***
Чимин просиживает в туалетной кабинке целую пару. Перечитывает все глупые надписи на стенах, но сердце всё ещё трепещет. Мин Юнги невероятно искусно над ним издевается, а он с этого ещё и тащится? Господи. Падать уже ниже некуда. «Есть куда» — думает Пак, когда на экране, внезапно завибрировавшего телефона, он видит звонок от Юнми. Голос Юнми невероятно ласково сообщает, что ждёт его возле аудитории, в которой Чимина нет. Щёки заливает румянец. — Юнми, извини, профессор отпустил меня раньше, я уже ушёл, — врёт Чимин, сжав челюсти от стыда. — А… Поняла, тогда… Может, вечером увидимся? — Юнми… Я… — Пак теряется в словах, ему хочется в этой туалетной кабинке остаться до конца жизни, не видеть никого больше: ни Юнми, ни её чертового брата. — Конечно, мне нужно сделать кое-что по учебе, но вечером я свободен. — Здорово! Тогда я позвоню тебе, оппа? — радостный голос девушки на том конце провода мажет Чимину чем-то очень острым по вискам. — Конечно. — Он вымученно улыбается и кладёт трубку. И почему все это свалилось на его голову? Перечитывает все глупые надписи на стенах снова, сердце всё никак не заткнётся.***
Пак усердно пытается выдавить из себя что-то менее водянистое в файле под названием «курсач», но выходит откровенно дерьмово, ещё и Ким Сокджин висит все это время над душой, потому что Чимин по-прежнему не умеет отказывать. Вечер подкрадывается незаметно, глаза болят, пальцы начинают неметь, Пак трёт переносицу, жмурится и шумно вздыхает. — Ну и как успехи? — Интересуется друг. Он, наверное, даже и не знает как и что это, в своё время все курсовые Джин покупал или получал в подарок от влюблённых девиц. — Нормально, — раздраженно отвечает Чимин, поворачиваясь на голос. — Так может на сегодня хватит? — хитро улыбается Ким. Пак в ответ закатывает глаза, но понимает, что тот прав, сегодня уже вряд ли получится что-то большее из себя выжать. Настроение и силы есть только на то, чтобы упасть на кровать и проспать до середины следующего дня, а он ещё и Юнми обещал встретиться. Господи, когда-нибудь твоя безотказность погубит тебя, Пак Чимин. — Чего приуныл, а? — Джин плюхается на кровать, подбирает под себя ноги, усаживаясь в позе лотоса и смотрит Чимину в глаза с ясно читаемым, его этим любимым: «Я кое-что придумал, Чимин, и ты не сможешь отказаться!» — Ну что опять? — Жалобно протягивает Пак. — А то! — Улыбается Ким, — сегодня у Хосока тусэ, и мы туда идём! Так что убирай эту кислую мину с лица, сохраняй свои файлики, наряжайся и выдвигаемся, — Сокджин говорит это ровно, на одном дыхании. Даже не задумывается о том, что Пак и отказать может, дрянь такая. — Хён, я уже с Юнми договорился погулять, да и в любом случае — это всё мне не очень… — Чимину даже договорить не удается. — Ну бери с собой свою Юнми, проблема такая, — цокает Джин и видимо решив, что побил все аргументы, перестаёт угрожающе смотреть на Чимина. — Хён, я с этой курсовой задолбался не представляешь как, поэтому сейчас… — Пак осекается, глядя на то, как Джин скучающе осматривает свои ногти и, Чимин уверен, ни слова не слушает. — Короче, я не собираюсь никуда с тобой идти, — повышает он голос, от чего Ким вздрагивает и тут же устало вздыхает, вслушиваясь в речь донсена, — надеюсь, все понятно изъяснил? — Чимин направляет свой взгляд к выходу из комнаты и Джин на этот раз всё понимает, даже удивительно. Ким встаёт с кровати молча, его раздражение выдает только напряжённая челюсть, он выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь. Чимин ещё пару минут смотрит на дверь и замечает за собой лёгкую улыбку, ещё бы, впервые в жизни он не пляшет под сокджинову дудку, и отказывается от сомнительных приключений, навязанных ему хёном. Теперь бы ещё и Юнми как-то объяснить, что ему не очень-то и хочется её видеть сегодня. Стоило только подумать и телефон, будто услышав, начинает мерзко вибрировать, царапая экраном о деревянную поверхность стола. Конечно же, это она. — Оппа, привет! — Раздается счастливый голос, который сейчас почему-то невероятно бесит. Чимин гонит от себя эту мысль, Юнми ведь ни в чем не виновата, нечего на неё срываться. — Привет, Юнми, рад, что ты позвонила. — Ложь — это ведь не смертный грех? Повисает неловкая пауза, длинной в пару секунд, а потом смущенный голос девушки выдавливает: — Й.