Как легко обвинить того, кто не смог отбить Ни клинок, подобравший к шее тугую нить, Ни удар, где ты волю выставил, не тая, Что всегда и во всем теперь виновата я. Нордическая
Ада настороженно подобралась, рефлекторно кинулась к шокеру, слабо соображая как она собирается его использовать. В окно настойчиво ломились, забрасывая его комочками снега. Приблизившись, девушка не сразу сумела рассмотреть фигуру под окном своего второго этажа, но когда та принялась активно махать ей рукой, Ада наконец узнала старого друга. - Выходи давай. - прочла скорее по губам, чем услышала. Парень приветливо улыбнулся. Но Ада не разделяла его веселья. Будучи не из пугливых, всё же девушка заметно напряглась и, казалось, даже перестала дышать. Она отошла от окна, на выдохе отбросила шокер и накинула плед на плечи. В приоткрытую форточку крикнула: - Ты время видел вообще?! - А ты? - всё та же улыбка. Девушка стушевалась, обернулась на часы: 6 утра. До занятий у неё есть еще 3 часа. Стало быть, Зот заглянул к ней сразу как отпустили по домам ночные классы. - Ты же знаешь, что я не выйду. - зевая протягивает Ада. - Я не уйду. - смеется, демонстративно загребая новый комок снега. Ада и сама уже улыбается. Он изъявил желание увидеться с ней после бессонной ночи и это чертовски подкупало. - Заходи! - Она не стала дожидаться ответа, закрыла форточку и зашторила окно. Но Зоту не нужно повторять дважды. С легкой руки массивные ботинки с металлическим глухим звуком устремились на пол, тяжелая утепленная куртка отправилась на кресло; гости в этом доме обслуживают себя сами, гостеприимством Аду не наградили, впрочем, девушку мало заботили подобного рода вещи. При нынешних условиях жизни на такую роскошь лучше не размениваться и приберечь силы для чего-то более продуктивного, - так она считала. Зот привычным жестом затянул волосы в небрежный пучок, зажег огонь на плите и поставил вариться кофе. Конечно же он знал, где у подруги находится кофе, более того, он знал из какой кружки девушка предпочитает пить и сколько сахара ей следует класть. "Из стекла всегда вкуснее", - беглый взгляд из-под ресниц и полуулыбка; это воспоминание оживает в памяти парня каждый чертов раз, когда он делает ей горячий напиток. Пожалуй, во всех ассоциациях, связанных с ней, в этом больше заслуга Ады, чем его. Она будто знает как закрепиться в памяти и активно этим пользуется. Правильные слова в подходящее время, нужный жест - и всё, твой ассоциативный ряд надолго зациклен на ней. - "Может быть я сам себя обманываю, приписывая ей качества, которыми она не обладает вовсе?" - Не успевает сдержать спонтанную улыбку, подловив себя на этих мыслях; украдкой посматривает на Аду, которая бегает по комнате, собираясь на учебу. Вот она вышмыгнула из ванной с зубной щеткой во рту, положила одежду на обогреватель; несколько минут спустя выбегает из комнаты в одном нижнем белье; накинув одежду, растрепанная, прибегает на кухню, молча отпивает свой кофе и неспешно затягивает ремень на джинсах. Она вообще понимает что делает? Конечно понимает, как бы она не старалась походить на дурочку, она совсем не такая. Она подмечает на себе каждый его взгляд и с вызовом смотрит в ответ. Но вызов этот не приглашающий, скорее звучащий как "ты не посмеешь". И действительно ведь не посмеет. Сколько к ней не подбирайся, она непоколебимо держит дистанцию. - Кхм... - Зот откашливается и опускает глаза, переключаясь на свою кружку. - Ты проиграл. - От победного заявления Ады парень слегка растерялся, вернув подруге вопросительный взгляд. - Мы же играли в гляделки? Так вот ты проиграл. - Продолжила как ни в чем не бывало. От этой откровенной глупости Зот невольно рассмеялся, но хитрая улыбка Ады красноречиво говорила о том, что она именно то и делает, что с ним играет, и уж точно улавливает, какое действие на него производит. - Я сдался. - Произнёс нарочно двусмысленно и после непродолжительной паузы сменил тему, - Волнуешься перед учёбой? - Ты уже знаешь, куда меня распределили? - Кристоф рассказал. - Тогда как Герт всего лишь проболтался, Зот же высматривает реакцию. - Передай Кристофу, что мне, конечно, льстит его пристальное внимание к моей скромной персоне, но от этой слежки мне скоро станет нечем дышать. Так что пусть уже займется чем-нибудь поинтересней! - Реакция