Отрицание
Звать Пак Чимина на игру? Что за чертов бред? Тэхён явно приложился о что-нибудь, прежде чем ему пришло это в голову. Сколько Юнги занимается баскетболом? Да с первого года начальной, наверное, и чтоб он хоть кого-нибудь за все это время на свою игру позвал? Да не было такого. Матери всегда звонил тренер, Намджун с Тэхёном выпрашивали билеты чуть ли не на коленях, но тоже у тренера. А тут? В который раз Мин задаёт себе все тот же вопрос: «Да кто такой этот Пак Чимин?». Почему вдруг Тэхён так о нём беспокоится? Да, этот мальчишка оказывает на Юнги очень странное влияние. Он даже решил ради забавы сыграть в их глупую игру, но вот баскетбол — это уже слишком. Ни за что. Да и как это будет выглядеть? «Эй, урод, приходи на игру»? Юнги машет головой, отгоняя глупые мысли, и возвращается в комнату с двумя чашками кофе. — Ты такой заботливый, хён, — Тэ улыбается, принимая чашку, громко отхлёбывает и довольно кивает, — отличный кофе. — Быстрее допивай и проваливай, — чеканит Мин. И Тэхён правда умеет чувствовать атмосферу, он за пару глотков приканчивает чашку, и правда выметается. — Увидимся, хён. — Ага, — Юнги щёлкает замком и торопливыми шагами отправляется на балкон, по пути открывая сигаретную пачку. На улице мерзкий ветер, Мин сидит с открытым окном в одной футболке, трясётся от холода, но скуривает ровно три. Пропахшись табаком, он нехотя собирается в универ: ерошит волосы перед зеркалом, корни уже отросли, но снова выбелять лень. Толстовка затёртая, но так и должно быть, это же Мин Юнги. Он все смотрит, смотрит, и ему не нравится. — Выглядишь дерьмово, Мин Юнги, — говорит он отражению, глубоко вздыхает от осознания причины, по которой недоволен вдруг своим таким привычным внешним видом, стягивает толстовку, отправляется в ванну на поиски расчески.-
— Здорова, братан, давненько не виделись, — Намджун кладёт руку Юнги на плечо и падает рядом с ним на бордюр у края крыши, — так и знал, что найду тебя здесь. — Я тоже знал, где ты пропадал все это время, но решил не радовать внезапным визитом, — ехидно отвечает Юнги. — А зря, хоть раз бы увидел, что такое секс, — Ким давит больную улыбку всего три секунды, потом получает под дых. — Заткнись, — Мин говорит это больше устало, чем зло. — Так и не клеится, а, хён? — Намджун говорит без издёвки, интересуется, как друг. — Ага, — неожиданно даже для самого себя, признаётся Юнги. — Но выглядишь миленько, неужели что-то серьезное? — Ким улыбается уголком губ и отворачивается, разглядывая облака. — Ладно, хён, я пойду, нужно отметиться хоть раз на физ-ре. — Серьёзно? — Мин удивлённо поднимает брови. — Конечно, нет, просто уже договорился потрахаться с одной девчонкой на твоей кровати, не хотел говорить, но раз ты спросил, — Намджун под конец фразы стоял уже около двери на крышу. — Намджун, прямо сейчас, блять, верни мне ключи, — Юнги резко встает, собираясь догнать этого альфа самца, но Ким уже успел слинять. — Вот же ж… Мин разворачивается на пятках и медленно подходит к краю крыши, снова усаживается на бордюр около и поднимает взгляд в небо. Облака проплывают, меняя формы, а Юнги чувствует невероятное спокойствие, погода наладилась, и его настроение вместе с ней. Ветер слегка обдувает лицо, уносит облака куда-то далеко вместе с дерьмовыми юнговыми мыслями. Мин опускает голову, возвращаясь с небес на землю, поднимается на ноги и подходит к самому краю крыши. В пачке осталось пара сигарет, Мин с трудом заставляет зажигалку выдавить пламя, закуривает и смотрит вниз, вглядываясь в силуэты и очертания. Отсюда все такое крохотное, особенно дерьмовые черные точки дерьмовых зрачков дерьмового Пак Чимина, который прямо сейчас пялится на него. Юнги цепенеет, вцепляется в прутья железного забора, ограждающего его от пропасти, и смотрит, когда он видел его последний раз? В том злосчастном баре, когда на кой-то черт спаивал Чимина, чтобы добиться ответов? В тот дерьмовый вечер, когда он, Мин Юнги, на кой-то хер поцеловал пьяного Пака, а потом еле дополз домой на трясущихся ногах? Да, именно тогда. Чимин смотрит прямо, его взгляд выражает беспокойство? Страх? Юнги ловит себя на том, что во-первых, сердце сейчас точно раскрошит ему хотя бы парочку рёбер, во-вторых, какого-то черта на лицо выползает, глупейшая из возможных, улыбка. Чимин замирает на секунду, разглядывает, будто продумывает, что делать. Юнги задерживает дыхание, по лицу Чимина видно, что он растерян, раздумывает, решается, и черт возьми, Юнги это его смущение нравится. Секунда проходит, Пак поднимает ладонь и слегка помахав, улыбается своей самой светлой и чистой улыбкой. Для него. Юнги затягивается, заполняя лёгкие дымом, и не может глаз оторвать, сердце колотится, Чимин улыбается. Мин не знает сколько