— Цири, смотри, это же Брокилон! — воскликнула Фелиция, увидев в окно стену леса, темнеющего пока еще вдалеке.
— Ну да, он, — кивнула Цири, которой уже доводилось бывать в заповедном лесу, и поэтому, в отличие от Фелиции, она сохраняла спокойствие и невозмутимость.
— Наверное там нам и будут проводить обряд, — предположила Фелиция.
— Я думаю, вряд ли, — покачала головой Цири. — Насколько я знаю, хозяйка Брокилона Эитнэ с недоверием относится к чародейкам. Так что сомнительно, что она позволит всяким подозрительным тёткам проводить на территории своего леса какие-то магические манипуляции.
— А откуда ты все это знаешь? — удивилась Фелиция. — Про хозяйку Брокилона и ее нелюбовь к магичкам?
— Я детство провела в Брокилоне, — сообщила Цири. — Воспитывалась у Эитнэ в пансионе, пока меня папка не забрал.
— А кто твой отец? — спросила Фелиция, тактично опуская вопросы, почему Цири отдали в пансион и кем была ее мать.
— Ведьмак, — с нескрываемой гордостью ответила Цири.
— Ух ты! — ожидаемо отреагировала Фелиция. — А Йеннифэр — это твоя наставница?
— Не. Она папкина… ну, знакомая. Если честно, меня и в Аретузу-то эту приняли только потому, что Йен с нашей ректоршей подружайки еще со школьной скамьи. А так-то магических способностей у меня вообще нет никаких. Да и откуда бы, если в роду никаких чародеев у меня и рядом не стояло, — Цири усмехнулась. — Папка вообще-то так Йенке и сказал, мол, выпрут Цирьку-то нашу из твоей магической академии сразу, как только практика начнется, потому что единственное заклинание, которое она знает, это «крибля-грабля-всёбля», да и то оно, разумеется, не рабочее, потому как это всего лишь присказка для красного словца. А Йенка ему ответила, что за это время всякие алгебры-физики-химии и литературы-истории-хилосохии мне тут подтянут, типа тут и база хорошая, и преподы крутые, и престиж, и все дела, и сама школа девчачья и для девочек, а то у меня в Биндюге чисто мужское воспитание было, потому что в семье одни мужики — папка, дед и двое дядек.
— И все ведьмаки?
— Разумеется.
— Ну да, действительно, — Фелиция даже немного смутилась из-за своей несообразительности, но тут же озадачилась новым вопросом. — А нам говорили, что ведьмачек не бывает, потому что от ведьмаков всегда рождаются мальчики, как у дриад всегда — девочки. Получается, это неправда. Потому что вот же ты — ведьмачка, живая и настоящая.
— А, больше ты слушай тех, кто болтает чушь всякую. Сами толком не знают, а говорят, — с презрительной усмешкой заявила Цири. — И вообще, теперь твоя очередь про себя рассказывать.
— Да у меня-то как раз все просто, — пожала плечами Фелиция. — Мои мама с папой — магики. Совершенно обычные и рядовые, не такие, как Йеннифэр или моя наставница Филиппа. Так что мне очень повезло, что из всех студенток она выбрала именно меня.
— А разве у магиков бывают дети? — теперь настала очередь удивляться Цири. — А я слышала, что они все бесплодные. Получается, это такая же брехня, как и то, что ведьмачек не бывает.
— На самом деле дети в семьях магиков рождаются не часто, — сказала Фелиция. — Это правда.
— Может, нас с тобой и выбрали для обряда, потому что мы не обычные? — предположила Цири.
— О-ой, я не могу! — раздалось с заднего сиденья маршрутки, где сидела третья избранная для обряда девушка — Дейдра. — Глупые мелкие гусыньки пытаются в логику! Слушать вас противно, дуры малолетние!
— Уши заткни! — рявкнула Цири. — Тебя слушать никто не заставляет. И можно подумать, ты знаешь намного больше нас.
