Ты меня бесишь

POV Рон - Правая. - Крайне равнодушно, будто не случилось ничего такого, констатирует Карл, опуская взгляд на свою руку. Его пальцы, будто усилием, разжимаются, и нож падает на пол. Я, все еще в незнании, срываюсь с места и дрожащими руками хватаю его запястье. Сжимая рукоятку ножа, он прочно вогнал кусок стекла в свою ладонь. Кровь сочится из раны, но это хотя бы не смертельно. Истерика больше не пульсирует в моих висках, и ритм сердца выравнивается практически до нормы. Я поднимаю взгляд к его глазам и ощущаю отрезвляющий укол от его состояния: не проявляя внешне никакой реакции, его глаза наполнены туманом боли, удивительно, как ему удается стоять на ногах. Я рано успокоился. Все плохо. Все, блядь, очень плохо. - Пиздец. - Я вновь возвращаюсь взглядом к его ладони и дергаюсь в сторону. - Так. Сейчас. Я сейчас. Стой тут. Вообще-то, я собираюсь забрать Джудит, предложить свалить отсюда и придумать что-нибудь со всем этим в более безопасном месте, однако по дороге к сундуку я замечаю в стороне потерянную в суете корзину Джудит и вспоминаю что-то очень важное. Я хватаюсь за плетенную ручку и спешу вернуться к Карлу. Нервно вытаскиваю из корзины полотенца - это самое чистое, что у нас есть. - Прижми к ране и потерпи немного, мы только выберемся, и я что-нибудь с этим сделаю. - Я пытаюсь звучать уверенно, но голос предательски дрожит; сам оборачиваю его руку полотенцем и заставляю его пальцами придерживать ткань ближе к ране. - Джудит, где она? - Карл продолжает смотреть на меня несколько отстраненно, но не сдается. - С ней все хорошо, я сейчас ее заберу, а ты пока подумай, как нам по-тихому свалить отсюда. - Пытаюсь отвлечь его от боли и несу всякую чушь или еще не самую чушь. Я не должен тупить и трусить. Только не сейчас. Я на самом деле испугался за него. Да, теперь я понимаю, я бы не хотел, чтобы он умирал, по крайней мере, не так. И не только потому, что я без него не справлюсь. Я просто не хотел бы. Наверное, есть что-то еще, но нет времени об этом думать. Сейчас я должен взять на себя ответственность и помочь нам всем. Пока я ворочаю сундук, достаю из него невредимую Джудит, возвращаюсь на свое место рядом с Карлом и устраиваю девочку в корзине, парень остается неподвижным, но его взгляд становится более осмысленным. - Там дальше есть другая лестница, мы могли бы пойти туда, но мы не знаем, что там. - Карл начинает рассуждать, а его внимание обращается к сестре, вот и хорошо, она сможет немного привести его в чувства. - Мы могли бы пойти обратно, но... - У нас нет времени на неожиданности, мы идем обратно. - Решительно вешаю на здоровую руку Карла корзину с ребенком: - Теперь с Джудит пойдешь ты. - Резвым наклоном забираю с пола нож, выпрямляюсь и несколько мгновений привыкаю к увесистому оружию, которое идеально ложится в руку. - Я пойду впереди. - Рон, давай я пойду, я смогу. - Парень делает шаг мне навстречу, но я равно так же отступаю. Пока он собирается выглядеть собранным и убедить меня в своем всесилии, я бегло осматриваю территорию за его спиной, только бы не смотреть на него, чтобы не поддаться. Неподалеку от нас, зажатая между парочкой мертвецов, лежит шляпа Карла. Я не могу сказать, что заставляет меня, вместо ответа, обойти его, а вернуться уже с этой дурацкой шляпой. Возможно, это по причине того, что в ней Карл и есть Карл, без нее уже чего-то не хватает. О чем я думаю вообще? - Нет, пойду я, а ты прикроешь меня. Я не сомневаюсь, что ты сможешь, но просто не спорь, Карл, не сейчас. - Я не собираюсь больше слушать аргументы и причитания, которые точно будут, потому опускаю на его голову шляпу, разворачиваюсь и в подтверждение своих слов иду туда, откуда