Reign

— Джастин, дорогой, ты так исхудал. У тебя точно всё хорошо? Мама Джастина зашла в гостиную и стала внимательно разглядывать сына. Я сидела рядом и думала, что именно этого меня и лишило замужество. У меня нет семьи. Я тоже хочу, чтобы моя мама заезжала ко мне и спрашивала, всё ли хорошо, потому что у меня всё плохо. Я просто хочу иметь кого-то рядом. Элиза в последние дни все больше уезжала «по делам», как она называла это, на несколько дней. И я оставалась наедине с собой. Это было не то приятное одиночество, которого порой так не хватает, а именно проклятое холодное одиночество, которое буквально убивало меня изнутри.  — Да, знаешь, принимать государство очень трудно, но я справляюсь. Джастин улыбнулся и обнял свою маму.  — Кена, а ты как? Надеюсь, что мой мальчик не обижает тебя. «Обижает, очень сильно обижает», — хотелось сказать ей в ответ, но я не могла.  — Нет, вы воспитали прекрасного сына.  — Джастин, нам с Кеной нужно отойти на пару минут — посекретничать. Не скучай. Я удивилась тому, что сказала мадам Элеонора. Мы зашли в будуар и сели на мягкие диваны. Мадам осмотрела меня с ног до головы и вынесла вердикт:  — Кена, над твоим внешним видом ещё нужно поработать. Начнем с того, что ты женщина. Ты ведь женщина? Ну, если понимаешь, о чём я сейчас говорю. Меня изрядно удивила тема разговора. Я никогда не была замужем и понятия не имела, нормально ли обсуждать это с матерью мужа. Я только кивнула, отвечая на вопрос, и продолжила слушать, что мне скажет мадам.  — Это нужно подчеркивать. Ты должна влюблять в себя не только светскими беседами, но и просто взглядом, улыбкой, внешним видом. Поэтому я решила заняться тобой.  — Это очень мило с вашей стороны, но…  — Итак, правило номер один: никогда не отказывайся от помощи, которая пойдет тебе на пользу. Когда ты преобразишься, то много кто захочет «помочь» тебе, а пока только я.  — Хорошо, что требуется от меня?  — Завтра мы с тобой поедем в ателье, где я отложила для тебя пару платьев. Главное — это не стесняться своей красоты. Интересный факт: если у тебя есть красота, то ты не стесняешься её, а если нет, то начинаешь стесняться. Я себя всегда относила как раз ко второму типу.  — Хорошо, Вы останетесь здесь на ночь?  — Да, прослежу за твоими манерами и общением с Джастином. Если бы моя мать слышала, что кто-то собирается проверять, достаточно ли я воспитана, то упала бы в обморок. Она потратила всю свою жизнь, занимаясь мной и моими сестрами, совершенно забыв про светские выходы и прочее, чтобы сейчас в этом кто-то усомнился. Поэтому я твердо решила доказать, что английское воспитание всегда будет лучше, чем французское. За ужином в гостиной царила атмосфера хаоса, потому что у мадам Элеоноры оказалась сильнейшая аллергия на миндаль, который, как ей показалось, положили в торт специально, чтобы отравить её. Джастин и я сидели, тихо смеясь в конце стола, пока Элеонора пыталась доказать всем, что она права. И эта женщина собирается учить меня манерам?  — Мама, ты уверена, что именно он хотел отравить тебя? Джастин произнес это слегка насмешливо после громкого крика его матери о том, что именно Луи и никто другой отравил её. Нам уже откровенно поднадоела эта сцена, поэтому мой муж попытался в сотый раз объяснить Элеоноре, что в этот торт всегда кладут миндаль, и она должна знать об этом. Кстати, стоит сказать, что Элеонора не попробовала и кусочка торта.  — Джастин, я знаю, что в этом торте всегда есть миндаль, но вопрос: почему его решили приготовить именно сегодня, когда я приехала наведать вас?  — Расписание составляла Кена. И вот тут-то все присутствующие посмотрели на меня. Сказать, что это было не приято — значит не сказать ничего.  — Вы ждёте моих оправданий? Это расписание я составила неделю назад, когда не могла даже догадываться, что Вы решите посетить нас. А вчера была занята другими делами и никак не могла подумать, что торт может вызвать столько шума. Тем более, меня никто не предупредил о вашей непереносимости миндаля. Я чувствовала, будто сижу в пыточной у инквизиторов и меня вот-вот сожгут. Джастин заметил моё смятение и решил спасти от этого хаоса.  — Кена, ты устала от всего произошедшего с собой. Пойдём спать. На улице было всего лишь семь вечера, и я всё ещё злилась (очень) на мужа, поэтому принимать его предложение совершенно не хотелось, как и оставаться в этом месте.  — Да, я так устала. Пойду, прилягу. Джастин взял меня под руку и повёл в спальню. В свою спальню. Пока мы шли до комнаты, я не сказала Джастину ни слова, как и он мне. В спальне у Джастина очень приятно пахло мужским парфюмом, и это буквально сводило меня с ума. Я обожаю ароматы, подобные этому. Мой муж коснулся моей шеи кончиками пальцев, что мне совсем не понравилось. Я попыталась отойти в сторону и выбраться из этого плена. Неудачно.  — Кена, я соскучился по тебе, — выдохнул Джастин прямо мне на ухо. Ну уж нет, я тебе так просто не сдамся (а так хочется).  — А знаешь, по кому я скучаю? По моей собаке.  — Да что ты заладила: собака да собака, — на этом моменте Джастин поцеловал меня в плечо, которое так выгодно оголяло платье. — Я тебе могу подарить всех собак на земле, только будь моей. Эта фраза меня вывела из колеи. Соглашусь, слышать такое в свой адрес слегка непривычно, я бы даже сказала приятно. Но это была моя собака, и ни одна другая не заменит её!  — Неужели ты не понимаешь, что дело не в собаке, а в твоём отношении ко мне. Сейчас я тебе нужна, поэтому ты ласков, потом я буду тебе не нужна — ты снова груб. Думаешь, мне приятно это терпеть? Джастин резко развернул меня к себе лицом и посмотрел прямо в глаза. Ничего хорошего это не предвещало.  — А кто тебе сказал, что ты мне сейчас нужна? Я не знала, что могу ответить на это. Действительно, а с чего я так решила?  — Мне так показалось. Джастин смотрел на меня несколько секунд, а потом грубо поцеловал. Я не хотела этого и пыталась всячески сопротивляться, но у меня не получалось.  — Я просто хочу взять то, что ты мне должна по закону.  — По какому закону?  — По любому: я здесь закон. Джастин стал трогать меня и пытаться расстегнуть платье. Я же хотела плакать, потому что это очень больно. Все зашло слишком далеко, когда моя одежда оказалась на полу. Мой муж осмотрел меня с ног до головы и улыбнулся. Я же плакала. Очень неприятно. Внутри меня всё сломалось и перевернулось с ног на голову. Теперь я вижу его настоящее лицо, которое пугает.  — Пожалуй, тебе лучше без одежды. Джастин стал целовать меня везде, где только мог, его руки поочередно сжимали то мою грудь, то мою попу. Утром у меня буквально всё болело. Я не могла сделать и шагу, поэтому решила провести целый день в постели. В комнату вошла мадам Элеонора, которая хотела заставить меня ехать в ателье. Я приложила максимум усилий для того, чтобы отказаться, и это помогло. Я просто лежала в постели и смотрела в потолок. В моей голове не было мыслей. Точнее, я могла попытаться найти ответ на вопрос, почему он так со мной поступил. Я могла бы обдумать его слова, его поступки, его мысли, но не хотела. Меня это не убивало морально, нет, я просто не хотела этого. Только молчать и смотреть в потолок — всё. Под вечер Луи сообщил, что Джастин хочет зайти ко мне, но я отказалась. Потому что не видела смысла. Я не боялась его, просто не знала, о чём мы можем с ним говорить. Если он попытается извиниться, то имеет ли это смысл. Если попытается снова повторить это, то тем более не хочу видеть его. Просто его существование в моей жизни сошло на нет. Во мне не осталось ничего, кроме… нет, всё-таки ничего. Я не хотела убить себя или что-то в этом роде. Скажу честно: я где-то в глубине души была готова к тому, что он однажды сделает это. Но это было неприятно, даже не так — это было ужасно. Потому что, наверное, я смогла убедить себя, что Джастин чуточку лучше, чем я думала о нём. Ночь прошла мимо меня: я всё также лежала и смотрела в потолок. Зато заметила, что здесь прекрасные закаты и рассветы. Новый день я встретила также как и прошлый. Элеонора снова заходила ко мне, но её уже интересовала не столько наша поездка в ателье, сколько моё здоровье. Я сказала, что со мной всё хорошо, просто я немного устала. Вечером Джастин попытался прийти ко мне, но я не пустила его. И снова ночь. И снова я одна. И снова прекрасные закаты и рассветы. Уснула я только под утро, когда уже все просыпаются. Я слышала, как прислуга готовится к завтраку, как проснулся Луи и сказал всем девушкам во дворе комплименты, как мадам Элеонора отдавала приказы. Проснулась я только в семь вечера, когда уже темнело. Рядом со мной сидел Джастин, и внимательно разглядывал меня. Я попыталась спрятаться от него, накрывшись одеялом. Меня нашли.  — И долго ты собираешься сидеть здесь?  — Я лежу. И какая тебе разница? Я тебе сейчас нужна или как?  — Ты мне всегда нужна. Джастин очень внимательно смотрел на меня и будто не понимал, о чём я говорю.  — А позавчера ты был другого мнения.  — Позавчера? Позавчера я провел целый день в Париже, разрабатывая план нападения на Италию.  — Нет, всё было не так. Позавчера мы сидели в гостиной с твоей мамой, потом мы пошли к тебе в комнату и ты…  — Что я?  — Джастин, перестань делать вид, будто ты не понимаешь, о чем я говорю…  — Меня здесь не было. Хочешь, я приглашу сюда генералов, и они подтвердят, что я весь день провел в Париже.  — Даже если это правда, то кто был там?  — Видимо, Карл…  — Карл. Повторила я и зарыдала. Вот, что они придумали. Вот этого хотел Джастин.  — Постой, мы сидели с твоей мамой, и она обращалась к нему по твоему имени. Смотри-ка, не сходится.  — Элеонора? Она не моя мама. Это вторая жена отца, а мы с Карлом родились от первого брака. Она никогда нами не занималась, поэтому не может даже отличить нас. Джастин был в ярости. Он буквально хотел убить всех вокруг. Проблема в том, что даже я не смогла отличить Джастина от Карла, поэтому не уверена, кто конкретно сейчас сидит и говорит всё это для меня. Я такая хорошая жена.