— Да уж побольше, — фыркнула Дейдра. — Вас взяли для массовки, сопли вы неподтертые. Для отвода глаз, понятно? Вы со своей как бы «нитаковостью» нахрен никому не сдались.
— А ты, значит, у нас получаешься очень важная пярсона, — ехидно осведомилась Цири, окинув Дейдру недоверчивым взглядом.
— Да уж поважнее вас, мамкины-папкиных доченек.
— Это ж чем?
— А смысл с вами об этом говорить? Все равно не поймете.
— Ну, конечно! Ну, разумеется, — закивала Цири. — Стандартная отмаза, когда сказать нечего. Сама сначала туману напустила, пальца натопырила, а как за базар отвечать, так — пшик!
— Ну ладно, соплюхи, — Дайдра снисходительно посмотрела на девочек. — Старшая кровь, кровь смутьянки. Говорит это вам о чем-нибудь?
— Да, — подала голос доселе молчавшая Фелиция. — О Старшей крови нам рассказывали, когда мы проходили мифы и легенды, о крови смутьянки — по истории, когда изучали восстание Фальки. И особо заостряли внимание, что между этими понятиями нет ничего общего. Первое — это то, чего не существует, нечто вроде Священного Грааля, а второе — результат путаницы и мистификации.
— Вот блядство! — воскликнула Дейдра. — А сучка Сабрина мне задвигала, что, мол, это нечто такое-растакое тайное-важное, об этих вещах, типа, только избранные в курсе. А на самом деле каждая соплюха недомагичка об этой хрени знает все, аж даже в деталях.
— Ну дык, ученье — свет, — дипломатично сказала Цири, тактично умолчав о том, что сама она ни про Старшую кровь, ни про смутьянку слыхом не слыхивала (да и про восстание Фальки, которое они проходили по истории, еще когда она училась в биндюгинской школе, Цири помнила очень смутно).
— Выходит, так, — согласилась Дейдра. — Если б я заранее знала, что это профанация, я бы у нее за участие в этом представлении гораздо больше бабла бы запросила.
— Так не поздно еще, — ухмыльнулась Цири. — Видимо, для обряда необходимо, чтобы участниц было трое. А Сабрине зачем-то очень нужен этот обряд. Так что ты вполне можешь потребовать изменить условия договора. Скорее всего, она согласится, деваться-то ей некуда.
— А ты соображаешь, — кивнула Дейдра, кривя губы в злорадной усмешке. — Неплохо бы разузнать, что это еще за обряд такой. Вам ваши надзирательницы не сказали, что вы должны будете делать?
— Нет, — покачала головой Фелиция. — Филиппа сказала, что испытание должно остаться в тайне, я все узнаю, когда мы прибудем на место.
— А мне Йенка вообще ничего не сказала, кроме того, что я участвую в обряде и поэтому мне нужно сесть в машину и ехать, — пожала плечами Цири. — А расспрашивать её бесполезно. Все равно будет молчать, как пленный скоя’таэль. Точнее, молчать о том, о чем надо, а не по делу бухтения будет не обобраться. Я уж это знаю, так что лучше и не начинать. А впрочем, — Цири подняла голову и посмотрела вдаль, где шоссе, огибающее Брокилон с запада, сливалось с трассой северо-восточного направления, — возможно, скоро кое-что и прояснится. Потому что неподалеку от развилки я вижу придорожное кафе, а рядом с ним мелькает знакомая черно-белая личность в сопровождении еще двух товарок. А это значит, наши надзирательницы тоже прибыли и ожидают нас неподалеку от Брокилона, — Цири посмотрела на Фелицию. — Получается, что испытание действительно будет проводиться в заповедном лесу.
Спустя несколько минут водитель микроавтобуса, в котором ехали девушки, действительно притормозил на стоянке около кафе, где Цири своим острым ведьмачьим зрением чуть ранее разглядела Йеннифэр. И стоило троице испытуемых выйти из салона авто на улицу, как магичка мгновенно оказалась перед ними и, уперев руки в боки, заявила:
— Ну, наконец-то! Счастье-то какое! Приехали. А я уж и не чаяла дождаться. Думала, придется век вековать в этом клоповнике, который они почему-то называют мотелем, и давиться помоями, которые в этом кафе почему-то выдают за еду!
