***
День вечеринки. Энакин и Оби-Ван сидели по комнатам, трудясь над своими костюмами. Время от времени Эни подтрунивал через Силу над наставником, который не желал раскрывать свой костюм. Впрочем, падаван тоже не спешил делиться своим образом. Положив перед собой плакат солиста своей любимой группы, Кеноби творил. Он настолько вошел во вкус, что с помощью пигмента превратил свои рыжие волосы в иссиня-черные. При этом он очень надеялся, что пигмент будет не стойким и скоро вымоется. С помощью мусса для волос, который раньше он использовал для прямо противоположного эффекта, превратил свою шевелюру в воронье гнездо. Довольный своей прической, он приступил к гардеробу. Из недр шкафа, где он хранил одежду оставшуюся после особых заданий были извлечены черные кожаные штаны и широкий ремень с бронзовой пряжкой. Осторожно подвинув драгоценный футляр с гитарой, он нашел несколько старых кожаных браслетов-ремешков, оставшихся с того давнего задания, когда он еще будучи падаваном притворялся рок-звездой. Обрядившись во все это, он критически осмотрел свой образ в зеркале. Штаны были узковаты, но терпимо и в общем-то весь образ был крайне неплох, но черная майка явно все портила. На постере певец был с оголенным торсом, но Оби-Ван сомневался, может ли он позволить себе такое в Храме. Да и привязчивая песня едва-едва успела покинуть стены джедайской обители. От размышление о своем костюме его отвлек стук в дверь. Сири пришла. — ЭНАКИН! — Да иду я, иду! Комната падавана находилась ближе к выходу, так что гостей обычно встречал он. Кеноби слышал, как его ученик прошлепал по коридору, щелкнул замком и… все стихло. Лишь с помощью их связи Оби-Ван сумел кое-что разобрать. — Я твой дергающийся глаз в Силе чувствую! — обеспокоенно крикнул Оби-Ван, не торопясь покинуть комнату. — М-мастер Тачи пришла, — хрипло отозвался Энакин. — Оби, мог бы и сам меня встретить, — ворчливо отозвалась Сири, уже открывавшая дверь в его комнату. Когда джедай оторвался от зеркала, он понял Эни. Отшатнувшись назад, он наткнулся на стул и едва не упал вместе с ним. На пороге его комнаты с крайне недовольным видом стояла Сири. Точнее, одна сторона лица точно была от Сири, но другая… В кровавых подтеках, белая, словно кость, с темным провалом вместо глаза, с оскалом, вместо губ. Девушка крайне успешно превратила себя в скелета, раскрасив так же шею и ключицы. Хотя надо признать, одета она была весьма просто — скромная черная футболка и такие же штаны. Лишь чуть вглядевшись, Оби-Ван разглядел, что футболку пересекают три разреза, в которых белеет кости. — Оценил? — удовлетворенно хмыкнула девушка. — Более чем, — кивнул ее друг, нашаривая за спиной стул и падая на него. — Вот так и сиди, — отдала приказ Тачи, вытаскивая косметику. — Гримирую под это. Девушка сразу заметила плакат, что служил Оби-Вану вдохновением, и приступила к работе, не теряя времени. Густо замазав лоб и бороду чем-то белым, она не менее густо замазала чем-то черным область вокруг глаз и нос. Оби-Ван не понимал, что и чем она делает, но результат, который он наблюдал, время от времени бросая беглые взгляды в зеркало, нравился ему все больше и больше. Ее сосредоточенное лицо, сдвинутые брови, чуть приоткрытые губы он первый раз наблюдал так близко. И пусть лишь наполовину (на вторую он старался не смотреть). Почему-то осознание этого факта заставляло его улыбаться, что раздражало Сири, потому что это мешало накрасить ему губы. — Прекрати же наконец улыбаться! — Я пытаюсь, — Оби-Ван в один миг сделал серьезное лицо, но этого закатилась в безудержном смехе Сири. Лишь через четверть часа, кое-как собравшись, они умудрились закончить макияж. — А теперь шрамы. Где ножницы? — Чего? — возмутился Оби-Ван. — Спасибо, обойдусь. — Дурак, — фыркнула Сири. — Я майку хочу твою разрезать. Она весь образ портит. Пропусти оскорбление мимо ушей, Кеноби тут же предоставил подруге пару ножниц. Поочередные прикосновения холодных лезвий, вскользь задевавших его торс, и горячих рук Сири вызывали мурашки. Девушка этого не замечала, полностью сконцентрировавшись на задаче превратить майку Оби в лохмотья. А он пользовался этим, чтобы беззастенчиво разглядывать ее. Сири редко распускала волосы, но сегодня они золотыми волнами ниспадали на плечи, предавая ее образу еще более зловещий вид. Гладкое золото волос словно отражало свет, играя с ним. Этой игрой джедай невольно залюбовался, но лишь до тех пор, пока девушка, щелкнув ножницами последний раз, не отошла в сторону, чтобы осмотреть свою работу. — Отлично — майка как бы есть, но все-таки ее и нет. Сири очень хорошо постаралась и теперь изрезанная и разорванная майка совсем ничего не скрывала из виду, предоставив ей новое поле для работу. Вооружившись черным карандашом, она превратилась в художника. Только вот полотно все время изворачивалось и кричало, что ему щекотно.***
— Учитель, мы можем опоздать! — Идем! — Бросив последний взгляд в зеркало, Оби-Ван слегка оправил лохмотья майки. Сири лишь фыркнула и закатила глаза. К появлению мастера Тачи Энакин был морально готов, но вот от Оби-Вана он такого не ожидал. Хотя и его костюм немало удивил Кеноби. — Эни, ты… Уйми свой нервный тик! Ты серьезно? — пораженно разведя руки в стороны, наставник просто не находил слов. — Тебе случая с ядом не хватило? — Ну, зато мы все в черном, — едва сдерживая смех, пробормотала Сири. — Хорошо гармонируем. — Хоть что-то… Это что, бубенчик у тебя на шее? — Да ну вас, — насупился Энакин, поправляя кошачьи уши. — Прошу вас, — Оби неожиданно предложил Сири руку. Лишь благодаря выучке джедая, Тачи сумела сохранить серьезный вид и не уронить челюсть. Такого от старого друга она не ожидала.***
Войдя в огромный зал, специально подготовленный и украшенный для такого случая, троица произвела фурор. Точнее парочка. Костюм Энакина вписывался в компанию собравшихся вполне органично. — Опять этот Кеноби, — раздраженно тряхнул головой Мейс Винду, от чего пчелиные усики на его голове закачались. — Сами виноваты мы, — степенно ответил старейший магистр с кроличьими ушами на голове и крохотным пушистым хвостиком сзади на робе. — Уточнять должны были, что не ужасов ночь у нас.