***
Ночь Виктория провела в собственном доме. Сказать, что она плохо спала – означало не сказать ничего. Ей постоянно слышались шорохи, казалось, что мерзкие гигантские насекомые лезут из всех щелей. Если бы рядом не было Кодсворта, она бы точно не сомкнула глаз. Но и во сне она не могла найти успокоения. Её разум терзали кошмары, ей виделась война, огромный огненный гриб за окном их тихого и уютного домика, а потом хаос: пламя поглощало всё вокруг, она была заперта, не могла выбраться. А из соседней комнаты доносился плач малыша. Солнце было уже высоко, когда она смогла наконец заставить себя подняться. – Мисс Виктория, – приветствовал её Кодсворт. – Я бы предложил вам чашечку кофе, но боюсь, что кофеварка давно вышла из строя, а на мои заявки прислать ремонтника никто так и не ответил. – Не волнуйся, Кодсворт, – вздохнула Виктория. – Я всё прекрасно понимаю. – Но зато я смог очистить для вас немного воды! В наше время сложно найти источники, не заражённые радиацией, но мои фильтры могут справиться с этой задачей. Она улыбнулась. Даже несмотря на то, через что ей пришлось пройти, у неё остался друг, готовый помочь, пусть даже и робот. Кодсворт был последним живым (или точнее – функционирующим) напоминанием о её прошлом, если не считать Шона, которого ещё предстояло отыскать. – Ты, кажется, говорил про Конкорд? – Да, мэм. Это дальше по дороге, за мостом. – Я помню, Кодсворт, – кивнула Виктория. – Спасибо тебе за всё. Но я должна идти. Я не могу терять ни минуты – возможно, люди, похитившие Шона, ещё не успели уйти далеко. – Конечно, мэм. С вашего позволения я пока присмотрю за домом и попытаюсь найти что-нибудь полезное. – Удачи, Кодсворт. Виктория нашла в шкафу чудом уцелевший рюкзак и сложила туда всю еду, что смогла откопать в доме: это были макароны с сыром, кексы и сахарные бомбы. А это означало, что нужно искать новые источники пропитания. Безопаснее всего было бы начать с чего-нибудь попроще, например, с крыс (какими бы отвратительными они ни казались). Только вот Виктория до сих пор не видела ни единой крысы. И она задалась очередным вопросом – а какие виды животных смогли пережить катастрофу и как они приспособились к новым условиям? Первой её остановкой на пути в Конкорд была небольшая заправочная станция, совмещённая с ремонтной мастерской. В гараже осталось много инструментов, которые, несомненно, рано или поздно окажутся полезными – отец Виктории был автомехаником, и с детства она знала, с какого конца браться за молоток. А вот в небольшом шкафчике, прямо под кассовым аппаратом, нашёлся пистолет, а также патроны к нему. Хозяева всегда беспокоились за свои денежки и держали оружие на случай ограбления. Теперь эта древняя привычка поможет ей выжить. С огнестрельным оружием у неё гораздо больше шансов. Радиация, как говорилось в некоторых журналах, могла вызвать самые невероятные мутации. Кто знает, какие твари бродят по улицам теперь, после двух сотен лет облучения… Вооружившись, Виктория заметила, что всё это время за ней с интересом наблюдал пёс, дружелюбно высунувший язык. – Привет, малыш, – обратилась она к нему, и пёс ответил радостным лаем. – Где твой хозяин? Пёс подошёл к ней и сел у самых ног, виляя хвостом. – Хочешь пойти со мной? – спросила Виктория, и пёс снова радостно гавкнул. Мутировавшие животные, значит? Пёс выглядел совершенно нормальным, всё было на месте: четыре лапы, уши, хвост и невероятно умные и добрые глаза. Настоящий друг человека. Когда-то у них с Джеймсом был пёс, лабрадор по кличке Марс. Но однажды утром они обнаружили пустую будку и никаких следов. Так и не удалось выяснить, сбежал ли Марс сам или кто-то решил его украсть – а потом упали бомбы… – Гав! Виктория вздохнула. “Не время предаваться воспоминаниям! – подбадривала она себя. – Нужно понять, что здесь происходит!” Дорога, что вела в Конкорд, проходила через лес, пугающе тихий и пустой. Взгляд выхватывал полуразложившиеся туши животных, скрытые в траве, но Виктория предпочитала не думать о том, как они выглядели, пока были живы, и уж тем более каким образом они оказались мертвы. Асфальт, вспаханный ударной волной, расходился по швам, и через трещины активно пробивалась трава, а местами даже целые кустарники – вот и настало то время, когда цивилизация уступала дорогу дикой природе. Время от времени ей попадались обгоревшие остовы автомобилей и скелеты тех, кого беда застала в пути. Кто-то ехал в город за покупками, кто-то спешил к родным на выходные, но судьба распорядилась иначе и возвела в их честь огромный памятник, тянущийся по всему шоссе. Она шла по дороге, и перед ней вырастали разрушенные здания Конкорда. Пустые безжизненные улицы навевали ужас – неужели она осталась одна? И сразу же эту теорию опровергли звуки выстрелов. Она блуждала по пустым кварталам, пока не выбралась на главную улицу – впереди возвышался музей свободы, а прямо под ним устроилась группа людей и обстреливала балкон. Одеты они были в грубо сшитые костюмы из кожи, обрезков ткани и даже шкур – вот она какая, современная мода. Пёс угрожающе зарычал. – Спокойно, приятель, – шепнула Виктория, пытаясь осторожно подобраться поближе, чтобы разобраться в ситуации. Один из стрелков оглянулся на шум. Виктория быстро нырнула за один из автомобилей, и стрелок вновь сосредоточил внимание на балконе. Виктория облегчённо вздохнула, но тут же замерла – почувствовала движение у виска и услышала щелчок. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что к её голове приставлен пистолет. – Что это мы тут разнюхиваем? – раздался неприятный хриплый голос прямо возле её уха. – Я просто проходила мимо, – дрожащим голосом ответила Виктория, медленно приподнимая руки и тем самым демонстрируя свою безоружность. – Я вижу, у тебя тут сумочка. Может, избавить тебя от этой тяжкой ноши? Он хохотнул и потянулся рукой к её рюкзаку. И тут, словно из ниоткуда, выскочил пёс и впился зубами в запястье обидчика. Тот вскрикнул и выронил пистолет. Пёс яростно терзал его, пытаясь свалить с ног. Виктория дрожащей рукой подняла пистолет и выстрелила. – Паршивая сука! – взвыл мужчина, падая на землю. Из его ноги сочилась кровь. Пёс впился ему в горло, и мужчина, немного похрипев, замолк. Виктория отвернулась, едва подавила рвотный позыв. На шум моментально сбежались ещё несколько стрелков и принялись палить по автомобилю, за которым она укрывалась. – Чёрт! – выругалась она себе под нос. Несколько раз она выстрелила из укрытия, но ни одна пуля не достигла врага. Специальность юриста не раскрыла ей всех таинств обращения с огнестрельным оружием. Ох, если бы только Джеймс был рядом… Несколько раз он водил её в тир, и она справлялась вполне неплохо, но там была целая куча времени, чтобы прицелиться. Здесь же стоит высунуться на секунду – и получишь пулю в лоб. Виктория глубоко вдохнула, припала к земле и осторожно выглянула, чтобы прикинуть расположение противника: двое в разрушенном магазинчике, один прячется за какими-то ящиками, ещё один сидит перед кучей мешков с песком – пытается укрыться от выстрелов с балкона, но полностью открыт с её позиции. – Вперёд, малыш! – скомандовала она псу, и тот ринулся в атаку. Пока стрелки сосредоточили внимание на новом противнике, Виктория перебралась к ним поближе, за большой мусорный контейнер. Наспех прицелившись, пальнула в одного из них несколько раз – слегка задела плечо. Темнокожий мужчина в шляпе, укрывшийся на балконе, решил воспользоваться суматохой, что она устроила внизу, и принялся расстреливать одного за другим. – Эй, там, внизу! – крикнул он, когда всё затихло. Виктория осторожно высунулась, но мужчина не пытался ей угрожать или убить, а это уже выглядело многообещающе. – Ты в порядке? – спросил он. – Да! – крикнула Виктория и выбралась из укрытия. – Что здесь произошло? – Рейдеры – вот что произошло, – он с презрением сплюнул. – Шли за нами от самого Лексингтона. – Ты там не один? – Пятеро, но нормально обращаться с оружием умею лишь я один. Почему бы тебе не подняться к нам? – Хорошо, – Виктория пожала плечами и направилась к парадной двери. Ей было больно смотреть на то, как достояние их некогда великой нации обращалось в прах. Музей свободы, разрушенный и разорённый, теперь служил надёжным убежищем и удобной огневой точкой, за которую люди послевоенного мира устраивали стычки. Сколько же крови проливается в больницах, магазинах и на складах? На что готовы пойти люди ради выживания в этом жестоком мире? Послевоенная Америка ей определённо не нравилась – по крайней мере те её аспекты, что Виктории довелось повидать. Она шла по коридорам, заваленным обломками стен и потолочной отделки, переступала через провалившиеся ступени, огибала дыры в полу. Всюду играла музыка – бодрый военный марш, весёлый и воодушевляющий, не умолкающий, возможно, ещё с довоенных времён. Просто удивительно, что динамики и проигрыватель до сих пор работают! Да, люди умели делать вещи на целые века. Голос диктора торжественно возвещал о героях войны за независимость – и Виктория невольно задумалась, помнит ли о ней кто-то из ныне живущих. Впрочем, на фоне падающих атомных бомб любая война до ядерной эпохи кажется лишь глупой детской ссорой. Мужчина встретил её на лестнице верхнего этажа. – Престон Гарви, – представился он. – Минитмен. – Виктория Блэйк, – представилась она в ответ. – Я из убежища. – Ага. Твой синий комбинезон видно за целую милю. Не самый удачный костюм для прогулки по Содружеству. – Содружество? – удивилась Виктория. – Значит, теперь вы так его называете? – В каком смысле – теперь? – настала очередь Престона удивиться. – Мы всегда называли штат “Содружество Массачусетса”, – ответила она, в очередной раз с тоской вспоминая былые времена: зелёную траву на своей лужайке, густые пышные леса, чистые улицы, кипящие жизнью, опрятные домики. – У вас в убежище все такие любители истории? – усмехнулся Престон, жестом предлагая пройтись. Она ненадолго замялась. В памяти всплыли картины, что предстали перед ней после пробуждения: скелеты, разбросанные по коридорам, леденящая тишина и пустота. – Все остальные люди из моего убежища... мертвы, – ответила она с дрожью в голосе. – Извини, я не знал, – только и смог вымолвить Престон. – Всё нормально, – Виктория попыталась выдавить улыбку. – Нужно оставить это в прошлом. – Если на то пошло – у нас тоже не всё гладко, – вздохнул Престон. – После бойни в Квинси мы бежали на север в надежде найти новый дом. И теперь из двадцати человек осталось лишь пятеро. Если бы не ты, рейдеры перебили бы и всех оставшихся. Они вошли в небольшой кабинет. Из мебели в нём были лишь покорёженный письменный стол, картотечный шкаф и мягкое потрёпанное кресло, которое занимала старушка с туманным взглядом. У стены на матрасах расположились ещё двое: женщина пыталась успокоить мужчину, который что-то бормотал себе под нос. Ещё один мужчина, в костюме автомеханика, возился с какой-то платой. – Марси и Цзюнь Лон, Стурджес и матушка Мёрфи, – представил Престон. – А это Виктория, мы обязаны ей жизнью. Все