Наше время

      Глубоко вздохнув, я крепко сжал ладонь Трис и прикрыл глаза. Сегодняшний день был заполнен криками.       Прошло четыре часа с того момента, как сердце Софи Сент-Клер навсегда перестало биться.       Малышка Софи в детстве частенько раздражала меня своими наглыми выходками. Относясь к правилам собственной фракции абсолютно безразлично, она закалывала волосы яркими заколками с цветочками, завязывала края серых рубашек на талии и безнаказанно относилась к моему отцу, Лидеру фракции, так, как я никогда бы не смог, — с беспрецедентным неуважением и непослушанием. Тогда меня бесила не столько сама Софи, сколько количество свободы, предоставленной ей родителями. Изо дня в день меня душила зависть, которая к тому же не позволяла мне по-настоящему подружиться с Джеймсом Сент-Клером, относящемуся ко мне, по меньшей мере, дружелюбно.       Отчего-то раньше мне казалось, что из такого своеволия и избалованности, свойственных Софи, в итоге не вырастет ничего хорошего.       Сегодня Софи Сент-Клер с немыслимой отвагой ворвалась во владения Джанин, чтобы вызволить из плена меня и мою семью. Не прося ничего взамен, она предложила себя в качестве заложницы, лишь бы Джанин отпустила нас с Трис. Софи храбро сражалась за свободу наравне с Бесстрашными, не жалея собственной жизни. Позабыв о самой себе, она бросилась закрывать от пули едва знакомого ей Зика.       И в этой борьбе Софи умерла.              Когда Бесстрашие освободилось от влияния чипов Джанин, и солдаты отпустили задержанных Отреченцев, Лидер Эрудиции была немедленно обездвижена и связана Миком Одли. Всего на одно короткое мгновение я робко позволил чувству облегчения окутать меня в свои сети, но затем помещение наполнилось душераздирающим, полным скорби и боли, криком моей Трис.       Упираясь в мокрый, окропленный кровью, пол коленями, она склонилась над телом подруги, прижимая к губам её ладонь. Безжизненное тело Софи лежало в луже собственной крови, а её ноги, до этого согнутые Алекс в попытке оказать первую помощь, безвольно упали вбок. Трис надрывно рыдала, отчаянно хватаясь за еще теплую ладошку подруги. От горьких звуков, что вырывались из её рта, мое сердце скрипуче сжималось.       Рядом с ней, осев на пол, с широко распахнутыми глазами застыла Алекс. Крупные слезы безмолвно скатывались по её щекам, где уже начали наливаться фиолетовым цветом синяки от моих ударов. Алекс в ужасе смотрела на Эрика, который неподвижно, словно каменное изваяние, стоял в нескольких шагах от них.       Все окружающие звуки в моих ушах будто приглушились, сейчас я слышал только рыдания Трис и прерывистое дыхание Эрика. Аккуратно приблизившись к нему со спины, я коротко сжал ладонь на его плече, но он никак на это не отреагировал. Взгляд Эрика насмерть приклеился к мертвой Дружелюбной на полу.       В гибели Софи не было его вины. Её трагичная смерть стала несчастным случаем, спровоцированным только лишь действиями Джанин Мэтьюз, но никак не самого Эрика. Может, он и нажал на спусковой крючок пистолета, выпустив пулю, что убила девочку, сделано это было по приказу Джанин и без умысла действительно её убить.       Но размышлять о его невиновности можно бесконечно, и это будет совершенно бессмысленно, ведь Эрик сам считал себя виновным. Его скованная поза и взгляд глаз, в глубине которых что-то с треском надломилось и распалось на куски, говорил сам за себя — смерть Софи Сент-Клер будет пожизненно крутиться в его сознании, порождая ненависть и презрение к самому себе.       Я медленно опустился на пол возле Трис, обхватив её рукой за плечи, второй же рукой я скорбно сжал предплечье Софи. Я даже не успел поблагодарить её за попытку спасти меня.       Судорожно вдохнув и сморгнув слезы с глаз, Алекс поднялась на ноги. Прижавшись щекой к спине Трис и сжимая её в объятиях, я неотрывно наблюдал, как подруга порывисто шагнула к Эрику. Положив руки на его шею и заставив посмотреть себе в глаза, Алекс уверенно произнесла:       — В этом нет твоей вины.       — Я убил её, — безжизненно тихо отозвался Эрик, качая головой, словно только сейчас понимая, что произошло. От его пораженного вида всё внутри сжималось.       — Эрик, — позвала Алекс, взывая к сознательной его части, сейчас полностью поглощенной отчаянием и сожалениями, — в её смерти виновна Джанин и никто больше. Ты не знал, что Софи попытается закрыть Зика. Ты не мог предполагать, как ситуация способна развернуться.       — Она просто девочка, — скорбно произнес Эрик, вернувшись глазами к телу Софи, — и её больше нет.       Мягко ухватив пальцами за подбородок, Алекс развернула его лицо к себе и дрожащими от слез губами проговорила:       — Ты ни в чем не виноват.       Эрик сжал зубы и тяжело сглотнул. Медленно моргнув, он встретился взглядом с Алекс.       Я задержал дыхание, хорошо осознавая: точка невозврата пройдена, отступать некуда. Сейчас Эрик либо откроет нам свою боль и переживет её вместе с нами, либо навсегда закроется и отдалится от всех. Сердце гулко стучало в груди, заглушая даже плач Трис.       С моих губ сорвался облегченный вздох, когда, шагнув вперед, Эрик крепко сжал в объятиях Алекс и уткнулся в ее шею искаженным горечью лицом.       Спустя несколько долгих минут, в течение которых вокруг нас Зик и их с Алекс старые друзья выводили арестованных Эрудитов из помещения, а Мик Одли, не без наслаждения, выволок по полу в коридор Джанин, Трис в моих руках немного успокоилась. Она глубоко дышала, всхлипывая, и прижималась к моей груди. На шаркающий звук, изданный отступившим от Алекс Эриком, Трис резко повернулась.       Утерев лицо рукавами кофты, она быстро вскочила на ноги и в момент оказалась напротив Эрика. Он молча смотрел на девушку перед собой, готовый без сопротивления и самозащиты принять любые удары, уготованные ему за убийство Софи. Трис, шумно втянув носом воздух, сжала ладони в кулаки, однако затем протяжно выдохнула и расслабила пальцы.       Положив дрожащую руку на предплечье Эрика, она хрипло произнесла:       — Софи просила передать, что ты в этом не виноват, — её голос сорвался в конце фразы, и девушка зажмурила глаза, прочистив горло, — и я тоже так считаю.       Эрик неуверенно открыл рот, чтобы что-то ей ответить, но одним взглядом Трис заставила его замолчать и дослушать.       — Я возненавидела тебя, когда ты всех предал, — призналась она, — возненавидела, потому что до этого решила, будто бы ты не так плох, как кажешься на первый взгляд. Я была слепа, не замечая, как даже после «предательства» ты оберегал нас. А Софи сразу заметила твою игру — она знала, что ты не преступник.       — Она закрыла собой Зика, думая, что я убью его, — протестующе покачал головой Эрик, прикрыв подрагивающие веки.       — Я знаю… — сказала было Трис, но запнулась и поправилась: — я знала Софи с детства. Да, она засомневалась в последний момент, но до этого искренне тебе верила. Я смеялась над её наивностью, думала, что она заблуждается. А вышло вот как.       — Мне жаль, — хрипло проговорил Эрик, накрыв своей ладонью руку Трис и прямодушно посмотрев ей в глаза. Она в ответ положила свою свободную руку поверх его и сжала.       — Не вини себя в её смерти, — уверенно произнесла Трис, — вини в этом Джанин.              — Суд начнется через несколько минут, — объявил Джек Кан, заставив меня открыть глаза с отяжелевшими веками. Быстро моргнув, я стряхнул с щеки единственную сбежавшую слезу.       — Джанин и Макса казнят? — повернувшись ко мне, спросила Трис. Её опухшие, заплаканные глаза и покрасневший от рыданий нос еще раз ударили мне в сердце.       Я пожал плечами, будучи совсем не уверенным в том, чью сторону теперь все-таки примет Джек Кан и как будут развиваться события, если это будет сторона Джанин.       — Если их оправдают, — тихо, но непреклонно уверенно, заявил Дэниел, грузно опустившись на жесткий стул рядом с Трис, — я своими руками убью их прямо в этом чистеньком белом зале.       Макс был задержан в Городе спустя несколько минут после падения Джанин. Тори и Марго, вернувшиеся домой из дистрикта Два вместе с новоприбывшими повстанцами, не чурались применением электро-шокера и паралитика, чтобы остановить и арестовать бывшего Лидера Бесстрашия. Волокли его в Искренность они, надо признаться, тоже не думая об аккуратности.       Одобрительно кивнув заявлению Дэниела, я перевел взгляд к Алекс, неподвижно сидящей справа от меня. Она крепко сжимала ладонь на руке Эрика рядом, нежно поглаживая её большим пальцем, и стеклянными глазами смотрела куда-то перед собой. Разбитая мною губа опухла на её лице, словно от укуса осы, а синяки с обеих сторон сильно оттеняли её и без того впалые щеки. Сердце снова кольнула вина.       Разговаривать с Алекс о чем-либо сейчас было бессмысленным — смерть Софи и реакция на это её семьи не просто выбили девушку из колеи, а отбросили её эмоциональное состояние назад на два года, когда она только потеряла своих близких и была совершенно безутешна.       С плотно сжатой челюстью Зик сидел следующим после Эрика в первом ряду. Его напряженный, злой взгляд был прикован к месту перед нами, где в скором времени, на скамье подсудимых, будут восседать Макс и Джанин. То и дело подергивая желваками, он нервно теребил в руках края запачканной кровью футболки.       От Эрудиции до Дружелюбия Зик бережно нес на руках тело Софи Сент-Клер. Его одежда пропиталась кровью мертвой девочки, и он намеренно не стал менять её перед судом, показательно демонстрируя всем вокруг последствия действий Джанин.       Я тяжело проглотил скопившиеся во рту слюни и отыскал в себе силы обернуться назад. Рядом с широко распахнутыми дверями в зал, на самом последнем ряду, замер Джеймс Сент-Клер. Их с Софи родители, убитые горем по единственной дочери, не смогли прийти на суд. Джеймс же, усилием воли собрав себя из мелких кусочков, прибыл в Искренность вместе с нами. Однако выглядел он сейчас совершенно иначе — не так, каким я запомнил его со школы.       На уроки старший сын Сент-Клеров всегда приходил в идеально выглаженных, кропотливо подобранных к погоде, серых костюмах. Его волосы, вне зависимости от осадков на улице, всегда были аккуратно уложены и зачесаны назад. И чего только стоили его вычищенные до блеска ботинки.       