the last laugh

— Так, Пак Чимин, я уже представляю какую романтическую историю ты выдумал, но это… Блять, нет, херня, — Юнги трёт лицо ладонью, глядя на жалкое отражение, шумно вздыхает. — И давно я стал таким неудачником? — тихо вопрошает он у зазеркального Юнги, тот не отвечает, только зло смотрит, мол — ты здесь за старшего, сам налажал. И правда, как он, великий Мин Юнги, гроза родного Тэгу и небезызвестная личность здесь, в Сеульском Национальном Университете, может вообще позволить себе такое? Да каждый упырь в этой шараге знает его кулак, железное кольцо на среднем пальце, что так больно отпечатывается на губах и носах, а этот пацан он чем лучше? Почему вместо кулаков, он знает вкус губ самого опасного парня в универе? А? Ему досталось, конечно, но не столько, сколько заслуживает эта наглая туша, сотворившая такое с Юнги. — Эй, мелкий, давай ты просто переведёшься, ок? Я оплачу тебе… Блять, мне на рамён не всегда хватает, какая учеба… Блять, блять… — Мин впивается пальцами в волосы, на кой-чёрт вообще преподу приспичило устроить этот зачет так рано? Юнги сняли с последней тренировки перед ответственным матчем, и это, черт возьми, так по-гондонски, господин Ли. — Ёбаный Ли, чтоб тебя, мужик, тебе просто везёт, что мне нельзя врезать тебе за это, — Юнги потирает кулак о ладонь, пытаясь сдержать себя от яростного удара по зеркалу. Мин собирался пахать в поте лица сегодня с утра до вечера, не вылезая из зала ни на минуту. А теперь что? Его трясёт только от одной мысли, что придётся тащить свою задницу в универ, и возможность встретиться с Паком лицом к лицу просто пиздецки пугает. Не это ли чувствуют первокурсники, когда слушают истории про сумасшедшего бандюгу из Сеульского? — Короче так, пиздюк, ты забудешь всё это сам или тебе устроить амнезию? — Мин опирается рукой о стену, и наклоняет голову, будто говоря кому-то сверху вниз. — Ахахах, хён, отличная репетиция, а букет ты уже купил? — Тэхён так резко врывается в комнату, мгновенно заполняя её своим ржачем. Юнги теряется, кажется краснеет, но не от смущения, а от злости. — Какого, блять, хуя, Тэ? — и это ласковое сокращение делает из выходящего из себя Юнги раздосадованного подростка, которого застукали за разглядыванием журналов для взрослых. — Ты бы ещё шире раскрывал дверь, когда не хочешь, чтобы кто-то узнал как сильно ты страдаешь по Пак Чимину, — Тэхён не прекращает издеваться, весело лыбится квадратным ртом, но несколько шагов назад всё же делает, потому что Мина он знает не первый день. Юнги автоматически поворачивает голову на дверь, хотя помнит, что закрывал, и что у Кима с прошлой совместной вечеринки здесь, остался дубликат ключей. — Кому ты, сука, пиздишь! — Юнги почти летит, пытаясь поймать, убегающего от него Тэхёна, не убьёт, но личико подкрасит немного, по-дружески так, любя. — Блять, только не уеби колонки, Тэ… Куда ногами по… да, конечно, давай, друг, разъеби тут всё! — Юнги внезапно успокаивается, устав гоняться за Кимом, и падает на диван. Тэхён ещё несколько секунд топчется на столе, Юнги потом припомнит за это, а удостоверившись, что Мин сдался, прыгает на диван рядом с ним. — Ты проиграл, хён! Соревнования завтра, а ты не в очень хорошей форме, — Тэ обвивает одной рукой шею Юнги и треплет его за щёку. — Отъебись, — толкает его Мин, — Вот увидишь, этот ублюдок соснёт. — Да я не сомневаюсь, хён. А Чимин придёт за тебя болеть? — Тэ так правдоподобно играет дурачка, хлопает ресницами и ждёт ответа, будто вопрос самый обычный. — Это всё ахуенно смешно, Тэ, но давай заканчивай эту срань, заёбывает, знаешь, — Мин натягивает толстовку, подумав, что опоздать было бы совсем дерьмово. — Да я и не шучу, хён, я болею за вас всем своим сердечком, Чимина такой милый мальчик, я бы не пожелал тебе лучше, — бормочет Тэхён и, кажется, он это серьёзно, а Юнги это не нравится, совсем нет. — Эй, Тэхён, я не знаю, че за херню ты несешь, но это реально уже перебор, я ни какой-то там гей, и на этого пиздюка я срал с высокой колокольни, слышишь, так