Я тоже рада тебя слышать, Ч.Чимин-оппа… — Пак с неистовой силой сжимает челюсти, зажмуривает глаза и ахренело жалеет о том, что сказал. — Мы договаривались сегодня погулять, но я тут подумала… Я так редко выбираюсь куда-то, ну знаешь… — Здесь Чимину начинает всё это очень не нравиться. — Ты знал, что у Хосока-сонбе сегодня вечеринка? — Он тебя пригласил? — Чимин старается не скрипеть зубами, но всё внутри уже закипает, и когда только Джин успел найти её номер и промыть ей мозги этой хернёй? — Не.Нет, но мы вместе участвуем в подготовке номера к отчетному концерту, и он всегда очень добр ко мне, я думаю, он будет нам рад, — её невинная улыбка чувствуется даже через телефон. Дурочка даже не понимает, как Джин умело ей манипулирует. — Но я боюсь идти одна, оппа, — Хотя кто тут ещё дурочек, а кем манипулируют? Чимин понимает, что снова проиграл именно после этой фразы. Какой урод скажет «нет» после такого? — Хорошо, Юнми, мы пойдём, зайду за тобой через час, хорошо? — Пак наигранно улыбается, чтобы Юнми не показалось, что он ни разу не доволен такому исходу. — Я буду ждать, оппа! — Девушка мило хихикает и кладёт трубку. Улыбка сползает с чиминового лица, он резко дергает ручку двери и обнаруживает за ней ехидную рожу Джина, который, очевидно, слышал весь разговор. — В чём пойдёшь? — Ухмыляется он. — У меня в голове не укладывается, как можно быть такой мразью, хён, — Чимин все ещё неверяще покачивает головой и проходит мимо Кима в ванную, сдёргивая с сушилки его те самые кожаные штаны. — Хороший выбор, — гадко улыбается Джин, пропуская мимо ушей всё остальное.***
Лицо Юнми выглядит немного разочарованно, когда на крыльце её встречает не только Чимин, но и Ким Сокджин. Пак еле подавляет усмешку. А что ты хотела, когда соглашалась на сделку с дьяволом? Джин с интересом оглядывает Юнми, и как только девушка отвлекается на свой телефон, шепчет Чимину на ухо: — А у неё, оказывается, сиськи есть, — Пак пихает его в бок, что не укрывается от внимания девушки, Юнми хлопает невинными глазками, беззвучно спрашивая о причине произошедшего. — Ты что-то сказал, Сокджин-оппа? — Улыбается она. — Сказал, что тебе очень идёт это платье, — Ким дарит ей фальшивую улыбку, а та смущённо опускает взгляд. Чимина почти тошнит от этого лицемерия. Но, а сам-то далеко ушёл? Эта мысль заставляет собраться и позволить Юнми взять себя под руку. Они втроём садятся в такси и едут до нужного адреса молча. Слава всем богам, молча. Просто спасибо.***
Квартира оказывается тесной, Юнми и Сокджин в ней выглядят совершенно нелепо, чиминовы же старые кеды, хорошо вписываются в кучу разбросанной обуви в прихожей. Музыка трещит на приятной громкости, не доходя до той, при которой все соседи дружно набирают номер полицейского участка. Пахнет приготовленным попкорном и сигаретным дымом, а милое личико Юнми непроизвольно морщится, она явно впервые на подобном мероприятии. Хосок выходит поприветствовать новоприбывших гостей, улыбается пьяно и принимает из рук Сокджина звенящий пакет. Из прихожей виднеется одна из комнат, их здесь, по видимому две, пустые бутылки на полу, девушки, усевшиеся в обнимку на небольшом кресле. Чимин проходит за Джином внутрь комнаты, следом идёт