Трилогия: Гореть

Хаширама шёл к мосту, где была назначена встреча ленивым, искусственно замедленным шагом. Ему хотелось нестись туда со всех ног, чтобы вновь увидеть её, но проницательные взгляды, изредка бросаемые со стороны Саи и хмыканье Дивы, когда её сестра что-то спрашивала её тихим шепотом, останавливали его. Сенджу не хотелось признаваться в очевидном. Он уже и сам осознал свою глупую влюблённость, которую испытывал не к тому человеку и не в то время и не знал, что из этого было хуже. Всё было так, как он и предполагал. Когда он с сёстрами подходили к мосту, она была уже там. Облокотившись о парапет, Сакура пустым взглядом смотрела куда-то вперёд. Её глаза переливались всеми оттенками зеленого, а поза была расслабленной, но в то же время и уверенной. На этот раз удержать себя и не прибавить скорость шага, ему было намного труднее. Но проницательные сестры всё равно заметили, как напряглись его ноги, и опять тихо зашушукались, точнее, шушукалась только Дива, Сая была как всегда спокойна, а лицо её было будто вымощено из камня. Их бабкой была женщина из клана Учиха — самая настоящая, хотя она и не была в составе главных ветвей, она была самой настоящей Учиха: сдержанная, хитрая, умная и холодная ко всему. Считалось, что Сая именно от неё унаследовала эту “учихость”. Но от этого нелюбимой она не становилась. Близняшки были невероятно талантливы. Да, они не превосходили его, но часто Хашираме казалось, что они умышленно не показывают всех своих способностей и, когда он застал Саю шипящую с ужом, его догадки подтвердились. Застать же Диву за чем-то подобным было просто невозможно. У него были догадки на счёт того, как она может видеть, но всё это было настолько смазано, что даже рассмотрению не подлежало. Дива всегда ходила в лёгкой обуви с тонкой подошвой или вовсе без неё, что невольно наводило на некоторые мысли. Возможно, у неё была хорошо развитая вибрационная чувствительность или она просто не любила высокую обувь. Или у неё было невозможное для простого человека обоняние — он часто замечал, что сестра странно принюхивалась, прежде чем делать что-либо. Сакура заметила их только тогда, когда Дива встала с ней рядом, так же облокотившись о парапет. Обведя их быстрым, ничего не выражающим взглядом, девушка опять отвернулась. Он не знал, может, она чем-то заинтересовала Саю, так же как и ранее его или сестра просто захотела поговорить (что было невероятно), но она спросила: — Сегодня прекрасная погода, не так ли? Сакура не ответила, хотя все находящиеся на мосте прекрасно понимали, что вопрос был обращён именно к ней. Не желая, чтобы это неловкое молчание царило между ними, ответила Дива: — Да, самое то, чтобы умереть… — попыталась она пошутить, что опять же у неё не вышло. Лицо Хаширамы посерело, а у Сакуры, кажется, странно дёрнулась щека, Сая отвела взгляд, больше не в силах смотреть на исхудавшую сестру и тяжело вздохнула. «Вот и поговорили…» — одновременно пронеслось в голове троих Сенджу. Но Сакура видимо так не считала. Обернувшись к ним лицом, она села на парапет и чуть отклонилась назад, рискуя в любую секунду упасть в неглубокую речку. — Да, погода и правда, просто великолепна! — сказала она, и её губы растянулись в улыбке, продолжать которую блестящие цианом глаза отказались. Дива хмыкнула и, чуть придвинувшись к Сакуре, что-то шепнула ей на ухо, от чего лицо девушки тут же залилось краской и, отшатнувшись от ухмыляющейся девушки, чуть было не свалившись в реку, перевела неверящий взгляд на Хашираму, что ему очень не понравилось. Его тёмные брови сошлись на переносице, а лицо помрачнело ещё больше. Сая гадко ухмыльнулась, но в следующую секунду её лицо опять стало непроницаемым. — Я всегда мечтала умереть в бою… — тихо сказала Дива и, проведя тонкими пальцами по повязке скрывающей глаза, задрала голову, будто желая увидеть облака. Сая хмыкнула и пошла к сестре. Хаширама опустил голову. Он чувствовал себя виновным. Не знал почему, но чувствовал. Как будто это он отправляет свою двоюродную сестру на верную погибель. — А