четверо принялись внимательно изучать Викторию. На их лицах читалась безысходность. – Нам через многое пришлось пройти, – пояснил Престон. – Нужно поскорее найти безопасное место. – Тут неподалёку есть городок – Сэнкчуари, – осторожно предложила Виктория. – Да, мы как раз подумывали об этом. – У вас никто не ранен? – обратилась она к Престону после недолгой паузы. – Может, нужна помощь? – Нет, но спасибо за предложение, – ответил Престон. – Нечасто встретишь человека, готового помочь в беде. Война, отнявшая огромное количество жизней, продолжала вытягивать их даже двести лет спустя. Когда-то Виктория и представить не могла катастрофы такого масштаба, а теперь она стояла среди обломков старого мира и воочию наблюдала падение цивилизации. “Война не меняется”, – любил говорить Джеймс, но эта война, самая разрушительная за всю историю человечества, полностью изменила мир, бесследно стёрла все человеческие идеалы и отбросила людей в эпоху диких племён, грызущихся за охотничьи угодья. Как же непросто всё это осознать, когда в твоей памяти лишь пару дней назад ты обсуждал с соседом недавнюю игру или гулял в парке, наслаждаясь шорохом листвы и пением птиц. – Друзья, – объявил Престон. – Готовьтесь – завтра с утра мы отправимся в Сэнкчуари. – И что? – недовольно пробурчала Марси. – Будто нам есть разница, где ловить пули рейдеров. – Никаких больше рейдеров, Марси, – попытался успокоить её Престон. – А тебе откуда знать? Эта ненормальная старуха нашептала? Брешет она всё из-за своей химии! – Эй, спокойно! – вмешался Стурджес. – У тебя есть другие идеи? Выкладывай. Нет? – добавил он, так и не дождавшись ответа. – Значит, Сэнкчуари. Мало кто заходит так далеко от Бостона, и уж вряд ли рейдеры будут искать наживы в старом заброшенном городе. Виктория села на край стола и сняла рюкзак с плеча. – Кто-нибудь хочет есть? – спросила она, но ответом ей было молчание, приправленное недоверчивыми взглядами. Она вздохнула и принялась лениво и безучастно жевать кексы. Стурджес подсел рядом. – А я бы не отказался, – произнёс он с улыбкой.1. Обломки старого мира
1 февраля 2016 г. в 20:57
Виктория бежала, торопилась изо всех сил. Бежала не оглядываясь, не разбирая дороги. Всё, что ей нужно было – найти подходящее место, высокое и с хорошим обзором, и такое место было на холме, недалеко от её дома, уютного маленького городка, заставленного аккуратными домиками. Она запыхалась, едва переставляла ноги, и до вершины добиралась почти ползком.
Открывшийся перед ней вид вызывал ужас. Она не верила глазам, когда выбралась из криокамеры. Она не верила глазам, когда выползла из убежища. Она не верила глазам, когда шла по маленькой улочке, на которой стоял её дом. Глазам не хочется верить и теперь – когда утопающий в тумане Бостон возвышается призрачными остовами разрушенных домов. Если это дурной сон, то надо скорее просыпаться.
Виктория была в полном смятении. Её вырвали из привычной среды, из обычной жизни, и поместили в грязный, разрушенный город, смердящий плесенью и разложением – испытание, о котором и не мечтала простая домохозяйка, изо дня в день встречающая утро чашечкой кофе и свежим выпуском “Бостон бьюгл”. Она без сил упала на траву, жесткую и колючую. Там, за облезлыми стволами деревьев, за обгоревшими поломанными ветками, было небо, ясное и голубое, словно не было никакой войны, не было никакой катастрофы, уничтожившей всё, что было ей так дорого. “Нет, я не могу так просто сдаться, – подумала Виктория, вытягивая руку вперёд, глядя, как солнечные лучи просачиваются между пальцев. – Если в игре поменялись правила, я должна под них подстроиться – какими бы гнусными они ни оказались”.