Юнми, цепляясь за пакову толстовку. Диван, пара кресел — заняты уже готовыми телами, все, ещё живые, уселись на пол, бурно обсуждая что-то, что хорошенько не поднабравшись, понять не дано. Юнми, аккуратно отряхнув ладошкой подлокотник дивана, усаживается на него, всё ещё дико глядя на происходящее. Джин же падает прямо в середину, отодвигая спящую на нём девушку. Чимин нерешительно мнётся на входе, пока ему на плечи не прилетает чужая рука. Пак испуганно оглядывается, встречаясь с задорной улыбкой Хосока. Хозяин вечеринки заботливо вручает Чимину бутылку пива и продвигается дальше, угощая и Юнми. Девушка опасливо смотрит на бутылку, потом на девушку, отключившуюся на диване, и наконец на Чимина, будто спрашивая разрешения. Пака этот её умоляющий взгляд резко выводит из себя, он первым прерывает зрительный контакт и боже, как же оно всё задолбало, к черту, ну? Чимин прикладывается к горлышку и залпом опустошает четверть бутылки. Юнми следует его примеру, отпивая пару глотков, Пака это раздражает до жути. Чимин выходит из комнаты, смотреть на Юнми становится физически сложно, но та так просто не сдаётся, и подскакивает с места, устремляясь за ним. — Я в туалет, — обернувшись в пол оборота, бросает Пак, девушка садится на место и выпивает ещё несколько глотков, морщится, но снова пьёт, Чимин этого уже не видит. В узком коридоре он обнаруживает три двери, которая из них туалет — черт знает. Пак пробует первую — внутри ванна, стиралка и целующаяся на ней пара, Чимин резко закрывает дверь, вместе с сконфуженным «извиняюсь». Попытка номер два. Чимин тянет ручку двери, она не поддаётся, толкает — открывается. И лучше бы нет. Потому что за ней Ким-Намджун-ака-болящие рёбра, Ким-Тэхён-прощайте-конспекты и Мин-мать-его-Юнги-личная-смерть. Чимин стоит в ступоре несколько секунд, всматриваясь в лица. Не померещилось ли? Намджун с Тэхёном валяются на кровати в обнимку, Юнги сидит на подоконнике, докуривая сигарету, и все они, будто в замедленной съёмке, поворачиваются на него. Сердце давит лёгкие, запрещая им добывать кислород, Чимин задерживает дыхание. Из третьей двери вываливается парень, впечатываясь прямо в Чимина. — Пак? — тёплая улыбка, слегка поддатого Чонгука перетягивает внимание на себя. — Привет, — сухо отвечает он, стараясь смотреть прямо в глаза, чтобы не видеть, что происходит там, напротив него. — Круто, что Джин уломал тебя прийти, — очень забавно, что пьяный Чонгук забывает о приличиях и никаких тебе «Джин-хён, Чимини-хён», но помнит, что Чимин бесхребетный червяк. — Там все, кто ещё не в отключке, собираются на кухне поиграть, ты идё... — Чонгук прерывается, выставляя вперёд указательный палец, а второй рукой закрывая себе рот, а потом кидает кривое «я щас» и прячется в туалете, оставляя Пака наедине с дверью номер два, которая, о господи, лучше бы нет. Чимин нехотя поднимает взгляд, обнаруживая, что Юнги уже фильтр курит, а Намджун с Тэхёном даже не поленились приподняться с кровати и внимательно осматривают его сейчас. — Э... Привет… Пойдёте в игры играть? На кухню… — Говорит Чимин первое, что звоном отдаётся в голове. И стоит, снова потеряв способность двигаться. — Что думаешь, Юнги-хён? — Усмехается Тэхён. — Ага, что думаешь, хён, на счет поиграть? — Дублирует Намджун с явной издёвкой. Чимин чувствует, как всё лицо заливает румянцем, руки начинают трястись, а Юнги поднимает на него взгляд. — Да, пойдём, без нас не начинайте, хорошо? — и добавляет — Чимини, — глядя прямо в глаза. Пак резко разворачивается и на негнущихся ногах отправляется на кухню. Всех изрядно вбухнувших, но ещё желающих продолжения банкета собрали на кухне, с целью все вот это вот: «я никогда не», похабные словечки на табличках, приклеенных на лбы и прочее дерьмо, что