***
— Баб Васк, — запыхавшийся бледный Седрик вломился без стука к строгой соседке и сейчас стоял на пороге, не обращая ни малейшего внимания на грозно супящую брови бабку, которую появление эльфа оторвало от чаепития. — Чё те надыть? Чё бегаешь? Денег в долг не дам, самогонки нет, так что катись отседова, а то ща кочерьгой подмогну. — Баб Васк, звони Роше. Пусть приходит и забирает меня. Я Йорвета убил, — выпалил Седрик. После этого заявления в комнате повисла пауза. Бабка была ошеломлена и даже не нашлась, что ответить Седрику, что случалось с нею крайне редко. Осмыслив услышанное, Васка внимательно посмотрела на Седрика, будто оценивая его на детекторе лжи и глубокомысленно изрекла: — А с чего ты это взял-то? — Ну он лежит и не шевелится. И даже не дышит кажется. — Так лучше Шани сначала позвать, — предложила здравомыслящая Васка. — Пусть она констатирует, живой он или нет. Может, его еще спасти можно. Роше вызвать мы всегда успеем. При молчаливом согласии взбудораженного и поэтому не особо хорошо соображающего Седрика Васка набрала номер больницы. — Это Шани? Здрастя! А это бабка Васка звонит. У нас тута несчастный случай. Йорику нашему плохо. Чё случилось? Дык известно, допился, что ж еще. Обстоятельства? Пили-пили и напили, вот и все обстоятельства. Что с ним? Лежит, не двигается и не дышит. Типа умер. Ща бежишь? А вот и хорошо. Мы, значится, тебя ждем тогда. Закончив разговор с Шани, Васка повернулась к Седрику: — Ну, чё стоишь застымши в дверях, как статуй, веди мене к Йорику, ща я сама гляну, живой он или нет. И рассказывай, что у вас случилось. Вы подрались, что ле? — Я… Да не помню я, — забормотал Седрик, выходя в коридор, подгоняемый активной и строгой Ваской. — Йорвет с Имлей третьего дня нажрались до зеленых накеров, отмечали отбытие Имли в очередной калым. А вчера Йора ко мне пришел похмелиться. Ну мы и напохмелялись с ним до вечера. Причем так, что я ничего не помню. Утром проснулся — Йора на полу лежит. Я его позвал, мол, вставай, пошли пить. А он в ответ ни слова. Не реагирует то есть никак. Я подошел, пульс потрогал — нету, ухо к груди приложил послушать, бьется ли сердце — ни хрена не услышал. Потряс его маненько — Йорик ноль эмоций. Ну я и решил, что он наверное помер. — А с чего ты взял, что именно ты его убил? — Мы наверное подрались, — неуверенно предположил Седрик. — У Йорки на скуле ссадина, губа разбита и на ребрах здоровенный синячина, багровый такой, аж во всю бочину. — А у тебя почему тогда рожа целая? — недоверчиво спросила Васка. — Выходит, ты его бил, а он тебя — нет? — Не знаю, — уныло промямлил Седрик. — Может, он уже таким побитым к тебе пришел, — предположила Васка. — Не помню, — с тяжким вздохом виновато признался эльф. — О, а вон и Верношка, — Васка радостно ткнула пальцем в сторону подворья Ольховых. — Эрединку штырит. На ловца и зверь. — Как Эрединку? — Седрик удивленно посмотрел туда, куда указывала Васка. — Действительно. Ничего не понимаю, что он тут делает. Имлерих же говорил, что они в Брехаловку должны были ехать на покос. — Наверное, что-то у их не склалось, — пожала плечами Васка. — Эредин, даю тебе слово, что в следующий раз я тебя точно закрою за твои выходки, — выговаривал тем временем эльфу Роше. — И не на пятнадцать суток, а по полной. Потому что твои кулаки можно смело считать оружием. Если бы не показания Эскеля, ты бы у меня еще вчера присел. — Я чё, по-твоему, должен был дать себя прирезать? — возмутился Эредин. — Да, тебя прирежешь, как же, — фыркнул Роше. — Ты мог просто отобрать у Элеаса нож. Избивать его было вовсе необязательно. — Да если б я хотел его избить, он бы у тебя не орал как потерпевший… — Он и есть настоящий потерпевший. Понятно? Элеас, а не ты! — Это лишь твое сугубо личное мнение, которое ты можешь засунуть себе… сам выбери куда. — Эй, Верноша, — вклинилась в беседу участкового и эльфа Васка. — Мы тебе звонить хотели, а