раньше мы и прибежали. - Рон! - И я прав, но продолжаю игнорировать любые попытки докричаться до меня. - Рон. - Только осознав, насколько я серьезен, он сдается: я слышу его фырканье и тихое шуршание шагов. *** Даже боюсь предполагать, чем вызвана такая удача - выбраться из этого проклятого центра, не встретившись больше лицом к лицу с ходячими. Может, мы всех их перебили, а может, нам просто повезло, и бегаем мы быстро. Уже не имеет значения, когда мы на свежем воздухе, под солнечным светом и в открытом пространстве. По моим наблюдениям, Карл чувствует себя уже значительно лучше. Он идет рядом и часто бросает обеспокоенные взгляды на притихшую Джудит. Мы двигаемся к краю поселка, противоположного тому, где провели сегодняшнее утро. Нам нужно выбрать наименее приметный дом, потому я всматриваюсь в каждое строение. Карл говорит, что нужно выбирать что-то самое неброское, так как вандалы зарятся на такую собственность в самую последнюю очередь, когда уже не так озабочены наживой. В стройных рядах роскошных особняков нам все же удается найти островок чего-то поскромнее. Выбираем небольшой типовой дом на пограничной линии населенного пункта. Рядом с нашим будущим убежищем в качестве охраны ошивается тройка ходячих. Переглядываемся с Карлом, на его вопросительный вид, справимся ли мы, я утвердительно киваю. - Я сбиваю их с ног, ты подходишь со стороны головы и бьешь в мозг. - Парень удобнее перехватывает корзину, делает глубокий вдох и идет вперед. Первый мертвец падает на дорожку, ведущую к дому. Я занимаю свою позицию, заношу для удара нож и замираю. Этот ходячий отличается от тех, что я видел раньше так близко: на нем нет крови, его лицо не изорвано и не искажено. Это человеческий образ, человеческое лицо. Он тянет ко мне руки и заходится в желании вцепиться в меня зубами, но я не могу просто пробить голову существу, которое раньше было человеком, которое сохранило такую целостность, которое выглядит больше несчастным, чем опасным. Мои руки начинают дрожать, и дыхание становится частым, жадным: понимаю, что надо, но не могу. Я не могу. Это сложнее, чем казалось, всадить нож в голову куда сложнее, чем думать об этом или просто целиться, причем неважно, о мертвецах речь или о живых. - Не думай, Рон! Бей в голову! - К моему сознанию прорывается неровный голос Карла, а за ним слышится и возня за спиной. Я бью, просто из-за испуга, что медлю, из-за новой волны страха за Карла, из-за картинок того безумия перед глазами, которое поглощало меня еще совсем недавно. Ходячий последний раз дергается и становится неподвижен. Я, наконец, осознано выдыхаю и оборачиваюсь. Два мертвеца, лужа гниющей жижи и парень, пытающийся вытереть об газон остатки чьих-то мозгов с ботинок. Я облажался. В отчаянье возвращаюсь к своему трупу и со злостью дергаю нож, но он так и остается торчать из чужого черепа. Ни вторая, ни третья попытки не дают мне результата, пока не появляется Карл и не забирает оружие, выдернув его на волю левой рукой. Предварительно проверив дом на присутствие каких-либо обитателей, мы разделяемся. Карл уходит на второй этаж, чтобы проверить наличие аптечки, а я остаюсь внизу и пытаюсь найти все, что может пригодиться для Карла. Я все еще на взводе из-за собственной никчемности, поэтому мои движения неаккуратные и шумные. Я нервно переворачиваю и разрушаю, раскрываю все, что попадается мне на пути. Карл приносит аптечку, в ней не оказывается ничего, кроме остатков бинта, ваты и просроченной разогревающей мази. Не богато, но, пожалуй, именно этого мне и не доставало, ведь мне посчастливилось найти одну треть бутылки виски, соду, которая бы пригодилась при наличии у нас воды, и металлическую пилочку для