невероятно круто заходит по пьяни, а на утро ты ужасно хочешь убить того, кто эту дичь вообще зачем-то предложил. Чимин осторожно обходит собравшихся в кругу ребят, пробираясь к холодильнику. Выудив оттуда бутылку холодного пива, он падает на пол и ждёт. Сам не ведая чего. Осмотрев круг внимательнее, Пак замечает Сокджина, тот сидит с налепленной на лбу табличкой из малярного скотча, гласящей «Залупа», еле разборчивым почерком. Чимин усмехается. Что правда, то правда. В углу неподалёку, он находит глазами Юнми, которая тихонько подпирает стену, поймав взгляд, девушка лучезарно улыбается и делает шаг в его сторону. Нет. Нет. Нет. Нет. Юнми оступается и снова прижимается к стене, пугаясь громкого крика Тэхёна, вваливающегося на кухню, и падающего прямо на Чимина. — Закругляйте всю эту херню, будем играть в «Правду или действие»! — орёт Ким. Пак отодвигается, попутно спихивая с себя парня. Тэхён устраивается рядом с Паком, а следующие за ним, Намджун и Юнги проходят в глубь круга, распихивают сидящих на креслах студентов и усаживаются ровно напротив Чимина. Проходит первый круг, где все с опаской выбирают «правду» и отвечают на тупейшие вопросы вроде «сколько раз в день дрочишь?», «Ты спишь голая?», «Любишь кого?». Последний вопрос достался Сокджину, и тот ловко парировал: «Маму». На этом моменте в кухне появился Чонгук, усаживаясь между Тэхёном и Чимином, он вслушался в разговоры. — Вы в детсаду что ли? Че за херь? — Чонгук скривил лицо и оглядел круг с непониманием. — Согласен, может перестанете быть скучными задротами и сыграем уже нормально? — вдруг поддержал его Тэхён. Чон одобрительно закивал головой. — Сейчас покажу, как надо. — Тэхён зажмурил глаза, выставил вперёд указательный палец и начал обводить им круг, пройдя его до конца, Ким повернул кисть в противоположную сторону и остановил её, указывая пальцем прямо на Чимина. — Опа, Пак Чимин, какая прелесть, — безо всякого удивления, начал Тэхён. Чимин, широко распахнутыми глазами смотрит на надвигающийся на него полный пиздец. Ну и о чем он сейчас спросит? — Выполнишь действие, правды тут навалом, — улыбается Тэ. Никто его решение не оспаривает, все только облегченно выдыхают, радуясь, что не их постигла эта учесть. — Начнём с лайтового, поцелуй кого-нибудь из круга, — говорит Ким. Если приглядеться, можно заметить выражение сожаления на лице Юнми, она, увы, не в кругу. — Ну слишком изи же, хён, — досадует Чонгук. Тэхён двумя пальцами тычет ему в лоб, отталкивая, чтобы тот не заслонял Пака. — Помолчи, я не закончил, — глаза Чонгука удивлённо заблестели. — Поцелуй кого-нибудь из круга, своего пола. — Хитрая ухмылка, искривила лицо Кима. Круг начинает возбуждённо гудеть, кто-то свистит, кто-то возмущённо фыркает, Юнги изо всех сил давит покерфэйс, Сокджин хищно всматривается в чиминово лицо, Чонгук подмигивает, Чимин умирает. — Я… — Начинает он. — Ох, Пак, хорошо бы тебе быть не из занудных, и выполнить это желание, — Тэхён проговаривает это нарочито медленно, протягивая руку к нему через Чонгука, собирая пакову толстовку на спине в натянутый комок, — чтобы мы тут все не умерли от скуки, — Чимин понимает, что отказываться сейчас — не лучшая идея. — Конечно, нет, — криво улыбается Чимин, дергая плечом, в знак того, что он всё понял, — думал просто, кого бы осчастливить. По кругу проходит неуверенный смешок, Сокджин отводит взгляд в сторону, соорудив из рук крест, Юнги всё ещё с лицом-кремнем следит за происходящим, Чонгук агрессивно подмигивает. Чимин решает, что это самое безопасное и подавляя внутреннюю панику, медленно приближается к чонгуковому лицу под всеобщий одобрительный клич. Даже Юнми заинтересованно придвинулась к кругу, яойная манга на неё явно плохо влияет. Чонгук довольно улыбается