ты, как по заказу, тут как тут. Бросай сейчас крутить эту свою фуету и пошли с нами. — Баб Васк, ты разве не видишь, я занят важным делом — веду среди потерпевшего Эредина Ольхова воспитательную работу. А то при его живейшем участии правонарушитель прилег на больничную койку вместо того, чтобы присесть в КПЗ. — Ты, Вернош, не возражай, а слушай, что я тебе говорю. У тебя мож убийца на свободе ходит, а ты тут херней страдаешь. — Чё? Баб Васк, ты о чем? Какой еще убийца? — Это я убийца, — поникнув головой, признался Седрик. — Я Йорвета убил. — Слыхал? Пошли на место преступления, — велела Васка. Сбитый с толку и слегка встревоженный известием Роше последовал за Ваской и Седриком к дому последнего. За ними, конечно, устремился и любопытный Эредин. Войдя в комнату, где произошло предполагаемое злодеяние, Роше осмотрелся. Место преступления выглядело довольно живописно: стол с остатками скудной трапезы — куски хлеба, три банки из-под консервов, недогрызенный соленый огурец и два стакана. Под столом стояла целая батарея пустых бутылок, а рядом со столом на полу лежал не подающий признаков жизни Йорвет. — Хм, — Роше присел рядом с эльфом и наклонился над ним, приложив руку к шее и пробуя прощупать пульс. — Что тут произошло? Седрик, ты отравил его, что ли? В стакан ему чего-нибудь подсыпал? — Я… Мы подрались наверное. Он, вон, побитый весь, — неуверенно предположил эльф. — Так побил-то его точно не ты. Это они еще позавчера с Имлерихом у Дэрэ драку устроили с какими-то командировочными из Элландера. Роше похлопал эльфа по щеке. — Йорвет! Эй, очнись! Доселе неподвижно лежащий эльф неожиданно повернул голову, открыл свой единственный глаз и уставился на Роше. — Йорвет, ты жив? — решил удостовериться в очевидном Вернон. — Роше, иди нахуй, без тебя тошно, — хрипло заявил Йорвет, пытаясь принять сидячее положение. — Ну во, покойник ожил, — радостно заявил от дверей Эредин. — Слышь, Йорик, ты зачем так Роше-то расстроил. Он уже размечтался, что от докуки в твоем лице избавился, а ты его так жестоко наебал. — Да пошел ты, — отмахнулся Йорвет. — Эй, ребята, кто тут у вас умер? — раздался из коридора голос Шани. — Эредин, дай мне пройти, пожалуйста. — Покойник ожил и даже заговорил, — сказал Роше, с неудовольствием глядя на хмурого и покоцанного Йорвета, который сидел на полу, трогая свою разбитую губу и, видимо, пытаясь припомнить события последних дней. — Не дождетесь! — злобно прошипел Йорвет, обращаясь преимущественно к Роше. — Да как сказать! — не выдержал Вернон. — Будешь так водку жрать и во все драки соваться, так может, и дождемся! Причем, довольно скоро. — Можно подумать, если я помру, кто-то расплачется! — огрызнулся Йорвет. — Ну-у, это не разговор, — деловито сказала Шани. — Рассказывайте, что случилось? — Ничего! — рявкнул Йорвет. — Я вообще никого не вызывал, ни ментов, ни докторов! — Я думал, ты умер, — оправдываясь, развел руками Седрик. — Проснулся — ты на полу лежишь, ведь избитый. Как ты ко мне в дом попал, я не помнил. Что мы тут делали — тоже. Почему ты в таком виде, я тоже не знаю. — Вид как вид, — буркнул Йорвет. — Как раз вид-то не очень, — Шани окинула взглядом эльфа, особенно внимательно присматриваясь к его боку. — Синячище на боку огроменный. И по голове наверняка попало несколько раз. С учетом твоей давнишней травмы и количеством выпитого за последние дни — картина вырисовывается лично для меня не радужная. — Подумаешь! — фыркнул Йорвет. — Откуда ссадина и как ты губу разбил? — спросила Шани. — Неудачно от поджопника увернулся! — А бок? — Не помню я! И вообще, это ты еще не видела, на что эти придурки элландерские были похожи, — мрачно, но не без гордости заявил Йорвет. — Мы их с Имлей так отделали, что на их рожах живого места не было! — Отделали они! — возмущенно отозвался все еще стоящий у дверей Эредин. — Имля второй день лежит пластом и охает, как бабка старая, ему головы от подушки