Чудовищная книга о чудовищах

Неизвестно сколько времени мы просидели рядом, прижавшись к раме с двух сторон картины, из двух разных миров. Мы говорили не переставая, спорили друг с другом, иногда смеялись, иногда хотелось проткнуть ладони ногтями от безысходности и боли. Мы говорили всю ночь, или что там было за время суток, но я не помню ни слова. Проснулась я в жутко неудобной позе, сидя на полу, прислонившись спиной к стене чердака. Когда я открыла глаза, Барти на картине не было, хотя мне казалось, что за миг до этого я чувствовала его взгляд. На кухне меня ждал скучающий Гринни и очередная сова, стучавшая клювом в окно. На конверте был герб Гринготтса, а это уже было не очень приятным знаком. Я поспешила распечатать письмо и начала читать: «Повторное извещение. Уважаема Алиса Лонгботтом, спешим уведомить Вас в том, что сумма, находящаяся на Вашем счете в банке Гринготтс значительно меньше стоимости аренды ячейки в нашем банке. Настоятельно советуем Вам пополнить Ваш счет или снять все сбережения, иначе мы окажемся в затруднительной ситуации и будем вынуждены взыскать с Вас плату за аренду. Срок принятия решения по поводу состояния вашего счета составляет три дня. Просим Вас не затягивать с решением. С уважением, сотрудники банка Гринготтс». Рука задрожала, и ложка упала на пол. Нагнувшись за ней, я увидела два письма, пылившихся на полу кухни и вспомнила, что оставила их нераспечатанными. На одном из писем был герб банка, это, видимо, и было первое извещение. Второе письмо меня вновь не волновало. Совсем недавно я думала, что ничего хуже лишения лицензии и быть не может, но сейчас судьба доказала что нет предела невезению. У меня кончились деньги и неизвестно когда теперь появятся. Весь мой уютный мир рушился, смываемый волнами жуткой действительности. Я никогда не боролась за свободу, не пыталась изменить мир, больше всего мне нравилось жить так, как я жила. Все события и потрясения проходили мимо этого дома, и я была уверена, что всегда так и будет. Но ведь невозможно всегда быть в стороне, и сейчас мне казалось, что всё к этому и шло, ещё с того дня как мне предложили написать портреты Пожирателей Смерти. А может быть, всё началось давным-давно, когда маленькая рыженькая девочка впервые нарисовала котенка, который махнул хвостиком и убежал за край картины. Наверное, потому этот план возник в моей голове так легко: мне казалось, он давно там был и просто дожидался своего часа, последнего толчка. Я достала палочку, призвала пергамент, перо и чернильницу и стала писать небольшое, но, быть может, самое важное письмо в своей жизни. «Здравствуйте, если Вас волнует судьба портрета Вашей сестры, вы встретитесь со мной сегодня в шесть вечера в маггловской части Лондона на …» Где я могла с ней встретиться? Я и наш-то Лондон знала очень плохо, что уж говорить о той его половине, что принадлежала магглам? Но когда-то, ещё в детстве Роза Уизли дала мне почитать маггловскую книжку из их домашней библиотеки, а я, кажется, до сих пор её не отдала. И там точно был какой-то адрес. — Гринни, ты не помнишь, среди моих вещей нет одной книжки? Такой черной, потертой, кажется, её написал какой-то маггл. — Одну минуту, хозяйка, я постараюсь найти её для Вас, — эльф исчез, щелкнув пальцами, и через несколько минут появился вновь, неся в руках небольшую стопку книг, — это все Ваши книги, мисс, надеюсь среди них есть та, которая вам нужна. Я принялась разбирать свою совсем маленькую коллекцию литературы. Сверху лежала небольшая брошюра по бытовой магии, которая выглядела совсем новой, как будто ей никогда не пользовались. Наверное, потому, что так и было. Ниже лежал довольно толстый каталог художественных принадлежностей из Бельгии, он был весь в закладках и пятнах краски, в сердце неприятно кольнуло, от осознания того, что им мне, видимо, больше не пользоваться. За ним лежала яркая книга про путешествия с красивыми колдографиями пейзажей из разных стран мира. Я ей часто пользовалась, чтобы изобразить те места, которые никогда не видела. На столе остались последние две книжки: первая из них была учебником по изобразительному искусству, который Бенедикт написал специально для меня — я не вспоминала о нем лет с шестнадцати. Последней, к счастью, оказалась та самая книжка Розы Уизли, которую