Сандор
1 февраля 2016 г. в 19:03
Зачем она только подошла так пьяняще близко, позволила коснуться молочно-белой кожи, зачем так маняще приоткрыла алые уста? Чего ради вселила надежду в чёрствое сердце? Он не выдержал, поддался и навеки утонул в озёрах её лазурных глаз.
Почему эта девочка так к нему тянулась, что искала? Защиты, утешения или, может быть, ласки? Ласки у того, чей вид вселял лишь ужас у любого из живущих на земле. Защиты у того, кто не раз отнимал жизнь у невинных. Утешения у того, кто и сам не знал покоя. Что-то глупее и придумать сложно, но только не для неё.
Эта маленькая пичуга разрушила последний барьер его защиты, нежно прильнув мягкими губами к обожженной роже. И Пёс сдался. Ответил на самую вожделенную ласку во всём белом свете — её поцелуй. Такой неуклюжий и неуверенный, по-девичьи наивный, но чистый и искренний, как и она сама. Такая невинная и податливая в его могучих объятиях, она неумышленно разожгла адское пламя в груди зверя. Невыносимое желание, которое переросло в каждодневную пытку. Касаться её кожи, прижимать к себе разгорячённое тело, вдыхать сладкий аромат огненных волос и быть с ней. Быть в ней. Вот чего он страстно возжелал с той минуты. И зверь внутри него снова одержал верх.
Его телом руководил животный порыв, похоть и жажда. Пёс сильнее сжал хрупкое тело в своих руках и бесцеремонно протолкнул жадный язык в маленький ротик. Мужчина желал овладеть ею прямо здесь и прямо сейчас. И тогда страх снова заполнил омут небесно-голубых глаз Пташки. Её тело протестовало, но стальная хватка грубых рук не ослабла. Ещё один миг — и тугой корсаж серого платья безнадёжно разорван, но это лишь начало.
Его огромные ладони бесцеремонно блуждают по девичьему телу, а огрубевшие пальцы бесстыдно исследуют самые сокровенные места. Жадный мужской рот покусывает, облизывает, погружает во влагу то один сосок, то другой. Она брыкается, стонет, дорожки солёных слёз заливают побледневшие щёчки. Белоснежный подол шерстяного платья задран, девушка умоляет его остановиться, но он глух к её мольбам. Налитый член больно упирается в толстую ткань бриджей, просясь на волю. Пёс рычит, предвкушая сладкую агонию. Он хочет погрузиться в неё весь без остатка. Санса покорно затихает. Её холодные от испуга руки обивают скалящееся лицо.
— Сандор, прошу тебя…
Её голос звучит тихо и нежно, но в голове мужчины в один миг будто зазвонили сотни колоколов. Она назвала его по имени. Впервые за всё время. Глаза, полные мольбы и ужаса, с упрёком и болью смотрят на него, прожигая насквозь. Нет, не так он хочет. Не желает причинить ей боль, только не он.
Пёс резко отстраняется — зверь внутри повержен, но не благодаря ему. Санса, словно испуганная лань, со всех ног убегает прочь, будто добыча, спасающаяся от острых зубов голодного хищника. Что же он наделал? Поклялся защитить, а от себя уберечь не смог. Ещё мгновение — и ничто не остановило бы его животную похоть. Хрупкий контакт между ними навеки утрачен. И всему виной он сам.
Пёс ясно запомнил тот день, и даже здесь, в самом пекле сражения, воспоминания гложут и тяготят его. Рука немеет от тяжести меча, тело заливает потом и кровью, как чужой, так и его собственной. Левый наплечник оторван, в нагрудном доспехе виднеется брешь от пропущенного удара. Сталь лишь краешком прошлась по броне, задев под ней только кожу, а вот нападающий лишился сначала конечности, а потом и жизни. Какой этот по счёту? Двенадцатый или пятнадцатый… Пёс не знает, он давно сбился со счета.