что давай прикрывай свою лавочку парашного юмора и жопу с дивана тоже поднимай, буду его складывать, — вышло достаточно ровно, Тэхён от этого аж успокоился и лицо его приобрело такое необычное серьёзное выражение. — Да, хён, извини, сам знаешь, немного заносит иногда, да и просто этот Чимин, спрашивал про тебя весь день… — У Юнги по всему телу прошлась стая мурашек, а глаза чуть ли не на лоб полезли от этого заявления, он только и успевает заткнуть себе рот, чтобы… Или не успевает. Да, не успел. — Чего? — Таво, блин, хён, он же капец как тебе нравится! — Снова ржёт Тэхён, радуясь своему триумфу, поймал прямо на крючок, теперь не отвертеться, но Юнги сам до этого довел, не мог что ли просто согласиться, когда все так очевидно. — Блин, Тэхён, всё, я… — Юнги устало трёт веки, — просто давай, не будем об этом, ок? — Мин понимает, что сейчас признает всё то, о чем там болтал Тэ, но выбора другого уже нет, он реально отлично его подловил. Это такой конец, Мин Юнги, ты в полной жопе. Представляю лицо Намджуна, когда он узнает, в каком дерьме его хён. — Без проблем, Юнги-хён, но тогда с тебя рамён, — хихикает Тэ и наконец подпрыгивает с дивана. — Хорошо, хорошо, только ща не еби мне мозги, плиз, без этого хуёво.

***

Чимин впервые за этот год не опаздывает на первую пару. Он не из тех, кто вместо опоздания выбирает прогул, но и не тот, кто ждёт преподавателя под дверью, зарабатывая дополнительные очки в карму. Вместо всего этого Чимин ждёт Сокджина под его окном, а когда тот наконец пожелает услышать домофон и открыть двери, жалобно скулит в пороге. Ведь это неимоверно важно, чтобы обувь подходила к пиджаку. Чимин не завтракает обычно, так как предпочитает лучше дольше полежать в теплой постели, а есть все равно нечего — он ведь пари Сокджиново не выиграл (или все-таки да?). Те Юнговы слова Чимин пытается замять, он точно издевался, иначе ведь и быть не может? Чимин обычно тихонько заходит в аудиторию, здоровается шёпотом, бормочет себе же под нос извинения и просьбу пройти на место, сам себе разрешает и садится. Но сегодня все не то. Он не спал ни черта, а когда в последний раз он вообще высыпался? Уж точно до тех пор, пока Мин Юнги вдруг стал центром его собственной вселенной, управляющим всем, что помимо него есть. Мысли в любом случае приводят Пака к этому имени. От него не избавиться, не отмыться, как бы он ни старался. Чимину сегодня плевать на Сокджина, на его прикид, который он решит поменять за минуту до выхода. Не то, чтобы все — прошла дружба, завяли помидоры, Чимин даже если захочет, не сможет. Джин умеет извиняться, не извиняясь, делать виноватыми других, хотя сам пойман с поличным. Чимин бы назвал это «обаятельный», ну вроде такой человек, который умеет к себе расположить, и чтобы он ни сделал, ты готов дать ему ещё шанс. А сегодня Чимин проснулся и просто захотел побыть в одиночестве, впервые за долгое время дойти до универа без джинового жужжания под ухом. Прыгать по бордюрам, словно младшеклассник, и тихонько подпевать айдолам из наушников. На крыльце никого, ещё бы, в такую-то рань. Чимину просто захотелось сегодня пошариться по блоку старшекурсников, где из людей — парочка ботанов, кому из старших захочется ошиваться в универе, да ещё и за час до пары? Чимин падает на третий ряд в своей аудитории и кладет голову на стол, подкладывая рюкзак, как подушку. С Паком здороваются одногруппники, обнаружившие его в таком положении, вдруг оторвавшись от учебников. Чимин приветствует их в ответ и затыкает уши наушниками, чувствуя как музыка заполняет все вокруг, вытесняя мысли, убирая все эти вопросы, на которые черт знает, есть ли вообще ответ? Пак смотрит в окно напротив, где только сейчас встает яркое солнце, озаряя своими лучиками, заливая светом университетскую спортплощадку. Щурит глаза от яркого света, закрывает и видит только узкие плечи, на которых огромная баскетбольная форма выглядит просто забавно. Юнги улыбается так солнечно, как будто не бьёт никого на перерывах между