я действительно не отдала. Мне совсем не было стыдно за это, тем более и сама Роза о ней не вспоминала. — Спасибо, Гринни, ты мне очень помог, можешь идти отдохнуть. Эльф поклонился и исчез, я принялась листать книжку, в которой, как оказалось, рассказывалось о каком-то гениальном человеке, способном расследовать любое дело и вычислить преступника. Самое главное, в этой книге был адрес, единственный адрес в маггловском Лондоне, который я могла бы назвать. Я ещё не знала, как найду нужный дом, но, думаю, на этот случай должна быть пара заклятий как раз в той новенькой брошюрке, которую принес мне эльф. Я вновь вернулась к письму. Оставалось только надеяться, что этот адрес не вымышленный и дом действительно существует, иначе получится очень глупо. «…на Бейкер-Стрит, напротив квартиры 221Б, номер виден с улицы. До встречи». Я не стала подписывать письмо, может из-за того, что боялась слежки авроров, а может быть, мне просто хотелось создать некий ореол тайны вокруг всего, что я собиралась делать, тем более, думаю, мой адресат прекрасно догадается, кто я. — Отнеси Нарциссе Малфой, — сказала я, привязав письмо к лапке совы, и захлопнула окно. Клякса, а именно так и звали мою сову, резко взлетела, радостно помчавшись доставлять письмо. Я очень редко писала кому-то, чаще отвечала на письма и их доносили совы адресатов, поэтому Клякса все время скучала без дела и была очень рада внезапно появившейся работе. Начало было положено. Я не знала почему, но была уверена, что сестра Беллы согласится мне помогать, поэтому я совершенно спокойно написала ответ гоблинам и стала собираться на улицу. Сначала мне нужно было зайти в банк и забрать остатки своих денег. На улице дул промозглый ветер, кажется, был конец ноября, или уже наступила зима. Люди на Косом переулке кутались в мантии, закрываясь от холода, и были похожи на больше серые кучки мусора, гонимые дождем и ветром по разным углам. На моем счете оставалось всего тридцать галеонов, этого не хватит ни на набор красок, ни на какие-нибудь ещё художественные принадлежности. Но ведь всё это мне и не нужно, красок в доме хватит, чтобы исправить мелкие недочеты и дорисовать наконец-то его полосатый костюм, а денег, надеюсь, хватит на пакет кофейных зерен, пару бутылок рома и немного еды до конца срока. Выйдя из банка, я мысленно собралась и приготовилась впервые увидеть маггловский Лондон. В Дырявом Котле продавалась карта города, на которой я с огромным трудом, но все-таки нашла Бейкер-стрит и дом 221, в котором должна была быть квартира Б. Это, конечно, если я правильно поняла структуру маггловских адресов. Выходя из стены, я оказалась в другом мире, там, где действовал Статут Секретности. Напротив меня была дорога, по которой носились огромные быстрые коробки, они были разных цветов, мигали яркими огнями, но в них не было никакого смысла, просто движение от цели к цели, нединамичное, неживое. Я с детства смотрела на все через призму художественного восприятия, и мир был для меня кучей разноцветных пятен, красивых и не очень, интересных и лишенных всякой идеи. С первого взгляда казалось, что разница между нашими мирами огромна. Люди одевались совершенно по-другому, в витринах магазинов лежали совершенно непонятные мне предметы, а по дорогам носились эти грубые и шумные разноцветные куски металла. Но если остановиться, отвлечься от шума и посмотреть ещё раз, сразу видится совершенно иное. Люди также кутаются от ветра, превращаясь в серые кучки, и разбегаются по углам, стараясь не смотреть друг на друга. В магазинах те же продавцы, которые бросаются к тебе, начинают лебезить, а потом раздраженно отворачиваются, узнав, что ты не собираешься ничего покупать, а зашла только спросить дорогу и хоть на миг укрыться от дождя. Уже почти стемнело, когда я добралась до Бейкер-стрит, улица была пуста, дождь окончательно загнал всех в теплые и уютные норки кресел у камина. Из-за ветра струи воды были почти горизонтальными, и я ничего не видела дальше своих рук. Я очень боялась не разглядеть заветную дверь, около которой назначена наша встреча, но тут вдруг заметила одинокую фигуру, стоящую недалеко от меня. Я была уверена, что это и есть Нарцисса Малфой. Ведь никто не будет стоять и мокнуть под дождем, кроме того, кому здесь и надо быть. Я поспешила