времени проходит, сигарета тлеет, Чимин в теплом полосатом свитере смотрится очень неплохо, Пак прячет улыбку в воротник, а из неоткуда взявшийся Чон Чонгук обнимает его за шею. Юнги перестает улыбаться. Чимин распахивает глаза от удивления, но загребущие лапы Чонгука не убирает. Мин Юнги сжимает челюсти, тушит бычок о перила, а хорошо бы о глупую голову Чона. Тот тащит Пака вперёд, что-то нашептывая ему в макушку. Гроза всея Сеульского понимает, что давно не пачкал кулаки кровью наглых сопляков, а надо бы. Чимин улыбается, но больше взгляд не поднимает, улыбается Чонгуку. Мин до последнего держит себя в руках, но как только угольная макушка Чимина скрывается из виду, дает себе волю. Так по-детски нелепо пинает несчастный заборчик, вложив в удар всю свою силу. Металл незамедлительно отвечает вибрацией по всей крыше, а Юнги обещает себе заставить сопляка Чона плеваться кровью, и похер на все его связи, разговоры у директора, параши по матанализу и прочие радости. Только свали от Пак Чимина. Мин и сам удивляется тому, как он сейчас ахрененно зол, но что-то с этим нужно делать, и Юнги знает что.Гнев
Юнги на тренировке выжимает все из себя, резко, быстро, но как-то дергано, все это замечают. Носится с мячом по площадке, а все вокруг будто кегли, что он сбивает. А забивает настолько остервенело, что вся команда вздрагивает от его броска. — Хёна сегодня лучше не трогать, — наблюдая за Мином, выводит общую мысль Чисок. — Хён, воды хочешь? — беспокоится один из парней. Юнги сосредоточен, не отвечает, каждый бросок, словно удар в ненавистное лицо, жестко, безжалостно и со всей силы. — Хорошо, что мы в одной команде, а то нам бы реально не поздоровилось, — нервная улыбка Хвансу, веселит остальную команду. — Парни, давайте мы постараемся так же, как хён, чтобы не подвести его! Эта победа, явно, очень важна для него! — незаметно для Мина, уже вся команда наблюдала за ним, восхищаясь его упорством. — Капитан, мы с тобой! — Чисок поднимает кулак, а за ним делает это и вся остальная команда. — Постараемся, ребята! — Файтин! Мин Юнги, неосознанно мотивирующий свою команду на свершения, уже весь полыхал от гнева, руки горели от желания что-нибудь разбить, а кольцо жалобно поскрипывало от его нападок. Неожиданно громкий звук падения чего-то ахренительно тяжелого, заставляет воодушевлённую команду обернуться к капитану. С потолка на них смотрит голый плафон, когда-то обрамляемый защитной решеткой, которая теперь же распластана по полу. — Блять. — Прерывает тишину Юнги. — Хён, как ты так… — начинает Чисок, но легкий удар сокомандника, заставляет его прикусить язык. — Хорошо хоть пол целый, — говорит кто-то из парней. Мин подходит ближе к решетке, осматривает её на предмет повреждений, неплохой, конечно, вышел ударчик. На лице Юнги прорезается безумная ухмылка, а в голове одно: «Это все из-за тебя, Пак Чимин, это всё из-за тебя» — Надо придумать, как присобачить эту херовину назад, пока тренер не вернулся, — отчеканивает Мин, — есть идеи? Парни растерянно оглядывают друг друга, но никто не оказывается достаточно креативным. — Да расслабьтесь, это шутка, помогите затолкать это в подсобку. Глупая ситуация разряжает обстановку, и всей командой по-дурацки хихикая они подчищаю следы преступления за капитаном.-
Юнги вытаскивает последнюю из пачки перед обедом, но завибрировавший телефон, заставляет пальцы затрястись от неожиданности и уронить сигарету. — Блять, — Мин шумно ругается и стискивает зубы, недовольно лезет в карман джинс, а на экране имя сестры. — И какого ей надо? — у Юнги на секунду даже появляется необъяснимое беспокойство. Юнми не звонит ему, обычно, что-то случилось? — Ало? — Начинает он осторожно. — Привет, оппа, как ты? — Юнми явно звонит не за тем, чтобы узнать как дела у брата. — Чего тебе? — Недовольно рычит Юнги. — Ну, оппа, я что не могу позвонить тебе просто так? — Она мнётся, не решается перейти к сути. Что ж, это интересно, и что ей так понадобилось вдруг? — Выкладывай уже, не занимай линию, — Юнги усмехается, ему вдруг искренне интересно. — Оппа, у тебя сегодня игра… Я хотела пойти, и… Ну… Не одна… Ты не мог бы… — Эти паузы, ей ужасно неловко просить. — С чего бы тебе ходить на мою игру? Ты же ненавидишь баскетбол, — Юнги кривится, она явно что-то не договаривает, и кто её надоумил? — Оппа, пожалуйста, всего один раз, сегодня я очень хочу пойти, — она уже почти хнычет в трубку. — Ладно не ной, сколько билетов тебе нужно? — Юнги чувствует себя невероятно взрослым в разговорах с сестрой, почему бы и не дать ей эти глупые билеты, пускай. — Три! — Голос меняется на заплакано-довольный. — С кем ты собралась-то хоть? Небось со своими тупоголовыми подружками? — Юнги непроизвольно закатывает глаза, представляя