не заставила долго ждать. - Сама и передай. Сегодня вечером. Соберёмся всей компанией, как в старые добрые. Ада думает, долго и напряженно, постукивая ногтями по столешнице. И её тяжелые мысли отражает весь спектр эмоций, проявляющийся на лице. Как в старые добрые... Когда они были помладше и учились в одном классе, всё было иначе. Нутро было явно против ворошить это осиное гнездо, однако Аду непреодолимо тянуло к Кристофу, и тяга эта была ей всячески неприятна. Как будто с последней встречи она в нем забыла что-то своё, и это что-то очень хотелось вернуть. - Что ж, возможно. Не могу ничего обещать. - Получилось резче, чем хотелось. Ада направилась к прихожей. - Да ладно тебе! - доносилось из-за спины, - Не говори, что собиралась заняться чем-то поинтересней. Девушка лишь фыркнула в ответ, не отвлекаясь от застёжек куртки. Одевшись, она, уже обутая, прошлась по всему дому, докладывая в сумку забытые предметы; загрузила небольшой пакет консервами и водой. - Идем, мне нужно проведать сестру.***
Их маршрут проходил окольными путями, огибая заброшенные здания и углубляясь в рассаду мёртвых кустарников, походивших больше на клубок проволоки, чем на растения. Тропинка виляла привычно и легко для обоих, Зоту не раз доводилось брать на себя эту обязанность, однако же чаще всего именно Герт вызывался помочь сестре Ады, когда девушка просила её подменить. - Напомни, почему ты всё ещё не забрала сестру жить к себе? - Спросил парень, то и дело отмахиваясь от цепляющихся веток. - Ты не понимаешь. Её пугает улица, Сееру пришлось бы тащить силком. К тому же, пока что её здоровье только ухудшается с каждым днём, я не могу так рисковать. - Действительно не понимаю. - Адресовано больше в никуда, чем собеседнице, - Может тогда тебе переехать к ней? - Перееду. - Голос девушки приобрел стальные ноты, - Научусь хоть чему-нибудь и перееду. Девушка хотела использовать "доучусь", отчаянно хотела. Но предпочитала избегать таких сильных слов. Когда ты не знаешь, что будет завтра, слишком сложно что-то себе обещать. Ей не хочется думать, что она не сможет. Просто не справится и умрет, как многие до неё. Хотя прекрасно понимает, что её слова наталкивают именно на эти мысли, и Зот, скорее всего, думает сейчас именно о том же. Ада набирает в лёгкие воздух, чтобы что-то добавить, попытаться оправдать себя, но вместо слов судорожно выдыхает, наблюдая как её дыхание в виде пара растворяется в промозглой темноте. Зот молчал, изредка поглядывая на задумчивое лицо подруги, которое по-детски честно отображало все проскакивающие эмоции без утайки. Приятно иметь хоть одного человека, с которым комфортно молчать. И хоть Ада и знала, что Зот довольно беспокойный человек для того, чтобы тишина в общении с кем бы то ни было вызывала у него чувство комфорта, для неё всё обстояло именно так. Наконец дом Сееры показался их взору, но с каждым шагом, приближающим девушку к двоюродной сестре, её сердце будто бы пропускало удар. Перед глазами то и дело всплывала картина четырехлетней давности. Могла ли она что-либо изменить? Не проходит ни дня, чтобы чувство вины не заставило усомниться в правильности своих поступков по отношению к Сеере, но голос разума немного отрезвляет, когда вступает с эмоциями в борьбу: что могла тогда сделать тринадцатилетняя девочка такого, что в корне бы изменило ситуацию? С тех пор весь ужас увиденного преследует аду в ночных кошмарах, однако Сеера пережила произошедшее явно не легче. Ступенька. Еще две. Пальцы всё крепче сжимают пакет с едой, ладони начинают потеть и немного подрагивать. Иной раз на смену страху приходит стыд, что Ада вынуждена встречать сестру с такой реакцией, но это место... Как бы хотелось и вовсе перестать сюда возвращаться, не то что переехать и жить здесь. Волосы начинают липнуть к взмокшему лбу. Первую дверь она открывает сама, во вторую коротко стучит, прислонившись к ней ухом ловит привычный звук шагов босых ног. Благо из дома давно уже не выходит тепло. Звон щеколды заставляет поспешно ретироваться, небольшое окошко в двери отворяется и любопытное лицо, обрамленное черными спутанными волосами, выглядывает своих посетителей. - Сестричка. - Тепло произносит Ада, тянется и оглаживает тыльной стороной руки выступающую скулу, попутно заправив за ухо мягкие длинные пряди. Сеера