Теперь Джеймс с взъерошенными волосами и засохшими потеками крови возле ушей и на скулах безжалостно сминал в руках серый твидовый жилет. Под ногтями его длинных пальцев запеклась кровь сестры. Джеймс до мелких разрывов кожи кусал губы и опустошенным взглядом смотрел ровно перед собой.       Рядом с ним Николас Этвуд — ни живой, ни мертвый — развалился в кресле, удерживаемый от падения на пол только стараниями младшей сестры Молли. Ник, словно не осознавая ни самого себя, ни происходящее вокруг, с приоткрытым ртом молча внимал успокаивающим словам сестры, пока из его глаз безостановочным потоком стекали горькие слезы.              Придерживая друг друга под руки, мы с Трис первыми зашли на земли Дружелюбия. Как только раскатистый дуб на границе остался позади нас, из домика с кабинетом Лидера выбежала Джоанна Рейес. Она взволнованно осмотрела обессилевшую, разбитую Трис и легким касанием провела пальцами по моему подбородку. Когда за нашими спинами Джоанна углядела Алекс и Эрика, то также порывисто бросилась к ним.       Алекс смотрела на женщину полными слез глазами и собиралась с силами, чтобы рассказать той о гибели Софи, но так и не решилась. После Алекс и Эрика, завороженно осматриваясь по сторонам, следовали новоприбывшие панемовцы, которых Джоанна встретила со своим обыкновенным радушием и гостеприимностью. До сих пор она не заметила плетущегося позади всех Зика с трупом девочки на руках.       — Фор, — всхлипнула Трис, дернув меня за рукав, чем заставила развернуться обратно к ней.       От дальних домиков Дружелюбия, приветственно размахивая руками и широко улыбаясь, к нам бежал Джеймс Сент-Клер.       — Беатрис! — на ходу позвал он, улыбнувшись еще шире.- Тобиас!       Звук собственного имени заставил меня поежиться. Я сжал зубы, понимая, как быстро улыбка слетит с лица моего старого знакомого.       За несколько шагов до того, как Джеймс оказался совсем рядом с нами, Трис горько всхлипнула. Из её горла вырвалось несколько неконтролируемых рыданий, а из глаз вновь хлынули слезы. Она смотрела на приближающегося друга, и её рыдания становились только громче.       — Что такое, Беатрис? — мягко спросил у неё Джеймс, заботливо стряхнув пальцами слезы с щек девушки. Она не могла выговорить ни слова, а улыбка парня меркла с каждым мгновением. — Где моя сестра?       — Джеймс, — выдохнул я, крепко ухватив его рукой за плечо, но он уже заметил вдалеке приближение Зика.       Грубо отпихнув меня вбок, Джеймс бросился в сторону сестры, расталкивая других людей на ходу. Опережая парня, к Зику уже спешила Джоанна Рейес.       — Софи! — позвал Джеймс сестру, вероятно, отчаянно надеясь услышать её саркастичный отклик или ироничный комментарий по поводу произошедшего.       Заметив Джеймса, Зик замер на месте. Его горло дрогнуло, а выражение лица наполнилось сожалением.       — Софи! — еще раз обнадеженно позвал Джеймс свою мертвую сестру, когда резво обогнал Джоанну, прибавив скорости.       Закусив губу, Зик опустился на колени и уложил на свои согнутые ноги тело девочки. Голова Софи безвольно упала набок, тогда Джеймс и Джоанна увидели её навсегда закрытые глаза.       — Нет! — взвыл Джеймс. — Нет, нет, нет!       Он бросился на землю и проехал на коленях по пыльной земле не меньше двух ярдов до сестры. Аккуратно, даже опасливо, коснувшись руками её бледного лица, Джеймс судорожно и с надеждой вздохнул, положив пальцы на хрупкую девичью шею и начав прощупывать пульс. Несколько мгновений он с закрытыми глазами силился почувствовать хотя бы слабое биение родного сердца, но оно уже не билось.       — Софи, — всхлипнул Джеймс, прислонившись лбом к остывающему лбу сестры. — Софи! — уже закричал он, отчаянно зарыдав с зажмуренными глазами. — Нет! Прошу, нет!       Он бережно подхватил девочку на руки, запачкавшись в её крови. Убаюкивающе прижав Софи к своей груди, Джеймс сотрясался всем телом, уткнувшись лицом в её шелковые волосы.       — Нет! — еще раз неверяще воскликнул он, между всхлипываниями и рыданиями. — Только не моя сестра! Только не Софи!       Я почувствовал, как к глазам подступили слезы, а горло сковал спазм. Я смотрел на выпачканного в крови погибшей сестры Джеймса и прижимал к себе сотрясающуюся от плача Трис. От мысли о том, каково приходилось брату Софи и еще придется их родителям, мне становилось плохо.       И стало куда хуже, когда рядом с нами вдруг вырос темноволосый Искренний.       — Беатрис, ты чего? — обеспокоенно спросил он, вытаращив глаза.       — Никки, — всхлипнула Трис, оторвавшись от моей груди и развернувшись к парню лицом. Сильно закусив нижнюю губу, она положила руки на его плечи и медленно провела ими вниз, остановившись на ладонях. Сжав пальцы Искреннего, она хрипло проговорила: — она хотела ответить тебе.       — Что? — непонимающе отозвался Николас Этвуд, зажмурившись и покачав головой.       — Софи хотела сказать, что тоже любит тебя.       Николас нахмурился и отшагнул назад. Судя по выражению его лица, он не понимал, почему такие вещи ему говорит не лично Софи. В тот момент, когда Николас собрался что-то спросить, до нас донесся еще один, до краев заполненный болью, крик Джеймса.       Искренний порывисто обернулся в его сторону и тут же бросился к возлюбленной. По Дружелюбию и окрестным районам разнесся еще один истошный крик. Николас, казалось, потерял смысл жизни. Он прижимался лицом к окровавленным руками Софи и рыдал наперерез Джеймсу.       Их крики пожизненно впечатались в мое сознание, навечно поселив там отголоски боли и скорби.              Стулья во втором ряду жалостно заскрипели, когда на них практически одновременно плюхнулись Элоиза Эдиссон, Гейл Хоторн, Агата Фарлок, Мик Одли и Лорен Фрейзер. Зал суда быстро заполнялся людьми, готовыми давать показания против Джанин и Макса.       Тори и Марго, которые в очень агрессивном настрое собирались выступить на суде, по моей просьбе остались в Дружелюбии. Мы не знали, чего и когда еще можно ожидать от Джанин. Почему-то мне казалось, что арестом и судом над ней история не закончится, а потому в Дружелюбии должен был остаться кто-то, готовый и оказать сопротивление, и, одновременно с этим, сообщить нам о нападении. Таким же образом нам удалось отговорить от посещения заседания Юрайю и Марлен.       Хеймитч Эбернати, прибывший в Город вместе с остальными революционерами, тут же направился с «дружеским» визитом к Эффи Тринкет. С того момента, как эти двое воссоединились после расставания, они, позабыв обо всем, ни на минуту не выходили из комнаты Эффи в Дружелюбии. А вот Плутарх Хэвенсби, не пользующийся особой симпатией среди своих же людей, прилип в Джоанне Рейес, видимо, увидев в ней истинного Лидера и решив держаться поближе к человеку, обладающему властью.       — Слушание объявляю открытым! — провозгласил Джек Кан, заставив всех в зале разом замолчать и затаить дыхание.       Через центральные двери в зал под конвоем из нескольких Искренних ввели Джанин Мэтьюз. Её руки впереди были скованны наручниками, а на подбородке налился здоровый яркий синяк — Мик Одли не церемонился и не осторожничал, когда волок её по полу из помещения с компьютерами. Синяя юбка Джанин сильно запачкалась грязью, с неё свисало несколько клочьев пыли. А пиджак и вовсе порвался в плечах, оголяя белую кожу женщины.       Джанин мерзко усмехалась и надменно осматривала заполненные людьми ряды. Всего на долю секунды на её лицо выскользнуло изумление, а за ним что-то вроде испуга, когда Джанин наткнулась глазами на разъяренную женщину. Элоиза шумно дышала и хмуро провожала злым взглядом бывшего Лидера Эрудиции, сцепив на спинке моего стула пальцы до побелевших костяшек.        Следом за Джанин в зал ввели Макса. Его окружал конвой из шестерых Искренних, а наручники на его запястьях были затянуты на максимальную плотность. Внешний вид бывшего Лидера Бесстрашия был в разы хуже, чем у Джанин. Правый глаз командира заплыл и отек настолько, что практически не открывался; на его шее виднелись несколько следов от электро-шокера; разбитая и опухшая губа Макса сейчас напоминала переваренный пельмень, а кончик сломанного носа смотрел теперь куда-то вбок. Тори и Марго хорошо постарались, когда отделывали этого ублюдка за все, что он успел натворить.       Джек Кан намеренно избегал взглядом Джанин, будто бы сосредоточенно оглядывая присутствующих в зале. Нам с большим трудом удалось уговорить его председательствовать на суде Джанин и Макса, а убедить Кана принять нашу сторону в этом конфликте и вовсе удалось только Омару после получаса разговоров наедине с Джеком.       — Лидер Эрудиции Джанин Мэтьюз, — обратился он к женщине, не удостоив ту даже короткого взгляда искоса, — Вы обвиняетесь в организации незаконного преследования дивергентов; в организации казни людей, признанных дивергентами, в обход следствия и суда; в массовом отравлении и порабощении фракции Бесстрашие; в организации их силами нападения на фракцию Отречение; а также в организации нескольких убийств Отреченцев. Вы признаете свою вину?       Джанин насмешливо фыркнула и откинулась на спинку стула, напыщенно сложив руки на груди. Её высокомерная поза резко диссонировала с жалким внешним видом — грязной, порванной одеждой и сильно растрепанными волосами. Женщина медленно провела кончиком языка по нижней губе и отозвалась:       — Нет.       Джек быстро покосился на Омара, прислоняющегося к косяку входной двери, и прочистил горло.       — Лидер Бесстрашия Макс, — продолжил он, — Вы обвиняетесь в сговоре с Джанин Мэтьюз; в организации и дальнейшем пособничестве незаконному преследованию дивергентов; в организации и дальнейшем пособничестве казни людей, признанных дивергентами, в обход следствия и суда; в допущении массового отравления и порабощения фракции Бесстрашие; в нападении на фракцию Отречение; а также в организации нескольких убийств и в убийствах Отреченцев. Вы признаете свою вину?       Макс поднял единственный открытый глаз на Эрика и скорчил гневную гримасу. Оскалив белые зубы, он выплюнул:       — Нет.       — Что ж, — снова прочистил горло Джек Кан, — разбирательство в отношении обоих подсудимых будет одновременным, так как большинство свидетелей являются очевидцами всех вышеуказанных преступлений. Как, впрочем, и потерпевшие. Сейчас мы выслушаем показания первого свидетеля — Эрудита Бити Литье.       