не поднять после ваших позавчерашних подвигов. А нам еще вчера в Брехаловке быть надо было. Если б не эти хмыри элландерские, я бы сам ему пиздюлей прописал за такой культурный отдых! — Ничего не знаю насчет элландерских хмырей, — решительно заявила Шани. — Они меня не вызывали. — Я тоже не вызывал, — тут же ответил Йорвет. — Раз уж я тут, давай я тебя все-таки осмотрю, — предложила Шани. — Не надо меня осматривать, я в порядке! — запротестовал Йорвет. — Не хочет — не надо, — вновь подал голос Эредин. — Осмотри лучше меня. — Чего? — удивилась Шани. — Тебя-то зачем? Ты здоров, как конь. — Меня этот, потерпевший порезал. Во, смотри, — Эредин задрал футболку и показал Шани тонкий белый небольшой шрам, тянущийся наискосок от левого бока к нижнему краю грудины. — Эредин, этому порезу уже явно не один год, — сказала Шани. — Так что идиотку из меня не делай. — Не нравится этот? У меня еще есть. — Эредин, отстань. Хочешь пожаловаться, приходи на прием. А сейчас меня волнует состояние Йорвета. Оно уж явно похуже, чем твое. — Нормальное у меня состояние, — проворчал Йорвет. — Чё вообще пристали? Я ща встану и пойду домой. С этими словами эльф кое-как вздел себя на ноги, но при попытке начать движение, его повело в сторону, и если бы не Роше, вовремя поддержавший Йорвета, тот снова оказался бы на полу. — Ты продолжаешь настаивать, что все в порядке? — осведомилась Шани, глядя на обескураженного эльфа, которого Роше усадил на стул. — Ну… Подумаешь, голова малость кружится. Не выспался наверное, — предположил Йорвет. — Или эти, как их, перепады давления. — Пьешь ты уже сколько? — строго спросила Шани. Йорвет задумался, видимо, пытаясь вспомнить. — Неделю без просыпу с Имлей калдырят, — ответил вместо Йорвета Эредин. — Сначала у Йорика сидели, потом к Анешке пошли за добавкой, у нее набрались так, что с места сдвинуться уже не могли, дня два сидели у нее нажирались. Там я их и нашел, пригрозил Имле пизды ввалить, если не прекратит пить. Имля мне обещал, что вот завтра последний день, типа отвальной — и все. А в итоге вышло, что ни хера не все. Стоило на день их оставить — и вон чего получилось. Допились до синих огурцов, в драку ввязались, теперь Имля — недвижимость. Да и этот не лучше. — Так не оставлял бы, — с укоризной посетовала Шани. — Раз подозревал, что ничего хорошего из их пития не выйдет. — У меня чё, личной жизни быть не должно? Я им не нянька! — тут же возмутился Эредин. — Уж кто бы моралиста тут из себя корчил да за нравственность впирался, — подал голос Роше. — Ты не хуже Имли с Йориком нахуевничал. — Стоп! — прервала Роше Шани. — Дайте мне хоть анамнез собрать, раз пациента собрать в кучу не получается. Эредин единственный, кто хоть что-то вразумительное сказать может на тему: как Йорвет довел себя до такого состояния. — Чё состояние-то, — вновь недовольно забубнил Йорвет. — Ща просплюсь пойду — буду как огурчик. — Ну уж нет! — решительно возразила Шани. — Я тебя, друг мой ситный, в таком состоянии никуда не отпущу. Сейчас доставим тебя в больницу, там я тебя осмотрю как следует и обследование назначу с лечением. Если хочешь знать, тебе, возможно, крупно повезло, что в этот раз ты очнулся. А в другой раз можешь заснуть и уже не проснуться. Тебе жить, что ли, надоело? Йорвет не ответил, несколько демонстративно уставившись в окно, но на самом деле обдумывая слова Шани. — Значит так, ребята, Роше, Эредин, помогите Йорвету, — скомандовала медичка. — Я сам! — тут же взметнулся Йорвет. — Сам? Хочешь еще грохнуться и башку разбить к чертовой матери? — начала сердиться Шани. — Так мне что, на плечо его взвалить? — спросил Эредин. — Просто помогите ему дойти до больницы. Ты же все равно хотел мне на порез пожаловаться. Вот и давай совместим приятное с полезным, — распорядилась Шани.***