ногтей. *** Мы встречаемся на кухне. Я заставляю Карла сесть за обеденный стол, устраиваюсь рядом и укладываю его руку на столешницу. Осторожно снимаю с руки полотенце и, сворачивая его, пытаюсь вытереть излишки крови. Мои руки продолжают дрожать, но я считаю, что обязан взять себя под контроль и справиться с этим. Сейчас никто не поможет ему, кроме меня. Только я с ним рядом. До какого-то момента он молчит и не сопротивляется, его вид вновь становится болезненно-невозмутимым. Парень весь напрягается, когда я приближаю его руку к своему лицу и стараюсь рассмотреть рану с разных ракурсов. - Рон, стой. Давай я сам, я справлюсь, правда. - Он дергает руку на себя, но я сжимаю свои пальцы на его запястье и встречаюсь своими глазами с его. - Не дергайся и не мешай мне, я не позволю тебе возиться с этим самому. Я знаю, что нужно делать, а ты соберись, сейчас будет больно. - Этот его срыв вынуждает меня звучанием собственной речи успокоиться и подготовиться. Не могу точно определить, почему он так просто соглашается со мной. Вероятно, раздражение в моем взгляде относительно его самоуверенности читается слишком красноречиво, а вероятно, он просто устал и все же осознает, что лучше для всех нас просто смириться. Так или иначе, но Карл сжимает зубы, безэмоционально смотрит на меня своими холодными глазами и позволяет заняться делом. Он не произносит ни звука за все время моих манипуляций, только временами закрывает глаза и иногда поджимает губы в моменты боли. Все его тело находится в диком напряжении, кожа покрывается потом, но ему удается переживать все эти ощущения внутри себя. Меня, конечно же, это задевает, я беспокоюсь и вожусь дольше положенного, продумывая каждое свое действие, и избегаю ошибок. Когда окровавленный осколок средних размеров уже лежит на столе, я начинаю чувствовать вкус своей победы: стекло было толстое и достаточно прочное, и, на мой неопытный взгляд, мелких осколков в ране не остается. Я с чистой совестью заканчиваю обрабатывать рану и принимаюсь за самое легкое - перевязку. Карл легко подстраивается под мои движения, позволяя удобно наматывать бинт. Увлекаясь своим тихим процессом, я пугаюсь шумному движению воздуха с его стороны. Я поднимаю глаза и вижу, что он улыбается. Карл сидит и улыбается, мгновенно обнаруживает переключение моего внимания и резко отворачивается, закрывая губы свободной рукой. Это движение не особо спасает его, так как из его груди начинает вырываться смех. Парень, несоответственно ситуации, просто смеется. Этот смех не истеричный и не надрывный, он негромкий, бархатный и мягкий на слух, он неожиданно настоящий. Больше всего я поражен тем, что он настоящий. Я никогда не слышал, чтобы Карл смеялся по-настоящему, даже в Александрии на вечеринке у Дианы, при знакомстве, при развлечениях его смех не был таким приятным, живым, естественным. Это выглядит как что-то необычное... Ну, как северное сияние, например. - Что? - Я замираю и растерянно смотрю на всю эту картину. - Порядок. Правда, все хорошо. - Он поворачивается, убирает левую руку на свое колено и встречается с моим выжидающим взглядом. - Я просто вспомнил, каким забавным ты был там, в центре, когда пытался командовать. Знаешь, если бы ты был лидером группы выживших, ты был бы самым милым лидером из всех тех, что мне доводилось встречать. Я ощущаю, что где-то в моей голове просыпается бешенство, вот очень смешно, мой взгляд начинает наполняться злостью и еще морем нелестных чувств. Я уже, кажется, готов сорваться в тот омут с головой, но парень напротив продолжает улыбаться, и весь мой негатив вдруг гаснет от одного его вида. Он все еще такой же красивый, как и утром, просто подросток, но он не