Осколки

Сегодня я еле смогла проснуться. Обычно мне всегда сложно просыпаться по утрам, но сегодня это было на грани невозможного. До четырёх с чем-то часов утра я не спала, обдумывая все то, что произошло в школе. Иногда мне кажется, что все мои беды от того, что я слишком много думаю. В итоге, проспала я примерно два часа. Сейчас, сидя на краешку кровати, я тщетно пыталась открыть свои опухшие глаза. — А-а-а-а, — зевнула я на всю комнату и медленно сползла на пол. После долгих ночных раздумий, я решила для себя просто забыть о случае с Валялкиным, как о страшном сне. А что я могу сделать? Я всего лишь серая мышь, коей и останусь до конца жизни. Слабохарактерная и трусливая. Натянув на себя все тот же серый свитер, тканевые штаны и черные кроссовки, я приготовилась к выходу из квартиры. — Эй, Таня, почему ты никогда не завтракаешь? И так худая, как щепка, а мальчики, знаешь ли, «мясо» любят…- мама вышла в коридор проводить меня. — Мама, какие мне мальчики?! Посмотри на меня! Я же уродина! — Ты дурочка, а не уродина. Сама натягиваешь на себя это тряпье, заплетаешь свои красивые волосы в эти глупые косички, а потом рассказываешь, какая ты страшная! Ты хоть раз пробовала привести себя в порядок?! — разгорячилась мама. — Зачем? — пожала плечами я и захлопнула за собой дверь. * * * Моя школа была отнюдь не лучшей в городе, но и плохой я ее назвать тоже не могу. Обычное трехэтажное здание в обычном районе нашего города. Не более. Интерьером она тоже не особо отличалась от других школ: персикового цвета стены в длинных коридорах, большое количество широких окон в тех же коридорах и серый бетонный пол. Неприметная школа, прямо как я. Заходя через главный вход в это скучное здание, первое, что бросилось мне в глаза, это столпотворение учеников около доски объявлений. В основном толпились ученики старшей школы, в числе которых были и мои одноклассники. — О, гляньте-ка! — чертова стерва Зализина ткнула в меня пальцем с длинным разукрашенным ногтем, — Явилась! Дура. Толпа разразилась хохотом, сопровождаемым разными ругательствами. Бросив портфель на пол, мои ноги сами понесли меня к доске, а руки расталкивали занимающих проход. В самом центре доски объявлений висела моя фотография с подписью: «Трогательное признание Фантомки в своих чувствах произвели некий эффект на Ивана Валялкина, но, к сожалению, парни не очень любят уродин. PS.Прости, Танечка…Целую в щечку». Тело застыло, губы утратили способность издавать звуки. В голове эхом раздавался смех и издевки толпы. Все мои призрачные мечты и надежды разбились в тот же момент. На мелкие осколки.Осколки, которые теперь режут изнутри, заставляя слезы катится по бледным щекам. — Леди и джентльмены! Попрошу расступиться, я кое-что забыл, — за спиной послышался веселый баритон. Повернув свое заплаканное и испуганное лицо, я увидела Глеба, пробивающегося сквозь столпотворение подростков. — О! А вот и «оно»! — порывистым движением сильных рук он схватил меня и, закинув на плечо, ответил обалдевшей толпе, — У меня здесь незаконченный проект с рыжими косичками завалялся. Быстро проскользнув между учениками, Глеб побежал вдоль коридора, затем поднялся по лестнице на второй этаж и, услышав звонок на урок, замедлил шаг. Я, почти безжизненная, висела на его плече, как селедка, и лишь иногда всхлипывала, подавая признаки жизни. Через минуту я все-таки подала голос и попыталась высвободиться: — Отпусти меня, — дернув всем телом, заорала на весь коридор. — О, так ты ещё жива? — «удивился» парень, переложив мою тушку с одного плеча на другое, как плюшевую игрушку. — Куда ты меня несешь?! И кто тебя просил уносить меня оттуда? — продолжала истерить и вырываться я. — Кто просил? Никто. Резко захотелось поносить тебя на плече, увлекаюсь таким занятием — носить зареванных рыжеволосых зануд на себе. А куда я тебя несу — сейчас узнаешь, — достал ключ и отворил дверь в класс, где у нас обычно были уроки труда, Глеб. — Откуда у тебя ключи?! — заорала я и начала молотить кулаками по его спине. Наконец-то меня отпустили, посадив на стол возле доски. — Стырил, — спокойно ответил парень. В его черных глазах играл какой-то странный огонёк. — И зачем ты меня сюда притащил? — сморщила свое, и так опухшее от слез, лицо я. — А! Точно! — с этими словами он пулей забежал в подсобку. Спрыгнув с парты, я подошла к огромному и единственному окну в классе. Через секунду, открыв его, мое лицо обдавало свежим ветерком. Глеб с довольным лицом подошёл ко мне, держа руки за спиной: — У меня есть сюрприз для тебя, — протянул он, — Закрой глаза. — Еще чего?! — я напыжилась. — Пожалуйста, закрой глаза, — требовательно повторил Глеб. Это было, как минимум, подозрительно. Все-таки интерес обычно побеждает в споре с предосторожностью, поэтому я закрыла глаза и затихла. *Чик* Мои косы лежали у ног улыбающегося Глеба, который вертел ножницы на указательном пальце. Сердце застыло. Протянув дрожащие руки к голове, я обнаружила, мои «чудесные» длинные волосы сейчас едва ли достигали плеч. — Ты…ты…Дебил!!! — заорала я, казалось, на всю школу, — Я тебя…задушу. — О! Уже лучше! А если так? — едва уловимым движением он сорвал очки с моего носа и убежал за дверь. — Отдай, ты, кусок дерьма! Да я тебе твои волосы пинцетом повыщипываю! Во всех местах! — голос дрожал от гнева, лицо превратилось в помидор, а жилы выступили на висках. — А-ха-ха, — заливался смехом в конце коридора Глеб, удирая от меня, — Давай, Гроттер, покажи свою дьявольскую натуру! — Ты у меня сейчас останешься без глаз! Я их собственноручно выцарапаю! — пыталась настигнуть его. Откуда во мне такая скорость? Я остановилась немного передохнуть, не хватает выносливости еще. Злость бушевала в груди, желая вырваться наружу. Прошло около пяти минут, след Глеба давно простыл. Стоя в коридоре, я никак не могла унять свой гнев. «Мои драгоценные волосы-ы-ы». — О, Танечка, привет, — из-за моей спины проговорил сладким голосом Валялкин, — Прогуливаешь? Не хорошо. Мне-то можно… Ты не обиделась же за мою невинную шутку? Я повернула запыханное лицо и зло посмотрела ему в глаза. Он, противно улыбаясь, сверлил меня взглядом. — Слышь, ты, баран пучеглазый! — глаза Валялкина начали округляться, — Если твой поганый рот еще хоть раз что-нибудь издаст, хоть звук, я приду к тебе ночью в комнату, жестоко убью, потом убью себя и буду преследовать тебя в Аду! — заорала я на него во весь голос. — Перфект, — присвистнул Глеб, спрятавшийся за дверным косяком.