Две стороны одной Луны

Естественно, никаких общих планов у нас не было, и в Чонине сыграло чувство собственничества, но слышать это мне было даже приятно. С Луханом нас связывал общий секрет, но его предложение сходить на свидание застало меня врасплох. Стоять между ними под пристальными взглядами было очень неловко, каждый ждал от меня положительного ответа, мне же хотелось провалиться сквозь землю и, оказавшись в своей новой квартире, спрятаться под одеялом. За эту идею я и схватилась: — Мне пора домой! — выпалила, нарушая затянувшееся молчание. В эту секунду я, пожалуй, согласилась бы на свидание с самим Чанёлем, лишь бы не выбирать между Чонином и Луханом. — Я провожу! — парни ответили дуэтом и переглянулись. — Так, — выдохнула, собираясь с мыслями, — тебе, Чонин, после больницы надо домой, — он хотел возмутиться, но я не дала ему и слова вставить. — А с тобой, Лухан, мы обсудим… э-э-э, сложившуюся ситуацию позже, завтра, например. Я тоже устала и не настроена ни на свидания, ни на любое другое совместное времяпрепровождение. — Отказ был неприятен, — пробормотал Чонин. — У нас нет завтра! — Лухан подхватил меня за локоть и потащил в сторону. Чонин дёрнулся за мной, но я отмахнулась. — Завтра может не быть! — взволнованно зашептал Лухан, пристально всматриваясь в мои глаза. — Это я сегодня ещё похож на человека! Ещё сегодня ты можешь разглядеть во мне что-то! Но завтра! Кто знает, каким я проснусь завтра?! — он был в отчаянии. — Лухан… — Давай просто погуляем, поговорим… Сегодня я ещё могу улыбаться тебе! А завтра… Что, если всё вернётся? Что, если я проснусь прежним? Шансов не будет, ни единого! И это отчаяние, как волна, накрыло и меня. — Может, Сехун что-нибудь придумает… — А если нет? От напряжения заболела голова. — Айлин? — окликнул меня ожидающий Чонин. Я обернулась на него: красивый и по-своему одинокий Чонин, я обманываю тебя и тешу саму себя какими-то пустыми надеждами. Мне надо спасать собственную жизнь, не ждать больше, пока манна небесная упадёт на голову и всё исправит. Она уже упала, изменив всю мою жизнь, вот только последствия у этой манны не самые радужные. — Ты поедешь домой, а я с Луханом, — слова дались мне тяжело. — Что он там сказал тебе такое, что ты согласилась на свидание? — грустно улыбнулся Чонин. — Это не свидание, нам надо обсудить кое-что. — Это свидание, — упрямо поджал губы Лухан. Чонин сел в машину и только кивнул мне перед тем, как отъехать. Я смотрела вслед автомобилю до тех пор, пока он не скрылся из виду. — Я не так уж плох, — раздался тихий голос Лухана сзади. — Я и не говорю, что ты плохой. — Он так нравится тебе? — У меня не было и уже не будет времени разобраться в этом. — Мне жаль, что всё так… — Я думала, что теперь-то уж точно буду жить так, как я захочу, а в итоге… Лухан подошёл ближе и попытался набросить мне на плечи свою чёрную кофту. — Прохладно уже. — Не надо, — отклонила его порыв. — Давай будем честными друг с другом, — повернулась и упрямо посмотрела в синие глаза. — Флирт, романтика, бабочки в животе — это явно не про нас, — он сглотнул. — Я не знаю, можно ли влюбиться по приказу в короткие сроки. — Это не приказ, это попытка, — Лухан попытался сгладить моё настроение. — Всё! — раздражённо всплеснула руками. — Никакой лишней философии. Пригласил на свидание — давай, развлекай меня! — развела руки в стороны, с ехидным удовольствием отмечая его растерянность. — Может, в кино? — робко предложил он. — Я не хочу. — Тогда… в кафе? — Не хочу. Лухан отвёл взгляд. — Прогуляемся по набережной? — и снова надежда в голубых глазах. — Нет. — Тогда, — он нахмурил брови, — что ты предлагаешь? — Говорю же, никакой романтики. Зачем она нам? Сехуну нужно, чтобы мы были близки. Давай приблизимся максимально, — внутри клокотала обида и какая-то злость. Лухан удивлённо выпучил глаза. — Поедем к тебе, и сразу к делу. К чему тянуть? Вдруг мы завтра проснёмся уродами? — Лухан вздрогнул от этих слов. — Ты правильно сказал, завтра может не быть. — Айлин… — Поехали, — направилась к автобусной остановке. Не важно, красив ты или нет, любовь достаётся не всем. Толку ждать? Времени просто