навстречу. — Это вы? — я не знала, как начинать разговор в таких случаях, и надеялась, что если это та, кто мне нужен, то она и так все поймет. Фигура обернулась, и я увидела худую пожилую женщину, кутающуюся в длинную, совсем не маггловскую мантию. Странно, но никто из магглов ни разу не обратил внимания на мою одежду, может, дело в том, что людям плевать, кто вокруг: их взгляды устремлены внутрь себя, своих проблем, и поэтому глаза казались такими пустыми, а может, они просто, как и я, ничего не видели из-за разыгравшейся непогоды. — Это смотря кого вы хотели здесь встретить. Я полагаю, Вы — Алиса? — Да, а Вы — Нарцисса Малфой и белая кожа Вам идет гораздо больше. — Я думаю, уж Вы-то лучше всех понимаете, почему необходимо соблюдать осторожность. Да, как говорит Грюм, постоянная бдительность. — Я понимаю, — теперь надо было объяснить свой план так, чтобы она не посчитала меня безумной, — Вас ведь волнует судьба сестры, верно? — Как Вы думаете, я стояла бы тут, в противном случае?— действительно, это был глупый вопрос, — может мы пойдем куда-нибудь, где можно поговорить спокойно? — Это не нужно, долгого разговора у нас не будет, — я наконец-то решилась, и пусть будет как будет, — я нашла способ не отдавать картины Министерству. Я оставлю их в своем доме, но Вы должны мне помочь. Я хочу использовать чары Фиделиус и спрятать свой дом, и именно Вы должны стать Хранителем Тайны. — Почему именно я, неужели у Вас нет родственников или друзей, способных помочь? — Нет тех, кто был бы столь же заинтересован, как и Вы. — Хорошо, я буду хранителем Вашей тайны, хотите провести обряд прямо сейчас? — в её голосе сквозил легкий сарказм. — Нет, я не хочу, чтобы меня хватились раньше времени. Вы приедете ко мне домой примерно через четыре недели, я напишу, когда точно. Спасибо Вам, до свидания. Я развернулась, чтобы уйти. Но Нарцисса внезапно окликнула меня. — Я понимаю, что это не моё дело, но что заставило Вас переживать за мою сестру? Вы же знаете, как она поступила с Вашей семьёй. — Верно, я всё знаю, но ведь каждый имеет право на второй шанс, и, на самом деле, это действительно не ваше дело. Я пригнула голову от ветра и быстро пошла вперед, а Нарцисса Малфой так и осталась стоять, смотря мне вслед. Пока всё шло хорошо, и настроение у меня повысилось. Я перестала замечать дождь и промозглый ветер, полностью погрузившись в свои мысли, и не заметила, как добралась до дома. Но там меня не ждало абсолютно ничего хорошего. Ворота были распахнуты настежь, а одна из створок сорвана с петель. Непонятно, зачем причинять такие разрушения, ведь можно было открыть замок простой Алохоморой. Около дома стояли несколько человек, подняв палочки, и приготовившись, по-видимому, ломать дверь. Я побежала к дому, на ходу выхватывая палочку и вспоминая хотя бы одно заклинания из курса ЗОТИ. Но тут один из них обернулся ко мне и моё сердце ушло в пятки: это был один из авроров, допрашивавших меня в Министерстве. — Немедленно опустите палочку. — Что происходит, что вы здесь делаете? — паника, о которой я за последнее время почти не вспоминала, вернулась с новой силой. — У нас ордер на обыск дома, вы должны немедленно впустить нас. Он стоял и выжидающе смотрел на меня, а другие два аврора отошли от двери, позволяя мне открыть самой. Страх полностью парализовал моё сознание, я не могла пошевелиться и просто смотрела пред собой. Больше всего я боялась, что они заберут картины прямо сейчас, не обращая внимания на то, что одна из них не совсем готова. Тогда все мои старания и план, который поначалу казался таким удачным, и который только начал выполняться, окажутся бессмысленными. — Открывайте дверь, иначе мы будем вынуждены взломать замок, а Вам будет вменено сопротивление действиям аврората. — Да, конечно, — держа в дрожащей руке палочку, я сняла простенькое защитное заклинание и мужчины, оттолкнув меня, вошли в дом. Грязные авроские сапоги пачкали мои ковры, топтали подушки, на которых я спала и с громким хрустом раздавили палитру. Я, как безвольная кукла, шла за ними и пришла в себя лишь от громкого звука ломающейся палитры. — Зачем вы пришли? — Мисс Лонгботтом, вы находитесь на учете как неблагонадежный и нелояльный к Министерству человек. Велика возможность того, что в вашем доме находятся запрещенные