Бити выкатился на кресле из-за последнего ряда и молча проехал по узкому проходу. По пути он успел грустно улыбнуться занимающим второй ряд старым знакомым.       — Что Вы можете рассказать нам по существу дела? — спросил у него Джек, присев за судейский стол.       Бити остановился между местами судьи и подсудимых и повернулся лицом к залу. Сложив руки в замок на животе, он начал рассказ:       — Я являюсь одним из научных сотрудников лабораторий Эрудиции. Два года назад ко мне обратилась моя старая знакомая Алекс и её друг Фор с просьбой помочь им в спасении инструктора Бесстрашия по имени Омар, которого должны были казнить из-за обвинений в дивергенции. Воспользовавшись своим положением, я вывел Омара из камеры, где его содержали, и привел в свой кабинет. Там, с помощью разработанных мною сывороток контроля сознания, Алекс внушила двум Бесстрашным-конвоирам, что они выполнили задачу и убили Омара, о чем им нужно доложить Лидеру Максу. Затем Алекс и Фор помогли Омару преодолеть Стену и сбежать в дистрикт Два, где он впоследствии и жил.       Я старательно вслушивался в слова Бити, подмечая краем сознания, что историю он немного изменил, вырезав оттуда опасные моменты, за которыми могли потянуться вопросы о «самоубийстве» одного из конвоиров. Однако полностью вникнуть в сказанное я никак не мог — крики Трис, Джеймса и Николаса все еще эхом отдавались у меня в ушах. Я почувствовал, как на лбу, совсем у кромки волос, собрались капельки пота, а ладони стали влажными и липкими.       — В прошлом году история практически полностью повторилась с Бесстрашным по имени Джордж, — между тем продолжил Бити, — только в том случае пришлось воспользоваться ещё одной новейшей разработкой. Я раздобыл в секретной лаборатории ящера-переродка и смог передать ему образ мальчика-дивергента, затем самого мальчика мы отправили к Омару за Стену, а ящера сбросили в Ущелье, выдав за труп Джорджа.       — Выходит, — протянул Джек, задумавшись, — сыворотку, с помощью которой Джанин смогла контролировать Бесстрашных, изобрели Вы?       — Не совсем я, — признался Бити, поерзав на кресле, — эта сыворотка существует давно, я лишь немного ее модифицировал.       — А что за ящеры-переродки из секретной лаборатории? — вновь поинтересовался Джек, сделав несколько пометок в листах бумаги перед собой.       Я мельком взглянул на Джанин. Прежней самоуверенности в её образе уже не было — очевидно, до этого она совершенно не сомневалась, что легко сможет управиться с Джеком и выйти сухой из воды, но тут дорогу ей перешел Омар.       — В подвале под исследовательским центром есть лаборатории и медицинские камеры, — Бити высоко поднял подбородок и повысил тон голоса — рассказать об испытаниях на людях он хотел уж очень давно, — в лабораториях ученые по приказу Джанин создают разные сыворотки, яды и прочее, а в камерах содержат испытуемых, которые туда попадают без собственного желания. Что касается переродков, так я вот что скажу: они были разработаны еще в Капитолии для служения президенту Сноу, но в Эрудиции их хорошенько улучшили, и сейчас они могут принимать облик определенного человека, копировать его манеры и даже разговаривать. Но правильно настроить такого монстра сложно. Гораздо легче просто заставить его убивать или вроде того, чем набрасывать на него внешность человека и обучать людским повадкам.       Джек Кан, как и большая часть присутствующих в зале, в шоке уставились на Бити. По залу пронесся взволнованный шепот.       — Кроме того, — Бити, как ни в чем не бывало, прочистил горло, будто и не заметив реакции людей на его слова, — неоднократно я был свидетелем того, как Джанин и Макс обсуждали переворот у власти, нападение на Отречение и поиск некого послания от Основателей Города. Они очень давно запланировали свои преступления.       Джанин истерично усмехнулась, хлопнув ладонью по столу. Она недовольно провела языком по верхнему ряду зубов и резко развернулась в сторону Бити.       — А мне казалось, мы с тобой заодно, — хмыкнула она, нахмурив брови.       — Моя жена погибла на Квартальной бойне, — ровно напомнил Бити, не выпустив на лицо ни единой эмоции, Джанин же зло сцепила зубы, — я никогда не был с тобой заодно.       — Если решил выдать всю секретную информацию, — прошипела она, — то рассказывай действительно всё.       Ошалелым взглядом женщина прошлась по Алекс и зацепилась за Эрика. Хищно усмехнувшись, она поинтересовалась у зала:       — Неужели никто тут не хочет обсудить убийство дочери Вирджинии Сент-Клер?       Среди рядов поднялся гомон, люди громко переговаривались, не обращая внимания на призывающего к порядку Джека. Джеймс и Николас у дверей побледнели настолько, что сейчас и сами напоминали мертвецов. Трис с присвистом втянула носом воздух и вжалась в сидение — напрягая все мышцы на лице, она старалась сдержать слезы.       Сделав несколько ударов кулаком по деревянным дверям, Омар нарочито громко прочистил горло и оглядел притихшую толпу. Остановившись позади Джеймса Сент-Клера и положив руки ему на плечи, Омар проговорил, обращаясь к Джеку:       — Эта ситуация, которую мы обсуждали на закрытом заседании, — Омар говоряще сверкнул глазами, а Джек в ответ понимающе кивнул.       Где-то в далеком уголке сознания я подумал о том, что Софи бы сильно рассмешило, как Омар назвал «закрытым заседанием» их с Джеком получасовое свидание в запертой комнате.       На самом же деле, насколько бы травмирующе и больно все это не было, убийство Софи нам пришлось обсуждать с Джеймсом практически сразу, как он принес своим родителям труп сестры. Вирджиния и Генри были настолько безутешны, что попытки даже завести с ними разговор оборачивались провалом. Джеймс же горел желанием отомстить за смерть Софи.       Трис разговаривала с ним наедине один долгий час. Я не представлял, с чего она могла начать этот разговор и как все объяснила убитому горем и ослепленному желанием мстить Джеймсу, но спустя час они вышли из комнаты заплаканные, но пришедшие к общему пониманию вещей.       Джеймсу хватило сил поговорить и с Эриком. Поджав губы, он велел одному из Лидеров Бесстрашия «даже не сметь винить в этом себя». Джеймс сказал, что эту просьбу Эрику передала Софи за сущие минуты до смерти, а потому он просто обязан её выполнить. Выслушав историю, рассказанную Трис, старший брат Софи уверенно обвинил во всем Джанин и ни на секунду в этом суждении не засомневался.              — Человек, совершивший убийство Софи Сент-Клер, — громко заявил Джек, поднявшись со своего места, — установлен и уже осужден. Это дело не будет обсуждаться на текущем заседании.       — Какая таинственность, — провоцирующе протянула Джанин, — отчего бы нам всем не узнать, что это за человек и каково наказание?       Джек Кан вышел из-за своего стола и остановился рядом с Бити. Он одернул полы черного пиджака и, поведя подбородком, разорвал таинство:       — Джанин Мэтьюз, организовавшая убийство Софи Сент-Клер, признана виновной в совершении этого преступления. Ей назначено наказание в виде двух пожизненных заключений в изолированной тюрьме Искренности.       Бывшая Лидер Эрудиции следом за заявлением Джека каркающе расхохоталась. Она несколько раз ударила ладонью по столу в такт смеха, а затем утерла заслезившиеся глаза.       — Это просто смешно, — продолжая смеяться, проговорила она.       — Убийство невинного ребенка кажется тебе забавным, Джанин? — холодно поинтересовался Джек, впервые с начала заседания посмотрев на женщину. — Надеюсь, в тюрьме ты вдоволь насмеешься. Времени у тебя будет предостаточно — до самой смерти.       — Я её не убивала, — уже серьезно процедила Джанин, резко подавшись вперед, — это…       Чьё бы имя она не хотела назвать: Эрика или Алекс, а, может, даже моё или Трис, возможность договорить у неё отобрали. Конвоир резко дернул её за плечи назад и шумно усадил обратно на стул.       Джек подобрал со стола свой деревянный молоток и громко стукнул им по столешнице.       — Ты признана виновной в убийстве и понесешь наказание, — грубым, твердым тоном, не терпящим пререканий, объявил Лидер Искренности и указал молотком в сторону Джанин, обратившись теперь к залу: — может, кому-то здесь кажется, что мисс Мэтьюз не способна совершить убийство ребенка?       По рядам вновь прошла волна шепота, люди переговаривались и поочередно отрицательно отвечали на вопрос Кана. Нет, среди присутствующих не было тех, кто считал бы Джанин невиновной.       — И где ваша хваленая справедливость? — прищурившись, негодующе процедила Джанин, но попыток встать со стула больше не предпринимала.       — Справедливость? — эхом отозвался Зик, а его брови над пораженно распахнутыми глазами негодующе взлетели вверх. — Ты убила ребенка! — остервенело прокричал он на весь зал, подавшись вперед. — Она была просто невинной девочкой!       — Все мы когда-то были просто невинными детьми, — небрежно махнув рукой, Джанин откинулась обратно на спинку стула. Как бы ни пыталась она изобразить безразличие, на лицо женщины легла тень таинственной обиды из прошлого.       Отпустив руку Эрика, Алекс резко поднялась со стула и приблизилась к столу подсудимых. Оперевшись ладонями на столешницу, она нависла над Джанин и громко произнесла:       — Он поступил с тобой ужасно, — её голос безжалостной волной накрыл всех присутствующих в зале, а Джанин непонимающе вытаращила глаза, — отвратительно и недопустимо. Но с каждым из нас жизнь когда-то поступала дерьмово, и ты не можешь постоянно оправдывать свои жестокие преступления тем, что с тобой произошло восемнадцать лет назад!       — Что ты знаешь об этом? — презрительно бросила в ответ Джанин, наклонившись вперед. Теперь расстояние между их с Алекс лицами было не больше нескольких дюймов.       Мы с Эриком озадаченно переглянулись — для каждого из нас поступок Алекс стал неожиданностью, а неведомый он и вовсе был секретом, покрытым мраком. Дэниел облокотился на свои колени и сосредоточенно вглядывался в Джанин, подмечая все эмоции, что мелькали на лице женщины.       — Я не смогу осудить тебя за то, что ты сделала с Энтони Одейром после его недостойного поступка, — хрипло заявила Алекс, покачав головой, — но причем была его жена? В чем был виноват Дэниел?       — Попутный ущерб, — холодно отозвалась Джанин, пожав плечами.       — Ты сломала его жизнь! — яростно проговорила Алекс, махнув рукой в сторону Дэниела. Тот все еще молча, но также хмуро, наблюдал за развернувшейся ситуацией. — Ты забрала у него всё!       — Что это значит? — Джек Кан шумно опустил молоток на столешницу, прерывая стихийно образовавшийся конфликт. Он с подозрением посмотрел на Алекс и Джанин, взглядом требуя объяснений.       Я заметил, как Бити вопросительно покосился на Алекс, а, получив от неё одобрительный кивок, громко прочистил горло, возвращая внимание всех вокруг к себе.       — Есть еще информация, которой я должен поделиться с вами как свидетель произошедшего, — сообщил он. Алекс медленно оторвала руки от стола подсудимых и шагнула назад.       — Держи себя в руках, — приказал ей Макс по Лидерской привычке со сталью в голосе.       — Завали, Макс, — отмахнулась Алекс, не удостоив бывшего командира даже короткого взгляда. Она отошла в сторону и прислонилась спиной к стене возле Дэниела, тот, поджав губы, на коротко сжал ладонь на её предплечье.       — Джанин Мэтьюз обманывала всех с самого начала, — между тем объявил Бити, — она не Эрудит, и она совсем не Городская.       — Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросил Кан, крепко сжав в руке деревянный молоток.       — Я говорю о том, что Джанин Сноу появилась в Городе всего два года назад и до настоящего момента лишь притворялась одной из вас. На самом же деле она всю жизнь была одной из элиты Капитолия, дочерью Кориолана Сноу, президента Панема.       Я неуютно поерзал на стуле, не предполагая, что у нас в планах было раскрывать все карты на глазах у нескольких дюжин людей. Судя по выражениям лиц, Зик и Эрик тоже такой информацией не обладали. Но вот Дэниел удивленным совсем не выглядел.       — Чушь, — выплюнула Джанин, развернувшись к Джеку. — Ты же знаешь, что я живу в Городе всю жизнь.       Кан нахмурился, переведя глаза обратно на Бити. Джек, казалось, пытался найти в своей голове хотя бы одно конкретное воспоминание о Джанин, имевшее срок больше двух лет, но на ум ничего не приходило.       Расследование по этому всеобщему внушению мы начали проводить практически сразу, и быстро обнаружили, что никто в целом Городе не мог рассказать ничего точного о Джанин Мэтьюз. Каждый озвучивал будто заученные фразы: «Джанин давно метила на место Лидера Эрудиции, она своего не упустит» или «Джанин прожила всю жизнь в этом Городе, но ни с кем так и не сблизилась». Никто во фракциях, помимо общих фраз, не мог вспомнить ни одного конкретного момента, касающегося Джанин: ни бездумной подростковой выходки; ни забавного момент из детства; ни единого воспоминания о том, кем были её родители. Совершенно ничего, кроме навязанной мысли, что Джанин в этом Городе не чужая.       — Спорим, у нас найдется масса доказательств обратного? — лихо поднявшись с места, заявила Лорен. — Заканчивай валять дуру. Ты убила не одного нашего друга, так что не думай, что сможешь просто откреститься от этого и притвориться другим человеком.       — Расскажи своим новым знакомым об Играх, — предложила Элоиза, встав рядом с подругой и сложив руки на груди, — расскажи, как вы с отцом ежегодно убивали практически две дюжины детей.       — Или как пытали тех, кого похитили с Арены, — добавил Мик, глядя на Джанин с необъятной злостью и яростью.       — Мне нечего рассказать, — Джанин пожала напряженными плечами и посмотрела на Джека, словно ища в том поддержку.       Когда Джек пораженно покачал головой и поднялся из-за стола, намереваясь сделать объявление, от входных дверей послышался голос еще одного панемовца.       — Расскажи всем, как ты с садистским удовольствием пытала Пита Мелларка, — появившийся в проходе мужчина выглядел смутно знакомым, и лишь через несколько мгновений я признал в нем бывшего соседа Юрайи в Дружелюбии, — объясни его сестре, зачем вам потребовалось разрушать его сознание.       — Цезарь, — изумленно вырвалось изо рта Джанин прежде, чем она сообразила, что этим выдала себя. Широко распахнув глаза, женщина вглядывалась в изменившиеся черты приятеля.       Цезарь Фликерман, бывший ведущий новостных программ и бывший близкий друг президентской дочери, прибыл в Город одним из первых. Алекс вытащила его из-под завалов дворца сразу после катастрофы и, вместе с еще одним капитолийцем, они втроем постучались в закрытые Ворота. Когда я впервые увидел этого вычурного мужчину, то несказанно поразился — его волосы были выкрашены в ярко-розовый цвет, глаза подведены черной сурьмой, а изрядно попачкавшийся и порванный костюмчик выглядел уж очень экстравагантно.       Сейчас коротко стриженые волосы Цезаря вернули свой натуральный темный цвет, а пестрая одежда Дружелюбия смотрелась на нем ничуть не хуже чудаческого костюма. Ясный взгляд карих глаз без подводки выглядел не менее выразительно, чем с ней.       — Я думала, мы друзья, — тихо проговорила Джанин, с осуждением глядя на бывшего приятеля, занявшего позиции против неё.       — Я тоже так думал, — откликнулся Цезарь, уверенно шагая вперед по проходу между рядами. — А потом ты прошла мимо, увидев меня наполовину заваленным руинами дворца.       — Я была ранена, — дернув губами, попыталась оправдаться Джанин, произнеся это таким тоном, словно её слова были совершенно очевидны, — чем я могла тебе помочь?       — А она помогла, — ответил Цезарь, легко мотнув головой в сторону Алекс. Она, все еще стоя у стены, удивленно смотрела на нежданно появившегося мужчину, сжимая в руке кулон с Сойкой. — С распоротой ладонью и сломанными пальцами вытащила меня из-под здоровых камней, не взирая на то, что еще несколько дней назад я вел эфиры с участием её искалеченного вами брата.       Джанин истерично рассмеялась, закрыв лицо руками. Обеспокоенно осмотревшись по сторонам, Эрик поднялся с места и в два широких шага оказался возле Алекс. Остановившись рядом с ней, он обнял её за плечи и настороженно посмотрел на Джанин.       — Как же надоело, — хриплым голосом проговорила она, оторвав руки от лица и уставившись в потолок, — дело постоянно в ней. Кейт, которая спасла Цезаря, — Джанин презрительно дернула губой, — Кейт, которая закончила революцию, — женщина протяжно выдохнула и с силой ударила кулаком по столу, вперив в Алекс полный ненависти взгляд, — Кейт, которую полюбил Финник.       — Твоя зависть просто смешна, — грубо произнес Эрик, пренебрежительно цыкнув, — не думаешь, что люди не без причины предпочитают её тебе? Так было с Финником, стало со мной и будет с каждым.       Джанин усмехнулась.       — Сравниваешь себя с ним? — спросила она, растянув губы в змеиной улыбке. — Правильно. Потому что будь Финник жив, малышка Кейт не выбрала бы тебя.       Эрик, безразличный к её словам, закатил глаза и ласково провел рукой по спине ближе прижавшейся к нему возлюбленной. Джанин же с удовольствием на лице продолжила:       — Не могу осудить, — повторила она фразу Алекс, пожав плечами, — я бы тоже выбрала его. Все бы выбрали его — Финник лучше тебя.       — Прекратите личные разбирательства, — потребовал Джек Кан, возвращая контроль над происходящим себе. Несколько раз ударив молотком, призывая к порядку зашептавшийся зал, он обратился к Джанин: — расскажи нам правду о своем происхождении.       Джанин фыркнула и снисходительно посмотрела на Джека, покачав головой. Её и без того растрепанные волосы приобрели еще более неряшливый вид.       — Мне нечего рассказать, — еще раз повторила она.       — Никто не расскажет вам о моей матери лучше, чем я, — заявила Элизабет Сноу, когда остановилась между двумя деревянными створками, высокомерно задрав подбородок. Дэниел обеспокоенно развернулся в её сторону и проводил девочку встревоженным взглядом, когда та направилась вперед по проходу.       — Элизабет, — неверяще произнесла Джанин одними губами, уставившись во все глаза на дочь, — ты жива.       — Не изображай радость, — скривившись, велела девочка, — ты даже не пыталась меня найти.       — Прошу, представьтесь, — обратился к ней Джек, приподнявшись со стула в знак приветствия.       — Элизабет Сноу, — представилась она, сделав заученный поклон, — дочь Джанин Сноу и внучка Кориолана Сноу.       — Выходит, это правда, — нахмурившись, выдохнул Джек, — Джанин не из Города?       — О нет, — протянула Элизабет. Она одарила еще одним презрительным взглядом мать и развернулась лицом к залу, пока Джанин продолжала иступлено пялиться на дочь. — Я расскажу вам о Джанин Сноу. Расскажу, как она забрала из жизни собственной дочери все хорошее, что могло бы там быть.       — Здесь не место для этого, Лиззи, — предупредительно вскинув руку, Алекс попыталась прервать тираду девочки, но та отмахнулась.       — Здесь самое подходящее место, — заверила она. Сложив руки за спиной и глубоко вздохнув, Элизабет начала свой рассказ: — Восемнадцать лет назад в Капитолии проходил парад фрегатов, тогда в столицу из дистрикта Четыре прибыли несколько кораблестроителей, которые должны были обеспечить бесперебойную работу суден. С одним из этих специалистов познакомилась пятнадцатилетняя дочь президента. Воспользовавшись глупостью и неопытностью знатной особы, он поимел с ней близость и спокойно вернулся домой к жене и сыновьям, позабыв о молодой любовнице. Спустя девять месяцев после этого родилась я.       От небывалого удивления безумные глаза Джанин округлились, она без движения замерла на стуле, не проронив ни слова. Элизабет состояние матери, казалось, удовлетворяло.       — Через пять лет в дистрикте Четыре во время жатвы на Голодные Игры трибутом стал старший сын этого кораблестроителя. Моя мать, ведомая сумасшествием из-за произошедшего с ней, решила в отместку поступить с этим мальчиком также, как с ней поступил его отец. Наш отец.       Алекс обреченно прикрыла глаза и до крови закусила нижнюю губу, Эрик успокаивающе гладил её по плечу. Дэниел же, прикусив щеки изнутри, вновь без всякого удивления внимал рассказу Элизабет Сноу.       Внезапно в памяти всплыл момент, как в убежище дистрикта Два Элизабет вывела Алекс из лазарета, сказав, что знает причину помешательства Джанин на Финнике и его семье. Сейчас всё вдруг становилось понятным.       