крашеных кукол, которых в сегодняшней игре интересует только хороший обзор на накаченных парней. — Учти, если они будут отвлекать парней от игры, это будет последний раз, когда ты у меня что-то попросила, а я не послал тебя нахер. — Нет, оппа, ты что, я иду с одногруппниками, — Юнми даже не спорит, билеты сегодня дороже чести подружек. — Ещё лучше, блять, что за чмошники? — «Заботливый братик» мод он. — Чонгук и Чимин-оппа, — гордо отвечает она. Долгая пауза. — Юнги? Юнги молчит, взвешивая все за и против. Прокручивая в голове «Чимин-оппа» голосом сестры, тупую рожу Чона Чонгука, которую хорошо бы раскрасить, улыбку Пака Чимина сегодня с утра, которую хорошо бы увидеть ещё разок. И почему бы не сегодня на игре? На одной стороне весов эта великолепная троица, что при его поддержке будет проводить время вместе, на другой, что в это время, Пак Чимин вынужден будет смотреть на него и определённо восхищаться его игрой. Что-то откровенно перевешивает, когда Юнги собирает всю свою желчь и плюёт в трубку: — Удачного веселья с этими уебками, сестренка, свои билеты заберёшь на входе. — Спасибо, оппа, это очень важно… Оппа? Юнги-оппа? — Юнми вопросительно смотрит на экран телефона, где вызов завершён уже несколько секунд. Юнги же швыряет телефон об стену. Второе разрушение за час, неплохо, неплохо.Торг
За обедом все идёт как обычно, трое друзей встречаются за кимчи-рамёном, купленным кем-то с первого курса. Намджун капает бульоном на страницы «Высшего замысла» Стивена-как-там-его и Леонарда-а-не-похер-ли, а Тэхён уже поймал какого-то паренька, с целью заиметь вторую порцию рамёна. — Парни, вы ещё будете что-то? — Спрашивает Тэ будничным тоном, будто в ресторане заказывает, ей богу. — Может бобов? — Задумчиво протягивает Намджун, не отрываясь от книги. — А мне колы. — Юнги с громким стуком ставит свою коробку из-под лапши на стол, — хотя, нет, не нужно. Некогда думать, бери себя в руки. Юнги пытается, но ноги сами с чего-то несут его к этому проклятому столику. За ним весело щебечет Юнми, Чонгук и Ч и м и н. Солнечная улыбка, освещающая лица всех, сидящих рядом. Юнги уже взбешен. Стул скрипит достаточно громко, чтобы соскрести эту улыбку с его лица. — Мать просила тебя не задерживаться, Юнми, — голос даже не дрожит, хорошо получилось бы, если бы Мин в этот момент смотрел на сестру, а не в глаза чертового Пака. По чиминьим щекам читается смущение, по напряжённым пальчикам, остервенело вцепившимся в стол — страх. — Ты такой заботливый, хён, таак миило, — Чонгук — это гигантская заноза в заднице, и лучше бы он промолчал, Юнги только хреновых отношений с профессором мат-анала в конце года не хватало. Хотя куда уж хуже. Стул снова скрипит и в этот момент Чонгук сидит уже с менее уверенным лицом, Пак так и вовсе уставился в стол и молча ожидает своей участи. — Кому-то стоило бы заткнуть свой дерзкий ротик, — Чонгук дергается на стуле, ощущая легкую невесомость. Ким Тэхён приходит на помощь, и неумелый подкат Мин Юнги превращается в элегантный доёб банды отбитых старшекурсников, что известна на весь Сеульский. Спасибо. Стул чонгука уже принимает практически полное горизонтальное положение, а тэхенова ухмылка квадратную форму, лицо мина — не читаемое выражение, брови юнми — двухэтажный загородный домик, а кулачки чимина сжимаются до белых месяцев на ладонях. — Оппа! — восклицает девушка. Юнги всегда бесило это её ужасно обиженное и писклявое «оппа». Не повезло тебе с родственником, сестричка, смирись уже и расслабься. Но Юнми не готова так просто это принять, ох уж эта дикая несправедливость, почему этому Юнги всегда нужно испортить то самое единственное, что делает её счастливой. Всегда так было. От мягких медведей в детском саду до самоиспечённых сладостей на день влюблённых для одноклассника в начальной школе. От плакатов с айдолами на стенах в последнем классе до Ч и м и н а сейчас. Юнми его за это не ненавидела, скорее жалела так по-хорошему, глупый братик, что с него взять? До этого момента. До Пак Чимина. Чонгук поднимает голову вверх и врезается взглядом в насмешливые искорки в глазах Тэ. — Бу! — Тэхён отпускает спинку стула и Чонгук летит обратно в вертикальное положение, прикладываясь рёбрами о столешницу. Чон морщится, сжимает зубы, он к такому явно не привык, а Тэхёну явно насрать. Чонгук в бешенстве. А дальше картина маслом: Намджун медленно вплывает в кадр, уже закатывая рукава по пути, Юнги все ещё какого-то черта пялится на Чимина, облокотившись ладонями о стол, Пак терзает пальцами салфетку, смотрит затравленно на свои колени и почти под стол уже сполз, Юнми встревоженно осматривает то чимина, то Чонгука на предмет повреждений, Тэхён легко постукивает пальцами по спинке чонгукового стула, Чонгук эту