Сколько человек отправилось сегодня в Пекло? Кто знает? Никто. О них не сложат песен и стихов, все они безликие воины, которым не суждено было дожить до утра. Пёс знал, что больше никогда не увидит восходящего солнца, он помрёт, как и жил — бесславной собакой, злобным ублюдком, который причинил боль единственному в мире существу, проявившему к нему нежность. А он поддался, захотел взять больше, даже против её воли. Животное начало снова взяло верх над разумом, но мужчина сумел остановиться, хотя больше всего в жизни жаждал овладеть нежным девичьим телом.
Нет причин больше сдерживаться, сейчас зверь ему нужен. Он не знает усталости и милосердия, лишь ярость и свирепость управляют его могучим телом. Безумная жажда крови наполняет каждую мышцу, каждую клетку тела, и он снова кидается в бой.
Сталь звенит, умирающие стонут, а их кровь щедро орошает сухую землю. Да, сегодня она вдоволь напьётся! Резкий металлический запах ударяет в нос, даруя новую волну безумия. Меч рассекает плечо, протыкает череп, рубит конечности, но и этого ему мало.
В один момент кровавую бойню озаряет вспышка зелёного света. Она ярче, чем солнце, и жарче пекла в жерле вулкана. ДИКИЙ ОГОНЬ! Мужчина замирает, животный страх сдавливает грудь, сжимает внутренности… Он помнит, каково это — оказаться в плену его адских объятий, чувствовать, как горит и плавится собственная плоть. Запах гари тут же пропитывает воздух.
Первый инстинкт — бежать, как можно дальше и без оглядки, но он не может. Если войско Станниса прорвётся, пробьёт защитный рубеж, то окажется за стенами города. Разгорячённые кровью, убийствами и безумием воины редко бывают милосердны. Солдаты будут громить, грабить, убивать и насиловать. Хорошенькую рыжеволосую девочку отымеют не один раз, а может, и убьют, если будет сопротивляться. НЕТ! Только не она!
Пёс и сам сполна ощущал это, каждый чёртов раз, когда отнимал чью-то жизнь. Нет слаще чувства на свете, чем мнить себя Богом, верша чужие судьбы. И полностью постигнуть наслаждение может только тот, кто слышал предсмертный стон своей жертвы, видел, как жизнь медленно покидает её тело, как капли тёплой крови стекают по обагрённому мечу, как гаснет огонь в глазах умирающего.
Хотя раз ему доводилось чувствовать кое-что слаще, и это был поцелуй Пташки до того, как он потерял контроль. От этой мысли мужчине стало невыносимо горько, воспоминание о ней снова обожгло грудь. Дурень! Грозный Пёс попался в лапки маленькой пичужки. Сандор отдал бы всё, лишь бы она снова взглянула на него без отвращения и произнесла его имя. Как сладко оно звучало из этих прелестных губ!
Но это всё ересь. Бредовые мысли, которым не суждено воплотиться в реальность. Он чудесно это понимал, как и то, что Пташка ни за что в жизни не согласится бежать вместе с ним. Мужчина обманул её доверие и воспользовался слабостью. Тогда что же ему остаётся? Удрать одному и оставить волчицу на растерзание львам или же остаться здесь и подохнуть с её именем на устах. Последнее звучит так нелепо, как строка из глупой песенки. Он и сам ухмыльнулся своему выбору и, с новым всплеском ярости, ринулся в бой. Никто не смеет прикасаться к его Пташке! Он убьёт любого, кто приблизится к воротам. Никто больше не причинит ей страданий, даже он сам.
Псу плевать на престол, плевать, чьи стяги будут реять над Королевской Гаванью, и на город этот наплевать. Лишь она сейчас важна — маленькая, напуганная пичуга. Совсем ещё девочка, такая по-детски наивная и глупая, доверчивая и чистая. Сандор не позволит втоптать её в грязь, надругаться над её телом, нет, пока он жив — этому не бывать!