Йорвет, практически повисший на плече Роше, ненавидел себя за слабость, думая со стыдом и ужасом, что без посторонней помощи он действительно не добрался бы до больницы. Ноги были будто ватными, а голова — абсолютно глумной, да еще и кружилась то ли от слабости, то ли с похмелья, а может, потому что на этот раз Йорвету здорово досталось в драке, в том числе и по голове. Контуры предметов виделись эльфу какими-то размытыми, от солнечного света слезился здоровый глаз, а орбита пустой глазницы противно ныла. Йорвету казалось, что выступившая на лбу испарина сделала косынку влажной, и теперь та натирает ему кожу, а шрам под ней мокнет и преет. От усилий и слабости эльф вспотел, но даже легкий ветерок, обдувающий ему голые спину и плечи, не приносил желанного облегчения. Поначалу Йорвет пытался вспомнить, как он оказался у Седрика в домашних шлепках, джинсах с полуоторванным карманом и без рубашки, но невозможность восстановить в памяти события последних дней ввергала эльфа в уныние — и он решил оставить бесплодные попытки, смирившись с тем, что этот период его жизни будет зиять в памяти черной дырой. Попадающиеся навстречу односельчане смотрели на Йорвета со странной смесью сочувствия и укоризны, а сам эльф при виде их готов был провалиться сквозь землю от стыда и злился на весь свет, но больше всех, конечно, на себя. «Только бы добраться как-нибудь до больницы, — думал он, старательно глядя себе под ноги, в очередной раз сглатывая вязкую слюну и крепче вцепляясь в плечо Роше, чтобы не упасть. — А тогда… Что, собственно, тогда? Как вылежусь и выйду из больницы, завяжу с пьянками и гулянками. Попробую устроиться на работу какую-нибудь, чтобы дома не киснуть. Куда угодно, лишь бы… Ох, как еще долго идти». Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей и абстрагироваться от своего состояния, Йорвет решил послушать, о чем говорят Эредин и Роше. — Слышь, Роше, ты меня обвиняешь в том, что этот Элеас полный идиот? Это ты не по адресу. Ты в этом не мне, а его маме с папой претензии предъяви. Он пришел предложение делать суккубу! Ты понял, да? И почему-то рассчитывал, что наша всеобщая любимица — красавица-суккуб будет сидеть у окна и ждать, когда ж жоних Элеас к ней придет, прям все глаза проглядела. Ага, сидит красна девица во дворце в золоченом венце, слезы точит, белого свету видеть не хочет, заждалась добра молодца так что аж не терпится и не можется. — К чему все это твое красноречие сейчас? — спросил Роше. — Да к тому, что повезло тебе и этому дурачку влюбленному Элеасу, потому что эльф на меня нарвался. — Да? Глядя на Элеаса, я бы этого не сказал. И Русти, пожалуй, твоего оптимизма бы не разделил. — Ну и дураки, — отрезал Эредин. — Был бы там кто-нить другой, имел бы ты трупак или тяжкие телесные. Смекаешь? Убийство или покушение на него на почве ревности. А Элеас вместо пятнадцати суток за мелкое хулиганство присел бы годков на сто пятьдесят. А так… Одна разбитая глупая эльфья морда и хохма с яйцами на весь Флотзам и окрестности. По-моему, неплохая альтернатива. — Ну разумеется, — сердито буркнул Роше, в глубине души признавая справедливость Эрединовых аргументов, что радости ему, конечно, не прибавило. — Только объясни мне в таком случае, почему там, где ты, вечно бардак, скандал, раскардаш и безобразия? — Так потому что я — местный плохиш. Роше, ты посмотри, как удобно. Если чё — смело вали на меня, что бы ни случилось — виноват Эредин. Не ошибешься. Да если б не я, вы бы давно перессорились и перегрызлись в поисках крайнего. А так вам никого искать не надо — потому что вот он я. Да и вообще, не будь меня, вы бы тут от скуки плесенью покрылись! — Ой, прям не знаю, как мы жили тут без тебя все эти годы? — покачал головой Роше. — Так хреново вы жили. Кругом одно запустение. Вон, бедного Йорика до чего довели, — Эредин кивнул на бледного и тяжело дышащего Йорвета, продолжающего упорно ковылять вперед, держась за плечо Роше. — Это мы его довели?! — возмущению Роше не было предела. — Они на пару с твоим Имлей