немую сцену прерывает. Толкается от стола ладонями и встаёт резко так, что Тэхён вместе со стулом летит на кафельный пол. Всё внимание переключается на Кима, он отряхивается, встаёт и щёлкает пальцами обеих рук, разминая, готовясь Чонгуку задать. Но не успевает. Намджун врывается незамедлительно. Удар левой Чонгуку по солнечному сплетению, удар правой Чимину в нос. А дальше под крики Юнми вокруг них собирается пол универа. Мин, о господи, спасибо, подавляет в себе желание Паку помочь, а Намджуну вдарить, чимин ведь просто сидел, так ведь? У Юнги в голове одно: «просто о х у е н н о» У Юнги перед лицом Пак зажимает нос, с которого кровь ручьём хлещет, Юнми (не ты), которая вокруг него суетится, ведет его под руку к умывальнику, трогает его лицо, помогая стирать кровь. Трясущимися руками она (не ты) достаёт из сумки салфетки, вместе с ними вываливаются и тетрадки, теперь уже Пак помогает ей (не тебе) всё собирать, как в какой-нибудь сопливой дораме. У Юнги весь его мир замирает. Как-то похрен на Чонгука, валяющегося под ногами, которому Намджун втолковывает ногами по ребрам как правильно нужно жить, а Тэхён рядом с ним сидит на корточках и улыбается криво, передразнивает его кашель от ударов. Юнги оцепенел, стоит смотрит, у Чимина под носом несмываемые дорожки крови, Юнми порхает рядом, тот слабо улыбается ей в ответ. На секунду их взгляды встречаются и в чиминовом — страх, Пак его сразу же отводит. Юнги понимает, что вот оно, его — это ломать носы, издевательски нависать над слабыми, задевая за живое, вызывать животный страх, а её — это как раз быть рядом, окружить заботой и теплотой. То, чего этот светлый мальчик и заслужил. Юнги на негнущихся ногах идёт к выходу, поджигает сигарету и видит парнишку, с колой в руках, того, что Намджун посылал в магазин минут десять назад. — Юнги… Сонбэ… Ним. — неуверенно выговаривает он. — Че? — Мин выдыхает дым ему в лицо. — Кола, — паренёк кланяется и отдаёт Юнги бутылку. — Ага, а теперь свали-ка нахрен, — выплёвывает Мин. Парень вздрагивает, снова кланяется и поспешно скрывается из виду. Да, это определенно его — вызывать животный страх. Юнги кивает своим мыслям, оглядывает бетонное ограждение, где как-то раз Чимин зачем-то начал всё это и чертыхается, отворачиваясь.Депрессия
Юнги конечно же выигрывает матч, правда с какими последствиями. Вот он, надравшийся по самое «не хочу», крутит в памяти на повторе всё тот же момент. Как Чимин во время игры на него смотрит. Без страха, с восхищением даже. А Юнми рядом держит его за руку. Юнги пьёт с горла вискарь с пятилетней выдержкой из личной намджуновской коллекции, а вливает так, будто полторашку дешевого пивка лакает. Намджун вырывает у Мина бутылку из рук. — Бро, я понимаю, что сегодня твой праздник, но позволь дать тебе совет, такой виски пьют со льдом и… — Намджун не успевает договорить, Юнги отрубается, откинувшись на спинку дивана. — Блять… — Ким трясёт виски, ощущая, что Мин не осилил лишь пару глотков, швыряет бутыль на пол и берёт друга под руки.-
На утро башка трещит, как стая кузнечиков в летний тихий вечер. Юнги не помнит ни хрена, кроме всё того же чиминовского взгляда и его размазывает от этого по всем стенам собственной квартиры. Взглянув на экран телефона, Мин понимает, что никакое это не утро, пять часов, и он пропустил не только пары, но и тренировку. Три пропущенных от Тэхёна, один от Намджуна, два от Чисока, и смска от тренера. Юнги трёт лицо руками, всё двоится и движется, даже курить не хочется, тошнит ахренело. Мин проваливается в сон ещё на три часа. Проснувшись, он какого-то черта натягивает толстовку и джинсы, и прётся в родительский дом. Чем смотивировано — черт его знает. Дома мать смотрит с гордостью, Юнми поведала о вчерашней игре, как мило. Сама сестричка сидит в комнате, болтает с подружками о вечном — раскрашенных айдолах из телека. Мин ещё пару минут проводит у незакрытой двери, ждёт, что услышит что-то о нём. Не дожидается. Запирается в своей старой комнате, оглядывает свой пыльный компьютерный стол, фотографии со старшей школы на стенах, синтезатор смирно стоящий у стены. Юнги усаживается на кресло перед ним и сдувает пыль. Осторожно опускает пальцы на клавиши и играет что-то совсем новое, то, что будто из глубин его собственной души выливается. Мин беспрерывно перебирает пальцами около получаса, а потом видит в окно, как наряженная сестрица выпорхнула из дома и уверенной походкой цокает по асфальтированной дорожке. А вот это уже интересно. Юнги тихой тенью следует за ней. Юнми в неприлично коротком платьице, в цветных колготках по ночи, Юнги даже думает, что он поступает не как крыса, а как заботливый старший брат. В его голову вдруг навязчиво вклинивается мысль, которую он отметает