о чём ты мечтаешь, Сакура? — чуть склонив голову в сторону девушки, спросила она загробным голосом. Сакура вздрогнула и, быстро пробежавшись взглядом по бледному лицу, отвернулась. — Нам ещё задание вместе выполнять. Мы должны чувствовать хоть какую-то гармонию. Это чтобы ты не подумала, что меня реально интересуют твои тайные фантазии. — Губы Дивы расползлись в язвительной ухмылке. Она ненавидела, когда кто-то отворачивался от неё. Сакура резко обернулась, и на этот раз её взгляд застыл на белых бинтах. — Ты видишь меня? — сказала она насторожено. Сая усмехнулась. Дива же стала серьёзной. — Я знаю, кто ты… — вдруг сказала она. Сакура судорожно втянула воздух и вцепилась в парапет, но смогла себя быстро успокоить, так как Мадара тоже “знал” кто она. Дива громко хихикнула. — И я знаю, откуда ты и чем ты здесь занимаешься… Сложно? — этот вопрос заставил Сакуру остолбенеть. Она знала! Правда знала! Но как? Откуда? Хаширама хмурился, пытаясь зацепиться за ниточку разговора, которая позволила бы ему понять, о чём идёт речь, но её, казалось, просто не было. А Сакура хорошо всё понимала и белела, то ли от ужаса, то ли от ярости. — Откуда… откуда ты знаешь?! — спросила она тихо. Старательно сдерживаясь, чтобы не накричать на Диву. Девушка подняла руку к лицу и указала на повязку. — Это — моё преимущество, — Она сделала эффектную паузу. — И моё проклятье. Ты ведь знаешь о… моём недомогании… — Она скривилась. — И именно поэтому у тебя такое отвратительное чувство юмора? — съязвила ей в ответ Сакура, на что Дива лишь усмехнулась. — Она не скажет нам, о чём мечтает, может тогда ты, братик? — она повернулась к застывшему Хашираме. — Ты ведь поделишься? Парень перевёл взгляд на Сакуру, которая старательно прятала глаза, и поклялся, что обязательно выведает у Дивы, о чём именно они говорили. Но пока он решил, что его идею должны услышать. Он был уверен, что сeстра именно для этого и завела весь этот разговор. — У меня есть мечта, — начал он, не сводя пристального взгляда с Сакуры. — Я хочу создать селение, которое будет защищать свою страну, Страну Огня. — Девушка вздрогнула и подняла на него печальный, неожиданно полный слёз взгляд. — Я хочу устранить коррупцию в нашей стране, хочу, чтобы восторжествовала справедливость. И я хочу быть во главе этого селения. Селения ниндзя. Деревня скрытая в Листве — вот моя мечта — Конохагакурэ но Сато*. Повисла пауза, которую неожиданно прервала Сакура. Неожиданно для Хаширамы. Сая и Дива оставались спокойными. — И… и что… что бы там было? — спросила Сакура срывающимся голосом. Сая смотрела на неё с тоской, а Дива, не способная выражать чувства глазами, склонила голову в её сторону, но, казалось, Хаширама не замечал странного поведения девушек, и воодушевлённый тем, что его идея кого-то заинтересовала, продолжил: — Первое, что бы я создал, это была бы охрана и служащие, так сказать «Ансацу Сэндзюцу Токусю Бутай»**. Неуязвимые и непобедимые воины, способные на жертвы ради своей Родины, ради своей Деревни. Ну и конечно — Академия ниндзя. Там будут растить настоящих ниндзя. И… и я лично, сам напишу Кодекс… Кодекс Шиноби***! Шиноби — не ниндзя, потому что эта Деревня, Моя Мечта, не будет прямо подчиняться Даймё****! Шиноби — наёмники, я не хочу, чтобы люди были повязаны целиком и полностью у грязных ног Даймиос*****! — казалось, это откровение опустошило его. Хаширама нахмурился. — А... — Сакура сглотнула. — А какой он будет, Кодекс Шиноби? — Кодекс? — на мгновение Сенджу задумался. — Если честно — я ещё не придумал, — И, смутившись под насмешливым взглядом Саи, заговорил с новым запалом: — Я уверен, что он будет не маленьким, но в Главе я поставлю это: «Каждый шиноби должен помнить о смерти и делать все как в последний раз. Если шиноби помнит о смерти, значит, он готов к встрече с врагом. Если шиноби готов к встрече с врагом — он непобедим». Сая усмехнулась и процитировала: — «Любой, кому посчастливилось родиться в клане Сенджу, будь то старик или юнец, должен помнить о смерти и делать всё как в последний