Под слепящим изумрудным заревом сталь в руках солдат скрестилась и завыла звенящую песнь. Пёс парирует смертоносные атаки, вихрем нанося череду своих. Меч полоснул незащищённую шею — противник повержен. Кто-то громко крикнул сзади — глупо идти в нападение с воплями, так нарушается скрытность. И нападавший выдал себя. Совсем ещё юнец — бросается в атаку, забыв про собственную защиту. В один прыжок Сандор схватил его ведущую руку и вонзил свой острый меч юноше в брюхо. Карие глаза округлились, рот безмолвно зашевелился. Он хотел что-то сказать, но не успел — Неведомый забрал его в свои объятия.
Пёс окинул взглядом бездыханное тело. Совсем мальчишка, чуть старше Пташки, но на войне нет возрастов. Если ты держишь клинок в руке — значит ты воин, и неважно, сколько тебе лет.
Сердце безумно стучало, отдаваясь нервной пульсацией в висках. Броня накалилась до предела, как и всё вокруг, даже воздух стал невыносимо горячим. Клиган обеими руками сорвал с себя шлем и бросил под ноги. Обгоревшая сталь покоробилась, от оскаленной собачьей головы отвалились левое ухо. Уж лучше шальная стрела угодит ему в глаз, чем голова сплавится заживо. Возможно ли попасть в ад при жизни? Кажется, возможно. Вокруг действительно простиралось настоящее Пекло, такое, о котором рассказывают септоны, — полное огня, боли и страданий.
Сотни людей горели заживо, их истошные вопли заглушали даже раскатистый шум битвы. Могучим телом воина снова овладевал страх, пламя пожирало всё живое на своём пути. Огонь неумолимо приближался, шипя и вздымаясь в небо сотнями призрачных рук, будто хотел поджарить сами небеса. Не зря его называют диким — им невозможно овладеть или приручить, он сожрёт тебя заживо, не оставив даже костей. Всё, чего он касается, превращается в прах. Моча пиромантов! Сандор злобно сплюнул. Какой гнусный конец — сгореть заживо. Чувствовать, как огонь пожирает твою плоть, выжигает глаза, плавит кожу и прожигает внутренности. Пёс поморщился от таких мыслей, неужто он действительно сгорит заживо?
В реальность сражения его вернули две приближающиеся фигуры, прочно закованные в сталь. О, вот это уже интереснее… Первый был обычных размеров, а вот второй оказался столь же громадным, как и его братец. Воспоминание о Григоре ещё больше обозлило воина и придало его рукам больше силы, а движениям — ярости. Громила остановился прямо перед ним, другой обходит сзади. Хитрые, вашу мать. Хитрые, но медленные.
Сандор сделал шаг вперёд, готовясь атаковать первого, но в мгновение ока развернулся и сделал выпад в противоположную сторону. Выкусите, чёртовы ублюдки! Неожиданный манёвр принёс свои плоды — один из атакующих замертво лежал на земле.
— Твоя очередь! — хищно скалясь, взревел Пёс.
Этот так просто не сдался. Он удачно парировал все свирепые атаки Сандора, изнуряя его постоянными уклонениями. Ты посмотри, а у этого паренька яйца на месте! Быстрый взмах клинка рассёк Псу бедро, и тот пошатнулся. Мужчина на мгновение потерял равновесие и чуть не грохнулся на землю. Пёс яростно рычал от боли, делая выпад вправо. Раненый зверь опаснее целого. Теперь его атаки стали ещё быстрее и свирепее, чем прежде. Наконец-то меч достиг заданной цели, и огромная голова верзилы мигом слетела с плеч, издав напоследок мерзкий хруст. Ещё двое отправились к Неведомому на вечное упокоение.