на протяжении всего преследования: «Юнми идёт к нему» У Юнги где-то под рёбрами острой болью отдаёт, но он терпит, терпит и идёт. Юнми стоит на переходе, подёргивает тонкими плечиками, съёживаясь от прохладного ветра, Юнги стоит поодаль, так, что свет от фонаря его лицо не освещает, курит. На той стороне он выцепляет взглядом фигуру. Чимин одет в узкие светлые джинсы с дырками на коленях и огромную клетчатую рубаху оверсайз, он в ней утонул бы, если бы не выглядел ахренительно стильно. Глаза Пак прячет за солнцезащитными очками, но Юнги они от солнечного удара не спасают. Мин думает, что это так до тупорылого ванильно. А Пак машет Юнми и улыбается. Блять. Юнми от Чимина отделяют пара шагов, она уже протягивает руки к нему для объятия, но тут в пакову шею вцепляется Чонгук. Юнги не уверен, но, кажется, он этому рад. У Чимина очки слетают на нос, в глазах на секунду растерянность, а потом он весело смеётся. И вся эта мерзкая тусовка отправляется в бар, увешанный неоновыми вывесками. Юнги до конца сигареты стоит около светофора, тот уже пару раз успел показать зелёный и поменять пешеходов местами, а Мин всё не может определиться хочет он того или нет. И чего «того»? Не понимает, но идёт. В баре он находит их быстро. Компания заняла маленький столик поближе к сцене, где сегодня, веря афишам, выступает малоизвестная джазовая группа. Интересно. Юнги садится на баре, спиной к ним, но через плечо видно всё отлично, заказывает пару шотов водки для начала. Юнми кокетливо играет с трубочкой от коктейля, Чонгук херачит пиво как не в себя, Чимин попивает мохито крохотными глотками, всё верно, он ведь не умеет пить. Пак видимо решает, что в помещении жарко и сбрасывает рубашку на спинку стула, оставаясь в майке. Юнги спрашивает у бармена можно ли здесь курить. Бармен криво улыбается, а Мин уже достаёт пачку из внутреннего кармана куртки. Бармен сдаётся, сам поджигает ему сигарету и отходит к следующему клиенту. В баре становится чуть тише, на сцене начинается движение. Музыканты подготавливают инструменты, Юнми поправляет причёску, Чонгук заканчивает первый стакан, и какого-то хрена Пак Чимин вызывается сходить за добавкой. Юнги отворачивается ровно в то мгновение, что и Пак поднимает взгляд на барную стойку. Мин прячет лицо в широких рукавах толстовки, падает на локти, сложенные на стойке. Играет в игру — Не вижу я, значит и меня не видно, но это перестаёт работать, когда Юнги над ухом слышит скрипящее, леденящее душу: — Здравствуйте, пиво крафто…вого стакан, пожалуйста, — Чимин садится на барный стул, скучающим взглядом проходится по разноцветным бутылкам на полках, опирает голову на ладонь. Бармен протирает стакан, заполняет до краёв пивом и ставит перед Чимином. Пак протягивает смятую чонгукову купюру и тянется к стакану, слегка задевая локтем другого посетителя, соседа по барному стулу. — Извините, пожалуйста, я… — Пак полностью разворачивается к соседу и оказывается, что в прятки Юнги играет всё-таки хреново, даже до пяти считать не пришлось. Чимин застывает, когда Мин выпрямляется и поднимает на него взгляд. — Не прощаю, — отвечает Мин Юнги. Пак смотрит затравленно, но оторваться не может. Мин Юнги очень идёт эта потрёпанная кожаная куртка, небрежно торчащие волосы, и лёгкий румянец от выпитого алкоголя. И тут происходит что-то очень неожиданное и крайне тупое. Мин Юнги спрашивает: — Нравится музыка здесь? — Ну… Я не особо много понимаю в джазе, но звучит приятно. — Чимин отвечает как-то легко, искренне, но мысль о том зачем Мин Юнги его вообще об этом спрашивает голову не покидает. — А в какой понимаешь? — Невероятно, но факт, Юнги зачем-то продолжает этот диалог. — Музыке? — Чимин чувствует себя совершенно не в своей тарелке, Мин разговаривает с ним так, будто то ли они друзья старые, то ли он пытается его склеить. Пака, что-то, что это откровенно шокирует, а Юнги на его вопрос просто кивает. — Ну… Мне нравится что-то лирическое… Баллады? Композиции на пианино… Например…— Пак мнется, замолкает. — На пианино… — Юнги тоже замолкает. — Я пойду, — будто разрешения спрашивает, — меня ребята ждут. Пак уже сползает с барного стула, сгребая в охапку чонгуково пиво, но Юнги цепляет его за локоть так, что часть пены выливается на стойку. Чимин испуганно смотрит сначала на разлитое пиво, а потом прямо в глаза Мина, Юнги тоже боится себя и этого паковского пожалуйстаотпустивзгляда. Юнги еле слышно шепчет: «останься». Пак читает это по губам и открывает свои, чтобы сказать что-то невнятное и ужасно глупое, но. — Оппа! Ты что следил за мной?! — звонкий голос Юнми режет уши. — Отпусти его! Ты снова пришел все испортить?! — слегка опьяневшая Юнми не умеет сдерживать своих эмоций. Посетители бара потихоньку начинают