Бросив на мать озлобленный взгляд полный неприязни, Элизабет развернулась лицом к Джеку и, все еще сидящему рядом с ним, Бити и жестко проговорила:       — Взрослая женщина сексуально домогалась до четырнадцатилетнего ребенка, пыталась принудить его к близости и, так и не получив желаемого, безжалостно убила всю его семью — это главное, что вам нужно знать о Джанин Сноу.       Джек Кан ошарашенно осел на стул, вытаращив глаза. В зале поднялся немыслимый гомон — каждый либо что-то выкрикивал Джанин, либо громко обсуждал услышанное.       Я попытался сделать глубокий вдох и понял, что задыхаюсь от испытываемого ужаса и отвращения. Тут же мне вспомнилось, как до неофитки Тори когда-то домогался Макс. Тошнота подкатила к горлу при мысли о том, как Джанин клеилась к совсем еще подростку Финнику Одейру, допускала непрошенные, нежеланные прикосновения, пыталась раздеть его или уложить на кровать. Образы, омерзительнее этих, еще никогда не появлялись в моей голове. Я с усилием проглотил ком в горле.       Плотно сжав челюсти, Дэниел следил за движениями младшей сестры и её безумной матери. Он, очевидно, был уже в курсе этого неожиданного родства.       — Ну и как я могла забыть, — театрально встрепенулась Элизабет, приложив руку к груди и вновь обратив свое внимание на мать, — многие здесь ведь не знают, что в конце концов, так и не добившись связи со старшим братом своей дочери, Джанин натравила на него монстра, который разорвал его на куски.       Алекс шумно втянула носом воздух, прикрыв глаза и поджав дрожащие губы. Побледневший Эрик крепче прижал её к себе. Липкая пленка отвращения полностью покрыла все мое тело, на лбу под ней выступила испарина.       — Кто тебе рассказал? — только и спросила Джанин после всего о ней озвученного.       — Я, — отозвалась Эгерия, неловко застыв в дверном проеме рядом с Омаром. Под разгневанным взглядом Джанин, он ободряюще потрепал женщину по плечу.       — Забавно, что и тебя я считала своей подругой, — произнесла Джанин, коротко покосившись на Цезаря.       — Мы не были подругами, — спокойно проговорила Эгерия, сделав несколько осторожных шагов по проходу, — я была подчиненной твоего отца и вынужденной соучастницей ваших с ним преступлений.       Эгерия бросила мимолетный взгляд в сторону Алекс, затем тут же вернув глаза к Джанин, но от дочери президента не укрылось это едва заметное движение. Практически горько усмехнувшись, она взмахнула рукой и потребовала:       — Ну давай, и ты расскажи нам, как после катастрофы тебя героически спасла идеальная Кейт.       Элизабет рассмеялась словам матери. Подойдя к столу подсудимых, она присела на его краешек и наклонилась к Джанин.       — Ты выглядишь крайне жалко в своей ревностной ненависти к обычной девице, — произнесла она, цыкнув. — Но знаешь, что в этой ситуации самое забавное? Я пятнадцать лет прожила во дворце и ни разу не слышала о тебе ничего хорошего. И два года я прожила среди повстанцев и военных преступников, но ни разу не слышала ничего плохого о ней.       Джанин с силой оттолкнулась от стола и порывисто вскочила на ноги. Элизабет едва успела спрыгнуть с пошатнувшейся столешницы. Взвыв, бывшая Лидер Эрудиции грубо отпихнула от себя конвоира и в гневе пнула свой стул, откинув его в сторону.       Дэниел резко поднялся со своего места и в мгновение оказался возле сестры. Ухватив ту за запястье, он властно завел девочку за свою спину.       — Считаешь её хорошим человеком? — сквозь плотно сцепленные зубы процедила Джанин, обращаясь к дочери.       Я предостерегающе вытянул руку перед Трис в готовности закрыть её от любой опасности, в это же время Эрик уже загородил собой Алекс.       — Да при чем тут вообще эта женщина? — в сердцах воскликнула Элизабет, махнув в сторону Алекс подрагивающей рукой. — Ты сломала мою жизнь! Ты забрала у меня все. Я жила во дворце, ежедневно страдая от душащего одиночества, даже не предполагая, что у меня есть два старших брата. Ты попыталась убить Дэниела и зверски убила Финника. Почему ты ищешь оправдание всему этому в ней?!       — Потому что она во всем виновата, — скованными руками Джанин ударила по лицу очередного подступившего к ней конвоира и попятилась к стене, как дикое животное, попавшее в ловушку. — Всё было бы иначе, не появись она в дистрикте Четыре. Я добилась бы своего с Финником, мы были бы вместе!       — Ты слышишь себя? — в ужасе вопросила девочка, схватившись руками за волосы, заплетенные в одну длинную косу. — Ты говоришь о связи с моим братом.       Глаза Джанин были полны безумия, на её лице и шее проступили красные лихорадочные пятна. Она шумно дышала, выпятив вперед нижнюю челюсть.       — На что ты рассчитывала, когда убила его семью? — тише спросила Элизабет, закусив губу и испытующе посмотрев на мать.       — Я знала, что Дэниел выжил, и проявила милосердие, так его и не тронув, — негодующе выговорила Джанин, сжав пальцы в кулаки, — я думала, Финник будет благодарен мне за это. Думала, он придет ко мне и у нас все получится. Но он ничего мне не сказал, зато почти сразу доверил эту тайну едва знакомой девке, которую он зачем-то приютил в своем доме.       На мгновение мне стало действительно жаль Джанин — она пережила травмирующий опыт, и это буквально свело её с ума. Она помешалась на сыне своего обидчика, её вводила в сумасшествие жажда отплатить ему той же монетой. В конечном итоге Джанин настолько погрузилась в безумие, что сейчас даже не осознавала, насколько отвратительно звучат её размышления о неудавшихся отношениях с Финником.       — Ненавижу тебя, — яростным шепотом озвучила Элизабет то, что каждый человек боялся услышать от своего близкого. Джанин отреагировала на это, лишь закатив глаза. — Ты убила моего брата, забрала мою счастливую, полную жизнь. И ты расплатишься за это сполна.       Элизабет вырвала запястье из ладони старшего брата и порывисто шагнула в проход между рядами. Дойдя до его середины, она громко позвала:       — Крессида!       Капитолийская киносъемщица тут же оказалась в дверном проеме, словно до этого дожидалась возле дверей своего выхода, и уверено зашагала к Элизабет, удерживая на плече увесистую черную камеру.       Прочистив горло и закинув символичную косу на плечо, внучка президента остановилась перед объективом. Крессида нажала что-то на корпусе устройства, и на камере замигал красный огонек. Глянув в визир и удовлетворившись картинкой, девушка кивнула.       — Народ Панема! — торжественно обратилась к людям Элизабет. — Граждане Города! Меня зовут Элизабет Сноу, я дочь Джанин Сноу и внучка Кориолана Сноу. Десятилетиями моя страна страдала под гнетом тоталитарного режима моего деда, а последние два года этот Город подвергался безжалостным атакам моей матери. Сейчас, стоя перед вами, я отрекаюсь от своей фамилии и семьи. Я искренне надеюсь, что вы сможете обрести покой и умиротворение в знании, что род Сноу навсегда прервется здесь и сейчас!       На последних словах из-за пояса брюк Элизабет выхватила спрятанный под курткой пистолет и, выключив предохранитель, пустила пулю в голову Джанин.       Звук выстрела сотряс мраморный зал, испуганные люди бросились прятаться под стульями.       — Пламя разгорелось, — в окончание произнесла Элизабет, глядя в объектив камеры, — раз сгорели мы, то пусть они сгорят вместе с нами.       Приложив к губам три пальца, девочка подняла руку с революционным жестом. Следом за ней то же повторил Зик, а затем и весь второй ряд, заполненный повстанцами. Крессида мягко крутилась вокруг своей оси, снимая каждого из них на камеру.       Дэниел остановился за спиной младшей сестры, когда объектив вновь нацелился на безродную отныне девочку. Приложив к губам сложенные пальцы, он посмотрел в камеру и поднял руку следом за другими. Рядом с ним повторили жест Цезарь и Эгерия.       Продолжая снимать наконец одержавших победу революционеров, Крессида выжидающе посмотрела на Алекс. Та ошеломленно разглядывала алое пятно на белой стене и труп Джанин с дырой в голове, валяющийся на полу. Тяжело сглотнув, она медленно перевела взгляд к торжествующим повстанцам, а затем посмотрела в камеру. Все еще ошалело Алекс прикоснулась тремя пальцами к губам и подняла руку вверх.       Трис взглянула на меня с вопросом, и я отрицательно покачал головой. Мне не казалось, что мы имели право вмешиваться в окончательное завершение революции, нас не коснувшейся.              Оставшиеся в зале конвоиры жестко впечатали Макса в стену, а затем в пол, когда он в суматохе попытался сбежать. Придя в себя, Джек Кан объявил об окончании заседания и признании Макса виновным во всех вменяемых ему преступлениях. Бывшему Лидеру Бесстрашия назначили наказание в виде трех пожизненных заключений в тюрьме Искренности. В отношении Джанин Кану также пришлось принять непростое решение — посмертно её приговорили к уже свершившейся казни.       Когда шум в помещении поутих, и Крессида выключила камеру, Алекс и Эрик вдруг оказались возле нас.       — Нужно отыскать Калеба с посланием от Основателей, — ровно проговорила Алекс, умело нацепив на себя непробиваемую броню безразличия ко всему произошедшему.       — И отвести всех обратно в Дружелюбие, — добавил Эрик, наблюдая за нашими новыми приятелями.       Зик и Дэниел подошли к нам, не скрывая улыбки на губах. Каждый из них потерял старшего брата по вине Джанин. Теперь они были отомщены.       Эрик грустно улыбнулся и протянул Зику руку со сжатым кулаком, тот дружески ударил по нему своим.       Алекс протяжно выдохнула, словно готовая взлететь от появившейся легкости, и потянулась к Дэниелу. Усмехнувшись, он крепко схватил девушку и поднял её в воздух, закружив вокруг себя. Историю, рассказанную сегодня Элизабет Сноу, он уже слышал от Алекс после их с Лиззи разговора в дистрикте Два.       Мы с Трис одновременно поднялись со своих мест, взявшись за руки. Оказавшись на ногах, я нежно её поцеловал, прижав к себе. Сегодняшний день полнился чудовищными событиями, разбивающими нас на части глубоко внутри, но, по крайней мере, мы были друг у друга.       