До своего дома Виктория добиралась, еле переставляя ноги – бодрая пробежка отняла у неё последние силы. Всё тело ныло. Она чувствовала себя ничем не лучше форели, вынутой из морозилки – разве что не могла забивать кулаком гвозди.
Кодсворт, робот из серии “мистер помощник”, ждал её у дома – неутомимо подстригал кусты герани. Взрыв атомной бомбы изрядно потрепал его – некогда отполированная до блеска сфера покрылась ржавчиной и царапинами, суставы поскрипывали, а голос то и дело срывался в неразборчивое гудение.
– Мэм! – говорил он, крутясь на одном месте. – Как я рад вас видеть! Джеймс и малыш Шон ещё не вернулись, но я уверен, что они подоспеют к ужину.
– Они не придут, Кодсворт, – отвечала Виктория, и слёзы наворачивались на глаза. – Джеймс…
Перед её глазами вновь возникла та сцена: двое людей пытаются забрать Шона, Джеймс пытается защитить маленького сына – и выстрел. А она, абсолютно беспомощная, запертая в своей камере, была вынуждена наблюдать. До самого конца она не верила, не хотела верить. Но когда она дернула за рычаг и камера открылась, там её ожидало лишь заледеневшее безжизненное тело.
– Джеймс... – тихо произнесла она. – Его убили… Кодсворт, ты видел этих людей? Двое: один в странном защитном костюме, а другой лысый и со шрамом, – Виктория схватила робота за одну из его “рук” и начала трясти. – Они забрали Шона! Скажи, Кодсворт, ты видел их? Ты видел этих людей?
– Что вы такое говорите, мэм? – всполошился Кодсворт, поворачивая все три зрительных сенсора в её сторону. – Какие ужасные вещи!
– Кодсворт! Соберись! Вспомни!
– Нет, мэм. Я не видел ни единой живой души с тех самых пор, как вы с супругом покинули дом, – с досадой в голосе ответил робот. – Но здесь поблизости есть городок, Конкорд. Быть может, там вы встретите кого-то, кто видел этих людей?
– Хорошо, Кодсворт. Спасибо.
– А пока позвольте мне найти для вас что-нибудь съестное.
– Конечно.
Виктория зашла в дом и рухнула на диван, страдальчески скрипнувший и испустивший густое облачко пыли. Тошнота, что мучила её с момента пробуждения, уже прошла, но слабость по-прежнему брала верх.
– Солсбери-стейк, – объявил Кодсворт и коротко хохотнул. – Двухсотлетней выдержки! Надеюсь, он не утратил своих вкусовых качеств за всё это время.
– Двести лет? – удивилась Виктория, открывая упаковку. – Но ведь их начали производить не так уж и давно.
– Двести десять, мэм, если быть точным.
– Это такая затянувшаяся шутка?
– Боюсь, что схема, отвечающая за моё чувство юмора, нуждается в тщательном техосмотре – столько времени не выпадало случая с кем-нибудь пообщаться! Ох, мэм, это были ужасные двести лет! Я уже и не ожидал увидеть вас снова! Но я надеялся, что, быть может, ваши дети или же внуки смогут наконец покинуть убежище, и я буду служить пусть не вам, но хотя бы вашим потомкам.
– То есть ты хочешь сказать, что меня не было двести десять лет? – никак не могла поверить Виктория.
– Да, мэм, – подтвердил робот. – Без учёта погрешности моих счётчиков и возможных изменений в движении небесных тел.
– Двести лет… – изумлённо прошептала Виктория.
Сколько всего она упустила! Вот уже двести лет Америка пыталась выжить после разрушительной войны! Что же вокруг происходит? Как много выживших? Есть ли у них какое-то правительство или мир погрузился в хаос, где каждый сам за себя? Как долго сможет продержаться она сама?
Виктория жадно поглощала неразогретый стейк, даже не обращая внимания на его отвратительный вкус. С первым кусочком она внезапно поняла, насколько голодна. Если подумать, двести лет без еды – сущее безумие. И если бы довоенная еда имела срок годности – у неё были бы проблемы.