***
— Где ты был? — недовольный голос Мартена застал Симона на пороге. Не отвечая, старший Фуркад продолжил снимать верхнюю одежду. — Ты игнорируешь меня? — обиженный и взлохмаченный, Марти представлял собой умилительную картину. Симон все так же молча прошел мимо брата, направляясь прямиком в ванную. Мартен сопел неподалеку. — Тебе даже не интересно, где я был? А вдруг меня избили? Симон красноречиво окинул брата взглядом, а после бесцеремонно закрыл дверь перед его носом, и лишь затем позволил себе усмехнуться. Ребячество, но хотелось отплатить той же монетой. Пусть Мартен не думает, что мир вращается вокруг него. Душ подействовал умиротворяюще, и старший Фуркад готов был простить нерадивому братцу все обиды, однако не учел, насколько Мартен упрям. Холодная война началась.***
Спринт не задался. То ли затяжное похмелье тому было причиной, то ли мононуклеоз спустя месяцы дал о себе знать, но чувствовал себя Мартен паршиво. Допустив два промаха, Мартен финишировал лишь в третьем десятке, потеряв очки, и позволил приблизиться к себе в тотале как Шипулину, так и Шемппу. Немец и вовсе праздновал победу, в то время как Антон остановился в шаге от расширенного подиума. Столкнувшись с россиянином после гонки, француз не смог сдержать ехидную усмешку. Шипулин был зол на себя, и это мягко сказано. Как тут удержаться? — А я-то всегда считал Антерсельву… Антоновкой? Услышал когда-то от русских журналистов, — пояснил Мартен, когда Шипулин удивленно вскинул брови. — В любом случае, это огорчительно, Антон. Очень. Ты мог бы догнать меня… а может, просто не хочешь? М? Фуркад приблизился максимально близко к россиянину. Антон, округлив глаза, отскочил, вызвав у француза горькую усмешку. Так шарахаться после всего, что было? Воистину, он никогда не сможет понять Шипулина. — Шел бы ты отдыхать, Мартен, — с достоинством ответил Антон, будто не он только что совершенно по-детски отреагировал. — Составишь компанию? — Мечтай. — Это обидно, знаешь ли. То целуешь, то отталкиваешь. Я не успеваю за тобой! При упоминании поцелуя, Антон совершенно очаровательно покраснел. Мартен мог бы и дальше любоваться этим румянцем, но понимал, что сейчас не лучшее время. Это не считая выбора места для откровений. Шипулин открыл рот, намереваясь высказаться, но проглотил реплику, заметив Гараничева, который как раз спрыгнул с подиума. — Все беседы оставим на потом. — Как угодно, дорогой. Буду считать минуты до встречи. Улыбка сошла с лица француза, стоило Антону отойти. Интересно, был ли вообще кто-нибудь, кто понимал Шипулина? Мартен определенно нуждался в переводчике для поступков россиянина.***
Восстановиться к пасьюту должным образом Мартен не смог. Мазе, заметив его состояние, предлагал сняться с соревнований, но Фуркад уверил его, что справится. Ничего грандиозного Мартен не планировал: постараться чисто отстрелять, зацепиться за десятку, понервировать Шипулина. Результаты Шемппа француза волновали мало. Если оценивать соперников с учетом предыдущих сезонов, опасность представлял лишь Антон. Немец не выглядел стабильным. На радость французу, соперники активно помогали ему осуществить план. Мартен же, чисто отстреляв, сумел заехать в топ пять, на финише оставив последнее силы. Таким разбитым Фуркад не чувствовал себя даже осенью, во время болезни. Шипулин с четырьмя промахами стал тринадцатым. Мартен на это только довольно улыбнулся. Все-таки, чтобы там Антон не утверждал, одно его присутствие способно негативно повлиять на россиянина, заставить ошибаться. Фуркад почти всегда мог выбросить посторонние мысли во время гонки, а вот Шипулин, похоже, нет. И этим Мартен непременно воспользуется еще не раз. Мазе настойчиво советовал посетить врача, ощупывая лидера сборной, и не обращал внимания на слабое сопротивление. Гиперопека порядком утомила Фуркада. Конечно он понимал, что является народным достоянием, но какая-то же мера быть должна? Зигфрид так не считал. — Симон, — суровым тоном начал тренер, подозвав старшего Фуркада, который о чем-то мило ворковал с Шипулиным. — Почему ты не доложил, что ему стало хуже? Ты должен следить за состоянием Мартена. — Подтирать сопли? — кисло поинтересовался француз, за что был удостоен раздраженного взгляда Мазе. — Это не шутки. Надеюсь, ты услышал меня. Мартен подло захихикал за спиной тренера, видя недовольство брата. Мазе всегда с особым удовольствием распекал Симона. Вот и сейчас, начав с заботы о брате, перешел к ошибкам на стрельбище. Обычно Зигфрид устраивал собрания, когда спортсмены немного отдохнут, но сегодня отчего-то изменил своим привычкам. Устав от однообразных