раз. Если ты помнишь о смерти, значит, готов к войне и намерен выйти из неё победителем. Если ты готов к войне — ты непобедим, даже если вражеский меч уже проткнул твоё сердце, а твоим собственным кинжалом тебе перерезали горло». Стащил из нашего устава? — хмыкнула она. — Весёлый уставчик… — прошептала Сакура и попыталась изобразить на лице подобие улыбки, что у неё никак не получалось, и лицо не желало делать что-либо приятнее, чем отвратительной мины, от которой всё в радиусе десяти метров было готово скиснуть. Воображение стало рисовать неприятные картины, разыгравшиеся всего пять месяцев назад перед её глазами. Стало тошно. Сакура отвернулась к реке, она знала, что сестер не обмануть, но ей не хотелось, чтобы Хаширама заметил её состояние. *Ретроспектива* Было больно. Очень больно. Что-то тяжелое давило на грудь, мешая дышать. Сакура попыталась разлепить глаза, но ничего не вышло. Веки будто слиплись. Подняв руку, она прикоснулась к ним. Пальцы тут же стали мокрыми. Тихо всхлипывая, опираясь на саднящий локоть, девушка поднялась и оперлась о стену полуразрушенного дома. Протёрла тыльной стороны руки глаза и, наконец, смогла разлепить веки. Перед глазами тут же запрыгали разноцветные мушки, мешая ориентироваться в пространстве. Где-то вдалеке громыхали взрывы и волком выл лязгающий металл, но на фоне всего этого шумного безумия приближающиеся шаги казались оглушающим громом. Девушка попыталась отползти за угол, чтобы хоть как-то спрятаться, но руки и ноги отказывались слушаться. Сакура зажмурилась и прижалась к тёплой стене, будто желая слиться с ней в одно целое. Шаги, прозвучав совсем рядом, вдруг затихли. — Ну, здравствуй, Сакура… — Голос был глух и глубок, с хрипцой, присущей юношам, у которых только начали ломаться связки, перестраиваясь под новый тембр. Что-то холодное прикоснулось к её подбородку и заставило поднять голову. Но она не открывала глаза. Ей не хотелось видеть лицо своего палача. Послышался тихий вздох, и в следующую секунду её лицо обжигало теплое дыхание, от которого девушка непроизвольно вздрогнула. — Ну же, открой свои прекрасные глаза… — будто уговаривая, чужой палец провел дорожку от её глаз до губ. От такого прикосновения девушка буквально задрожала от страха. Как же ей было страшно. Как страшно. Ей так не хотелось умирать… В розоволосой голове неожиданно проскользнула мысль: «Может, если я буду подчиняться, он не убьет меня?», которую девушка тут же отмела и мысленно пожурила себя за неё. Отвратительно! Как она могла только подумать о таком?! Чужое дыхание до сих пор опаляло ей лицо, а палец передвигался то на её брови, то обводил овал лица, то невесомо проводил по губам. Приготовившись к худшему, девушка приоткрыла глаза и замерла. Перед ней сидел ни кто иной, как сам Учиха Саске. Его глаза были пустыми, стеклянными, будто мёртвые, а лицо бледным и сосредоточенным. Он до сих пор прикасался к её лицу, безразлично следя за передвижениями своего пальца. — Са… Саске… — прошептала девушка. Парень вздрогнул и перевёл на неё вмиг оживший удивлённый взгляд, от которого у девушки тут же покрылась кожа мурашками. Было такое ощущение, что он даже не сразу понял, что она назвала его по имени. Его имя — он будто даже не узнал его сразу. Это было странно, Саске всегда был собран. — Я не отдам тебя ему… — сказал он загробным голосом и, схватив её за запястье, резко встал, заставляя девушку тоже подняться. Голова тут же закружилась, а ноги подкосились. Сакура попыталась вырваться, но хватка Саске было железной. — Идём. — Нет! — воскликнула девушка и повторила свою попытку. — Отпусти меня! Никуда не пойду! Саске перевёл на неё бешеный взгляд, от которого волосы на затылке Харуно зашевелились. Только секунду назад он был спокоен как обожравшийся удав, а сейчас от него буквально пахло кое-как сдерживаемой яростью. — Нет, ты пойдёшь… — зашипел он и быстро зашагал вперёд, всё так же удерживая девушку за запястье и таща за собой. Сакура вцепилась в балку, торчащую из полуразрушенного дома, и опять попыталась вырваться. Брюнет