пьют, бузотерят, ввязываются в драки, а виноваты в этом мы? — Ну да, болото ваше, атмосфера вся эта, обстановка. Куда ж ему, боевому эльфу податься? Вот он и выплескивает свой негатив. Культуры никакой, воспитательная работа не ведется. — Чего-о? — Роше аж встал, как вкопанный, заслышав из уст Эредина такие речи. — Ты издеваешься сейчас надо мной? — Даже не думаю. Или ты скажешь, что у нас все это есть? В клубе хрень какая-то. Кина нет, библиотека не работает. По выходным типа танцы — пьяные подростки по танцзалу бродят и морды бьют друг другу. А нам, взрослым мужикам, чем заняться? Вот и ходим, кто в кабак, кто по бабам. Ну я, положим, с девкой найду чем заняться, а Имля с Йорой в кабаке напьются, потом их на подвиги тянет, то из-за баб с кем-нибудь подерутся, то просто так до кого-то докопаются, чтоб скучно не было. Ну Имлю-то я сам, если что, приструню. А Йорика в рамки вбить некому, вот он и идет вразнос. — Ой, так ты у нас воспитатель еще, оказывается, — фыркнул Роше. — Вот и занялся бы подрастающим поколением, разъяснил бы им, что пить и драться нехорошо, надо развиваться, книги читать, кружки и секции посещать. — Не, — помотал головой Эредин. — Воспитатель из меня хреновый. Вон, Элеаса я повоспитывал, теперь ты успокоиться не можешь после моих методов. — Так, все, ребята, мы пришли, — возвестила Шани. — Дискуссию вашу можете продолжать на улице, а Йорвета я забираю. — Э! А как же я? — тут же вскинулся Эредин. — У меня тоже травма. Ты сказала, я могу на прием. Ну так я на него пришел. А ты меня не пускаешь. — Эредин, хватит паясничать! — рассердилась Шани. — Хочешь ко мне на прием, тогда помоги Йорвету добраться до кушетки. Йорвет хотел было привычно возмутиться и гордо отказаться от помощи, но быстро передумал, так как силы его были совсем на исходе. Да и желания выступать и разыгрывать из себя непробиваемого героя уже тоже больше не было.***
Йорвет, окончательно смирившись со своей участью терпеливо вынес экзекуцию, которую произвела над ним Шани, даже безропотно дав снять со своей головы косынку, позволив себя осмотреть, пропальпировать, прослушать, обстукать молоточком, исколоть иголочками, а потом уложить себя в кровать. — Лежи и отдыхай, — велела Шани. — Ничем пичкать тебя я сейчас не буду. Придешь немного в себя, я найду кого-нибудь с машиной, и поедем с тобой во Флотзам на рентген. Надо все-таки голову твою посмотреть, за последнее время тебе слишком часто по ней попадало — так мало ли что. А потом я уговорю Русти выбить тебе квоту на томограф в Элландер. И только попробуй туда не поедь. И последнее: если ты продолжишь пить, ввязываться в драки и валандаться с сомнительными девицами типа нашей Торувьели, я умываю руки. Ты меня понял? — Чего ж непонятного, — буркнул Йорвет, отворачиваясь к стенке. Постельное белье пахло больницей, навевая неприятные воспоминания, но зато оно было чистым. Да и вообще, то ли после ходьбы по свежему воздуху, то ли после Шаниного осмотра, Йорвету стало гораздо лучше. Больничная койка была все-таки мягче пола в доме Седрика, а заботливое, но ненавязчивое внимание Шани было приятно эльфу, так как несмотря ни на что его душу грел тот факт, что хоть кому-то на него не наплевать. Йорвет прижался изуродованной щекой к мягкой прохладной подушке, чувствуя, как утихает головная боль, закрыл глаз, думая, что спать-то ему в общем и не хочется, зато можно спокойно полежать, не опасаясь, что его кто-то потревожит. — Если ты думаешь, что я повезу вас во Флотзам, то даже не думай, — низкий голос Эредина раздражающе донесся до слуха Йорвета, который уже решил, что его жизнь почти наладилась. — Разве я тебя об этом просила? Йорвет все-таки не выдержал и повернулся, решив понаблюдать за диалогом Шани и Эредина, так как он сам уже не сомневался, что хитрая женщина-врач точно решила подпрячь наглого эльфяру с его бумером для доставки Йорвета во Флотзам. Шани тем временем пожала