задумываясь покалечил себя, чтобы спасти и мою жизнь тоже, он не жалуется и не сдается; он знает, чего хочет и идет к этой цели; он не избегает трудностей и не выбирает легкие пути. Он совсем не похож на обычного неразумного мальчика, все это делает его похожим на… Мужчину? А я... - Это ты еще не видел, как я сражался, задирая ноги. - А я, как настоящий маленький мальчик, побежденный очарованием сильнейшего, начинаю с ним… Флиртовать? Идиот, знаю, но это сильнее меня. Смущенно опускаю глаза и продолжаю наматывать белую сеточку на его ладонь. - Почему это не видел? Очень даже видел. Ты был неотразим, как герой лучших комиксов. - Какого-то черта он поддерживает это, продолжает веселиться и заставляет меня чувствовать себя неправильно. Я, блядь, не должен считать его мужчиной, который симпатичен мне. Не должен! Не должен! Не должен! Но я вдруг считаю. Иди ты нахер, Карл, со всем своим обаянием и прекрати делать это. Тебе запрещено быть таким, тебе всего шестнадцать, ты не имеешь права. - Когда успел только? - Я стараюсь сдержать свою внутреннюю панику, но мне кажется, что я выдаю себя каждым своим действием, даже с моих губ срывается нервная усмешка. - Глаза должны быть везде, забыл? - Он, будто чувствуя мое состояние, становится серьезным, поворачивая ладонь, чтобы я мог завязать концы бинта. - Теперь я поверить не могу, что это был я, никогда бы не подумал, что умею так. - Я делаю последний узелок, оставляю его руку висеть в воздухе, опускаю свои руки себе на колени и поднимаю на него глаза. - Я сделал, что было в моих силах, но лучше нам поторопиться в Александрию, чтобы тебя осмотрела Дениз. *** Мы вновь расходимся, каждый на свой этаж. Я нервничаю из-за того, что мое отношение к Карлу резко изменилось, а я не заметил, в какой момент, и не прикончил эту симпатию в зародыше, а теперь она медленно и мучительно заполняет меня. Проблема усложняется еще и тем, что этот мудак не делает ничего такого, что могло бы вернуть мне мое здравомыслие и ненависть к нему. Чертова ситуация. Я шатаюсь по первому этажу дома, теперь закрывая за собой дверцы шкафов и частично оставляя за собой порядок. Тут здорово порылись, но, видимо, и правда были уже мало заинтересованы, так как мне удается найти даже немного воды в гараже, а еще хлопья для завтрака на кухне, большой набор свечей в гостиной. Очень милое место. Под грузом мыслей о нас (бог мой, как звучит!) с Карлом, мне не комфортно. Я пытаюсь переключиться на мысли о доме и родных, но это еще быстрее заводит меня в тупик отчаянья. Ничего не остается, как переключиться на реальность и поболтать с Джудит. Ребенок смотрит на меня широко распахнутыми глазами и словно все понимает, пока я бегаю вокруг дивана в гостиной, пытаясь его разложить, и болтаю ей о всякой ерунде: вроде жизни до всего этого дерьма или о том, какими замечательными бывают самые обычные вещи и вкусными свежие продукты. Я справляюсь с диваном и расставляю по полу свечки, после заката их можно будет зажечь, их тусклый свет не будет привлекать ходячих, а нам не придется сидеть в темноте. - Я принес чистую одежду и немного воды, была в лейке для полива цветов. - Карл протягивает мне светлую футболку и клетчатую рубашку. Без слов забираю одежду, которую дает мне парень, сдержанно радуясь тому, что еще совсем немного, и я избавлюсь от этого мерзкого запаха гнили, витающего вокруг нас теперь непрерывно. Вот снова он делает для меня что-то, за что я не могу его ненавидеть, но, кажется, я начинаю ненавидеть его за то, что он мешает мне его ненавидеть. Карл, ты бесишь меня, бесишь, и больше ничего. В своих мыслях я со скоростью света натягиваю свежую футболку, пару секунд наслаждаюсь мгновением, а потом замечаю в пыльном отражении телевизора надпись. Что, блядь? - Ты что, блядь, изде... - Я решаю озвучить свой вопрос и совсем не задумываюсь о том, что Карл позаботился не только обо мне, что он тоже может быть занят переодеванием. - ...