резко развернулся и наотмашь ударил её по лицу. От неожиданности девушка расцепила пальцы и на этот раз не больно церемонясь, Саске подхватил её и, закинув на плечо, пошёл вперёд. Ошарашенная таким обращением к собственной персоне Сакура, стала извиваться, будто змея и, крича, тарабанить Учиха по спине. — Отпусти меня, ублюдок! Никуда я с тобой не пойду! — шипела она. Саске резко остановился и, сдёрнув её со своего плеча, резко толкнул к стене ближайшего дома и, поставив руки по обе стороны от её головы, заговорил: — Мне плевать, пойдешь ты со мной добровольно или мне придётся тащить тебя силком на поводке! Плевать, что ты об этом думаешь! Плевать, понимаешь?! — его рука резко переместилась на её шею и не сильно сжала. Однако Сакуре показалось, будто ей перерезали горло. У Саске была очень шершавая рука, будто наждачка, она резала нежную кожу. — Я не знаю, зачем ты ему понадобилась, но отдавать тебя я не собираюсь… — Кому? — пискнула девушка, вцепившись в руку, до сих пор сжимающую её горло. Саске выругался и опять собирался схватить её, но девушка извернулась и, выскользнув из кольца его рук, побежала по улице. Чертыхнувшись и вытащив катану из ножен, Саске последовал за ней и вскоре догнал. Сакура была вымотана, ноги дрожали, а перед глазами плясала радуга, так что и бежать то толком она не могла, поэтому, споткнувшись, она упала и попыталась отползти с дороги. Через какое-то мгновение Саске уже стоял перед ней, а кончик его катаны упирался ей в горло. — Ты идёшь со мной? — спросил он. — Пошёл к чёрту! — это всё, на что хватило у Харуно сил. Выдавить из себя что-то более длинное и вменяемое у неё никак не получалось. — Хорошо, — кивнул Саске. — Тогда я просто убью тебя, — и он резко поднял катану, чиркнув её кончиком по шее девушке, след на которой тут же покраснел и зазудел. Яркое солнце отразилось на металле, ослепив Сакуру, да она всё равно ничего не видела и не слышала, кроме воющего где-то внутри неё голоса не желающего умирать. Кто бы мог подумать, что она умрёт от руки Саске? Какой ужас! Как несправедливо… Сакура зажмурилась. Но удара всё не было. Было тихо. Что-то жгло бедро, и девушка медленно подняла руку и залезла в карман юбки. Камень. Это тот самый камень. Она так и не смогла пересилить себя и положить его обратно. В принципе, она не видела в этом ничего страшного. Там же их много было! Одним больше — одним меньше — какая разница? Время тянулось со скоростью хорошо пришлепнутой улитки, и девушка не в силах больше ждать приоткрыла один глаза и сглотнула. Крик, должный вырваться из её рта, застыл где-то в глотке, мешая дышать. Перед глазами вдруг всё стало красным. — Сас… ке… — хрипло выдохнула она. А Саске Учиха смотрел на неё теперь уже точно мёртвыми глазами. Из его груди, там, где должно было быть сердце, торчало лезвие его же катаны. Девушка не сразу заметила фигуру, стоявшую позади её недавнего друга-палача. Но она была настолько в ужасе, что даже не смогла на это нормально отреагировать. Лишь тупо таращилась в красные глаза, выглядывающие из-за плеча Саске, с чёрными узорами запятых и судорожно сжимать всё нагревающийся в её кармане камень. С тихим хлюпаньем катана вышла из тела брюнета и, покачнувшись, Саске рухнул лицом на землю. Сакуре показалось, что её сердце сначала и вовсе перестало биться, а потом зашлось бешеным темпом. Резким движением стряхнув с Кусанаги кровь своего потомка Мадара Учиха отбросил от себя оружие. Жалобно звякнув, оно упало рядом с Саске. Поверженное и осквернённое убийством собственного хозяина. Сакура знала, кто перед ней, так как видела его в облике Тоби и теперь, когда она знала, что Тоби и Мадара одно… На его лице была маска, но на этот раз другая. Более зловещая. Его глаза блестели, переливаясь с ярко-алого до тёмного кардинала. Чёрные запятые, будто гнилые зубы, то смыкались вокруг расширенных зрачков, то резали радужку. Мадара сделал к ней уверенный шаг, и Сакура, царапая о разбитый грунт ладони, поползла назад. Однако её опять приперли к стенке. Дрожа от ужаса и не