оборачиваться на громкие звуки. Чонгук стоит сзади и наблюдает, хреновый друг, если честно. Юнги молча отпускает руку Пака, усмехается и отвечает в характерной манере: — Что ты, блять, несешь? — Юнми удивленно хлопает ресницами, — Я пришел на концерт, идиотка, — врет, но очень уверенно, по лицу сестры видно — смутилась, но не сдалась, не до конца достоверно, тогда погоди, сейчас все будет. — Ты такая ахрененно самоуверенная? Мне делать не хрен за тобой таскаться! Я договорился встретиться тут с Намджуном, а встретил пьяную орущую малолетку, оказавшуюся моей сестрой. Господи, тебе не стыдно вообще? Вырядилась, как проститутка, так хотя бы не напивайся, чтобы суметь ноги вовремя сдвинуть, — Юнги уже не может остановиться, а у Юнми слезы на щеках, — К кому ты потом? К Чону или этому вот? — Кивает он в сторону Пака, у которого губы сжимаются в ровную тонкую полосу, — А? Или все вместе поедете? — Юнги смотрит на потекшую тушь и трясущиеся коленки сестры, уже жалеет, но поздно. Этот поток грязи прерывает смачный удар в челюсть. От Пака Чимина. А х у е т ь. — Какого хрена? — Юнги валится от удара на пол, стирает с губы кровь и смотрит на Пака. На совершенно вышедшего из себя Пака Чимина, тот дышит всей грудью, его изрядно потряхивает и рука всё ещё в кулаке, а выглядит он реально устрашающе. И это так невероятно? Только что ведь сидел мямлил, а тут… Юнги встаёт, отряхивается, подходит к Чимину и толкает того в грудь. Как же всё это осточертело, блять, честное слово. — Иди ты нахер, — Юнги проходится по нему ледяным взглядом и уходит куда-то в толпу, Чимин смотрит ему в след. К этому моменту охранники уже подоспели, аккуратно стучат Пака по плечам и просят покинуть заведение. Юнми смотрит влюбленными, заплаканными глазами, Чонгук тараторит что-то типа «круто ты его», Чимин отдает Юнми свою рубашку, они выходят на улицу. Только они скрываются за дверью, Юнги возвращается к стойке, заказывает ещё водки, а потом ещё и остается. Слушает джазовый концерт до конца, знакомится с музыкантами и надирается с ними вдребезги. Они сидят до закрытия, саксофонисту приходится тащить его домой, потому что охрана дотащила только до крыльца у бара, а с утра Мин просыпается в обнимку с солисткой. Она одета, но все же какого хера?-
Юнги зависает в алко-трипе на неделю, забивает на универ, друзей и предстоящую сессию. Тэхён несколько раз в день тарабанит в его дверь, но Мин кроет его отборным матом, Намджуна впускает только за пачку сигарет, и то один раз, спустя три дня звонков без ответа. Мин досмотрел все сезоны «теории большого взрыва» и принимается за «офис», это дохрена ванильно — валяться в пледике под сериалы, пожирая чипсы и прерываясь только на сигарету, но таковы они — страдания по Пак Чимину. В пятницу Юнги узнаёт из сообщения от Намджуна, что Юнми и Пак Чимин, кажется, начали встречаться. Спасибо за поддержку, друг. Мин начинает курить уже прямо в кровати, используя кружку с засохшими остатками кофе, как пепельницу. Встаёт он только в третьем часу ночи, когда почки уже отказывают от токсинов, Юнги лень даже сходить поссать. Два дня. В воскресение у него заканчивается пиво и остаётся последняя сигарета. В магазин идти до черта лень и он отвечает на звонок Тэхёна только по этой причине. — Ну, ура, в понедельник я бы точно позвонил в морг, — говорят на том конце провода. — У меня закончилось пиво и сигареты, — просто вот так, без «извини, друг», «не мог бы ты…», на то они и знакомы тысячу лет. — Я тебя понял, ага, скоро буду, — Тэхён качает головой, ну как ребёнок, реально же. Юнги нажимает «завершить» и достаёт из пачки последнюю, кликает на плей, начинает играть заставка «офиса», Мину уже лень даже головой под неё покачивать. Тэхён как и обещал, приезжает быстро, Юнги медленно сползает с дивана, когда слышит уже четвёртый стук в дверь, но вспомнив о сигаретах увеличивает свою скорость до черепашьей.Принятие
— Приветик, всем живым, — Тэхён разувается, не расшнуровывая кроссовок, наступает на задники по очереди и проходит сразу на кухню. Кидает пиво в холодильник, сигареты на стол и падает на стул. — Ну и что? — Спрашивает он, сдирая лишнюю фольгу с пачки. — Че? — Юнги поджигает сигарету сначала себе, потом Тэхёну. — Долго ты собираешься страдать ещё? — Ким осматривает бледное лицо друга. Синяки под глазами, щетина и мятая толстовка с крошками от чипсов. Неплохо этот Чимин ему в душу запал. Мин пожимает плечами и затягивается вместо ответа. — Скажи честно, тебя больше бесит, что это Юнми или в целом, что это не ты? — Спрашивает Тэхён с хитрой улыбкой. — Ой, завали, — Юнги закатывает глаза, и голос его становится жёстким. — Ты бы уже забил на эту хреновую конспирацию, и жить легче стало бы, себе хоть не ври, а, — Ким докуривает