Форель в зубах волка

      В голове пульсировала боль – волосы туго затянули в сложную прическу, шпильки с драгоценными камнями впивались в кожу, тяжелый старинный венец давил на затылок, а от большого золотого медальона, на котором рубиновая рыбка плескалась в сапфировых волнах, по груди расползался холод. Да еще этот неповоротливый свадебный плащ, который весит как броня – можно только представить, сколько невест несли на своих плечах эту тяжесть.       Брачный пир подходил к концу, и силы Кейтилин поддерживало только то, что скоро все это закончится. Она выдержала целый длинный день почти без еды – с самого утра она не могла проглотить ни кусочка, и теперь соблазнительно пахнущее жаркое из оленины остывало перед ней на серебряной тарелке. Должно быть, мужчины устроены по-другому – на аппетит ее уже мужа день свадьбы никак не повлиял, и он поглощал мясо кусок за куском, запивая вином. Хорошо, что у них общая тарелка, тогда никто и не заметит, что она ковыряется в еде только для вида.       Гости уже изрядно захмелели – скоро они потребуют начать обряд провожания молодых на ложе – и это пугало Кейтилин Старк даже больше, чем то, что должно за ним последовать. Предстать обнаженной перед мужем – это естественно и правильно, но допустить, чтобы тебя раздевала толпа пьяных мужчин – от этого ее передернуло. Наконец, кто-то вскочил на ноги – кажется, один из многочисленных Фреев – и заорал хрипло: - Что ж, посмотрим, какую красоту породили чресла лорда Хостера! Пора проводить молодых в постель! - В постель! В постель! – выкрикивали и мужчины, и женщины.       Лорд Хостер поднялся, с легким поклоном улыбнулся гостям и сказал: - Несмотря на то, что леди Лиза моя младшая дочь, по старшинству полагается первыми проводить лорда Аррена и его молодую супругу. Эту чашу я пью за лорда и леди Аррен! - За лорда и леди Аррен! - Жарких ночей! - Крепких им сыновей! - И красивых дочерей!       Гости, толкаясь и смеясь, устремились к высокому столу. Мужчины окружили Лизу и потащили прочь из зала, а раскрасневшаяся новобрачная только взвизгивала и хихикала; зато вот ее муж, как заметила Кет, даже в таком положении был невозмутим и величав. При мысли о том, что совсем скоро ей предстоит пройти через то же самое, Кет зарделась и опустила голову вниз, не имея сил посмотреть на Эддарда. Но тут прохладная и сухая мужская ладонь легла на ее руку и сжала ее – в этом простом жесте было успокоение и одобрение, и Кет нашла в себе силы поднять глаза. Лорд Старк смотрел на нее, спокойно и внимательно, и только в уголках серых глаз плясали веселые искорки, которые неожиданно делали его похожим на старшего брата. Дрожащими губами Кейтилин улыбнулась ему, и он снова пожал ее руку, также молча.       По двое и трое провожающие возвращались – у некоторых из женщин от усилий распустилась шнуровка на платьях, а дублеты некоторых мужчин были неподобающим образом расстегнуты. Кет пришло в голову, сколько из них столкнулись по дороге в темных переходах и закоулках, чтобы там, в темноте, накрытые облаком хмеля и чужой радости… Нет, нельзя, нельзя об этом думать, иначе станет еще страшнее. Вот и ее время пришло. Ладони Кет резко вспотели, и она едва не уронила вилку.       Люди даже не стали садиться за столы, а столпились вокруг высокого места, ожидая, когда лорд Хостер объявит провожание второй пары новобрачных. Но вместо тестя вдруг встал и заговорил лорд Старк: - Мой почтенный лорд-тесть, и вы, дорогие гости и знаменосцы трех великих домов Вестероса! Я благодарю вас за то, что вы почтили своим вниманием нашу свадьбу. Но провожания не будет. Мы с леди Старк удалимся в спальню наедине, а вы продолжайте веселье, и я надеюсь, что еще не одну чашу вы подымете за наше здоровье и благополучие, как я сейчас пью за ваше. – С этими словами он поднял кубок и выпил. Кейтилин почувствовала горячую волну благодарности к Эддарду, который избавил ее от унизительного и стыдного обряда. Меж тем гости недовольно загудели, развязные хмельные лица придвинулись ближе. Лорд Хостер привстал было, чтобы успокоить их, но не успел. Старк поднял руку в запрещающем жесте и повторил – тише, чем раньше, но на этот раз в голосе молодого лорда зазвучал лед: - Провожания не будет.       Эддард со стуком опустил чашу на стол и подал Кейтилин руку: - Идемте, госпожа моя. Пора.       Как во сне, она вложила свою ладонь в его, и пошла следом, едва замечая происходящее. Лорд Хостер щелчком подозвал служанку, и та, расторопно подхватив со стола свечу в тяжелом подсвечнике, успела оказаться впереди молодых прежде, чем те покинули зал.       