переставая отталкивать руками, будто желая проползти сквозь стену, Сакура смотрела, как Мадара медленно подошёл к ней и присел, также как и Саске несколькими минутами раньше, провел по её лицу указательным пальцем, очерчивая овал лица. Харуно даже на мгновение показалось, что весь её страх был перебит волной отвращения, но лишь на миг. В следующую секунду из её глаз текли прозрачные слёзы. Он-то её точно не пощадит… Из-за маски послышался приглушённый смешок, и в следующее мгновение Мадара резко дёрнул её к себе и, легко подхватив на руки, пошёл по разрушенной улице. Под его ногами будто снег, хрустела разбитая дорога, а от самого него пахло нарциссами и кровью. Сакура опомнилась только тогда, когда поняла, что у неё будет ожёг от камня, который до сих пор лежал в её кармане. Дерзить Мадаре она не решилась, так как не знала, чего от него ожидать, ровно также и не знала, зачем он убил своего единственного потомка и почему сейчас несёт её куда-то. Связать что-нибудь хорошее и радужное с Учиха Мадарой она не могла. Наверняка, она нужна была ему, чтобы шантажировать Наруто или что-то в этом роде. Чёрт! Она не могла позволить ему достать Наруто! Лучше смерть! Она знала — нужно сопротивляться, кричать, спровоцировать его, но желание жить, чувствовать биение собственного сердца, было сильнее. Тихо захныкав, она упёрлась руками ему в грудь, будто пытаясь отодвинуться. Мадара остановился и перевёл на неё взгляд своих тяжёлых алых глаз. Опустил её на землю и, схватив за плечи, встряхнул. — Ты не помнишь?.. — Это прозвучал настолько безразлично и без выражения, что она даже не смогла понять, был это вопрос или же он утверждал. Она сглотнула. Казалось то, что она молчала, начинало бесить его. Волны злости, вдруг начавшие исходить о Учиха, были почти осязаемы. Девушка вздрогнула от картины своего размазанного по стенке тела. «Видимо у всех Учих очень и очень плохая психика… Их и ведро валерьянки не угомонит» — отстранёно подумала она. — Ну, конечно, наверняка Цунаде позаботилась об этом. Чёртова Сенджу! — прошипел он и собирался опять подхватить её на руки, как девушка со всей силы наступила ему на ногу каблуком и, выпутавшись из на мгновенье потерявших свою хватку рук, побежала по улице. В голове совсем не к месту всплыли вполне адекватные мысли: «Ну, вот всё и повторяется… Он убьёт меня…. Дурацкий день!», что для такой ситуации были для неё странным. Но стоило ей завернуть за угол, и эти мысли покинули её голову. Она со всей скоростью въехала в Мадару Учиха, который стоял так, будто уже заждался её! — Набегалась? — язвительно поинтересовался он и сделал к ней шаг, заставляя девушку отступить. Мадара протянул к ней руку, от которой Сакура шарахнулась как от огня, а он, будто не заметив этого, заговорил: — Я так долго искал тебя… Так долго, что даже до сих пор не могу поверить, что ты стоишь передо мной. Это, наверное, уже вошло у меня в привычку — вглядываться в лица, искать среди них твои глаза… — Вы… вы сумасшедший! — пискнула девушка и отступила ещё на два шага. Стена дома позади неё всё приближалась, а Сакура уже в который раз жалела, что дорожки улиц такие узкие, особенно в этой части Конохи… Мадара покачал головой и преодолел расстояние, разделявшее их за секунду. Схватив девушку одной рукой за запястья, лишая возможности убежать он медленно потянулся к своей маске. Сакура смотрела, как открывается перед ней лицо убийцы тысяч заворожено. Где-то в животе уже готовился крик, который должен был вырваться после того, как она увидит обезображенное лицо, но единственное что она сделала, когда маска, со стуком упав на дорогу, покатилась, это всхлипнула, не то от ужаса, не то от удивления. Молодое, красивое лицо, обрамлённое колючими чёрными волосами, тонкая полоса бледных губ и, если бы не красные глаза самого Дьявола, то он бы сошёл за красивого мужчину лет двадцати пяти. Просканировав выражение лица девушки внимательным взглядом, он вдруг засмеялся — холодно, без выражения. Так, как будто даже понятия не имел до этого, как нужно это делать, от