ваешься? - Шепотом заканчиваю фразу я, когда в последних лучах заката вижу острые лопатки, четкую линию позвоночника и ямочки внизу, у самого пояса штанов. Тонкие, но сильные руки движениями дополняют силуэт, позволяют заметить тонкую талию и оттенок светлой кожи, мерцающей в свете заходящего солнца. Темные завитки волос касаются тела на затылке, и это щекочущее касание придает ему еще больше очарования. Пелена сладкого волшебства опадает вместе с дешевой серой, струящейся синтетической тканью, которая скрывает под собой всю красоту. - Что? - Он оборачивается и окидывает меня взглядом, кажется, понимая, о чем я там мямлил, и без пояснений. - Прости, чувак, это все, что там было. - И почему это все, что там было, досталось мне, м? - Складываю руки на талии, демонстрируя футболку с надписью "лучшая на свете бабушка" во всей красе, и предупреждающе наклоняю голову. - Рон, прекрати детский сад, это всего лишь тряпка. - Он хмурится и тянется за темно-серой рубашкой для себя. - Да, отлично, просто супер. Если для тебя это просто тряпка, давай махнемся, вперед. - Пытаюсь взять его на слабо, хватаюсь за низ своей футболки, но реакции со стороны Карла нет, и я бросаю идею снимать футболку с себя. В два шага я оказываюсь рядом с ним и цепляюсь пальцами уже за низ его футболки. - Что? Не так это просто, да? Негоже такому принцу что попало носить. Мудак ты! - Эй, - его здоровая рука бьет меня по пальцам, - остынь, у меня не было времени разглядывать ее, и я не собирался делать это специально. Я выдыхаю. Да, я понимаю, что веду себя глупо, а его слова звучат вполне правдоподобно. Просто я хочу найти всем этим эмоциям выход, но не знаю - как, наш обмен футболками выглядел бы маразмом, зато это был способ. Мы держим зрительный контакт еще некоторое время, Карл очень надеется, что я все спущу в никуда, просто включу мозг. Пользуюсь его расслабленностью и надеждой, резко толкаю его в плечи, и он летит на диван. Ты пропустил удар, мудак. Бросаю на него ядовитый взгляд, отступаю, хватаю рубашку и убегаю на кухню. Мне стало легче. *** Спустя время мы сидим на острове из дивана в окружении тусклого свечения от огоньков свечей. Наш поздний ужин - консервы и хлопья, неплохо живем. Между нами спит накормленная молоком и размоченными в нем хлопьями Джудит. Карл в своем новом прикиде напоминает тень в шляпе, ему больше подошла бы моя рубашка. Я в своей футболке смотрюсь крайне дебильно, но уже не придаю этому значения. Сначала я собирался просто застегнуть все рубашкой, но после решил, что так будет еще хуже, и оставил все, как есть. В общем, каждый из нас погружен в свои мысли, и в этой тишине нам уютно. - Если ты уже перебесился, то, возможно, я могу отдать тебе еще кое-что, что захватил для тебя наверху. - Тихий голос Карла не особо нарушает уют и выдергивает меня из моих малосодержательных мыслей. - Кое-что? Надеюсь, это не поварешка, чтобы сослать меня на кухню. - Дарю ему колючий взгляд, пусть не думает, что, раз я спокоен, то не считаю его мудаком за косяк с футболкой. - Это будет немного получше. - Он на мгновение тянется в сторону рюкзака на полу и поворачивается ко мне, протягивая нож. Все острые ответы разом вылетают из моей головы. Я берусь за рукоятку-кастет, и его пальцы соскальзывают с ножен. Оружие остается в моих руках, и я с подозрением смотрю на него: это что, на самом деле мне? Не встретив отрицания в холодном наблюдающем взгляде, пытаюсь рассмотреть нож