обсуждений ошибок, Мартен сфокусировался на Антоне, который медлил, и все еще не уехал в гостиницу. Шипулин будто ждал кого-то, вглядываясь в толпу, и француз был полон решимости узнать, кого. — … живо, — закончил живописную речь Мазе, и Мартен мило улыбнулся, делая вид, что, как и брат, внимал. — Ага. Я именно это и хотел, — Симон кивнул с самым умным видом. — Марти, дорогой. Ты, наверное, проголодался? Идем же скорее, накормим тебя! Ты ведь не против компании Антона? — Шипулина? — удивленно воскликнул Мартен. — Ударился головой в пути? Бедный мой братишка. Мартен проглотил язвительный ответ, памятуя о своей обиде на Симона. Брат довольно улыбнулся. — Мы договорились вместе поужинать в столовой рядом со стадионом. Он как раз сейчас сдаст свое снаряжение тренеру. — А свое мы потащим? Тяжело вздохнув, Симон отобрал у брата ношу, спешно направляясь в ту сторону, куда совсем недавно ушел Мазе. Без лыж и винтовки Мартен почувствовал себя лучше. Антон не стремился подходить к нему, но для Фуркада такая мелочь была не проблемой. — Скучал? — прошептал француз в ухо россиянину. Шипулин недовольно скривился: — Симон не говорил, что ты пойдешь с нами. — Разве ты не рад? Ой, да брось, Антон. Ты ведь буквально сияешь, когда видишь меня. — Самонадеян, как всегда. Ничего нового, — сбрасывая руку со своего плеча, парировал россиянин. — Поздравил брата? Давно не видел его в десятке. — Ой, — скривился Мартен. — Тоже мне достижение. Думаю, такой «прогресс» связан с новым массажистом. Точнее, массажисткой и ее уникальным подходом. — Ты такой мудак, знаешь? — Девочки, не ссорьтесь, — Симон вклинился между мужчинами. С появлением брата Мартен замолчал, чего не скажешь об Антоне. Фуркад даже не подозревал, что они такие друзья. И когда только успели? Неужели общее увлечение массажисткой так сблизило? В столовой было многолюдно, однако в самом углу нашелся столик. Мартен чинно уселся, ожидая, пока Симон позаботится обо всем остальном. — Идем, Антон. Принцесса посторожит место. На эту реплику Мартен лишь кивнул. После окончания гонки он еще не успел проверить соц. сети, узнать последние новости. Убьет двух зайцев. Болельщики, как обычно, были активны: кого-то разочаровал его результат, а кто-то открыто злорадствовал. Мартен привык к этому. Как и к тому, что многие писали ему из России, причем по-русски, не утруждая себя переводом. Иногда французу хотелось использовать это, и попросить Антона перевести пару комментариев в инстаграме, или какой-нибудь твит, но почти сразу отказывался от этой затеи. Однажды он попытался перевести особо эмоциональное послание с помощью гугл-переводчика. Переводчик таких слов не знал. — Не замерз еще? — Шипулин материализовался с подносом, на котором находилось несколько блюд и кружка с чаем. — Для проформы интересуешься или с конкретным предложением согреть? — лениво поинтересовался француз, наблюдая за действиями россиянина. Антон усмехнулся, занимая место напротив. — Второе, разумеется. Вот, держи. Этот супчик тебе заказал брат. — А ты решил донести? Как мило с твоей стороны, — Мартен уставился в тарелку, пытаясь угадать, что это. Кажется, он видел курицу? Впрочем, пахло это что-то очень аппетитно. — Не корячиться же ему одному, — пожал плечами Антон. На другой ответ Фуркад и не рассчитывал. Шипулин упорно не желал идти на контакт, словно об стену горох. Симон принес брату еще салат из одной зелени на первый взгляд, и кашу. Наигранно-обеспокоенным тоном поинтересовался, не нужно ли салфетку повязать и с ложечки покормить. Мартен с трудом поборол желание показать средний палец. Остановило его только присутствие Антона, который и без того с любопытством переводил взгляд с одного на другого. Спросить, что не так с братьями, Шипулину мешало, очевидно, воспитание. А может он сам не раз проходил подобное: Мартен вспомнил, что у русского есть две сестры. — Я вот все хотел спросить насчет того вечера, — Симон развернулся к Антону, который закашлялся, услышав вопрос. — Может, ты просветишь меня, мой русский друг? — А, кхем, как же Мартен? — Шипулин уставился на сидящего напротив француза, который не спешил помогать. — Он со мной не разговаривает, — пренебрежительно отмахнулся старший Фуркад. — Подробности. — Почему не разговаривает? — Антон! — Да нечего рассказывать. Я нашел твоего брата, потом мы с Эмилем повели его в отель. Ну, я звонил тебе. А после уложили его спать. Все. — Я помню все несколько иначе, — медленно начал Фуркад-младший. — Например, что ты уронил меня в снег, а потом вы с Эмилем ржали, пока я пытался встать. — Это вышло случайно! — оправдываясь, быстро сказал