— К нам-то какие претензии? — зло сощурилась Дейдра, опередив с ответом Цири, которая уже открыла было рот, чтобы сказать примерно то же самое.
— Никаких, — вместо Йеннифэр Дейдре ответила Филиппа (ее Цири узнала, так как несколько раз видела в Аретузе, и уже методом исключения она сообразила, что третья дама — холеная и надменная, с красивым, но каким-то совершенно незапоминающимся и безжизненным лицом — и есть наставница Дейдры Сабрина). — Не обращайте внимания. Просто у Йен плохое настроение. Не из-за вас, а от предвкушения грядущего путешествия в Брокилон.
— Неудивительно, — возмущенно фыркнула Йеннифэр. — Чему ж тут радоваться? Старая курва Эинтэ помешалась на экологии, поэтому по дорогам ее леса можно передвигаться только на лошадях или велосипедах, а то и еще лучше — на своих двоих. Ни один из этих способов меня категорически не устраивает! Но и выхода другого у меня нет. Потому что другие старые перечницы — выживший из ума чародейский пенсионный фонд — не нашли ничего лучшего, чем обосноваться здесь, чтобы скоротать, блядь, свои оставшиеся дни, типа, в тишине и покое, под сенью древнего леса… — последнюю фразу Йеннифэр произнесла нарочито гнусавым и противным голосом, будто передразнивая тех, по чьему поводу так возмущалась. — Тьфу, чтоб их дубочуд поимел, коровы тупорылые! — злобно подытожила она.
— А что будет, если въехать в Брокилон, допустим, на машине? — поинтересовалась Цири.
— Нарушителя извлекут из транспортного средства и выставят за пределы леса, закрыв для него Брокилон минимум лет на пять. А машину конфискуют и утилизируют, — объяснила Филиппа.
— А как? Если хозяйка Брокилона против всякой механики?
— У нее дубочуды лучше всяких эвакуаторов и утилизаторов, — злобно проворчала Йеннифэр. — За пять минут превратят любой шедевр машиностроения в тонкий лист железа.
Расспрашивать дальше Цири не стала, по взъерошенному виду Йен сообразив, что та не понаслышке знает, о чем говорит. Наверняка строптивая и своенравная чародейка уже имела неприятный опыт общения с бдительными стражами Брокилона.
— Йен, я, конечно, понимаю, твое недовольство и возмущение, — подала голос Сабрина. — Я сама не в восторге от предстоящего нам путешествия и от общения с «Большой Четверкой», но ты бы все ж таки охолонула маленько. А то фонд-то они, конечно, пенсионный, но характерец у них тот еще — решат, что мы недостаточно почтительны, и пошлют подальше. И тогда все наши планы и старания пойдут псу под хвост. Мне бы этого очень не хотелось.
— Никому из нас этого бы не хотелось, — подозрительно медовеньким голоском пропела Филиппа. — В том числе, и нашим подопечным. Ведь они приложили немало усилий, чтобы именно их сочли достойными… — она резко умолкла, видя, как недоуменно переглянулись Цири и Дейдра, которые сейчас явно не поняли, о каких-таких усилиях идет речь, но тут же сгладила неловкий момент, быстро подытожив: — В общем, надеюсь, все меня поняли.
— Я — не вполне! — подала голос неугомонная Цири. — Мне вот интересно, что это за «Большая Четверка»?
— Вопрос закономерный, — Филиппа постаралась выдавить из себя добрую улыбку, но получилось у нее хреново, потому что выражение лица при этом осталось довольно кислым.
— Но немного несвоевременный. Конечно, мы вам расскажем о том, кто эти достойные дамы и как следует себя с ними вести, но немного позже.
— Ну-ну, — усмехнулась Дейдра. — Хотя, мне-то что, позже — так позже.