и бросает бычок в пепельницу, головой качает и подходит к холодильнику. Юнги молчит. Ещё бы, знает же, что Тэхён прав. Ким достаёт охлаждённую банку пива, открывает и отпивая пару больших глотков, захлопывает дверцу холодильника. — Э, а мне? — Мин смотрит обиженно, сведя брови к переносице. — Тебе не хватило недельного пьянства? — Усмехается Тэхён. — Нет. — Юнги резко подрывается со стула и отбирает у друга банку, жадно прикладываясь. — Как скажешь, бро, — Тэ достаёт себе новое пиво и усаживается за стол. — Кстати, знаешь, он ведь её воспринимает всё так же, как подружку, — Ким поворачивается на Юнги, чтобы уловить реакцию, тот стоит с покерфэйсом, Тэхён продолжает, — Юнми везде за ним таскается, он не протестует, это так, держит её за ручку покорно, — Тэхён замечает на этих словах, как челюсти Юнги сжимаются, что не может не веселить, — иногда они тискаются в коридорах, конечно, сосутся и всё такое, — глаза Юнги расширяются, а рот слегка приоткрывается от услышанного. — Это шутка, хён, просто ты бы видел своё лицо, — Ким уже ржёт не сдерживаясь. — Ты сейчас нахуй с балкона полетишь, вместе со своими ебаными шутками, — Юнги говорит это ровно, спокойно, но Тэхён понимает, реально ведь полетит. — Короче, он просто добрый мальчик, а у наивной Юнми счастья полные штаны, — Тэхён наигранно широко улыбается, копируя счастливую улыбку Юнми, которая будто приросла к её лицу с тех пор, как поползли слухи об их отношениях. — И нахер мне эта информация? — Юнги разводит руками, всем своим телом показывая недоумение. — Разберёшься, если перестанешь строить из себя дебила, — улыбается Тэ, — Ко-ко-ко нахера мне эта информация, но я так внимательно слушал этот рассказ, что у меня чуть не лопнули слуховые шлюзы от напряжения, — передразнивает Тэхён. — Вот же ж, — Мин встряхивает полупустую банку пива в сторону друга, остатки выливаются на тэхёнову футболку и волосы, — завались ты уже нахрен, — Юнги продолжает брызгать в закрывающегося руками Тэхёна пивом, пока то совсем не заканчивается. — Блять, — Ким оттягивает свою мокрую футболку, — вот так вот помогай друзьям-придуркам. Тэхён снимает футболку, кидает её в Мина и ерошит свои промокшие волосы, именно в этот момент Намджуна угораздило запереться в квартиру. — Ээ… Хорошо, зайду позже, — Намджун оглядывает полуголого Тэхёна и Юнги, в руках которого его футболка. Молчание. Первым ржать начинает Тэхён, затем Намджун роняет на пол пакет из ближайшего супермаркета и сам валится на пол от смеха, Юнги смотрит на этих двоих идиотов, швыряет футболку обратно в хозяина и тоже не может больше сдерживаться. Они как в старые-добрые падают на юнгову кровать, обкладываясь пачками чипсов, три лучших друга и телек. Тэхён включает новые серии «Боруто» и они поочередно комментируют в духе «раньше было лучше» и «ну и что за говнофиллеры?» Юнги похер на «Боруто», дерьмо, конечно, но с этими ребятами невероятно круто. Юнги впервые за долгое время чувствует себя хорошо, ему комфортно, уютно и просто как же он любит этих двоих. Лёжа головой на животе у Тэхёна, Мин вдруг решает, что жизнь афигенно классная, и вообще будь, что будет? — Вы знали, что мне нравится этот пацан? — все карты на стол или что? Почему-то Мин Юнги говорит это и ему не страшно и даже не стыдно. — А? — Намджун увлечен «говнофиллером», но отрывается. — Чимин. — Юнги произносит это имя как-то с особой нежностью. — Это по этому Тэхён сказал мне больше его не бить? — Намджун даже голову не поворачивает, так интересно, а как же «раньше было лучше»? Юнги пялится на Тэхёна с немым вопросом какогохрена — Я просто натолкнул его на мысль, и он оказался не тупым, — жмёт плечами Тэхён. Мин Юнги что единственный для кого это осознание, как гром средь ясного неба? Он сидит и смотрит в затылок Намджуна, будто пытаясь заглянуть ему в голову. Намджун чувствует и оборачивается. — Бро, расслабься, мне реально насрать с кем ты там мутки мутишь, ты мой друг, — Намджун чешет ладонью затылок, — и это, сорри, что я его так, я же не знал… — И продолжает просмотр, будто ничего и не было. Юнги переводит взгляд на Тэхёна. — А че ты хотел? Чтоб тебя чморили до конца жизни из-за того, что ты у нас по мальчикам оказывается? Двадцать первый век на дворе, хён, всем похер, — улыбается Ким и добавляет, — кроме тебя, разумеется. — Я покурить, — только и отвечает. Юнги поджигает сигарету под невнятную японскую болтовню, Намджун перешёл на субтитры, озвучка и правда дерьмо. И в голове только одна мысль: «А че так можно было?» У Юнги внутри легкость, спокойствие и полное умиротворение. Всё, что мучило и болело на протяжении этих дней в один миг испарилось. Юнги будто жизнь начал заново, будто дышать начал по новому, хотя в лёгких всё тот же дым от мальборо. И Мин просто вдруг улыбается. Улыбается и всё.-