и подаётся вперёд, остаётся пара сантиметров, Чимин боязливо жмурится и. Тэхён цепляет черные глаза Юнги, напряжённые пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла и затыкает ладонью чонгуков рот, крича невероятно тупое: — Его — нельзя, — Весь круг резко замолкает, уставившись на Тэ в непонимании, Чимин резко поднимает голову, округляет глаза и злостно вперяет взгляд в Кима. Чего тебе ещё-то надо? — Если не хочешь подхватить что-нибудь, — усмехается Тэхён, все поддерживают его диким ржачем, кроме Чонгука, разумеется, он толкает Кима в грудь локтем и прикусывает кожу на ладони, чтобы наконец освободиться. — Какой ты буйный, — возмущается Тэ, и прижимает Чона к себе за шею, для профилактики, тот через пару минут сопротивления перестаёт дергаться и так и остаётся валяться в полуобъятиях. Чимин считает, что в прошлой жизни, он явно был самим Сатаной, раз теперь за это расплачивается. И смирившись, устало спрашивает: — Кого тогда? Пьяные студенты перестают соображать, чем им грозит сегодняшнее поведение, и кто-то из самых смелых тычет пальцем над юнговой головой. Мин быстро замечает переведенные на него взгляды и хватает чужое запястье, сдавливая: — Не понял? — Хриплый голос заставляет Чимина вздрогнуть, сама мысль о поцелуе с Юнги заставляет всё тело сжаться. Видимо не только Чимина, потому что всю кухню резко окутывает гробовая тишина. — Ало, не надо здесь бойцовский клуб устраивать, — нарушает тишину Хосок. — А притон без проблем? — у Юнги глаза чернющие, тон злобный, — Мне-то до пизды, пока меня не касается. — Так это Тэхён предложил, твой друган, между прочим, и если ты слышал, он сказал, что такие простые задания не выполняют только задроты и зануды, ты ведь не из таких, а, хён? — ухмыляется Чон. Мин оскаливается, напряжение заменяет воздух. Юнги раздумывает, что сейчас либо этот сраный поцелуй, либо мочилово стенка на стенку, и знать бы что хуже. У Хосока тут достаточно своих людей, а у Юнги только Намджун и Тэ, которые под алкоголем больше из тех, кто сразу на боковую. — Просто не очень-то вежливо пальцами за спиной тыкать, согласен? — Юнги все свои силы последние отдаёт, чтобы не потерять самообладание. — Согласен, я лично в следующий раз такие пальцы откручу, — Сладко улыбается Хосок, всматриваясь в лица, рядом с Мином. Но блять, его тон этот, он же не собирается отстать. Юнги слышит тихое «Только скажи и я ему двину» от Намджуна, сжимает кулак, вздыхает шумно и решается. Спокойно и вполголоса: — Иди сюда, Чимин. Хосок давит очередную улыбку то ли победную, то ли разочарованную. Намджун, читая мысли тянет Мину свой бутыль виски, а тот его в несколько глотков приканчивает. Пак ещё раз оглядывает весь круг, задерживая взгляд на Юнги, который вытирает губы от пролитой выпивки и смотрит куда-то сквозь него. — Не ссы, ничего он тебе не сделает, я прослежу, — поворачивается к Чимину Хосок. — Давай уже, и будем сворачивать эту пьянку, а то не в то русло пошло, — говорит он уже мягче и смеется. — Давай! — начинают кричать с разных сторон. Юнми растерянно закрывает рот от ужаса, не решаясь уйти, но и участвовать в этом не желая. Чимин осторожно подползает к Мину, виски успевает ударить Юнги в голову, и всё вокруг начинает превращаться в карусель, крутящуюся с бешеной скоростью. — Давай! — Чимин осторожно кладёт руку на подлокотник, нервно вцепляясь в него со всех сил. — Давай! — Кричат ещё громче и требовательней. Пак свободной рукой приподнимает подбородок Юнги и осторожно поворачивает его лицо в свою сторону, смотрит в затуманенные глаза, опускает взгляд на влажные губы Мина, и очень медленно начинает сокращать расстояние между ними. — Давай! — Возгласы царапают по черепной коробке, Пак закрывает глаза, чтобы не видеть хотя бы их мерзких лиц. Через секунду все крики смешиваются в сплошной звонкий писк, тонким лезвием врезающимся в мозг. Чимин касается губ Юнги и только в этот момент понимает, как же сильно он по этому скучал. Губы у него невероятно мягкие, Пак проводит по ним языком, ощущая вкус виски и сигаретного дыма. А потом Мин открывает рот, и это конец. Осторожные прикосновения чимина Юнги превращает в резкий и страстный, пьяный поцелуй. Где-то на границах сознания Чимин чувствует, как Юнги осторожно кладёт свою руку на подлокотник, поверх его руки, переплетая пальцы.***