— Мне не понятен твой сарказм, — сдвинула брови Йеннифэр, так как, продолжая кривить губы в ухмылке, Дейдра смотрела именно на неё.
— Ну, по тому, как вы о них отзывались и чего им желали, сразу видно, насколько достойными вы считаете этих дам. Уважение прям зашкаливает.
— С учетом моего положения и статуса я могу себе это позволить, — высокомерно и резко заявила Йеннифэр. — А ты — пока нет.
— Вот поживешь с моё, выучишься, наберешься опыта… бла-бла-бла, — фыркнула Дейдра. — Надеюсь, в моей жизни будет что-то получше и поинтересней вашей магии-шмагии. Во всяком случае, лично я тратить свое время и свою молодость на эту ерунду не собираюсь. И вообще, мы что, так и будем здесь стоять посреди дороги перед дверями кафе, как нищеброды? Может, уже растелимся на что-то конкретное: или в лес, или по дрова?
— К сожалению, госпожи метрессы примут нас только завтра, — сказала Филиппа, упреждая уже готовую взорваться Йеннифэр, которая была возмущена до крайности наглостью сабрининой подопечной. — Поэтому мы вынуждены будем переночевать в мотеле. А завтра с утра нам подадут карету… Ничего смешного, буквально — экипаж, запряженный лошадьми. На твоем месте, Йен, я бы радовалась, что Эитнэ так расщедрилась. Памятуя о том, что ты пыталась вычудить, когда была здесь в прошлый раз, нам еще повезло, что нас повезут не на телеге с мулом.
— Цири, — Йеннифэр, намеренно и подчеркнуто игнорируя остальных, обратилась к юной ведьмачке, — идем, я покажу тебе твой номер, где в первую очередь ты приведешь себя в божеский вид, чтобы выглядеть не как какая-нибудь гопница-побродяжка, — при этом она красноречиво посмотрела в сторону Дейдры, — а согласно статусу — как достойная студентка Аретузы.
***
— Не, девки, как хотите, я мне че-то вся эта бодяга с испытаниями нравится все меньше и меньше, — заявила Дейдра, когда после ужина наставницы отправили их в номер, строго-настрого велев сидеть там и готовиться к завтрашнему мероприятию, а не шлындать по мотелю и его окрестностям.
— Четверо непонятных теток настораживают, это да, — согласилась Цири. — Хотя вряд ли Эитнэ позволит у себя в лесу творить какое-нибудь непотребство. Если она этих тёток или бабок сюда пустила, значит, она у них уверена.
— Тётки — ладно, — Дейдра внимательно посмотрела на своих товарок. — А в своих наставницах вы уверены? Не думаете, что они измыслили какую-нибудь пакость?
— Нет, — отрицательно помотала головой Фелиция. — Филиппа ведь известная уважаемая чародейка. Зачем бы ей это делать?
— Да потому что известная и потому что чародейка, — фыркнула Дейдра. — А чем известнее да чародеистее — тем больше в них говна. Это тебе любой скажет. Думаешь, как они своего положения добиваются? Талантом да трудом? Как бы не так! Это раньше способности имели значения, когда магии в мире было хоть жопой жуй — умеешь, так возьмешь, не умеешь — сосни хуйца, потому как хоть какие у тебя связи, а маг без магии тогда никому не был нужен. А теперь, когда магии не стало, как раз другая способность в чести — умение отлизывать кому угодно и из любого положения. По крайней мере первые лет пятьдесят. А дальше уже у них статус, положение, авторитет.
— Первые лет пятьдесят? — удивилась Цири. — Так, по-твоему, сколько же сейчас им лет?
— Думаю, за сотку точно.
— Да ладно! Быть не может! — ошарашенно ахнула Цири. — Моему папке тридцатник с небольшим. Так я думала, и Йенке примерно столько же. Но сотня?! Это же получается, папка ей даже не в сыновья, а во внуки годится!