внимательнее. Пальцы входят в отверстия, рукоятка идеально ложится в ладонь. Одним решительным движением вынимаю лезвие из ножен и открываю рот от восхищения: резной, до совершенства острый клинок переливается в тусклом освещении своими гранями. Абсолютно очевидно, что это оружие было для кого-то чрезвычайно дорого, его состояние просто потрясающее. Если откровенно, я тронут, что после такой находки Карла я держу в руках это сокровище, а не его потрепанный боями и временем кинжал. Не могу сказать, что, будь я на его месте и, откопав нечто подобное, не спихнул более неопытному и мало смыслящему что похуже, забрав такую прелесть себе. Карл что, серьезно собирается отдать его мне? Видимо, собирается, потому что он лишь неопределенно ведет полями своей шляпы, откидывается на спинку дивана и собирается продолжить ковырять консерву. - Хорошо, будем считать, что с футболкой замяли. - С приступом наслаждения резко вгоняю лезвие обратно в ножны, непередаваемые ощущения, и пытаюсь звучать холодно, но я не Карл и не умею держать свой взгляд стеклянным. Наверняка, даже без прямого зрительного контакта он давно изучил весь тот восторг, который я испытал сейчас от его... Подарка? Продолжение вечера вновь тихое, но с оружием под рукой я вдруг чувствую себя спокойнее. Кажется, я начинаю понимать Карла и его привычки ходить с неизменным ножом даже там, где он, по определению, не пригодится. *** Этой ночью я вновь проснулся от кошмара, где ситуация возле дома заканчивается по другому сценарию. Стоило мне только раскрыть глаза и отогнать от себя жар ужаса, я сразу же поспешил нащупать нож, который вечером оставил в мгновенной доступности. Оружие под кончиками моих пальцев окончательно убедило меня в том, что я жив, Карл жив, что это просто сон. Однако провалиться в сон я уже не мог, взбудораженная нервная система отказывалась приходить в состояние покоя, воображение только подбрасывало для этого подходящие картинки. Мне нужно было как-то отвлечься, нужно было чем-то обмануть свою тревожность. Я стою над картонным коробком средних размеров, придерживая его сверху одной рукой и занося нож для удара второй рукой. Коробок еще днем я приметил в гараже. Рядом стоящая свеча практически не дает мне света, но это неважно. Ничего не имеет значения. Я элементарно хочу сосредоточиться, представить себе ходячего и нанести поражающий удар. - Давай я покажу тебе. - По моему телу проходит парализующий страх, сердце замирает, а затем начинает стучать с такой бешеной силой, что кружится голова. Если бы я был достойным бойцом, я бы успел сообразить, вовремя развернуться и всадить нож в его шею по самую рукоятку. Но я всего лишь Рон, который был бы уже трижды мертв, будь за спиной не Карл, а кто-нибудь другой. Парень подошел мастерски тихо, выдал свое присутствие, только когда вероятность сопротивления была ничтожно мала, а теперь он дышит в мою шею, и его тело прижимается ко мне все сильнее. Я ощущаю тепло, исходящее от него, ощущаю, как его ладони скользят по моим рукам, его поза пошагово становится подобна моей. От такой близости мы почти сливаемся в одно и чувствуем друг друга в самом прямом смысле слова. - Эй, зачем ты так напряжен? Расслабься. - Его тихий грубоватый голос рядом с моим ухом. Сейчас, ориентируясь только на слух, этот голос завораживает меня. - Просто расслабься, - и я не смею не подчиниться, - вот так. Ты неверно стоишь, поставь ногу вот так, - он сам толкает мою ногу чуть в сторону, а я не могу противиться, - всегда помни о равновесии, твоя задача не только ударить, но и устоять на ногах. Ты неверно держишь руку. - Его перебинтованная ладонь, до этого поддерживающая мое запястье, скользит выше и накрывает мои пальцы