плечами и воззрилась на Эредина. — А ты чего в дверях-то встал? Иди сюда, снимай футболку, — скомандовала она. Эредин быстро подчинился и встал перед Шани. — Снял. А зачем? — поинтересовался он. — Теперь садись на стул, буду тебя осматривать на предмет порезов. Ты же жаловался. Или я что-то не так поняла? — А, ну да, — закивал Эредин. — Меня порезал этот, как его, Элеас. Вот… Вот… Вот тут, — он ткнул пальцем себе в грудь, где красовался еще один старый шрам. — Не пойдет, — покачала головой Шани. — Снова слишком древний. — У меня еще на спине парочка есть. — Эредин, не морочь мне голову! — А еще, ты знаешь, чё-то я кашлять стал. И температура у меня с утра была наверное, — пожаловался эльф. — Ты — кашлять? Конец света. Суккубью хворь подцепил, что ли? — Это что еще такое? — встревожился Эредин. — Суккубы они же этими, ну… ЗПП всякими не болеют. — Ладно, давай дыши, — Шани взяла стетоскоп и приложила к широченной груди эльфа. — Та-ак, теперь глубоко дыши… Эредин, у тебя не легкие, а кузнечные мехи. Хрипов там нет никаких, и здоров ты, как бык. — Так чё хрипы-то сразу, я может просто простудился, — жалобно заявил эльф. Шани приложила руку к его лбу. Эредин, который сидя был ростом почти вровень со стоящей Шани, уставился на ее грудь, которую хорошо очерчивал сшитый по фигуре халат. Однако женщина, не обращая никакого внимания на пламенные и нескромные взгляды эльфа и нимало не смущаясь, постояла, прижав ладонь к его голове, затем невозмутимо пожала плечами: — Нет у тебя температуры. — А тогда это… У меня еще знаешь чего, спина болит, — брякнул Эредин. — Даже боюсь представить, что ж ты такое перетаскивал, что у такого битюга, как ты, могла разболеться спина? Наверное город Новиград перемещал с места на место. — Тебе смешно, а я, между прочим, страдаю. — Эредин, к чему этот спектакль, а? Скажи ты прямо, чего тебе надо? — Бюллетень, — признался эльф, видя, что ни разжалобить, ни провести Шани у него не получилось. — На хрена тебе бюллетень? Ты ж не работаешь нигде. — Ну мы должны были в Брехаловке быть уже, а тут Имля слег… О! — эльфу пришла в голову очередная гениальная идея. — А выпиши мне больничный по уходу за… ребенком. — Совсем с ума сошел? — опешила Шани. — Это Имля, что ли, у тебя ребенок? — Ну брат же младший. Они с Карькой мне как дети. — Я могу Имле бюллетень выписать, раз он болен. — Имле он нахрен не сдался. С хозяином я договаривался, поэтому оправдательный документ на мое имя нужен. — Ладно, — неожиданно смягчилась Шани. — Я тебе выпишу больничный, а ты отвезешь нас с Йорветом во Флотзам. Идет? — Считай, что вы уже там! — радостно заявил Эредин, вскакивая со стула и устремляясь к выходу. Шани удовлетворенно посмотрела ему вслед, затем присела на край кровати, на которой лежал Йорвет и потрогала его лоб. — Ну как ты? — мягко спросила она. — Готов ехать? Сейчас этот шебутной уже будет тут на своем бумере. — А я только-только обрадовался, что можно полежать спокойно, никуда не срываясь, — со вздохом пожаловался Йорвет. — Если хочешь отдохнуть, я скажу, чтобы Эредин попозже приехал. — Да не, я уже вроде отчунял маленько. — Йорвет, — снова строго нахмурила брови Шани. — Обещай мне, что будешь выполнять мои рекомендации и обязательно поедешь в Элландер на томограф. — Да я бы рад завязать, но… — Я могу поговорить с Геральтом. Раз Элеас временно вышел из строя, у них в бригаде место освободилось. Геральт может тебя взять на работу. Но это только при условии, что ты бросишь пить и возьмешься за ум. Я перед Геральтом за тебя поручусь. Но если ты меня подведешь… — Я возьмусь. И пить больше не буду. И на томограф поеду. Я ж не дурак какой. Только, Шани, а как ты думаешь, у меня в голове… — У тебя в голове только дурь! И на томограф тебе надо, чтобы это окончательно и бесповоротно подтвердить. Мне-то ты веришь? — Ну… Тебе — верю, — согласился Йорвет. — Вот и отлично, — бодро сказала Шани, вставая.