Их шаги гулко раздавались по коридору. Кейтилин заметила, что они идут не к ее комнате, но у нее совсем не осталось сил, и она сосредоточилась только на том, чтобы не споткнуться в своем длинном платье и тяжелом плаще. В коридорах было прохладнее, и головная боль немного отступила. Служанка остановилась, толкнула тяжелую дубовую дверь, вошла в комнату, поставила свечу на стол и с поклоном ушла. Они остались одни.       Кет огляделась: для первой брачной ночи им отвели один из богато украшенных гостевых покоев, из тех, что берегут для великих лордов и королей. Спальня была подготовлена к их приходу: на стены развесили старинные гобелены, на полу лежал дорогой мирийский ковер, камин жарко топился, а свечи разгоняли тьму. Не зная, что делать, она так и стояла посреди комнаты. Ее муж, тем временем, запер дверь изнутри, налил себе вина из стоявшего на столе кувшина, отпил глоток и устало потер виски – у него, что, тоже болит голова? Или он тоже волнуется перед брачной ночью? Что за глупости. Волнуются только девицы, а мужчина почти всегда приходит в постель к девственной невесте, уже имея опыт с другими женщинами. Не то чтобы Кейтилин это задевало, но ей было немного обидно, что все страхи и волнения достанутся только на ее долю. Конечно, септа, а более того – ее старая нянька, отчасти Лиза, а отчасти с тайной жаждой подслушанные разговоры служанок достаточно просветили ее о том, что ее ждет на супружеском ложе. Кет твердо помнила, что первые несколько раз это больно и неприятно, но слова семейного девиза «Семья. Честь. Долг» накрепко въелись в ее разум и плоть. В последние два дня твердила их почти непрерывно – они стали ее молитвой, ее клятвой, ее кандалами.       Тишина давила на уши. Сколько еще ей так стоять? Не пора ли ей раздеться? Лечь в постель? Или дождаться, пока муж прикажет ей? Тем временем, Эддард не торопясь допил свое вино и подошел к ней. Прохладные пальцы прикоснулись к застежкам на шее, раздались два тихих щелчка, и свадебный плащ – тяжелый серый шелк, горностаевая опушка, голова лютоволка из настоящего меха, с настоящими зубами и рубиновыми глазами – тихо соскользнул на пол. Подчиняясь внутреннему чувству, непослушными руками Кет распустила толстые витые синие шнуры на его плаще, и оказался на полу рядом с плащом невесты.       Взяв ее за руку, Эддард подвел Кейтилин к кровати, усадил на край и сел рядом: - Вы боитесь? – тихо спросил он.       Она кивнула, сглатывая комок в горле. - Если бы только я мог чем-то облегчить ваш страх…       Кет только покачала головой: - Это неизбежно. Все женщины проходят через это, значит и я тоже пройду. Это мой долг. - Как и мой. Но поверьте, Кет, - в голосе Эддарда звучало искреннее сочувствие, но на этот раз оно не придало ей сил, а наоборот, заставило чувствовать себя еще хуже – если бы это было в моей власти, я подождал бы сколько нужно, пока вы не привыкнете ко мне, пока мы не узнаем друг друга получше – но война на пороге, я нужен Роберту. Через десять дней я должен покинуть Риверран. Одни боги знают, когда я вернусь, и вернусь ли вообще. Есть и еще одно: Винтерфеллу нужен наследник. Если у меня не будет детей, наш род прервется и угаснет.       Во рту Кейтилин стало горько. Ей самой нужны не воинские подвиги, а живой муж, своя семья – но кому и когда было дело до желаний женщин? Ее дело – рожать наследников, ее поле битвы - родильная постель. Что ж, да будет так. Семья, честь, долг.       Девушка судорожно вздохнула и медленно начала распускать шнуровку платья. Но чужие руки накрыли ее пальцы и мягко отвели в сторону, а затем Эддард осторожно взял ее за подбородок, приподнял лицо и так же осторожно поцеловал несколько раз, словно призывая не бояться его. А затем принялся сам распускать завязки, заставляя ее сердце биться быстрее – от страха ли, от волнения или от того, что к ней впервые так прикасается мужчина?       Спустя какое-то время Неду пришлось отодвинуться, потому что Кейтилин осмелела и сама начала расшнуровывать его дублет. Позволить ей раздевать себя – это было так странно, и он не знал даже, правильно ли – но делая это, они оба словно исполняли какой-то негласный ритуал, который странным образом сближал их. Он взглянул на Кет сверху вниз – сияющие темно-рыжие волосы, синие, как воды Трезубца глаза, белая кожа, розовые губы, упругие молодые груди, тонкий стан. Нед еще не видал девушки красивее, она затмевала даже леди Эшару Дейн, чьи странные фиалковые глаза и нездешняя грация заворожили его на Харренхольском турнире и заставили сердце сжаться в тисках сладкой боли. Молодой человек нахмурился: он не должен думать об Эшаре, не она его жена, не она, полураздетая, сидит на брачном ложе – так близко, что он чувствует тепло ее кожи. Вместо этого он вдруг вспомнил брата и сердце кольнула игла, – скорбь, смешанная с обожанием и завистью. Бран не стал бы вести себя с невестой как чурбан и стыдиться собственных желаний, он-то знал, как разогреть женщину и заставить ее хотеть тебя – в отличие от него самого. Роберт часто дразнил его рассказами о своих похождениях и раздавал советы, как соблазнять девиц, но сейчас Нед вряд ли бы смог вспомнить хоть один из них.       