Эрик крепко обнял Алекс, и она что-то тихо проговорила ему на ухо, несколько раз поцеловав разные места на его лице. Зарывшись лицом в волосы своей первой и единственной возлюбленной, Эрик ласково прижимал её к себе. Зик долго кружил в объятиях Лорен, а Агата и Гейл с грустными улыбками наблюдали за происходящим в зале. Мик Одли со злорадной улыбкой удовлетворенно рассматривал труп Джанин и щедро одаривал Элизабет одобрительными комментариями. Для последней убийство матери, казалось, стало закрытием гештальта и началом совершенно иной жизни со старшим братом под его фамилией.       — Элизабет Одейр звучит лучше, чем Элизабет Сноу, — заявила Эгерия, трепетно обняв девочку, которую вместо её настоящей матери спасла два года назад.       Когда безжизненное тело последней из рода Сноу вынесли из зала, мы не без серьезного облегчения все вместе отправились обратно в Дружелюбие.              — С чего ты взяла, что Калеб здесь? — спросила Трис, неловко навернувшись на очередном булыжнике и схватившись за мою руку, пытаясь удержать равновесие.       Весьма многолюдной толпой мы остановились у, как и прежде, заваленного камнями входа в жилище Эдгара. На козырьке над былой дверью сейчас, на удивление, никто не сидел.       — Калеб исчез из Эрудиции вместе с Питером, — пояснила Алекс, осматривая сощуренными из-за сильного ветра глазами разрушенное здание впереди, — а Питер, понадобись ему где-то скрыться с ворованной ценностью, пришел бы сюда, к Эдгару.       Мне не была ясна уверенность Алекс в произнесенном, потому как от Питера Хейнса, как мы успели заметить, ожидать можно было совершенно что угодно. Такого, как он, я бы точно не назвал предсказуемым.       — Я думал Питер на стороне Джанин, — нахмурился Дэниел, озвучив волнующую всех мысль.       — Скорее всего, у него был свой некий план, — пожала плечами Алекс, когда первая ступила на импровизированную лестницу из булыжников, ведущую к окну второго этажа, — возможно, они спланировали что-то вместе с Калебом.       — А может он просто предатель, и ты зря ищешь ему оправдания, — легко хмыкнул Дэниел, отправившись наверх следом за подругой.       Лорен и Мик последними спрыгнули на пол внутри помещения, эхо от ударов их ботинок о камень понеслось из комнаты по петляющему коридору впереди.       — Эдгар, — позвала Алекс бывшего неофита Бесстрашия в темноту неосвещенного дома Изгоев.       Ответа на её оклик не послышалось. Вокруг нас звенела абсолютная тишина, отчего-то нагоняющая обстановке мрачности.       Я осознавал, кого мог встретить в этих развалинах. Далекий отголосок другой жизни, незваный призрак прошлого. Будь у нас другой выбор, я ни за что не пришел бы сюда, снедаемый чувством стыдливой обиды.       — Что это вы все тут забыли, детки? — скрипучий голос скрытого во тьме человека заставил мурашки волной пробежать по телу.       — Вот срань, Луи, — шумно выдохнула Алекс, убрав руку с кобуры, когда из-за угла едва освещенного уличным светом коридора вышел рыжебородый мужчина, — я чуть не прострелила тебе колени.       — Я ожидал увидеть пару человек, а не целую толпу, — отозвался мужчина, проигнорировав слова Алекс и с подозрением подойдя ближе к нам. — Угостишь сигаретой? — внезапно отстраненно спросил он у неё, уже протянув к девушке руку с раскрытой ладонью.       Устало вздохнув и покачав головой с полуприкрытыми глазами, Алекс вложила в морщинистую ладонь мужчины пачку самокруток.       — Спички внутри, — сообщила она.       Изгой с удовольствием осмотрел подаренную ему упаковку и прикурил из неё одну сигарету, выпустив нам в лица зловонный дым.       — Так значит, ты ждал нас? — спросил у него Эрик, хмуро отмахиваясь от пахучего чада.       — Ага, — коротко бросил Изгой, делая глубокую затяжку и перекатывая дым во рту, — дерзкий парнишка из Бесстрашия сказал, что вы придете за ним.       — Он был один?       — С тщедушным Эрудитом, — хохотнув, ответил мужчина.       — И где их искать? — нетерпеливо поинтересовалась Трис. Она переживала за брата, а в свете последних событий и вовсе боялась не найти его живым.       — Я отведу вас, — отозвался мужчина, но с места так и не двинулся. Продолжая делать глубокие затяжки, он причудливо выпускал изо рта дым в форме колечек.       — Так веди, — поторопил его Эрик.       — На улице нынче похолодало, — произнес Изгой, не обращаясь ни к кому конкретно, и зябко поежился в своем хиленьком дырявом плаще.       Поняв, чего он добивается, я цыкнул и быстро стянул с себя кожаную куртку. Подав вещь мужчине, я схватил его протянутую руку и крепко сжал запястье.       — Не тяни время, — жестко сказал я, поймав его озадаченный взгляд, — веди нас к ним.       Луи недовольно вырвал свою руку из моей и выхватил куртку. Небрежно набросив её на плечи, Изгой жестом велел нам следовать за ним и, возмущенно приговаривая что-то себе под нос, зашагал к тому же коридору, откуда появился немногим раньше.       В темноте мы настороженно двигались по неосвещенному коридору, пока не достигли заколоченных окон. Отодвинув прибитую только с одной стороны широкую доску, Луи резво выпрыгнул в окно и, пыхтя, приземлился во внутреннем дворике здания. Изгой терпеливо дождался, пока каждый из нас вылезет наружу и, когда мы убедились, что в помещении никого не забыли, повел нас теперь к ржавым дверцам длинного железного ящика, расположенного на земле у здания напротив.       Без особой радости я догадался, что дверцы эти вели в подвальное помещение. Теперь ко всему прочему добавлялась еще одна опасность — при нападении сбежать от атакующих под землей куда сложнее, чем на поверхности. На всякий случай, готовясь к худшему из возможных развитий встречи с Изгоями, я аккуратно опустил ладонь на кобуру и приготовился, при необходимости, мгновенно отстегнуть хлястик и вытащить оружие.       Лестница в подвал оказалась влажной, как, впрочем, и стены спуска. Сырой воздух неприятно бил в нос, напоминая мне те страшные моменты, когда нам приходилось доставать из реки в Ущелье тела покончивших с собой Бесстрашных.       Внизу мы попали в просторную, ярко освещенную вычурным светильником на полотке комнату. Квадратное помещение имело по одной двери на каждой из стен, а в дальних углах стояли два когда-то бархатных, а сейчас покрывающихся плесенью, диванчика.       Дверь между этими диванами с грохотом распахнулась, за спинам появившихся я заметил очередной длинный коридор.       — Беатрис, — радостно воскликнул Калеб, бросившись навстречу сестре, — я тут такое узнал, это безумие!       — Питер, — в это же время проговорила Алекс, сжав плечо подошедшего к нам Бесстрашного и заглянув ему в глаза, — ты цел?       — Да, — отозвался он, неловко дотронувшись пальцами до ладони Алекс на его плече.       — Ты не представляешь, — воодушевленный голос Калеба Прайора до краев заполнял собой всё помещение, — надо срочно рассказать всё Софи, она с ума сойдет!       В одно мгновение Трис застыла перед ним, словно натянутая струна. Прикусив губу, она шумно, обреченно выдохнула и посмотрела на брата уже полными слез глазами.       — Калеб, — скорбно выдавила она, — ты не сможешь больше ничего рассказать Софи.       Фыркнув, парень отмахнулся от слов сестры и закатил глаза.       — Она злится, что я не сразу пошел против Джанин, но я легко объясню ей, что у нас с Питером был свой план.       Калеб осмотрел ищущим взглядом толпу людей перед ним и нахмурился, когда Трис сжала ладони на его запястьях. Он недоверчиво посмотрел на неё, наклонив голову в бок и нахмурившись еще сильнее.       — Софи не злится на тебя и никогда не злилась, — покачала головой Трис, сделав глубокий вдох, — она очень любила тебя, Калеб.       — О чем ты, Беатрис? — настороженно спросил он, отклонившись от сестры настолько, насколько позволяли сцепленные руки.       — Она умерла, Калеб, — тихо произнесла Трис, снова глубоко вдохнув, — Софи больше нет.       Калеб не сразу постиг смысл сказанного. Он озадаченно усмехнулся и покачал головой, вырвав запястья из рук сестры.       — Нет, — возразил он, — что за чушь, Беатрис?       Алекс взяла за руку Эрика и переплела их пальцы, Зик рядом мрачно закрыл рот ладонью и зажмурился, будто отгоняя от себя непрошенные воспоминания. Тори ласково обняла его со спины, а Марго говорящим взглядом велела мне прийти Трис на помощь в этом нелегком разговоре. Но как бы мне не хотелось ей помочь, я не представлял, что сейчас мог сказать Калебу. Они дружили с Софи с самого детства и шестнадцать лет были практически неразлучны. Их крепкая связь сохранилась даже после ухода из одной фракции.       Я вдруг представил, что ощутил бы сам, если бы потерял кого-то из близких сейчас. Ледяное чувство страха и горечи сковало все мое тело — казалось, будто я примерз к месту, где стоял.       — Я ведь оттолкнул её, — пораженно прошептал Питер, уставившись на Алекс во все глаза, — ты же видела, да? Она не была ранена.       — Это случилось гораздо позже, Питер, — отозвалась Алекс, в сожалении поджав губы, — тебе не в чем себя винить.       — Беатрис, — громче позвал Калеб сестру, заставив всех вокруг вздрогнуть, — это же неправда! — воскликнул он, вцепившись узловатыми пальцами в собственные волосы.- Скажи мне, что ты соврала. Скажи, что хотела просто наказать меня за бездействие против Джанин.       — Мне жаль, Калеб, — произнес я, быстро оказавшись за спиной Трис и обхватив её двумя руками. Она не могла вымолвить ни слова, лишь судорожно вдыхала и больно прикусывала губы.       — Этого не может быть, — он отрешенно покачал головой и сделал шаг назад, встав к нам в пол оборота. Калеб по-детски изогнул брови и обратился к сестре в отчаянном призыве к помощи, — скажи, Беатрис. Это же наша Софи! Она не могла умереть.       Трис горько всхлипнула и покачала головой, глядя на брата. Она развернулась в моих руках и теперь уткнулась мокрым лицом мне в грудь, крепко обхватив руками за пояс. Калеб пораженно отступил назад и с размаха пнул диван, оставив пыльный отпечаток ботинка на заплесневелой обивке. Я зажмурил глаза, будучи больше не в силах смотреть на сокрушающегося парня, и, положив ладонь на затылок Трис, прижал её ближе к себе. Она была безутешна, и я хорошо это понимал.       Из коридора за открытой дверью послышались тяжелые шаги не одной пары ног. Я шумно выдохнул, так и не раскрыв глаза, и мысленно приготовился к чему-то кошмарному.       — Здравствуй, Тобиас, — донесся до боли знакомый, некогда родной, голос.       