Антон, однако смешок, вырвавшийся при воспоминаниях, испортил впечатление о невиновности. Мартен прищурился: — Ага. Все три раза? — Я так и думал, что тебя роняли головой, — смеясь, встрял Симон, заработав гневный взгляд брата. — Дальше-то что было? — Эмиль долго объяснял администратору, что нам надо подняться. Я едва не уснул. — Вообще-то, уснул. На моем плече. — Как романтично, — язвительно вставил Симон, закатив глаза. — А потом эти два… решали, кто, где и как будет спать, — в голосе Фуркада явственно слышалась обида. Мартен не был так пьян, как все считали. В чувство он пришел еще в клубе, а с третьим падением лицом в снег почти протрезвел. И все же, изображать пьяного было выгодно — он облапал почти всего Шипулина, а тот даже не возмутился. А потом, когда Свендсен и Антон тянули жребий, искренне хотел прекратить притворяться и врезать обоим. За те комментарии, которыми выбор сопровождался. — Ну и? — поторопил старший Фуркад, когда Мартен подзавис. — Победил Эмиль. — Смотря что назвать победой, — хмыкнул Антон. — Но у меня затекла шея в кресле. — Бедняжка, — хмуро отозвался француз. — А еще Антон меня целовал! — Тебе приснилось! — Да конечно. Мартен улыбнулся. Такое он точно не смог бы придумать, а вкус губ Антона фантомно ощущал до сих пор. Наивный, наивный Шипулин, который краснел всякий раз, стоило Фуркаду напомнить. — А вот это уже интереснее! Антон? — Ну… да. — А еще перед сном! — Ты меня заставил! — Неправда! Ты сам проявил инициативу! — Ты дулся и отказывался лежать в одной кровати с Эмилем! — Мог бы и поменяться с ним местами! — Может вам уединиться? А то люди уже косятся. Мартен оглянулся: и правда, люди с соседних столиков с интересом поглядывали на их перепалку. Симон хитро улыбался, разве что ручки не потирал. А Антон… Антон в пылу спора почти полностью перегнулся через столик к Мартену и сейчас, осознав, резко вернулся на место. — Пожалуй, возьму себе еще чай. А вы тут смотрите, не шалите, — Симон погрозил пальцем. — Ты ведешь себя как ребенок, — устало бросил Шипулин, когда мужчины остались вдвоем. — Это я-то? — возмутился француз, ткнув пальцем себе в грудь. — Нет, Антон. Я, во всяком случае, откровенен в своих желаниях, а ты? Чего хочешь ты? Надеюсь, что сам понимаешь. Фуркад замолчал, обиженно надув губы. Хотелось достучаться до Шипулина, чтобы он наконец понял, как глупо ведет себя, но сил на это не было. Симон не спешил, давая им время выяснить отношения, и не будь Мартен все еще обижен, поблагодарил бы брата за такую тактичность. — А чего хочешь ты? — внезапно подал голос Антон. — Забыть про этот глупый спор и пригласить тебя на свидание. Просто прогуляться, например. Проводить время вместе, понимаешь? — Вполне, — кивнул россиянин. — И я… не против. — Ты не шутишь? — Я много думал. Только не требуй от меня всего сразу. Так что насчет свидания? — Антон нервно улыбнулся, теребя рукав куртки. Мартен не мог поверить в свое счастье! Антон просил не торопить, и он не станет. В голове мгновенно выстроился план постепенного ухаживания, шаг за шагом, чтобы не испугать Шипулина своим напором, как было перед этим. Мартен готов был ждать сколько угодно, теперь готов. — После эстафеты, если силы останутся? — француз очаровательно улыбнулся. — Ну, наконец-то! Откроем шампанское и выпьем, а? — Симон, обладавший даром всегда появляться вовремя, потрепал россиянина по голове, вызвав смех своим жестом. — Не вижу в твоих руках кружки. — Выпил в пути, — не моргнув глазом, произнес француз. — Идем? А то время позднее, мне еще перед Мазе отсчитываться. Мартен хотел поддаться порыву, взять Антона за руку и так идти по улице, но сумел остановить себя. Это было бы совсем странно, да и вряд ли россиянин оценил бы такой романтический порыв. Занятый своими радужными мыслями, Фуркад не вслушивался в разговор, а когда пришло время прощаться с Антоном, ограничился легким рукопожатием. Симон никак это не прокомментировал, но несильный подзатыльник брату организовал, чем почти спровоцировал новый виток конфликта. Счастье на время отвлекло француза от плохого самочувствия, но ближе к ночи Мартену стало хуже. Врач ничего не обнаружил, и Мазе принял решение отправить лидера сборной во Францию, на диагностику, чему Мартен был не рад. Столько добиваться от Шипулина реакции, а что в итоге? Будто проведение вмешалось! Сумасшедшая ночь, вызванная спешными сборами, дорогой и утренним перелетом, совсем измотала Фуркада. Он даже забыл отправить Антону сообщение, но надеялся, что Симон просветит его насчет последних событий. Однако на душе было тяжело, и Мартен чувствовал, что это все ему еще аукнется.