чего смех этот был хуже лязга кунаев. Опять притянув девушку к себе, он прижался к ней, обхватил длинными руками и уткнулся в её шею. Сакуру затрясло, истерика была не за горами. Пожалуй, столько Учих за день её психика не выдержит. А говорят, что это вымирающий род! Сакура сдерживалась из последних сил и инстинктивно пыталась встать так, чтобы пылающий в кармане камень не сильно жёг бедро, но тут реальность вдруг стала расплываться, будто она падала в обморок, что было пока рано, так как предобморочного состояния у неё ещё не было. Мадара прижал её к себе крепче и тогда она поняла, что должно быть они переносятся в пространстве… В кармане будто что-то взорвалось и Мадара резко поднял голову и уставился на неё пристальным взглядом. Что-то пошло не так — это поняла даже Сакура, которая в пространственных тканях ни разу не путешествовала. Вокруг вдруг замерцали звёзды, всё то темнело, то взрывалось фейерверком красок и, почему-то у неё в голове отчётливо зазвучал голос Цунаде — слова, которые она сказала ей совсем недавно. ~ * ~ «Время — странная вещь. Изменяя что-то, мы не уверены приведёт ли это к лучшему…» — сказала Пятая Хокаге с тихим вздохом и грузно опустилась в своё кресло. «Я… я не совсем понимаю, о чём вы» — Сакура перевела взгляд на своего сенсея. «Просто если выпадет шанс, нужно вести всё к лучшему, а не отсиживаться, пытаясь не задеть оболочку, думая, что это может уничтожить…» — эти слова Цунаде говорила задумчиво, разглядывая потолок, но своё напряжение в голосе от лучшей ученицы скрыть всё же не смогла. Сакура нахмурилась. Она совсем не понимала. ~ * ~ Резко оттолкнув Мадару, который сейчас был сосредоточен только на том, что творилось у неё в голове, она сжала камень и зажмурилась, больше не в силах выносить игру красок. После того, как она очнулась на поляне, со всех сторон обнимаемой деревьями в её голове повторялось одно и тоже. Слова Учиха Мадары: «Ты не посмеешь уйти! Я слишком долго искал тебя!» *Конец ретроспективы* Сакура распахнула глаза и поняла, что перила, в которые она вцепилась мёртвой хваткой, помялись под её пальцами. А Хаширама, до этого безуспешно пытавшийся оторвать её руки от них или хоть как-то привести в чувство, застыл слишком близко. Сестры Сенджу смотрели на неё с жалостью. Помотав головой и оттолкнув от себя Хашираму, она тихо зарычала, то ли от досады, что опять не смогла удержать всё в себе, то ли от вновь пережитого ужаса, картины которого переполняли её отвращением. Мадара, всё это время сидевший под мостом, уже собиравшийся показаться и опять искупать девушку, задумчиво выводил на воде тонкими пальцами неведомые узоры. Размышления его начинались от странных приступов Сакуры и заканчивались откровением Сенджу. На счёт Сенджу — это можно было бы заставить работать. Надо же — выдумать такое. Где-то в глубине он даже чувствовал зависть. Пожалуй, стоит получше узнать об этом, но… для этого придётся использовать всё своё актёрское мастерство по полной, чего ему в отношение Сенджу ох как не хотелось. Какую честь он собирается ему выказать! Мадара усмехнулся. — Вот чем мы с тобой отличаемся, Сенджу, — прошептал он. — Ты простак, способный поверить даже в меня… Конохагакурэ но Сато* — Деревня, Скрытая в Листве (яп. Конохагакурэ но Сато), она же Коно́ха. «Ансацу Сэндзюцу Токусю Бутай»** — АНБУ. досл. «Особая команда по тактике и убийствам». Члены АНБУ защищают лидера деревни, а также само селение от исключительных угроз и проводят различного рода миссии, связанные с большим риском, будь то выслеживание кого-либо или же убийство врага, в том числе за границей. Кодекс Шиноби*** Даймё**** — Даймё (яп. 大名, даймё:, букв. «большое имя», устар. Даймиос) — крупнейшие военные феодалы средневековой Японии. Если считать, что класс самураев был элитой японского общества X—XIX веков, то даймё — это элита среди самураев. В переводе это понятие значит «большой землевладелец», возникло оно одновременно с появлением устойчивой военной прослойки — буси — в IX—XI веках. Даймиос***** — ну, это уже понятно. См. выше.