Сандор стоял, опёршись на здоровую ногу, и шумно втягивал горячий воздух, пытаясь хоть как-то восстановить дыхание. Вдруг мощная вспышка боли прошлась по всему телу, заставив Клигана упасть на колени. Мышцы сковало спазмом, руки разжались, и воин выронил свой меч. Кто-то нанёс ему удар в спину. Чёртов трус! Главное — не упасть, иначе больше не поднимешься. Сцепив зубы, Сандор вытащил свой кинжал и, резко развернувшись, усадил его по самую рукоять прямо в глаз нападавшему. Им оказался тот самый, что обходил его сзади. Седьмое пекло! Надо было добить его, «проверить пульс», всадив меч в его поганое сердце. Пёс прикоснулся к торчащему из спины кинжалу. Остриё угодило прямо между рёбер и, по всей вероятности, пробило лёгкое. Теперь дышать стало ещё тяжелее. Но вынимать его нельзя, иначе он истечёт кровью, прежде чем успеет поднять свой меч. Клиган припал на одно колено, пытаясь дотянуться до потерянного орудия. Нащупав знакомую рукоять, мужчина попытался подняться, опираясь на меч, словно на трость. Вышло не сразу. Каждая попытка отзывалась звериным рычанием и адской болью. С четвёртого раза он всё же поднялся. Теперь главное — удержаться на ногах, упадёшь — ты труп.
На поле сражения от него уже мало толку, но есть ещё кое-что, что он способен сделать. Прихватить с собой в ад ещё одну душонку. Надо сделать это, пока он ещё в силе держаться на ногах. Почти весь его отряд пал в бою, а люди Станниса всё наступали. Клиган дал знак отступать, и оставшиеся воины тут же побежали к воротам. Благо, что он не успел далеко отойти, иначе со своей хромотой наверняка остался бы здесь навсегда, в качестве корма для червей. Превозмогая ужасную боль, Пёс успел шмыгнуть внутрь до того, как ворота заперли.
Теперь будет проще — адский огонь остался позади. Бес вёл новый отряд солдат в атаку. Чёрт побери, какая ирония! Карлик ведёт в бой воинов. Поганая затея. Он и минуты в том Пекле не продержится, и кто-то укоротит полумужа ещё на целую голову. Но лихо с ним, не этот Ланнистер его цель. Тот, кто ему нужен, наверняка удрал в окружении своей свиты. Его охраняют так же тщательно, как девственница бережет свою щель.
Пёс прибавил ходу, насколько это возможно с раненым бедром и кинжалом между рёбер, и настиг свою добычу. Как Сандор и предполагал — мальчишка был не один, вокруг него, словно наседка около птенца, вился ещё один белый плащ. Пёс оскалился и сплюнул. Во рту отдало металлическим привкусом — времени у него оставалось мало.
— Убегаешь с поля боя под мамины юбки? — громыхнул в тишине его голос.
Компания мигом остановилась, а страж схватился за меч. Джоффри развернулся и от удивления чуть не рухнул наземь.
— Пёс? — глаза короля округлились. — Но ты должен быть за стеной и охранять город!
— Плевать я хотел на эту зловонную дыру, — рявкнул Сандор.
— Я твой король, и я приказываю тебе вернуться на поле битвы! — злобно запищал юнец.
Сандор ещё раз вдохнул во всю грудь и сплюнул загустевшую слюну вместе со сгустком крови.
— В пекло короля!
Юный Баратеон стал пятиться назад, но вдруг заметил истекающее кровью бедро воина, и гримаса ужаса мигом стёрлась с его лица, уступив место ядовитой улыбке.
— Он ранен. Сир Меррин, покажите Псу его место.
— С удовольствием, — зычно объявил королевский гвардеец, извлекая меч из ножен.
Сандор собрал всю свою силу и волю в кулак, это его последнее сражение, он не имеет права на ошибку. Меррин Трант — этот гнусный, хитрый ублюдок. Его мерзкие ручонки не раз прикасались к хрупкому телу Пташки, избивая и обнажая по приказу мальчишки-короля. Только сейчас Сандор понял, что слишком поздно он осознал всю важность этой северной девочки в его жизни. Ведь именно она наполняла её смыслом. Клиган был невероятно зол на самого себя за бездействие и тупость. До него очень поздно дошло, как Пташка нуждалась тогда в защите. Его защите. А он лишь стоял и наблюдал, безмолвно сжимая кулаки. Надо было ещё тогда пришить этого мелкого паршивца, а её украсть и увести как можно дальше. Но уже слишком поздно, Пёс бессилен. Пёс умирает. И это его последний подарок ей.