Все так же храня молчание, Эддард Старк подождал, пока жена освободит его от дублета и туники, а затем снял с нее платье, украшения, туфельки с чулками, и наконец, нижнюю сорочку, - все так же медленно и аккуратно, стараясь не прикоснуться к ней лишний раз. Смущение не позволило ему позволить ей снять с себя бриджи и исподнее, и с ворохом одежды в руках он отошел к резной скамье. Минуту спустя Кейтилин впервые увидела его полностью обнаженным. Стройное тело юноши, - уже не подростка, но еще и не зрелого мужчины – светлая кожа, гладкая грудь и спина, внизу волосы такие же темные, как и на голове. Весь его облик дышал чистотой и строгостью – он был настоящим порождением своего сурового края. Как странно – он раздел ее донага, а сам прячет глаза, хотя вправе смотреть на нее сколько угодно. Вопрос вырвался сам собой: - Я противна вам?       Нед, смотревший до этого в пол, наконец, поднял взгляд, и лорд Винтерфелла, хранитель Севера вдруг показался своей молодой жене мальчиком-оруженосцем наедине со своей первой женщиной. Или она действительно первая? - Вы? – вопрос безмерно удивил его – Вы прекрасны. – голос против ожидания стал хриплым, и, единожды взглянув на голую Кейтилин, он уже не мог отвести взгляда – Ни один мужчина, хоть раз увидев вас, не сможет остаться равнодушным.       В горле пересохло, и Нед, сглотнул, продолжая смотреть на нее и медленно, шаг за шагом, приближаясь к постели. От чужого откровенного взгляда – горячего, неожиданно страстного – по ее обнаженной коже неожиданно побежали мурашки, кровь прилила к щекам, сердце забилось быстрее, ее бросало то в жар, то в холод. В голову лезли странные, неуместные мысли: Брандон не стал бы о таком спрашивать, да и вообще, вряд ли стал в свою брачную ночь тратить время на разговоры. И у него определенно были женщины до нее. А вот у Петира не было никого (тут она глупо и нервно хихикнула), и он был бы вне себя от счастья, отдай Кейтилин свою невинность ему. Она тут же рассердилась на себя: боги, о чем она думает? Какое теперь имеют значение эти мужчины из ее прошлого? Перед ней ее муж, тот, с кем связано ее настоящее и будущее. Это ему она подарит свое девичество и родит детей. С мыслью о своем долге Кейтилин Старк собрала храбрость в кулак, посмотрела в серые северные глаза Неда и шагнула вперед. Только этого он и ждал.       ***       Некоторое время спустя они оба лежали в постели, тяжело дыша, влажные от пота, и дрожащие от пережитого опыта. Кет чувствовала боль между ног и следы его слишком пылких поцелуев и прикосновений на своей шее, грудях, бедрах и ягодицах, но все равно испытывала облегчение и даже странную радость – все позади, все хорошо. Она сделала это – отдалась мужу, как то и предписывал ей долг. Она не вырывалась и не рыдала, достойно перетерпела боль и даже попыталась доставить ему удовольствие, и кажется, он его получил. Но и для нее все оказалось далеко не так страшно, как ей казалось в ее невежестве, перемешанном со слухами и наставлениями. Нед чуть подвинулся, и натянул одеяло повыше, укрывая им обнаженные плечи Кейтилин, и одновременно привлекая ее к себе. - Тебе было хорошо со мной? – раздался его негромкий голос – это были первые его слова с той минуты, когда он сказал, что находит ее красивой.       Кет улыбнулась про себя – странно, ее всегда учили, что это женщина обязана заботиться об удовольствии мужчины, а не наоборот. - Мне хорошо от того, что ты спросил. – и после паузы добавила – Нед. - В следующие разы тебе будет легче, Кет. Так мне говорили. И, если… если я смогу, то тебе тоже будет хорошо со мной – по крайней мере, ночью. - А ты хочешь этого? - Чего именно? - Чтобы мне было хорошо. - Да, хочу. Мы теперь связаны не только обетами и законом, но и кровью. И это мой долг. – С этими словами он легонько поцеловал ее волосы, - макушке стало тепло от его дыхания, и вскоре Кейтилин догадалась, что ее муж уснул. Сама Кет, лежа в его объятиях, и, ощущая тепло и запах чужого, и одновременно теперь самого близкого ей человека, улыбалась, а сонливость уже накатывала на нее тяжелыми волнами блаженного покоя, пока не накрыла с головой.