление очков, слабая усмешка. – Он со мной, потерпите. - Афигеть, - пробегая мимо, вставил свои пять копеек Абарай. – Вам уже не страшен Афанасий? – про шуточку Теслы знали если не все посетители, то персонал точно, и она превратилась едва ли не в притчу. - Кому-то не хватает внимания, или проблемы в личной жизни? – огрызнулся Маюри, вгоняя Ренджи в краску. – Сгиньте с глаз моих, юноша. Красноволосый послушался, оглядываясь на исследователя с неприязнью. Даже Заэль не вызывал у парня такой лютой злобы. К счастью, Урахара человек умный и, в общем-то, добрый. Сказав что-то в духе «он на твоей совести, Исида-кун», хозяин кафе снова скрылся на кухне, а Ичиго провёл одноклассника и бывшего вредителя к свободному столику. - Что принести? - Кофе, - не задумываясь, ответили синхронно Маюри и Урю, переглянулись и также вместе прыснули. Видно, встретились по дороге, и сошлись во взглядах – иного оправдания сумасшедшему дому Куросаки не видел. – И что-нибудь новогоднее, – заглянув в меню, темноволосый выбрал: - Тофу с овощами и сливовый десерт с мёдом. Куроцучи сосредоточенно водил пальцем по строчкам, намеренно испытывая терпение рыжика. - Сладкие шарики из батата, тарталетки из креветок со сливками и любой салат, без разницы. Записав заказ, школьник предупредил одноклассника, что Иноэ скоро явится с подарками, разрушив к чертям весь сюрприз, а Исида в ответ сунул парню в руки какой-то крест. - Будешь нечисть отгонять. Уже ведь с одним демоном связался, - он, конечно, не знал Айзена в лицо, и не знал, что оный пришёл в кафе, зато это прекрасно знал Куросаки. Состроив умопомрачительное выражение лица, соединившее в себе смущение, гнев, радость и попытки придумать достойный ответ, официант счёл за лучшее убраться от слишком умных людей подальше. А то ещё чего «хорошего» подарят. Разнеся с Ренджи заказы, поболтав с постоянными клиентами и попробовав по принуждению кое-что из блюд, юноша был вовлечён в процесс дарения подарков, с ехидцей наблюдал за тем, как все, кто подвернётся под руку, тоже получили крестики, и совсем поник, когда Соске под невинным предлогом разжился этим полезным в хозяйстве предметом. - Нечисть отгонять, - усмехнулся он, глядя прямо на Ичиго, а Урю, обладавший исключительной памятью на голоса, не выдержал и зашёлся немного истеричным смехом. Такого от него не ожидали, потому виновники безобразия получили шанс выйти на улицу. А там Зангецу, невольный свидетель, проводил парочку долгим взглядом из-под приспущенных на нос очков, улыбнулся своим мыслям и снова превратился в недвижимый сгусток теней-лоскутков. Смех и веселье не прекращали литься из кондитерской «Хоугиоку» до самого утра.