***
Проходит неделя после той чиминовой просьбы. Мин снова прогуливает кучу занятий, да и на тренировки забивает. А когда пару раз всё же появляется в универе, носится по коридорам со сверхзвуковой скоростью. Приходит только на одну пару, где препод совсем отбитый и прогулы обходятся очень дорого. Юнги оба раза молится, чтобы не встретить одного смешного пухлощекого паренька. Кто бы мог подумать? Мин Юнги ссытся хилого второгодки… Мда… Треш… Юнги везёт и никакого Чимина он не встречает. И это, кажется, слегка его разочаровывает даже. Вот же блять… Сессия внезапно подкрадывается и тут хочешь-не хочешь всё остальное сдвигается на задний план. А там дальше ещё и диплом, хер бы его побрал. Намджун сидит на кровати в позе лотоса, в руках тетрадь с конспектами и лицо сосредоточенное. Ну вылитый бандит. Тэхён, как обычно, валяется рядом, скучающе разглядывая потолок. Он из тех, кто пинает хер весь семестр, а потом каким-то невероятным образом всё сдаст на зависть тем, кто всего потом и кровью. Ну Тэхену-то ещё год можно болтаться, а вот Мину с Намджуном всё — конец всех этих детских приколов, нате дипломы и валите во взрослую жизнь. Куда? Как? Но до этого ещё дожить надо, обычно, преподы с закрытыми глазами ставят ему уд за спортивные заслуги, но в этот раз тренер сказал, что за хренову тучу прогулянных тренировок хрен ему, а не блатные зачеты. Ага, если б Мин не последний год играл, то по-другому бы заговорил, а тут решил поднасрать напоследок. Ну круто, че… Делать то че с этими экзаменами? У Намджуна скатать? Денег сунуть? Нахер отчислиться? Юнги задумчиво и устало трёт переносицу, как же на самом деле ему на это всё похер, да только мать жалко, расстроится, если его снова попрут, осталось тем более всего ничего. — Ой, как же это всё заебало… — мысли материализуются и Мин произносит это вслух. — Да всё путём будет, хён, ты лучше думай как тебе к Чимину подкатить, а то не успеешь до выпуска, а потом уже, глядишь, поздно будет, — этот гондон лыбу давит, ему забавно всё это, видите ли. Намджун поднимает на Тэхёна строгий взгляд: — Тэ, отвались, хён сам разберется… И какого-то хрена Мин на это взрывается, вскакивает резко, смотрит затравлено и хрипит раздраженно: — Да, блять… Короче… Я не хочу от Вас слышать ни про… — пиздец, даже имя не получается выговорить. Юнги замолкает растерянно, злится на себя за это, и на друзей злится. Что он блин сам не в курсе, что по уши в дерьме? Но Чимину это дерьмо нахера? Это, блин, не дорама по эмбиси четыре, где какого бы говна не наворотил бы герой, в конце он спасёт свою любовь от какой-то за уши притянутой катастрофы, она его простит и хэппи энд. Тут хэппи энд один — Пак Чимин, которого не достаёт конченый придурок, не знающий чего он от него вообще хочет. — Короче, надеюсь, вы оба сейчас меня хорошо слышите, Намджун, отвлекись, плис, на секунду от этой хераты, а то я сейчас её вышвырну, — Ким спокойно поднимает взгляд на друга, тетрадь предусмотрительно закрывает, пальцем придерживая страницу, которую читал. — Спасибо, я последний раз предупреждаю, я серьезно, — и тон, правда, особенно стальной и жесткий, — про Чимина больше ни слова, я решил… Что с него хватит. — На последнем слове голос срывается и выходит почти шёпотом, но друзья одновременно кивают и возвращаются к своим занятиям. Они сидят так в полной тишине ещё полчаса, а потом Тэхён сваливает, ссылаясь на то, что пойдёт всё-таки посмотрит свои конспекты. Врёт, но после слов Юнги действительно стало тяжело и неловко, Тэхён просто сдался первым. Намджун ушёл ещё минут через двадцать, не врал, просто, обуваясь, сказал: — Пообещай, что я не найду тебя тут через неделю в виде мокрой лужи на полу, как в прошлый раз. — Не найдёшь. — Усмехается Мин. — И даже не думай прогулять экзамены, если нужна будет помощь — просто позвони, — последнее наставление от лже-хёна. — Ой, иди уже, нашёлся тут, умник херов, — Юнги умиляет его забота всё же, он слегка поднимает уголок губ, и Намджун вдруг сгребает его в обнимку. — Всё будет хорошо, Хён, правда, это пройдёт, — Ким стучит его по спине осторожно и будто бы боится отпустить. Правда переживает. А Юнги правда ценит. — Да в порядке я, — освобождается Мин, от смущения смотрит в пол, и оттуда бурчит, — спасибо. Намджун уходит. Юнги остаётся в пустой квартире и решает, что, может, эта херня с зачетами поможет отвлечься, открывает на компе файл с конспектами друга. — Храни тебя господь, Намджун.***