Рана в бедре заныла с новой силой, воин оскалился. Меррин Трант был меньше его и ростом, и телосложением, и в обычное время Сандор расправился бы с ним в два удара, но сейчас он очень слаб, и преимущество явно не на его стороне. Пёс сильнее сжал рукоять меча и сплюнул очередной вязкий сгусток. Клиган шагнул вперёд — и гвардеец резко отступил. Всё же боится меня, засранец! Хоть Сандор и был ранен, но Меррин Трант, не раз видевший его в деле, знал, что даже вымотанный и истекающий кровью Пёс может нанести серьёзные увечья. Гвардеец атаковать не спешил, будто присматривался и искал слабые места.
— Прикончить его, сейчас же! — взвизгнул король.
Трант сделал первый выпад, целивший в плечо. Сандор увернулся, но наносить ответный удар тоже не торопился, он также изучал уязвимости противника. Обычно Пёс сносил голову сразу, не примеряясь, или же разрубал врага пополам, но теперь надо беречь силы — не так уж много их осталось. Ещё несколько ударов последовало от гвардейца, и Сандор заметил в них некую последовательность. А именно: два боковых с размаху и один остриём в центр, при этом его левая сторона оставалась незащищённой.
Каждое движение давалось с трудом, а парировать яростные удары Транта становилось всё труднее, но Пёс выжидал. Он должен нанести только один смертоносный удар, на больше у него сил не осталось. Противник уже заметно устал, его движения стали медленнее, а размах меньше. Два боковых, один в центр.
Вот гвардеец нацелился в правый бок, Сандор отразил удар, и сталь пронзительно зашипела, полоснув напоследок его ведущую руку. Пёс зарычал. В этот момент мальчишка раскатисто засмеялся. Он никуда не убегал, видимо, решил посмотреть, как прикончат его цепного Пса. Второй удар последовал незамедлительно, Клиган уклонился и со всей свирепость рубанул левый бок гвардейца. Клинок застрял меж позвонков, но Пёс яростно вырвал его, прорезав брюхо Транту. Кровь и внутренности мгновенно хлынули наружу. Трант судорожно открыл рот и, издав что-то вроде вопля, рухнул наземь. Его белый плащ мгновенно окрасился в багровые тона.
Только теперь Джоффри понял, что произошло, и со всех сил бросился убегать. Быстрым движением Сандор извлёк из ножен павшего кинжал и метнул его в сторону труса. Острая сталь угодила прямо в ногу, и мальчишка упал. Сильно хромая, Пёс подошёл ближе к своей жертве. Король полз, загребая руками землю, и кричал о помощи. Сандор наступил сапогом ему на спину, намертво пригвоздив к земле. Мальчишка неистово взвыл.
— Нет, нет! Я твой король, ты не можешь… Нет, я прошу, умоляю.. Ты хочешь золота, земли, титул, ту рыжеволосую шлюху? Только скажи — и я всё тебе дам!
Сандор сильнее вжал в почву его хрупкое тельце.
— Нет! Помогите! Я король! Прошу… — не унимался юноша.
— Ты жалок, — сказал Сандор и одним движением меча прекратил его болтовню. Клинок пробил хлипкую черепушку и глубоко вошёл в землю. В этот момент воздух наполнился тошнотворным зловонием. Говнюк. Жил как дерьмо, в дерьме и умер.
Клиган снова пошатнулся, он терял слишком много крови. Крепко охватив рукоять, Пёс извлёк сталь, и та с мерзким хрустом покинула череп короля. Воин почувствовал странное облегчение, будто часть его внутренних демонов ушла вместе с этим чудовищем. Теперь он тоже цареубийца, прямо как Джейме грёбаный Ланнистер. Хотя, нет, он не убил короля, он избавил престол от жалкой задницы бастарда.