Проснулся следующим утром Чимин не в лучшем состоянии. Джин всегда говорил, что пить он не умеет, вроде от литра пива никто не умирал, но Пак может. Но дело даже не в алкоголе, дело в том, что просто невозможно жить так. Быть глупой игрушкой в чужих руках. Пропахшие дымом и облитые по неосторожности алкоголем, шмотки валяются на полу. Чимин отправляет всё в стирку. То, что он испытывал вчера, во время поцелуя, это какие-то чувства? Чувства к Юнги? Стокгольмский синдром или что? У Чимина вся его грёбаная жизнь — стокгольмский синдром. Посмотреть на его лучшего друга только. В холодильнике — ничего. Пак медленно влезает в толстовку, капюшон натягивает до носа, плюёт на то, что на нём домашние шорты и выходит в подъезд. А из головы никак не выходит, как он притягивает к себе Юнги за шею, а тот ему в губы мычит что-то неразборчиво, а потом слегка отталкивает и тихо говорит: «хватит». Солнце неожиданно ярко светит в лицо и на улице уже совсем по-летнему тепло. Птицы весело щебечут, прячась от пекла в своих кормушках и скворечниках, а на клумбах, около дома уже выползают первые цветы. И Чимина это мягкое «хватит» трогает до глубины души, влезает в мозг и мучает так, что он с этой кухни срывается, впрыгивает в кеды и вылетает из той тесной квартиры. Хватит с него этой вечеринки, хватит с него лучшего друга-придурка, хватит девочки, требующей любви, не интересовавшись есть ли она вообще и готовы ли её давать, хватит Юнги, который то бьёт под дых со всей силы, то целует так нежно, что до боли. Хватит. Хватит с него наконец. На скамейке возле чиминового подъезда сидит Юнги. И это ни хрена не смешно. — Привет, — говорит Мин, пряча лицо в капюшоне, как и Чимин, только у того ещё и очки на всё лицо. — Привет, — отвечает Пак, как можно ровней, вот только в объединённом кармашке толстовки пальцы себе заламывает. — Не ожидал меня увидеть, да? — зачем-то спрашивает Юнги. — Ага, — тихо подтверждает Чимин. — В магазин идёшь? — спрашивает он снова. Чимин сначало устало вздыхает, а потом зажмуривается, как от боли и прикрывает глаза рукой, тихо, почти шёпотом проговаривает: — Зачем ты пришёл? Юнги этот его тон делает почти физически больно. Зачем пришёл? Да самому бы знать, Пак Чимин, самому бы знать… — Просто, — отвечает Мин. И спасибо, что эти очки нелепые скрывают насколько все ни хрена не просто. — Я понимаю, тебе это всё весело, хён, — говорит он так невероятно устало, грустно и тихо, будто сил и жизни в нём больше нет, — но, я тебя умоляю, перестань, просто оставь меня в покое, я прошу тебя, хочешь, прямо сейчас, избей так сильно, насколько нужно, только перестань меня мучить потом. — Чимин почти плачет, Юнги к такому не готовился, он потерянно смотрит через тёмные очки и молчит, не находя чем ответить. Чимин спускается по ступеням, проходит мимо Юнги, но тот цепляет его за руку. Они замирают так на несколько секунд, Мин по-прежнему не подбирает слов, от чего только сильнее сжимает чужое запястье. Пак очень медленно поворачивается, смотрит прямо: — Я тебя прошу, пожалуйста, — выдавливает совсем шёпотом, а из глаз все же падают слезы. Юнги ослабевает хватку, Чимин больше не ждёт, вырывает руку и уходит, Мин за ним не идёт.