нет. Квартира Лухана встретила нас полумраком. В окно сиротливо светил фонарь. — У меня есть чай и… — начал парень. — Кто первым пойдёт в душ? — спросила, не оборачиваясь к нему, чтобы не видно было моих багровеющих щёк. — В душ, — повторил Лухан. — Айлин, может… — Хорошо, я пойду первой, — и скрылась в крохотной ванной. Обычно вода успокаивала меня и дарила такое необходимое умиротворение, но не в этот раз. От того, на что я решилась, меня колотило даже под горячими струями. Миллионы, миллионы людей по всему миру занимаются сексом, не любя своего партнёра. Почему же я в таком ужасе? Надо просто потерпеть, перетерпеть, вытерпеть… Терпение, где ж тебя взять? Лухан был напуган не меньше меня. Он сновал по квартирке, судорожно передвигая коробки, перекладывая какие-то вещи с места на место. Чище от этого не становилось, только наоборот нагнетало и без того напряжённую обстановку. — Вот чай и печенье, — передо мной появились чашка и блюдце. — Я не хочу. — Пока я в душ, ты… — Хорошо, — забрала у него посуду, стараясь не встречаться с ним взглядом. Вскоре вновь зашумела вода. Первый поцелуй, первое прикосновение… Это останется в памяти на всю жизнь. Но чьё оно? Не того, не того. Ком в горле затруднял дыхание, сердце так громко стучало, словно переместилось в голову и било по мозгам. Похолодевшие и взмокшие ладони неприятно слипались. На автомате я нащупала телефон и набрала номер. — Да? — ответил низкий голос, и я чуть не разревелась прямо в трубку. — Ты ещё не спишь, Чонин? — Нет. Звонишь, чтобы проверить, не вернулся ли я на работу? — усмехнулся он. — И это тоже. — Что-то случилось? — с подозрением спросил Чонин. — Я извиняюсь, что отвлекаю тебя… — Ближе к делу, Айлин. — Мы можем встретиться прямо сейчас? — выпалила и затаила и без того затруднённое дыхание. Бой в голове стал ещё громче, грозя заглушить все окружающие звуки. — Можем, — неожиданно согласился Чонин, не вдаваясь в излишние расспросы. На обрывке бумаги я написала Лухану записку, что вернусь через час, и оставила её возле чашки с нетронутым чаем. Мы встретились с Чонином почти в полночь. В тонком чёрном свитере и синих джинсах он казался таким домашним и тёплым, что нежность внутри меня поднялась, как на раскаченных качелях, и сделала кульбит, затапливая каждую клеточку. — Я удивился твоему звонку, — он опёрся на капот своего авто. — Тебя обидел этот паренёк? — Нет, Лухан… Он… Зачем я позвонила и потревожила Чонина?! Эта мысль билась в моей голове так же громко, как и сердце. До полночи оставалось совсем немного времени, и я рискнула, не задумываясь о завтрашнем дне. Подошла к нему так близко, насколько смогла, чтобы он не услышал моё сердце, и, не поднимая головы, глядя на его белые кроссовки, тихо попросила, как нищий — милостыню: — Поцелуй меня, пожалуйста, — наверное, он не услышал, так как промолчал, и я повторила: — Поцелуй меня один раз. Я ни о чём больше не буду просить, ни на что претендовать, шантажировать и прочее… — Хочешь сравнить? — усмехнулся Чонин. — Меня и этого паренька? Я подняла на него глаза. — Нет. Это… Я не могу объяснить, но если тебе не слишком противно, не мог бы ты один раз… Тёплые пальцы коснулись моего подбородка и приподняли его. — Противно? Напрашиваешься на комплименты? — Чонин улыбнулся. — К чему это? Ты же знаешь, что я… — Знаю! — перебила. Меньше всего мне сейчас хотелось слышать о той, другой, что занимает его сердце. — И я не хочу на её место, — лгу без запинки. — Просто один поцелуй, одно прикосновение, — и это так унизительно — просить об этом, но я словно умираю от жажды, а он — единственный источник, способный утолить меня. Наверное, такое же отчаяние испытывал Лухан, предлагая мне попробовать сблизиться. Со стороны я кажусь странной, сумасшедшей, но Чонин даже улыбаться перестал, ощутив мою жажду. Не задавая больше вопросов, он медленно наклонился ко мне, обжигая губы своим дыханием. Именно таким я и представляла свой первый поцелуй: фейерверк взорвался в голове и, зацепив целую цепочку крохотных зарядов, привёл в действие десятки маленьких фейерверков по всему моему телу. Его губы — мягкие и такие тёплые, он нежен до слёз, и