парами, будто на этих перерывах нежно целует Чимина в губы и говорит на ушко, что любит. Чимина из этих размышлений выдёргивает легкое прикосновение. Чонгук ерошит его волосы с громким: — Чимини, за ум решил взяться? Чего-то ты сегодня рано, небось хотел занять место рядом со мной? — Чон сыпет остротами, попутно ставит свой рюкзак на стол и падает рядом с Чимином, опираясь на его плечо. — Привет, — как-то глухо отзывается Пак. Чонгук не дурак, поймёт, что Чимин не в настроении для глупых шуток и болтовни, отвянет. Чонгук не дурак, но отступать не намерен. — Случилось чего? Ты какой-то кислый. Знай, что я всегда готов тебя утешить, — поигрывание бровями? Невесомое касание ребра ладони рукой? Чимин смущается до жути и молчит тупо пялясь куда-то мимо Чонгука. — Расслабься, я знаю, что сердечко занято, но мы ещё за тебя поборемся, Пак Чимини, — Чонгук на этом «Чимини» заглядывает Паку прямо в глаза, в душу, давая понять, что реально знает, что реально поборется. Чимин отворачивается назад к окну и задается лишь одним вопросом «Откуда?». Чонгук больше ничего не говорит, записывает лекцию и шепчется с Юнми, которая обеспокоенно расспрашивает его о Чимине, но Чон про какую-то болезнь приплетает, и Юнми ведется. После пытается пару раз осторожно позвать, но Пак сильнее скручивается, и она отстает. Чимину хочется, чтобы все вот так. Просто ни слова в его сторону, он бы сейчас с удовольствием стал невидимкой, и остался бы ей навсегда. Юнми поворачивается к Чонгуку с явной претензией, Чимин не видит, но слышит по её голосу, предполагаемо Чонгук кинул в неё не один кусок стиралки, прежде чем она так психанула. — Чего тебе, Чон? Ты мешаешь и не только мне, не понятно?! — У Юнми, скорее всего, надуты губы и брови сведены к переносице, Чимину нравится дорисовывать происходящее. Он уверен, что если повернётся, убедится, что неплох в этом. — Если бы ты отозвалась с первого раза, Мин, мне бы не пришлось терять вторую половину резинки, теперь ты мне должна новую, — отвечает Чонгук, вызывая у Пака самодовольную улыбку, угадал. — С чего бы? — Возмутилась Юнми, — сам купишь, быстрее говори, что тебе надо и отвали! — Юнми такая добрая даже с Чонгуком, готовая помочь ему, даже когда он её выбесит. Удивительно. Чимин думает, что встреть её без всей этой глупой истории про спор или хотя бы пойми он все правильно, Юнми бы понравилась ему. Возможно, Джин прав, и все было бы сейчас прекрасно, если бы Пак не накосячил. А может, все ещё не поздно? Чимин осторожно поворачивает голову к ребятам, так, чтобы его не увидели. Рассматривает Юнми, вглядываясь в её лицо, вслушиваясь в её манеру речи. Она и правда забавно морщит брови, когда Чонгук снова просит отдать ему конспекты после занятий. Юнми сначала сжимает зубы и серьёзно настаивает на том, что Чонгуку уже пора бы взяться за голову, а после обреченно вздыхает и соглашается, понимает, что до него все равно ничего не дойдёт, отворачивается. — Эй, Мин, — снова дергает её Чонгук, — ещё кое-что! — Ну? — отвечает она, не повернувшись, от чего Чимину становится сложно сдерживать смех. Насколько же он её достал, интересно? — У твоего брата сегодня крутая игра, ты же достанешь нам первые места? — Говорит Чонгук, а у Чимина все сжимается. — Знаешь, я не лавочка со всем, чем тебе захочется, — отвечает Юнми, глядя ему прямо в глаза, — но, думаю, пару мест в первом ряду у меня завалялось, — улыбается девушка. Чимин ловит её взгляд и прослеживает румянец, образовавшийся на её щеках. — Чимин, ты пойдёшь? — робко спрашивает она. — Да. — И как-то хочется сдохнуть, от этой идеи. Чимин как-то был на игре Юнги, на первом курсе, и это было, блин, невероятно. Тогда он был просто восхищен игрой команды своего Универа. Но сейчас это совсем по-другому. Можно целый час пялиться на Юнги и никто не посчитает тебя геем из-за этого. — Тогда я позвоню Юнги после занятий, а потом напишу вам обоим, договорились? — Юнми солнечно улыбается, а Чимин вдруг понимает, что с ней у него точно никогда и ничего не получится.