— Все верно, — кивнула Дейдра. — А на что же столетней бабке такой же столетний дед? Даром они что-ли себе вечную молодость у природы отвоевали? Не-е, — она подмигнула Цири. — Им молодых мужиков подавай, чтоб можно было и полюбоваться, и побаловаться. А у Йенки твоей и вовсе губа не дура. Папка-то твой, говоришь, ведьмак, да? А они, я слышала, в плане интиму оч-чень хороши.
— Мне-то до этого дела нет, — буркнула Цири. — Я и внимания особо не обращала, хотя так-то да, у него и на постоянку женщины были, и вечно всякие девицы еще рядом крутились.
— Да ладно, шли бы эти старые колоды в жопу, — решила Дейдра. — Давайте мы лучше отметим грядущий обряд, — с этими словами она полезла в сумку и достала оттуда бутылку вина. — С почином так сказать, чтоб хорошо пошел.
— А нам за это не попадет? — с опаской спросила Фелиция.
— Нам не разрешили номер покидать, — фыркнула Дейдра. — Так мы в нем и сидим дисциплинированно. О том, что мы будем делать в номере речи не шло. Так что…
— А от вина худо потом не будет? — вновь засомневалась Фелиция.
— Да с чего тут худовать? Одна бутылка слабенького винишка на троих, — убежденно сказала Дейдра. — Ну, и потом, никто же не заставляет пить, пока не захрюкаешь. Почувствуешь, что хватит — прервемся. К утру выспимся — будем как огурчики.
— В общем, наливай! — постановила Цири.
— Вот это дело, — кивнула Дейдра. — Девки, давайте стаканы.
***
От выпитого девушек действительно не потянуло ни на какие подвиги, а напротив, быстро заклонило в сон. Видимо, все-таки сказались и волнение, и дорожные хлопоты. Фелиция и Дейдра уснули моментально, едва добравшись до постелей, а Цири перед сном решила, что ей нужно немного проветриться, поэтому вышла на балкон, прикрыла за собой дверь и присела на порожек.
Ее внимание привлекли голоса, которые доносились из соседнего номера. Благодаря обостренному ведьмачьему слуху Цири быстро определила, что принадлежат они Йеннифэр, Филиппе и Сабрине. Неожиданно заинтересовавшись, она стала вслушиваться в их разговор.
— Ну что, подруга, — спрашивала Йеннифэр, — как твои дела на личном фронте? Говорят, у тебя новый любовник. Молодой-красивый-богатый.
— Издеваешься? — язвительно-сердитый голос принадлежал, как определила Цири, Сабрине. — Разве ты не в курсе?
— В курсе чего?
— Да ладно, ни в жизнь не поверю, что ты не держишь руку на пульсе, — фыркнула Сабрина.
— Зачем мне интересоваться чужими постелями, если мне в своей есть чем заняться, — в голосе Йеннифэр звучала насмешка.
— Да-да, счастье глупо и эгоистично, — теперь в разговор вступила Филиппа. — Когда у самой все хорошо, о подругах забываешь. А дело вот как было. Наша-то молодушка, сто пять — бабка ягодка опять, в любовь как в омут с головой…
— Как обычно, — с ехидцей заметила Йеннифэр.
— Ну да, — согласилась Филиппа, — А молодой-красивый-дорогой-богатый оказался, — магичка прицокнула, — не того окрасу. Флориана — так вроде звали несостоявшегося любовничка-то, а Сабрин? — оказывается привлекали вовсе не женщины, а — прикинь, какая неприятность — мужчины, точнее один конкретный, некий Мыслав, которого Флорианов богатый папочка нанял егерем в свои свежекупленные лесные угодья. Но только этот самый папочка в вопросах интима ортодокс и консерватор, поэтому если бы узнал о пристрастиях своего сыночка, тому было бы несдобровать. Вот Флориан и решил подстраховаться — нашел Сабрину, она ведь у нас дама широко известная, с нужной репутацией, не ширма — а мечта.
