***
Родной дом встретил замерзшего парня темнотой и тишиной, что было вполне ожидаемо. Сэмми наверняка уже спал. Дин шмыгнул носом и принялся тихо раздеваться в небольшой прихожей. Когда отцовская кожанка была отложена в сторону, и Дин принялся расшнуровывать ботинки, то невольно заметил, что ноги у него совсем не промокли, видавшая виды солдатская обувь была сделана на совесть из грубой кожи. Она тоже осталась ему от отца, который служил в морской пехоте. Дин не любил вспоминать об отце, это служило ему каким-то упреком, ведь отец всегда хотел видеть в старшем сыне солдата, если не в будущей профессии, то в характере. Мужчина посвятил всю свою жизнь службе, чем гордился безмерно. Он пытался передать свою страсть Дину с детства, постоянно повторяя: «Отдавая честь народу и Государству, в котором живёшь, ты становишься мужчиной. Я хочу, чтобы мой сын был мужчиной, Дин, слышишь?» Дин и слушал, раскрыв рот и восторженно сверкая глазами, он хотел подражать отцу, который был для него героем. Когда родился Сэмми, Дин с удивлением понял, что отец не хочет видеть солдата в своём младшем сыне. Смотря на подрастающего умного парнишку, Джон становился мягче, и во взгляде сквозила гордость. Сначала Дин этого даже не понимал, но сейчас это казалось яснее всего на свете. Но отец погиб, едва Дину исполнилось пятнадцать, поэтому и размышлять о чем-то было ни к чему. Сейчас Дину шел двадцать первый год, и воспоминания о наставлениях Джона оставляли неприятный осадок. В жизни у парня не было ничего дельного, его исключили из колледжа, а пары подработок быстро сменяют одна другую, единственное важное, что было в его жизни, — младший брат. Сэм и правда был смышленым малым, добрым и понимающим. То есть, на взгляд Дина, был девчонкой. Но Дин был не против сестрёнки. За размышлениями он и не заметил, как попал в ванную. Сейчас ему был жизненно необходим горячий душ. Пройдя к раковине, парень включил кран. Полилась ледяная вода, будто бы насмехаясь над юношей. Но тот стиснул зубы и таки ополоснул лицо. Душ встретил дрожащего Дина с едва заметным намеком на теплоту, но этого было достаточно, чтобы немного расслабиться. Вдоволь понежившись под теплеющими струями воды, и стараясь не шуметь, Дин наконец выбрался из кабинки. Разомлев, он со всей точностью осознал, насколько же устал за день. Мышцы гудели привычной болью после смены в мастерской, а ведь завтра его ещё ждала ночная смена в кафе… Да, в этом проходном заведении была и ночная смена. Это объяснялось низкими доходами в обычное время, так что нескольким счастливчикам выпадали ночные рабочие часы. Поэтому на отдых во время выходных не приходилось рассчитывать. Разве что сегодня можно было выспаться. При мысли о сне Дин широко зевнул. По привычке юноша прикрыл рот ладонью. Взгляд вдруг упал на правое запястье. На нем так привычно было выведено тонкими линиями до дрожи знакомое имя. Дин подавил поднимающуюся тоску усилием воли, насилу оторвав глаза от руки. Нет, он не хотел ещё и думать об этом имени, это было слишком для него. Хватит и того времени, после совершеннолетия, когда эта долгожданная надпись появилась на местечке разветвления синеватых вен. Дин долго ждал этого момента, но взглянув на имя, понял, что вся его жизнь протечет в одиночестве. Холодная постель встретила Винчестера долгожданной мягкостью подушки. Дин думал, что уснёт сразу же, но этого не произошло. После пяти минут попыток устроиться поудобнее, парень лёг на правый бок, обычно он легко засыпал в этой позиции, подтянув к себе колени, как будто в попытке защититься от чего-то. Неосознанно кончики пальцев левой руки нашли запястье правой, бездумно обводя по контуру невидимые в темноте буквы. Это всегда немного успокаивало Дина, появлялась призрачная надежда всё же найти того, чьё имя навсегда выгравировано на его коже. А потом парень вспоминал, что имя это не человеческое. А всем известно, что у ангелов не бывает родственных душ. Нет, неправильно называть этот народ ангелами, все-таки ангелы — это святые образы, выдуманные человечеством давным-давно. А в Крылатых Людях не было ничего святого, они не способны любить или привязываться к кому-то. Конечно, всем обычным людям известны исключения, когда Крылатая девушка влюблялась в кого-то, заводила семью, а потом и на её запястье появлялась метка Родственной Души. Но Дин не особенный, с ним ничего подобного не произойдёт. Да и должно ли? С какой стати? Ему просто не повезло. Вот и все. Судьба тоже ошибается. Хотя и не должна была, чёрт возьми, не должна. Нельзя уловить момент, когда засыпаешь окончательно. Вот и Дин не сумел.***
— Когда ты вернулся домой вчера? — вместо приветствия выдавил Сэм, тут же широко зевая. Было раннее утро, часов восемь, и Дин вообще не понял, зачем встал в такую рань в выходной. Всю ночь он проспал мертвым сном, и резко проснулся утром, не без удивления понимая, что уже не сможет заснуть. Такое бывало редко. На кухне уже возился с завтраком Сэм, он явно не выспался, но почему-то встал рано. Приятный запах кофе наполнял небольшую комнатку, уютно обставленную всяким нужным и ненужным хламом. Дин сел за видавший виды стол на своё обычное место слева. — Ублюдский автобус час ждал. Ненавижу общественный транспорт, — пробурчал он, невольно ёжась от вспомнившегося ледяного ветра. Сэм сел напротив и протянул кружку горячего кофе. Дин благодарно кивнул и поднес к губам. Руки грели округлые бока кружки, а нос приятно щекотал пар. Пить не так уж и хотелось. Повисла тишина на некоторое время. Сэм зевнул уже раза два, большими глотками вливая в себя горький напиток. — Так, а чего ты так рано встал, а, Сэмми? — не удержался старший из братьев. Сэм как будто обдумывал этот вопрос, не отвечая сразу. — Просто так. Дин удивлённо усмехнулся в кружку. — Серьезно, что ли? Может, головой случайно ударился? — начал забавляться он притворно заботливым голосом. Сэм только скривился и пробурчал: — Уж если кто из нас и ударился головой, так это ты, Дин. При рождении. Дин только фыркнул, наконец приступив к медленно остывающему напитку. День обещал быть очень скучным. За окном небо ещё не до конца окрасилось в светлый, не спеша наливаясь молочным оттенком. Как будто в небеса добавляют белоснежных сливок с востока. Опять было пасмурно, но Дин и не ждал чего-то другого. Да, этот день будет скучным и ленивым, потому что Дин не собирался вообще выходить из дома. Потому что так и должна проходить суббота. Определенно, чувство понимания того, что сегодня тебе не надо никуда идти, — самое чудесное на свете из всех человеческих чувств.