я, кажется, перестала дышать, боясь спугнуть это мгновение, в котором хотелось раствориться навечно. Так вот оно какое — прикосновение особенного человека. Я запомню его. Запомню на всю жизнь. Я вошла в квартиру и обнаружила Лухана, сидящего на диване. Перед ним так и стояла та самая чашка с недопитым чаем. Парень поднял на меня лицо, и я поняла, что он уже и не ждал. — Всё в силе. Я не отказываюсь от своих слов, — гнетущая тишина проглотила мой тихий голос. — Ты не хочешь, а я не насильник, — Лухан взлохматил свои светлые волосы. — Но мы оба не хотим, чтобы всё вернулось, — подошла ближе и коснулась его плеча. — Сехун говорил про любовь, а не про… — Нам нужно стать ближе, а времени на романтику у нас просто нет. Я где-то читала, что после близости между людьми образуется некая связь, даже если они и не близки духовно. И в его глазах такая обида, словно он — собака, которую я выгоняю из родного дома. Он тоже достоин любви, я знаю! И когда некрасив, и когда так прекрасен, что лицо приходится скрывать под маской. Но моё сердце скулит, что это неправильно, а прагматичный мозг нашёптывает, что иначе нельзя. Лухан выпрямился во весь рост и неожиданно обнял меня. Пару минут мы просто стояли вот так, привыкая к чужому телу. Он уткнулся лицом мне в шею и прошептал: — Должно быть не так… — Ты нравишься мне, — провела ладонью по его волосам и нырнула пальцами в светлые пряди. — Нравишься, честно, — и не соврала, просто до любви от этого «нравишься» было далеко. В его объятиях тепло, а не горячо, и пахнет он не кофе, а, скорее, сладкой жвачкой и цитрусовым гелем для душа. И я вполне спокойно иду за ним в спальню, наблюдаю за тем, как гаснет в квартире свет, оставляя лишь подслеповатый фонарь за окном. Мы оба замерли перед кроватью, словно впервые видели этот предмет мебели и не знали, как к нему подойти. Он робко прикоснулся к моей рубашке, но я покачала головой и сама расстегнула пуговки. Вскоре мы стояли напротив друг друга в нижнем белье. — Это неловко, — пробормотал Лухан, отводя взгляд. — И не говори, — первой залезла под одеяло, надеясь унять дрожь. Он лёг рядом, снова мы замерли и замолчали. Лухан потянулся к моим губам, но я непроизвольно прикрыла их ладонью, не желая стирать чужое прикосновение, и он обиженно отпрянул. — Нет, — перехватила его руку и потянула на себя. — Просто не в губы, пожалуйста… И первое касание — в плечо, даже не поцелуй, а дыхание. Потом чуть выше, в ключицу. Шее достался настоящий поцелуй. Дрожь не унималась, а становилась всё сильнее, и я изо всех сил сдерживалась, чтобы не задрожать так, чтобы он заметил. А его шершавые ладони легонько скользили по моим бёдрам, по животу, круговыми поглаживаниями успокаивали, но мне не становилось легче. Я зажмурилась и наугад вытянула руку, скользнув по его груди. Он на секунду замер, боясь, что я оттолкну, но мои пальцы, как слепые котята, заскользили по его коже, делясь своей дрожью с ним. Прикосновения обнажённых тел странные и незнакомые. Неловкость затапливает с новой силой, да так, что выпускает животный страх быть съеденной, разделанной на куски и выброшенной. Каждая мышца в теле напрягается, как перед ударом, и меня скукоживает так сильно, до судорог в икрах. Я прошипела от боли в ногах, и Лухан отпрянул, разгорячённый и готовый привести наш план в действие. Наверное, я выглядела такой испуганной, что и он испугался тоже. Я потянулась к икрам, и Лухан тут же принялся растирать мои ноги горячими ладонями. Когда судорога отступила, он просто вытянулся рядом и притянул к своей груди, чмокнув в макушку. — Глупые мы с тобой, — пробормотал он, касаясь своими ногами моих. — Пусть всё вернётся, как было, пусть, но давай не будем падать так низко, а? — Давай, — всхлипнула еле слышно и не сдержала слёз облегчения, побежавших по щекам. — Девушки мечтают оказаться со мной в постели, а ты плачешь от радости, потому что между нами ничего не было, — хмыкнул он. — Я не плачу, — всхлипнула, — не плачу. — Если утром всё повернётся вспять, давай не испугаемся друг друга и останемся друзьями. — Если всё вернётся… У меня не останется никого, кроме тебя, - прошептала в ответ.