— И что, несостоятельным оказался в койке юный голубок? — в голосе Йеннифэр явно слышались издевательски-насмешливые нотки.
— Я их застукала! — со злобой призналась Сабрина. — И когда увидела, какое страшилище этот идиот предпочел мне…
— Наша Сабрина, аки отроковица в ПМСе, на эмоциях сразу настрочила кляузу Флорианову папеньке, — закончила Филиппа.
— По-твоему, я должна была терпеть это безобразие?! — возмутилась Сабрина.
— Ты должна была мыслить как взрослая, умудренная опытом магичка! — отрезала Филиппа. — Какая польза от того, что ты сдала мальчишку папаше? Раз уж тебе повезло нахватить любовничков тепленькими, надо было брать этого Флориана за жабры и доить, угрожая, что все расскажешь его отцу. Ты излишне импульсивна, несдержанна и всегда забываешь о деле в угоду сиюминутным желаниям и порывам.
— Уж кто бы говорил, — фыркнула Сабрина. — В таком случае, Филь, позволь спросить, почему ты бросила Сиги? Он ведь вроде в тебе души не чаял, готов был чуть ли не весь общак новиградской мафии бросить к твоим ногам. И мне кажется, твоя связь с ним была бы куда выгоднее для нашего дела, чем эти поиски иголки в стоге сена да еще и без уверенности в положительном результате. Кто знает, насколько правдива информация, которую мы нашли в этих староэльфских свитках?
— Четыре карги знают точно. И потом, древние эльфы не имели привычки шутить и врать, — заявила Филиппа. — Так что, как раз я в свое время выжала максимум из связи с этим бурдюком, набитым салом. А что до того, почему я его бросила… Не тебе ведь приходилось с ним спать. А как по мне, даже Ауберон в свои хер знает сколько сотен лет выглядел приятнее и предпочтительнее, чем этот заплывший жиром тролль.
— Может, эльфы врать бы и не стали, а вот четыре карги — вполне, — заметила Йеннифэр. — Хотя им даже лгать не обязательно, они могут просто не сказать всей правды или утаить что-то важное, какую-нибудь мелкую, но значимую деталь.
— Старшая кровь существует. И это факт, — сказала Филиппа. — Мы знаем это точно, и старые кошелки в этом соврать не смогут. А уж если мы ее все-таки найдем, то в конце концов и без их помощи сможем разобраться, что надо делать, чтобы добиться того, чего мы хотим.
— Старшая кровь — необычный ребенок, — негромко произнесла Йеннифэр. — И чем же необычны ваши девчонки?
— Фелиция — результат того, чего так и не добилась ты, дорогая, — голос Филиппы звучал так притворно-мягко и приторно-ласково, что любому было понятно, что магичка злорадствует и упивается этим.
— Да-да, — радостно подхватила Сабрина. — Мы же все прекрасно помним, как ты насиловала беднягу Истредда в надежде, что он-таки заделает тебе ребенка. Но то ли он старался плохо, то ли ты переоценила свои возможности, только ничего у вас так и не вышло. К нашему общему великому сожалению.
— Да как же, к сожалению?! — вскипела Йеннифэр. — Ты уж, подруга, хотя бы так явно не пизди.
— Конечно, к сожалению, — с наигранным участием продолжила Сабрина. — Ведь возможно тогда мы сразу получили бы желаемое. И не надо было бы рыскать по городам и весям в поисках того-не-знаю-кого.
— Тогда у меня вопрос: кого же на этот раз нашла ты?
— Кровь смутьянки да еще порченая Черным Солнцем.
— Первое — пшик, продукт ничем не примечательный, — презрительно заявила Йеннифэр. — Второе — предмет спорный, не известно достоверно, существует ли этот эффект на самом деле или является досужим вымыслом.
— Может, и так, — легко согласилась Сабрина. — В конце концов, третий кандидат не имеет значения, как и второй при условии, что есть хоть один стоящий. А у нас, благодаря тебе, — эти слова Сабрина выделила особо, — он наверняка теперь есть.