объекты. — У меня есть портреты четырех Пожирателей Смерти, но они для Министерства и при этом ещё не завершены. — Покажите нам их, мы посмотрим, насколько правдивы ваши слова. Мои слова чистая ложь: из четырех картин остался не готовым лишь портрет Барти, но выхода не было, и на негнущихся ногах я повела авроров сначала на чердак, к портрету Басти, потом в маленькую гостиную, где висел портрет Барти. Сосредоточившись, я вспомнила, где Рудольфус, а потом вновь вышла на улицу и отвела авроров к беседке, в которой жила Белла. Мне повезло, что все Пожиратели были на своих местах: видимо они понимали сложность ситуации и решили не усугублять, или спали, как Барти. Стоя в беседке, согреваемой лишь с помощью магии, я ждала вердикта авроров. — Вы не были честны с нами, лишь одна картина не выглядит законченной. За свою ложь надо держаться до конца. — Вы не художники и поэтому неспособны заметить мелкие недочеты, которые, однако, влияют на общее впечатление от картины, — сказала я, немного более резко, чем стоило, — над всеми портретами ещё необходимо работать, у меня ещё есть время до сдачи заказа. — Мы знаем условия и забирать картины прямо сейчас не намерены, однако доделывать их вам нет необходимости. Ваше мнение на это счет нас не интересует, но все же одну из картин, с портретом Крауча, мы Вам позволим закончить, три другие же вы должны изолировать в отдельном помещении, где они не будут оскорблять своим присутствием портреты Героев войны, которые висят у Вас по всему дому. — Как я их изолирую? У меня ведь всего один дом, я не могу построить новый. — Вам и не придётся, — аврор повернулся к своим товарищам, — Тайлер, Саксон, идите в дом и принесите портреты Лестрейнжей. Глаза Беллы на картине расширились от удивления при виде авроров, потом сузились от ярости, но она продолжала молчать, лишь пристально глядя на меня. Лестрейнж надеялась, что я смогу прекратить всё это, но я не видела никакого выхода, и пришлось подчиниться. Через несколько минут вернулись авроры, ходившие за картинами. Портреты Басти и Руди небрежно поставили в угол беседки. Я испытала небольшое облегчение, надеясь, что этого аврорам будет достаточно, и они уберутся из моего дома. Открытая беседка для портретов была неотделима от особняка, и люди с картин всегда могли вернуться в дом. — Теперь Вы трансфигурируете этот мусор в доски и заколотите беседку, — голос аврора был равнодушным, но я услышала в нем злорадство. Мужчина указал палочкой на кучу эскизов в углу беседки. — Что? — я не хотела понимать, что от меня хотят. — Заколачивайте. Заколачивать. Я, стараясь не задумываться об абсурдности происходящего, стала механически трансфигурировать эскизы в доски, а потом закреплять их на каркасе беседки, превращая её в полноценный сарай, который и станет отдельным зданием, так как обретет стены. Чтобы было удобнее прикреплять доски, я вышла наружу и тут же попала под ужасный ливень и промокла до нитки. Доски плавно летели, прикрепляясь к строению, которое все меньше походило на беседку. Авроры стояли рядом с каменными лицами. Я была уверена, что в их голове не было даже мысли о том, чтобы помочь мне. Я засмотрелась на мужчин, немного возмущаясь их отношением, сделала шаг вправо, чтобы поудобнее прикрепить доску, и тут моя нога скользнула по мокрой траве, и я упала. Доска тут же свалилась сверху, придавив мне руку. Я с трудом приподнялась и села под равнодушным взглядом авроров. Всё тело было в грязи, а рука, на которую упала доска, была поранена. Я сидела на земле и смотрела на красную кровь, как она смешивалась с коричневый жижей. Точно так же я сидела на кухне совсем недавно. Я вспомнила, как мы смеялись над разбитыми кофейниками, и на душе стало легче. Я была в грязи и в крови, но при этом улыбалась. Авроры, наверное, подумали, что я свихнулась, что ж, какое мне дело до их глупых мыслей, им ведь никогда не было так легко, как мне в тот вечер. Поднявшись, я спокойно закончила работу. Авроры установили на сарае сигнальное заклятие, которое сработает, стоит мне попытаться открыть сооружение или как-то ещё достать оттуда картины. Я стояла, отвернувшись и подставив лицо дождю, так и не заметив, когда они ушли. На самом деле все могло быть хуже. Раз картины все ещё здесь, я должна была найти способ помочь моим друзьям.