Всё вроде стало гораздо проще. Кроме Тэхёна. Какого хрена он вообще попал в юнгову крутую банду сеульских раздолбаев, а не вошёл в круг подружек Юнми? Потому что теперь, после этого нелёгкого юнгового признания, он думает, что имеет полное право заебывать Мина тупыми вопросами о Пак Чимине. Каждая встреча с Тэхёном теперь начинается с «Приветик! Ну как там твой краш?» Юнги узнаёт, что такое «краш» только погуглив, и ужасно бесится, потому что в первый раз он ответил «нормально», так как подумал, что это геймерский сленг, который до него ещё не дошел. — Краш, блять… Хуяш… — злится Юнги, глядя в зеркало. Моет руки перед обедом, он крутой конечно, нарушитель там правил и всё такое, но не настолько же. — П…Привет, — а вот и он. Пак Чимин подходит к соседнему умывальнику и здоровается, не глядя. — Здорова были, — отвечает Юнги и ловит взгляд Пака через зеркало. У него сердце делает ахрененное сальто, вроде того, что они с Намджуном и Тэхёном делали с пружин от кроватей за домом, когда им было по одиннадцать. — А где Юнми потерял? Я думал, вы теперь всегда вместе. — зачем-то ляпает Мин. Чимин почему-то еле заметно улыбается, но Юнги замечает и что блять смешного, а? Неужели это звучало так обреченно? — Это мужской туалет, хён… — Чимин ахренело мило опускает глаза в стеснении и хихикает себе под нос. Юнги стоит открыв рот и думает чем крыть, это реально было просто меготупо, а Пак продолжает: — Даже если бы захотел, не смог бы её с собой взять, — улыбается уже широко. — Значит не хочешь? — Юнги делает шаг ближе, смотрит с высоты своих пары сантиметров, на которые он Чимина выше. — Ээ… С чего бы мне… — Чимин отклоняется назад, но не отходит. — Я… Не хочу ничего такого… — тараторит Пак, и головой машет в доказательство. Юнги от этой близости рвёт крышу, он кладёт руку на шею Пака, поднимает его голову, заставляя смотреть прямо в глаза и спрашивает: — А она знает, что твой первый поцелуй был со мной? — Чимин чуть ли не в обморок валится от услышанного, краснеет густо и дышит шумно, глазами бегает и — С чего ты взял, что он был первым? То есть… Что? Какая вообще разница? — Пак путается в словах, пытается выбраться из ловушки, хватается руками за юнгово запястье, пытаясь его от себя отлепить. Но Мин только крепче сжимает его горло и припечатывает к двери туалетной кабинки, вваливаясь внутрь. — Что ты делаешь? — Пак испуганно прослеживает, как Юнги задвигает щеколду. Чимин пятится назад, пока не упирается в туалетный ободок, сглатывает, глядя на безумие в глазах Мина. Юнги снова приближается, Чимин сжимается полностью и выставляет ладошки вперёд, как знак «стоп», но Мин эти ладони встречает своей грудью и хватает Пака за белый воротничок выглаженной рубашки, становясь ещё ближе. Чимин от неожиданности вцепляется пальцами в толстовку Юнги и испуганно хватает ртом воздух, глядя в его черные глаза. Мин медленно наклоняет голову, прослеживая реакцию Пака, тот замирает, будто даже дышать перестаёт. Юнги касается его носа своим и между их губами сантиметр. Юнги замечает, как Пак Чимин жмурится и его пушистые ресницы дрожат от минового дыхания. Юнги стоит так ещё несколько мучительных секунд, и наслаждается этим моментом по полной. Чимин реально ждёт, что он его поцелует или что это? Он не отодвигается, стоит покорно, глазки закрыл, и даже, возможно Юнги показалось, но он будто впёред подался. Как ни жаль, но пора заканчивать представление, Юнги осторожно приближается губами к уху Чимина, тот вздрагивает всем телом и даже тихонько охает от неожиданности. Юнги готов сдохнуть в этот момент, даже на секунду слова забывает, которые собирался сказать. Господи, возьми себя в руки, Мин Юнги. — Надеюсь ты меня понял… — максимально томным голосом, — Вот так… С Юнми делать даже в мыслях не смей… — и самым нежным хриплым шепотом, продолжает, — Думалку к херам сломаю, и всё остальное тоже. Юнги щелкает щеколдой и выходит, Чимин ещё пару секунд не открывает глаза, а когда наконец это делает, перед ним грохает дверь. Мин успевает заметить на лице Пака такое разочарование и недоумение, что настроение сегодня ему вряд ли кто-то сможет испортить. Есть лишь одна проблема. Что делать со стояком, когда в туалет вернуться нельзя, а другой только на этаж выше. Мин прислушивается к женскому и спустя пару секунд полной тишины, незаметно залетает в первую же кабинку. Ну и какого блин хрена, спрашивается. Мин прижимается затылком к стене кабинки и только сейчас замечает, как же бешено у него бьётся сердце. Юнги закрывает глаза и пытается представить всех самых стрёмных в мире старух голыми, но под веками только Пак Чимин, который видите ли разочарован, что его не поцеловали. Блять. Просто блять.