поверх захвата ножа. Впервые при прикосновении с его кожей я чувствую тепло в длинных, тонких пальцах. - Держи ее вот так, - он сам проделывает, как надо, и это, наверное, врезается в мою память. - Нож не сжимай так сильно, нет, не хватайся за него слишком слабо, но и не заставляй врезаться в ладонь. Рукоятка должна удобно лежать в твоей руке и стать продолжением тебя. - Под магией его голоса и теплого дыхания я слушаюсь, принимаю требуемую позу. - И самое главное, Рон, сосредоточься на своем теле, ты должен превратиться в изворотливую силу, стать неуловимым, чтобы тебя невозможно было поймать ни с одной из сторон. Никогда не думай о чем-то еще. - Каждое слово Карла звучит, как заповедь, его тело словно следует за каждым звуком. – И бей. - Я успеваю только вслушиваться в бархат его красивого голоса, когда он сжимает мою руку, мягко толкает ее, и острое лезвие плавно врезается в картон. Я ощущаю только полет своего расслабленного тела, упругую игру мышц в его руках и груди. Мы замираем на несколько секунд. - Чтобы вытащить нож, не дергай его из раны, ничего не получится. - Карл руководит моими действиями, попутно поясняя. - Проведи немного вдоль раны, вот так, примени немного силы, чтобы лезвие выскользнуло. - Нож остается в моих руках, а парень разрывает нашу связь и отстраняется. - Я не смогу, Карл, я не смогу. - Все видится мне таким неисполнимым, что я впадаю в панику, поворачиваюсь к нему лицом и обессиленно присаживаюсь на край стола. - У меня не получится. Я не могу не думать. Я постоянно боюсь. Карл, я испугался сегодня этого гребаного трупа, я чуть не убил нас всех. Я никогда не смогу стать таким, чтобы выжить в этом мире. Даже сейчас, без тебя, я был бы уже мертв. Ты понимаешь, да? - Я вижу, что мои руки дрожат, и не могу поднять глаза на него. - Эй, чувак, ты чего? - Я скорее ощущаю, как он присаживается рядом, а его левая рука мягко сжимает мое плечо. - Мы все еще живы. Слышишь? Мы живы. И в этом есть твоя заслуга тоже, у тебя уже получается. Ты спас меня, ты спас Джудит, ты умеешь бороться. Не смей сомневаться в себе сейчас и никогда. Делать что-то впервые всегда сложно, ошибки неизбежны, но они делают тебя сильнее. - Считаешь, что это все не зря? - Обращаю к нему взгляд, в свете свечи мне почти не видно его, но наши лица настолько близко, что можно интуитивно найти контакт. - Весь наш мир пропах смертью и потерями, но ты должен верить, что пока за твоей спиной кто-то есть, все не зря. Рон, я и Джудит, мы не справимся без тебя. - Для него явно такой разговор не самое легкое занятие, но он старается. - Что, если наших близких уже нет? Что, если Александрии уже нет? Что тогда? - Я продолжаю упрямиться, не потому что мне так хочется, просто я хочу услышать его голос, мне нравится звучание. - Сейчас уже это не первостепенно, сейчас главное, что мы вместе. Только вместе мы дойдем до Александрии и узнаем, что там, но, вне зависимости от того, живы они или нет, мы все равно останемся вместе, мы уже вместе. – Карл придвигается еще ближе, теперь рядом со мной не только его голос, но и его дыхание на моей щеке. - А как ты думаешь, они живы? - В темноте я ловлю блеск в холодных глазах, он умеет быть убедительным, и тогда кто, если не он, может дать мне надежду. - Да, - я вижу в том самом блеске его ложь, он врет. - Я хочу надеяться, что да. - Нет, он не врет, это именно то, что мелькнуло в его глазах. Карл уходит так же тихо, как и пришел. Я еще некоторое время провожу в идеальной тишине, бессмысленно рассматривая свой новый нож. Когда я прихожу к дивану, Карл уже спит, обнимая сестру. Задуваю свечку и ложусь рядом, придвигаясь как можно ближе, чтобы можно было ощущать тепло. Мы же вместе.