Бордовая жижа растекалась тёмной лужицей по земле, но сухая почва мигом её впитала, оставив только бурый след. Пёс устало посмотрел вперёд, его силы были на исходе, но он твёрдо знал, куда сейчас направится. Неуверенно сделав первый шаг, воин снова поморщился от всепоглощающей боли. Его сильно шатало во все стороны, будто он вусмерть насобачился каким-то дешёвым пойлом. Жажда мучила его не меньше, чем постоянная ноющая боль, и мужчина пожалел, что под рукой сейчас нет полного меха с вином.
Мост в крепость Мейгора был всё ещё опущен, никто из стражников не посмел остановить рыцаря королевской гвардии, в особенности Пса. Перед ним уже виднелась длинная каменная лестница, там наверху он и найдёт свою последнюю обитель. Пёс шатко ступил на первую ступеньку и сразу же расставил руки в стороны, чтобы упереться в стены и не покатиться кубарем вниз. С каждым шагом пульсация в висках и жажда усиливались, воин во весь голос проклинал эти ступени и тех, кто их построил. Пока он взбирался наверх, его дыхание совсем сбилось, а тело истекало солёным потом. Двери оказались незапертыми и легко поддались слабому усилию. Он даже не остановился у входа, не стал медлить и обдумывать, какие слова ему сейчас говорить. Пёс просто вошёл в надежде ещё раз взглянуть на сверкающую медь осенних волос. Но в комнате оказалось пусто. Он сразу это понял, ведь никто не вскрикнул, не стал робко щебетать о недостойном поведении в покоях леди и прочую чушь. В покоях стояла оглушительная тишина.
Сандор окинул взглядом помещение и сразу заприметил штоф, стоящий у самой постели. Но ступить ещё хоть один шаг казалось недостижимым усилием, его тело неумолимо тянуло вниз. Одним сильным движением Клиган оторвал замаранный в копоти, грязи и крови плащ. Он ему больше не понадобится. Некогда белая ткань тяжело упала на каменный пол, и воин почувствовал облегчение. Он сделал ещё шаг и, ухватившись за штоф, припал пересохшими губами к вожделенной жидкости. Хвала Семерым, это оказалось вино, но какое именно, мужчина даже не успел сообразить. Залпом осушив всё содержимое кувшина, Пёс грузно повалился на пол, гремя доспехами о камень. Вино подействовало мгновенно, даровав головокружение и приятную негу, хотя боль унять ему так и не удалось. Он был не в силах доползти до постели, поэтому так и остался сидеть под окном, припав спиной к холодной стене.
Пёс устало взглянул на пустующую кровать и попробовал представить там мирно спящую Сансу. Как спокойно вздымается её грудь под ворохом лёгких одеял, как сверкают её волосы, беспорядочно разметавшиеся по подушке. Веки крепко сомкнуты, губы чуть подрагивают, а ровный лунный свет ещё больше оттеняет молочную белизну кожи. Да, он не раз приходил сюда ночью, когда Пташка уже спала. Тогда он позволял себе прикоснуться к живому огню её волос, это пламя его совсем не пугало, а даже наоборот — притягивало своим ярким светом.
Не один евнух знает тайные ходы и лазейки этого замка. Сандор тоже успел кое-что выучить за годы, проведённые здесь. Он наткнулся на этот ход совершенно случайно, уже много лет назад. И спустя годы воин успел исследовать каждый поворот и каждую дверь, одна из которых и привела его сюда, прямо в покои рыжеволосой северянки.
В глазах начало темнеть, всё его тело обмякло от усталости, потери крови и вина. Последнее, что он запомнил, — как зелёная вспышка света озарила тесные покои и исчезла вместе с его сознанием. Пёс закрыл глаза и провалился в беспамятство.