тут же улыбается, но завидев Зота недоверчиво отступает на шаг. Зот отворачивается. Ему не привыкать к подобному поведению данной особы, сестра подруги всегда была... со странностями, если не сказать хуже. Будучи всего на пару лет младше Ады, девушка вела себя как маленький ребёнок, да и вообще почти не говорила. Старшая сестра решает воспользоваться заминкой и просовывает провизию в окошко, тонкие, почти прозрачные пальчики послушно принимают пакет. Парень резко приближается и заглядывает прямо в окно: - Как твоё самочувствие сегодня? Не надумала подышать свежим воздухом? Консервы, некогда принятые, с грохотом катятся по полу, а сама девушка вздрагивает, закрывает лицо руками и оседает на полу, подперев собой дверь. - Зот, что ты делаешь?! - Шипит, тщетно стараясь говорить шепотом, - Ты решил напугать её до полусмерти?! Сеера вскакивает, оставляя после себя шлепки удаляющихся шагов. Ада зарывается рукой под шапку, потирая лоб: - Тц-ц... Доволен? - Ты вообще пытаешься её социализировать? - Зот грубо касается плеча девушки, пытаясь поймать её взгляд. - Она так реагирует только на тебя, потому что ты каждый раз её пугаешь! - Ада, она даже не разговаривает! - Парень переходит на тот же шипящий тон, - Я уже молчу о том, что она никогда не выходила на улицу. Девушка смахивает с себя руку Зота, почти наполовину засовывается в брошенное открытым окно: - Солнышко, вернись, закройся на замок! - Она совершенно беспомощна, это её и погубит, - продолжал он причитать. Ада разворачивается, махом снимает шапку и бросает в говорившего. Парень едва успевает её поймать. - Тебе как никому другому известно, что ей пришлось пережить! - толчок в грудь, слабый от хрупкой комплекции, - Не ты ли 4 года назад разгребал вместе со мной весь этот ад?! Зот не нашел, что сказать. Так и стоял, позволяя выговориться, принимая на себя новый удар: снова еле ощутимый толчок, следом более весомый укор пронзительных глаз. - Так что не указывай мне сейчас, что делать. Ты опоздал с советами! Парень перевел взгляд за спину Аде, на появившуюся в окне бледную руку, сжимающую клочок бумаги. Девушка оглянулась, следуя за его взглядом: - Полагаю, это адресовано тебе. Зот молча тянется к Сеере, принимая смятый обрывок, в котором вскоре распознал записку:"Я слаба, я бледна, я худа, Я еле хожу - волокусь. Беда не приходит одна, Вот этого я и боюсь. Мне страшно, закрыв глаза, Окунаться в неистовый мир, Где чёрные небеса, Где черти устроят пир. И даже с небес пришедшие Мою не услышат мольбу. Безумную и сумасшедшую Мне Мокошь прядёт судьбу. Мне холод застелет ноги, А пелена - глаза. Против слабости многие, Я же, наоборот, за."
После прочтения только и успевает поймать взглядом ускользающее движение маленькой оконной дверцы. Сеера ушла. Сбежала. Хоть и зачем-то дождалась, пока он прочтёт до конца. Будто заранее знала, что Зоту захочется посмотреть ей в глаза, зацепиться за малейшую подсказку в её взгляде, что же она на самом деле из себя представляет. Ибо после этих неровных строчек ему стало очевидно - он судит о Сеере непозволительно поверхностно, и Ада всем своим естеством источала этот невидимый укор. Она не выражала ни малейшей заинтересованности в содержимом записки, оставаясь в стороне, оставляя сестре право на личное пространство. Лишь многозначительно отметила своими насыщенно синими, с какой аккуратностью парень разравнял бумагу и, сложив, убрал её в задний карман джинсов.***
Сбегая вниз по ступенькам подъезда, Доминика, казалось, всё ещё спала. Все события вчерашнего дня на утро внезапно потеряли свою былую насыщенность и теперь больше походили на странный кошмарный сон. Брюнетка осознавала, что выйдя на улицу кошмар оживёт, но ступеньки всё не кончались и это почему-то лишь больше нервировало, оттягивая неизбежное. Её вчерашняя короткая прогулка отзывалась мелкой дрожью при вспоминании о ней, отчего тяжелая подъездная дверь сегодня требовала больше моральной силы, нежели физической. Прикоснувшись к холодному металлу, Доминика дала себе пару выдохов прежде чем свет фонарей на мгновение ослепит её. Свежий ветер принес с собой отрезвляющий колючий холод и неприятный сладковатый запах. Этот город вонял для неё, и если у смерти есть запах, то девушка представляла его себе именно так. У подъезда Доминику встретили две фигуры.