Тихая / Quiet

В палате больницы светло, хотя за окном льёт дождь, не переставая с самого утра. Когда сюда привезли эту девчонку, сразу было ясно, что случай тяжёлый. Она была без сознания, едва дышала. Всему виной была большая потеря крови. Хирург провёл в операционной около пяти часов, борясь за жизнь девушки всеми силами, но та никак не хотела жить. Она будто бы сама хотела умереть. Но, благодаря какому-то чуду, которое работники больницы встречали очень редко, она осталась жить. Каждый день к ней приходил отец, проводил в её палате по часу, постоянно разговаривал. Но девушка молчала, ничего не говорила. И постоянно плакала. Она просто не хотела жить.

***

Хейли прикрывает глаза, вытирая тыльной стороной ладони лицо, опухшее от пролитых слез. Дилана не спасли. Он умер ещё там, в квартире, от потери крови. В этой злосчастной квартире, в которую они приехали за каким-то чертом. Могли же встречаться, как раньше, ходить гулять и радоваться жизни. Она его понимала. Почему он не хотел бороться? Дилан должен был бороться изо-всех сил, цепляться за эту чёртову жизни. Тогда, почему он бросил её? Хотя, отец говорил, что сама Хейли была на волоске от смерти. Хорошо, что скорая успела вовремя. Это соседи услышали выстрелы и решили позвонить. Но лучше бы они сделали это позже. Тогда бы сейчас их обоих не был здесь. Отец приходил каждый день. Постоянно говорил о какой-то ерунде. Говорил, что мать звонила и спрашивала, как Хейли. Но Паркер молчала, словно воды в рот набрала. Просто она не хотела. Говорить, слушать. Вообще жить. Дилан был для неё всем. Она любила его. Но так и не сказала ему об этом. Он умер, не зная, что она любит его. Теперь он никогда не услышит её звонкого смеха, который так любил. Не назовёт её восьмым чудом света. Не притянет к себе за шею и не оставит лёгкий, практически неощутимый поцелуй на губах. Не увидит её румянца и не услышит, что она безумно любит его. Что он изменил её. Дал шанс жить. – Девочка не принимала таблетки несколько дней, верно? – спрашивает в очередной раз мистера Паркера этот лечащий психиатор Хейли, который мечтал упечь его дочь в психушку. Отец Хейли кивает. – На пистолете были обнаружены отпечатки пальцев вашей дочери, – говорит рядом сидящий полицейский, который прибыл тогда на место происшествия. – У нас есть основания полагать, что ваша дочь застрелила из этого пистолета мистера О'Брайена. – Да вы хотя бы слышите, что несёте? – спрашивает отец Хейли. – Моя дочь не могла убить Дилана. Они были очень дружны, – продолжает мужчина. – Или, вы хотите сказать, что Хейли в начале застрелила его, а потом начала стрелять в себя? По молчанию, воцарившемуся в кабинете, мистер Паркер понял, что только что отучил версию следствия. И это казалось ему верхом абсурдства. Ложью! – Ваша дочь больна, – начинает психиатор. – Я предупреждал вас, чтобы вы внимательно следили за дочерью. К сожалению, сейчас её болезнь очень сильно прогрессировала. Она не контролирует себя и из-за этого могут пострадать люди. Поэтому, мне придётся направить мисс Паруер на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Там ей должно стать лучше. Но отец Хейли знал, что Его девочку там ждёт. Знал, что будет с ней, если она вновь переступит порог этого ужасного места. Разве он мог это допустить? – Вы не имеете права, – тихо говорит он. – Она ни в чем не виновата. И никуда она не поедет. Назначьте ей домашнее лечение, я сделаю все, чтобы она не контактировала с людьми, только оставьте её со мной. – Я вас предупреждал, – говорит врач, – к сожалению, это уже не в моих силах. После завершения судебного процесса вашу дочь переведут в психиатрическую клинику. Я ничем не могу помочь. Дилан, я люблю тебя. Прости меня, я должна была тебя спасти. Умоляю, прости.