Je deteste t'aimer .../Я ненавижу тебя любить...

      После очередной тренировки нас отпустили на обеденный перерыв, мои руки трясутся от напряжения, костяшки на пальцах разбиты в кровь и их слегка пощипывает. Это вполне терпимая боль, если сравнивать ее с разбитой нижней губой и огромным синяком промеж ребер. Я не возмущаюсь, ведь пора бы уже привыкнуть к вечным побоям и ссадинам. Обида терзает изнутри, я самая слабая из переходников. И как бы я не старалась, мои результаты остаются ничтожными. С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что Лихость – это не моё. Я слишком слаба для этой фракции. Возможно, мое истинное место было в Альтруизме, рядом с отцом и матерью. Кристина о чем-то оживленно болтает с Алом. Я, подпирая левой рукой голову, ковыряюсь в картофельном пюре. Мысль о том, что я окажусь в самом конце списка не отпускает ни на минуту. Даже на ринге я думала только об этом. Что со мной будет? Неужели я стану бесфракционником? Чей-то острый локоть впивается мне в бок, я издаю болезненный стон и подымаю глаза. — Упс, прости Трис. Ты чего такая серьезная? — спрашивает Кристина, намотав на вилку салат. — Да так… Настроения нет, — я понимала, что это глупая отговорка, но другое на ум не приходило. Кристина с Алом странно переглядываются, как будто знают, в чем причина моего ужасного настроения. — Опять Питер, да? — спрашивает Ал, понизив голос до шепота. Я непонимающе смотрю в его сторону. — Вот делать-то нечего, как только думать об этом высокомерном, злобном индюке! Взгляд невольно падает на соседний стол, где, собственно, и сидит «злобный индюк», он о чем-то шепчется с Дрю и Молли, вероятно, опять собирают местные сплетни. Кулаки автоматически сжимаются, а рот искривляется в каком-то злобном оскале. Ненавижу эту троицу! Ненавижу их насмешки! Ненавижу шутки и сплетни, которые они собирают про Альтруистов! В том числе и про меня! Дрю и Молли еще можно терпеть, но вот от Питера меня злость пробирает до костей. А эти его вечные победные ухмылки, после каждой такой у меня появляется неотъемлемое желание сломать ему челюсть. С каждой его зловещей язвительной шуточкой, мои нервы понемногу убывают. Пока что я терплю, но настанет день, когда все накопленное в душе вырвется наружу.       Я продолжаю, не переставая, глядеть на Питера. Он встает со своего места и идет по направлению к совершенно другому столу, его «прислужники» идут следом. Чего это он задумал? Я настороженно поглядываю за его дальнейшими действиями. Он останавливается напротив хилого паренька, и я узнаю в нем Дэвида. Чего они от него хотят? Разве он им как-то навредил? Питер злобно усмехается и что-то шепчет на ухо парню, я не могу расслышать, что именно, но судя по округлившимся глазам Дэвида, явно что-то неприятное. Он снова что-то говорит. Я слежу за движением его губ, я будто кожей чувствую, какие слова высказывает Питер. Лживые, гнусные, обидные, усмешки и упреки! Я еще раз подтверждаю свою теорию, когда краем глаза замечаю, как хохочут Молли и Дрю за спиной своего приспешника. Мои мышцы под напряжением, я сжимаю кулак до такой степени, что окровавленные костяшки пальцев белеют. Я не хочу смотреть, как Питер над кем-то издевается! Я просто не могу сидеть спокойно, пока этот высокомерный Правдолюб портит людям жизнь! Его и Правдолюбом-то назвать сложно. Ложь и клевета — его истинная человеческая сущность. Мое терпение достигает предела, и я вскакиваю на ноги. — Трис, ты чего? — Кристина смотрит на меня. Я, ничего не ответив, выхожу из-за стола и иду по направлению к Питеру, Дрю и Молли.       До этого момента моей решимости не было предела, я была уверена, что поступаю правильно по отношению к Дэвиду и себе, но сейчас, когда я преодолела половину пути, мой разум запаниковал и закричал обратное. Я осознаю тот факт, что мне вновь придется ощутить публичное унижение со стороны Питера. Вновь придется слушать его жестокий и ни сколько не смешной юмор! Вновь терпеть и сдерживать злость в себе! Коленки трясутся. Будь моя воля, я бы развернулась и ушла, но отступать уже слишком поздно. Питер уже заметил меня, и самодовольной улыбкой оглядывает меня снизу вверх, на лице его я замечаю брезгливость, от этого мурашки по коже. Я уверенно смотрю ему в глаза, внутри как будто все органы перевернулись от страха. Я прячу руки за спину, чтобы скрыть дрожь.       Я готова дать ему отпор! Если не я, то никто другой не заступится!