Чимин всю неделю, как на иголках, не мог же Мин Юнги взять и отстать от него? Его снова не видно ни в коридорах университета, ни в столовой, ни даже в спортивном зале. Чимин не караулил, конечно, но раньше Мин будто был всегда и повсюду, а теперь совсем исчез. Неужели, правда, на него подействовала так чиминова просьба? Если б он знал, давно бы попросил! Но расслабляться рано, может, тот снова просто прогуливает, а вернется и… Что и? Чимин на этот вопрос ответа не знал. Да и знать не хотел. Сейчас-то все хорошо, оба друга Юнги проходят мимо него молча, только Намджун покалывает каким-то нечитаемым взглядом, а Тэхён переключился на Чонгука, но как-то без злобы что ли? Да и вообще, экзамены скоро. Чимин пытался из головы всё лишнее выкинуть, потому что когда он последний раз делал по учёбе хоть что-то? То Чонгук выручает, то Юнми. Кстати, последняя как-то однажды выручила так, что теперь не оберешься… Чимина вписали в какой-то дебильный отчетный концерт под конец учебного года, он думал отмазаться, мол, учеба, все дела, но Юнми обещала, что за участие парочка зачетов точно в кармане. А это было бы очень кстати… Готовиться и вспоминать то, что не учил, не читал, да и, если быть честным, даже не слушал, так себе идея. Вот только… Юнми. Чимин вообще не понимал, что происходит. Как? Почему? А главное, когда? Пак в своих мыслях так глубоко и надолго провалился, что поздно заметил, как младшая Мин из доброй подруги очень ненавязчиво пробивалась в другой статус. Это сейчас Чимин все эти её взгляды отчетливо видит и замечает, да и сплетни на весь универ уже гудят, что некий Пак Чимин встречается с сестрой Мин Юнги и всё ещё жив. Но он не встречается. Да и жив ли? Ответа нет. С того чертового джинового спора уже месяц прошел, и весь этот месяц Чимин почти не спит, ест меньше обычного и много думает, но придумать ничего не может. Пак лежит в своей маленькой комнатке универской общаги на узкой кровати, смотрит на потолок, и хочется плакать. Почему и за что? Он ведь просто хотел хорошо учиться и клёвых друзей. Один друг — сумасшедший псих, другой — гей, со своими тупыми гейскими шуточками, а единственная подруга туда же, решила поиграть в отношения. А, ну ещё забыли компанию универских плохишей, которые устроили Чимину невероятно спокойную жизнь. Круто. Спасибо. Последний пункт убираем. Чонгук тоже вроде сбавил обороты, ему хватает подколов Тэхёна, видимо, тогда… Остаётся Юнми. Чимин на самом деле злится на неё сильно, с чего она решила вдруг в него влюбиться? Может, когда он её от брата защитил? Врезал Мин Юнги, подумать только! Но это же не из-за симпатии, просто так надо было. Чимин, прокручивая в голове события перекатывается с боку на бок, сжимается весь, когда думает, что Юнми надо прямо и жестко всё сказать, иначе не поймёт. Будет плакать. Он так не сможет. Чимину хотелось бы, чтоб его кто-нибудь выслушал, поддержал, дал мудрый совет, пообещал, что все будет хорошо. Но Джину слишком опасно говорить, никогда не знаешь, что он выкинет, и когда против тебя использует доверенное. Может, с Чонгуком поговорить, он тот ещё хитрец, придумает что-нибудь? Но он с Юнми давно дружит, какова вероятность, что он просто не расскажет ей всё сразу? Вот они… Клёвые друзья… И тут в чиминову голову приходит невероятная и гениальная идея: — Просто скажу, что я гей! — он даже вслух это говорит и с кровати подрывается. Пак ещё несколько раз проверяет свой план на наличие подводных камней. — Чонгук, если что, не в моём вкусе, — продумывает он ответы на ещё незаданные вопросы, — мне нравятся парни постарше и… — Чимин старается вжиться в роль и продумать каждую деталь, представить свой идеальный тип, если бы он был геем, как можно правдоподобнее. И слегка зажмурившись, чтобы воображению было легче, он вдруг видит Юнги. Мин Юнги в спортивной форме, огромных кроссовках, со шрамиками на коленках, с взъерошенными волосами и той самой беззлобной ухмылкой, после которой он либо целует, либо бьёт. Пак резко открывает глаза, застывает прямо посередине комнаты и: — Блять, ну конечно! Очевидно же! — восклицает он. Отлично. Просто невероятно. Минуту назад самой большой проблемой было отшить подругу, не разбив ей сердце. Но теперь… Теперь есть кое-что похуже… Пак Чимин обнаружил себя влюблённым в Мин Юнги! -Бля-я-ять… — Чимин закрывает ладошками лицо, зарывается пальцами в волосы, падает обратно на кровать. И это снова такое тупое осознание, его психика неплохо умеет играть в дурачка, Пак в ахере от наплывших воспоминаний и сошедшихся пазлов. Вот ответ на тысячу вопросов, что Чимин задаёт себе каждый день. Они ведь даже целовались, реально целовались, и если считать, то целых три раза. Но как-то он это совсем не складывал. Сначала Джин издевался, потом Юнги продолжил, игра ещё эта у Хосока, как он вообще мог в этом сумасшествии суметь влюбиться? Но сердце бьётся предательски сильно, и живот скручивает от освободившихся чувств. Пак понимает, больше врать себе не получится. Ну хорошо. Отлично. Влюбился в Мин Юнги. Хах… Жалкая жертва стокгольмского синдрома. Чёрт с ним. Хотя бы с Юнми разобраться сначала.