Fieber / Жар

      Шуга очень чопорный в отношениях с девушками и излишне придирчив, от чего у многих возникает мысль в пользу того, что Юнги больше по мальчикам. На что блондин дико петушится, чуть ли не брызжа слюной, пытается доказать свою неприкосновенность к голубизне его общества. Хотя на деле Юнги боится их как огня и, видя хотя бы одного представителя данного вида, моментально ретируется. Он же не гей. Наверное.       Шуга обычно дни напролет виснет в своей студии, а по ночам иногда делает вылазки в клубы, куда его приглашают с выступлениями, поэтому в квартире он бывает нечасто. Комнату он снимает уже полгода, живет по соседству с поней-тихоней Тэхёном, который, к слову, шарит по компам. Комнатное растение, проще говоря.       Они видятся редко. Юнги уходит работать на студию, в то время как Ким возвращается домой со своим другом Чимином, чтобы починить компьютер. Тогда здороваются и сразу же прощаются.       А тут Мин с похмелья остался дома, проспав почти до полудня, и даже не вылезал из кровати, пялясь уже час в потолок. Не то чтобы ему настолько хуево, что он встать не может, ему просто лень. И, нет, Юнги не распиздяй. Ну, разве что только сегодня, ладно.        Как бы то ни было, но Шуга уже заебался лежать и ничего не делать. Тем более нужно было вылезти из комнаты, сходить по нужде, пожрать, а потом опять на боковую. Но хер там плакал. Юнги слышит голоса в прихожей. Один высокий и очень звонкий, но точно не женский, а второй — точно Тэхёновский. Низкий и слегка с хрипотцой. Как бы Мин не пытался, расслышать о чем они говорят, он не может. Хотя ему и неинтересно. Опять о железе говорят, он более чем уверен.       Но голоса как-то подозрительно стихают, и Мин встает с постели, подходит к двери и касается дверной ручки пальцами. Что-то ударяется о стену, раздается сдавленный стон, и влажные чмокающие звуки, тихие усмешки. Юнги замирает на месте, стоя также у двери и многозначительно нахмурив брови, бегает глазами по помещению и пытается понять, что происходит в коридоре. Сердце падает в пятки, когда среди беспорядочных наборов слов и странных звуков, Мин различает «я тебя хочу». — Ебать… — он зажимает себе рот ладонью и отскакивает от двери подальше, охуевая от происходящего в квартире.       Они снова шумят чем-то, слышится глухой удар о стену и гортанный стон Тэхёна, от которого у Шуги внутри все сжимается. Его лицо красочно описывает то, что творится в его воспаленном мозгу. Тотальный неебический пиздец. Юнги падает на пол и жмется спиной к кровати, строя самые невообразимые гримасы и кусая костяшки пальцев. Жмурится до слез и чуть ли не хнычет, потому что за тонкой, почти картонной стенкой, в соседской комнате, происходит жаркое порево между двумя ботанами, которые, вроде как, обычно чинят компы.       Мин вздрагивает вместе с протяжным воем Кима и прижимает к груди колени, обхватывая их руками. Все происходит настолько быстро, хаотично и неожиданно, что Шуга перестает о чем-либо думать, нервно покачиваясь вперед-назад. Ему хочется нервно засмеяться, но страшно спалиться. До усрачки страшно.       Тем временем ребята продолжают со скрипом кровати и ударами о стены, высокими стонами Чимина и хриплыми ругательствами самого Тэхёна. Юнги мысленно уже вышиб себе мозги из двухствольного ружья и находится в прострации, таращась ошалевшими глазами в пол.       Чимин стонет, как законченная шлюшка, врезая кулаком по стене, от чего Шуга опять дергается и переводит взгляд на место, с которого только что рухнул плакат. «Ну охуеть теперь!» — думает он, нервно сглатывая и отодвигаясь подальше от картонной перегородки, боясь, что волна голубизны зацепит и его.       И зацепит, ведь его только что морально поимели во все дыры. А это пиздец, как нехорошо. Самое смешное, что у Юнги самого стоит. И ссать уже не хочется. Хочется плакать.