Трис, утерев лицо руками, быстро развернулась к источнику шума и изумленно охнула, а справа от себя я почувствовал чье-то присутствие. Развернув голову вбок, я открыл глаза и благодарно кивнул Эрику, а затем, наконец, посмотрел на человека перед собой.       — Здравствуй, мама, — тихо ответил я, глядя в её карие, почти черные, глаза.       Алекс звучно протопала по комнате и оказалась слева от меня. Непонимающе нахмурив брови, она рассматривала женщину с темными вьющимися волосами и, готов поспорить, теплыми руками.       Я узнал о том, что мать жива, через год после перехода в Бесстрашие. Эрику каким-то образом, по чистой случайности, удалось подслушать один не мало важный разговор между Изгоями, а затем он тщательнее навел справки. Оказалось, Эвелин заключила с Маркусом договор, согласно которому она должна была разыграть свою смерть, чтобы уйти от него. Подговорив знакомого врача, она изобразила сердечный приступ с летальным исходом и благополучно ушла жить к любимым Изгоям, оставив меня один на один с тираном-отцом.       С какой-то стороны я был рад, что она, наконец, была в безопасности и больше не подвергалась побоям и унижениям от Маркуса. С другой же стороны — её побег и оставление меня одного в этом доме с отцом воспринимались моим сознанием как предательство. Предательство, которое я не ожидал от родной матери.       Когда сзади Эвелин кто-то громко прочистил горло, словно привлекая к себе внимание, Алекс резко подалась вперед и выхватила из ножен на бедре острый клинок.       — Ты не услышал, когда я сказала держаться от него подальше? — зло процедила она, махнув в сторону Маркуса рукой с ножом.       Трис вдруг выпрямила спину и встала рядом с Алекс, закрыв меня от Маркуса. Эрик, шагнув в сторону, встал рядом с ней. Теперь меня полукругом отгораживали от Маркуса люди, которых я готов был любыми способами защищать от него самого.       — Сын, — позвал он меня, попытавшись сделать короткий шаг навстречу. На его оклик я никак не отреагировал — мне нечего было ему сказать. Зато отреагировала Алекс.       — Назад, — с плотно сжатой челюстью приказала она ему, прокрутив клинок между пальцев.       — Я имею право поговорить с сыном, — возмутился Маркус, настороженно попятившись назад. Когда он оказался ровно в дверном проеме, Алекс молча метнула нож.       Острие воткнулось в дверную коробку в нескольких дюймах от лица Маркуса. Тот ошарашенно распахнул глаза и, быстро дыша, смотрел то на клинок, то на Алекс.       Отстраненно я вспомнил правило, которому ее научил старший брат Зика: не доставай оружие, если не собираешься его использовать.       — Еще раз к нему приблизишься, — опасно спокойно предупредила Алекс, — и такой же нож будет торчать из твоего глаза.       — Какие милые у тебя друзья, сынок, — хмыкнула Эвелин, с улыбкой осмотрев Алекс, Трис и Эрика с ног до головы. Когда за моей спиной появились Марго, Тори и Зик, она заинтересованно оглядела и их. — Не откажитесь от ужина?       Шумной толпой мы двигались по узкому коридору, Эвелин шагала впереди, на ходу по-хозяйски проводя пальцами по влажным каменным стенам и что-то насвистывая себе под нос.       — Что за дела? — шепотом спросил Зик, развернувшись ко мне лицом и следуя теперь спиной вперед.       — Давно ты узнал, что она жива? — следом за Зиком поинтересовалась Марго, шагая лицом ко мне ему под стать.       — Год назад, — нехотя ответил я на её вопрос.       — И никому не рассказал, — возмутилась Тори, пихнув меня локтем в бок, — засранец.       — Я знал, — признался Эрик позади меня.       — К чему такая секретность? — спросила теперь Алекс рядом с ним.       — Я не хотел, чтобы вы её искали, — честно сказал я, пожав плечами, — она оборвала со мной связь и стремиться обратно к ней было бы ни к чему.       Через некоторое время по обе стороны коридора в стенах стали появляться двери, но мы упорно двигались вперед за Эвелин и её приглашением на ужин. Низкий полоток узкой катакомбы давил на меня тяжестью земли и зданий над ним. Я старался размеренно дышать и не поддаваться хищному чувству паники, уже затаившемуся в моем сознании, расставив там множество ловушек.       Маркус моим попыткам совсем не помогал. Понуро повесив плечи, он грузно топал сразу за Эвелин, недовольно сопя. То и дело он хмуро оглядывался на меня и моих друзей, что-то бормоча себе под нос.       Трис и Калеб, держась за руки, шли перед Марго и Зиком. Судя по виду, Калеб еще прибывал в состоянии шока и так до конца и не осознавал смерть близкой подруги. Он двигался медленно, постоянно запинаясь за собственные ноги, а Трис бережно поддерживала его под локоть, не давая падать. Сама она почти маршировала рядом с ним, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. Так ожесточилась она сразу после появления Маркуса.       Позади Алекс и Эрика, непринужденно о чем-то перешептываясь, следовали Дэниел и Элизабет, а сразу за ними Агата и Лорен. Мик, который словно всегда и везде был всем недоволен, сердито вышагивал позади всех, с брезгливо изогнутой губой осматривая плесневелые стены.       Облегчение от смерти Джанин длилось не слишком долго. Довольно быстро у каждого из нас в голове стали рождаться тревожные мысли, а на душе появляться нехорошие предчувствия. Никому не казалось, будто бы её смерть всё окончила. Вероятно, слишком хорошо мы знали Джанин, чтобы так просто поверить, что она не приготовила план мести на случай, если все пойдет не по её задумке.       Элоиза и Гейл остались в Дружелюбии, чтобы с наименьшими потерями разобраться с тем, что нам могла уготовить Джанин. А она совершенно точно что-то уготовила. Крессида осталась вместе с ними, увлекшись сьемкой живописных местечек Дружелюбия, а Юрайя, очень настойчиво собиравшийся пойти к Изгоям вместе с нами, сдался после нескольких просьб Джоанны помочь им выкопать могилу для Софи. К тому же, Алекс очень убедительно просила его присмотреть за близнецами, если что-то пойдет не так.       Джоанна Рейес, даже будучи Лидером мягкосердечных Дружелюбных, весьма красноречиво дала понять Элизабет Одейр, что в благодарность за её поступок, фракция готова принять у себя неограниченное количество панемовцев, которые захотят прибыть в Город из дистрикта Два. Прямой эфир казни Джанин, запущенный Крессидой на все экраны, имеющиеся в Городе, Джоанна смотрела вместе с Адамом и Адэром. Близнецы, в довольно ярких деталях узнавшие о всех ужасающих поступках, совершенных Джанин в сторону их сестры, её гибели разве что не поаплодировали, сама же Джоанна, не скрывая некоторого злорадства, без всякой печали поведала о смерти Лидера Эрудиции своей фракции.       По правде говоря, Джоанна Рейес действительно была мягкосердечна, как бы хорошо ей не удавалось это скрывать за маской бывшей Бесстрашной. Наверное, именно поэтому её вовсе не расстроила казнь Джанин — привязанность к забавной, любознательной Софи перевешивала стремление Лидера Дружелюбия к миру и порядку.              За длинным столом уже сидело несколько человек, когда мы вошли в просторную комнату. Эдгар тут же вскочил со стула и бодро направился к нам с широкой улыбкой на лице. Тепло поприветствовав каждого из нас, он учтиво подвинул стулья для девушек и вернулся на свое место, только когда каждый расселся за столом.       Двое других Изгоев выглядели не так дружелюбно, как он. Девушка с острыми чертами лица и копной длинных, кудрявых рыжих волос, представившаяся как Кларисса, при всей своей безобидной внешности, одаривала новопришедших суровым взглядом внимательных глаз. Сидящий рядом с ней мужчина, которого Эдгар нам представил как Майка, и вовсе выглядел так, словно в любую секунду мог вскочить со стула и сломать кому-нибудь шею.       Эвелин уселась во главе стола и довольно вздохнула, осмотрев присутствующих. По ее правую руку восседал Маркус. Для меня представлялось чем-то необъяснимым согласие Эвелин на его присутствие рядом с ней. После Маркуса, во избежание возможных конфликтов, устроились за столом Элоиза, Мик, Агата и Лорен, а рядом с ними уже Алекс и Эрик, затем Дэни и Элизабет. Напротив них примостились Зик и Тори, а следом Марго. Мы с Трис, без особой радости, оказались соседями по местам за столом с душкой Майком и Клариссой, время от времени одаривающей блудливым взглядом Эрика.       Эдгар, еще не так давно носивший черные одежды и звавшийся Бесстрашным, теперь, очевидно, был не последним человеком в обществе Изгоев, раз так уверенно расположился по левую руку от фактического Лидера афракционеров. Калеб отсел подальше от Трис, тяжело опустившись на стул между Эдгаром и Клариссой. А Питер, предпочитающий не прятать своё нахальство даже в обществе незнакомых людей, уселся напротив Эвелин.       За столом все еще оставались пустые места, и по какой-то причине этот факт меня нервировал и напрягал.       — Так значит, — вздохнула Эвелин, взявшись за вилку у пока еще пустой тарелки, и изучающе посмотрела на Алекс, — это ты Маркусу нос подправила?       — Это сделала я, — холодно произнесла Трис, окинув Эвелин и Маркуса не менее холодным взглядом. Я не мог понять, что больше вызывал во мне этот поступок Трис — удивление или благодарность?       — Если бы я решила ударить Маркуса, — ровно осведомила Алекс людей, которых когда-то я называл родителями, — то сломала бы ему не нос, а хребет.       Эвелин одобряюще хмыкнула и щедро наложила себе в тарелку мясного рагу из общей миски на столе. Когда их Лидер начала трапезу, Изгои потянулись к блюдам вслед за ней. Кроме них и Маркуса, никто за столом есть не стал. События сегодняшнего дня в узел стягивали внутренности, и создавалось впечатление, будто этим дерьмом мы и без того были сыты по самое горло.       — Чего ради мы здесь? — спросил Эрик у Эвелин, сложив руки на столе и оперевшись на них. — Мы пришли за Калебом и Питером, а не за бесплатным ужином.       — В Городе сложная ситуация, — откликнулась она, медленно пережевывая солидный кусок мяса, — разве не стоит это обсудить?       — Джанин мертва, — жестко проговорил Эрик, чем заслужил еще один сальный взгляд от Клариссы, — Макс арестован. Какие еще трудности есть в этом Городе?       — Система фракций перестала функционировать, — снисходительно пояснила Эвелин тоном, словно говорила с глупыми детьми, — необходимо установить новый порядок. Тем более, у нас имеется нерасшифрованное послание от Основателей Города.       — Где оно? — вдруг спросил Питер, подозрительно сощурив глаза. — Мы не для тебя его выкрали.       — Послание в надежном месте, — легко пожала плечами Лидер Изгоев, с наслаждением пережевав вареную морковку, — но Калебу уже удалось кое-что о нем выяснить.       Склонившись над пустой тарелкой, Калеб Прайор стеклянным взглядом гипнотизировал жестяную посуду. На обращение к нему Эвелин он никак не отреагировал, будто бы даже его не заметив.       — Калеб, — позвала его женщина, — расскажи нам, прошу, — ответом ей снова стало иступленное молчание. Неловко усмехнувшись, Эвелин коснулась его ногой под столом и громче необходимого позвала снова: — Калеб!       Резко вздернув голову, парень отбросил от себя тарелку и ударил кулаком по месту, где она стояла.       — Моя лучшая подруга погибла сегодня, — брызжа слюной, прокричал он в лицо афракционерки и оттолкнул от себя теперь уже наполненный водой бокал, — можно проявить хоть каплю участия?!       Также резко откинувшись на спинку стула, Калеб умолк с шумным выдохом и продолжил стеклянно пялиться прямо перед собой, теперь наблюдая за расползающимся по бордовой скатерти пятном пролитой воды.       — Сожалею, — прочистив горло, быстро проговорила Эвелин.       — Девчонка Сент-Клеров? — нахмурившись, уточнил Маркус, а затем махнул рукой. — Из неё бы и так не вышло ничего толкового.       — Заткнись, — вперед меня и Трис отреагировал Мик, подняв со стола вилку и уткнув её зубчики в шею мужчины, — девочка умерла, защищая твоего сына, ублюдок.       Я изумленно наблюдал за парнем, внезапно вступившимся за честь девушки, которую он видел только после её смерти. Мик медленно отодвинул вилку от Маркуса и небрежно бросил её на стол, вернув себе прежнюю позу — сложив руки на груди. Быстро дыша, Маркус бегающе осматривал людей за столом, никак не отреагировавших на угрозу его жизни.       — Скажи, Эвелин, — обратилась к женщине Алекс, наклонившись вперед и оперевшись сложенными руками на стол, — после своей «смерти» ты все это время занималась Изгоями?       — А что мне было делать? — ответила Эвелин вопросом на вопрос, покрыв тон своего голоса плохо скрываемым самодовольством. — Не могла же я бросить их на произвол судьбы.       Алекс сощурила глаза и вцепилась в Лидера афракционеров острым, ледяным взглядом.       — Но Тобиаса ты бросила.       Выражение лица Эвелин в момент стало каменным. Она выпрямила спину и отбросила волосы за плечи, облизав губы.       Мне искренне хотелось пожалеть женщину, попавшую в неудобное, неловкое положение, но глубоко въевшаяся в мою суть детская обида не давала мне этого сделать. Если бы я сразу узнал, что её смерть — лишь фикция, то непременно сбежал бы от отца к Изгоям, жил бы с ней. Но мать не позвала меня с собой, не попыталась даже увидеться или проведать меня. Я не понимал, за что она обошлась со мной вот так.       Напряженное молчание, повисшее после этого в комнате, разрушил тихий стук в дверь за спиной у Эвелин. До этого я даже не замечал, что у дальней стены столовой есть еще одна узкая дверка, спрятанная за кустистым растением в горшке на полу.       Когда в открытую дверь неуверенно, даже скованно, вошли двое Эрудитов, Эвелин поднялась с места и жестом пригласила их сесть на свободные места за столом.       Мужчина и женщина в синих костюмах неловко остановились возле Лидера Изгоев, оглядывая присутствующих в комнате. Серые глаза женщины внимательно осматривали каждого человека, будто ища кого-то определенного. Её взгляд молнией ударил в Алекс, но та намеренно смотрела прямо перед собой, не обращая никакого внимания на новых гостей.       — Дочка, — дрогнувшим голосом обратилась к ней женщина.       Скептически поведя одной бровью, Алекс медленно развернула в сторону Эрудитов ничего не выражающее лицо.       — Мимо, — бесцветно отозвалась она, — я сирота.       Озадаченно вытаращив глаза, я посмотрел на Эрика в поиске пояснений, но тот и сам пребывал в полнейшем шоке. Зик, Тори и Марго одновременно повернулись ко мне, но, не получив в моем лице никаких ответов, также одновременно перевели взгляды на Эрика.       — Прошу, присядьте, — попросила Эвелин, рукой указав на два пустующих места между Калебом и Клариссой. Прочистив горло и для пущего официоза встав за спинкой своего стула, женщина представила нам Эрудитов: — миссис Ава Хьюз и мистер Алан Хьюз.       Мужчина и женщина неуверенно поплелись к указанным им местам. Оказавшись по ходу следования за спиной у Алекс, мужчина собрался положить ладонь на её плечо, но в последнее мгновение сильно напряг пальцы и сжал их в кулак, поджав губы и просто пройдя мимо.       — Мистер и миссис Хьюз обладают некой секретной информацией об этом Городе и о Джанин Мэтьюз, — сообщила Эвелин, присев обратно на стул и положив на стол сцепленные в замок пальцы, — и они готовы поделиться этим с нами.       Ава Хьюз несколько раз облизала пересохшие губы, после чего сильно покусала их зубами. Наконец собравшись с мыслями, она вдохнула, расправив плечи, и обратилась к Алекс:       — У тебя, наверное, много вопросов к нам?       Выражение Алекс никак не изменилось. С абсолютно пустым и холодным лицом она посмотрела на женщину, что назвалась её матерью, и дернула губами.       — Нет, — ровно отозвалась девушка, — вообще-то только один.       Ава и Алан выжидающе уставились на дочь, которая совершенно такими же, как у матери, серыми, грозовыми глазами оглядывала Эрудитов без какого-либо интереса.       Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, Алекс прищурилась и спросила:       — Что с ним было не так?       — С кем? — осторожно уточнил Алан, вместе со стулом придвинувшись ближе к своей супруге. Ему, видимо, казалось, что попытка начать контактировать с дочерью спустя столько времени проходила удачно.       Мысленно я закатил глаза и цыкнул. Да, мы все всегда знали, что родители Алекс живы и спокойно существуют где-то в Эрудиции, совершенно не интересуясь собственными детьми. Но никто не мог и предположить, что однажды они вот так просто появятся в жизни Алекс, называя ей дочерью и на полном серьезе рассчитывая на теплый прием.       — С Питом, — коротко пояснила девушка, склонив голову на бок и внимательно наблюдая за поведением Эрудитов. — Что с ним было не так, раз вы решили вышвырнуть его за Стену?       — Всё очень не просто, — после долгой паузы протянул Алан, крепко сцепив руки на столе.       Искоса я рассматривал людей, подаривших жизнь моей подруге. Ава Хьюз, по правде говоря, выглядела так, словно фотографию Алекс загрузили в программу для состаривания. Такие же серые, пронзительные глаза; кудрявые русые волосы, разве что куда длиннее, чем у Алекс; худощавая фигура и тонкие черты лица. От Алана Хьюза его дочери достались лишь длинные пальцы и густые ресницы. В остальном мужчина походил внешностью скорее на младшего сына, чем на Алекс. Светлые волосы и квадратный подбородок, голубые глаза с вкраплениями карего вокруг зрачка — все это точь в точь повторяло описания Пита Мелларка.       — Я урожденный Эрудит, — холодно напомнила Алекс, и Питер во главе стола озадаченно уставился на девушку во все глаза, — не говорите мне, что я не смогу понять каких-то «очень сложных» вещей.       — Нам многое нужно рассказать тебе и объяснить, дочка, — осторожно проговорил Алан, но ледяной голос Алекс прервал его на середине фразы.       — Не называй меня так, — жестко велела она, — вы не мои родители. Вы просто доноры биологического материала.       Ава уязвленно насупилась и опустила глаза вниз, а Алан изумленно пялился на девушку с внешностью его жены. Он, казалось, был удивлен таким жестоким обращением, но, как по мне, это было совершенно заслужено.       Над столом вновь повисла неловкая тишина, звоном давящая на уши. Эрик сжимал на подлокотнике руку Алекс, пока она, не выражая ни единой эмоции, наблюдала за замолчавшими Эрудитами.       Зик с присвистом выдохнул, нарушив воцарившееся беззвучие, и выудил из заднего кармана штанов пачку самокруток. Прикурив первую сигарету, он молча протянул её через стол Алекс, а затем вопросительно посмотрел на Эрика. Тот отрицательно покачал головой, а вот подруга глубоко затянулась и осторожно выдохнула дым вниз. Зик закурил следом за ней.       — У тебя есть основания нас ненавидеть, — тихо произнесла Ава, не поднимая глаз от стола, — но сейчас мы пришли к тебе, чтобы помочь.       — Помощь нужна была маленькой девочке, которой мачеха ломала руки, — отозвалась Алекс, — мне она не нужна.       — У всего плохого, что было в твоей жизни, есть причины.       — Пит мертв, — безучастно сообщила девушка, все еще холодно глядя на Эрудитов, — какая у этого причина?       — Мы всё можем рассказать, — умоляюще произнес Алан, жалостливо изогнув брови, — только я надеялся на более конфиденциальную обстановку.       Алекс медленно моргнула и обвела присутствующих взглядом.       — Попробуйте выгнать отсюда Эвелин, Маркуса и тех двоих, — указала она на Майка и Клариссу, обращаясь к Эрудитам, — остальные мои друзья, я не стану ничего от них скрывать.       Алан устало потер глаза и на мгновение взглянул на Эвелин, словно действительно раздумывая над тем, как её отсюда выпроводить, но в итоге сделал глоток воды из бокала и просто заговорил:       — Вы ведь знаете про генетические эксперименты и Чистку? — поинтересовался он, рассчитывая получить отрицательный ответ, судя по выражению его лица.       — Да, — быстро отозвалась Алекс наперерез Эвелин, собравшейся ответить противоположно.       — После войны, но до начала эксперимента с Городом, образовалось Бюро генетической защиты, — продолжил Алан, — его создали генетически «чистые», чтобы сохранить остатки неповрежденных генов в мире. С этой целью они создали здесь эксперимент, но его суть вы тоже знаете, да? — Эрик задумчиво угукнул, внимательно вслушиваясь в каждое произнесенное Эрудитом слово. — Джанин Мэтьюз была доверенным лицом этого Бюро, её полностью осведомили о войне и её последствиях, а затем использовали для контроля ситуации в Панеме.       — Какое отношение Панем имеет к Бюро? — нахмурившись, уже заинтересованно спросила Алекс.       — Панем такой же эксперимент, как этот Город, — недоуменно отозвался Алан, пожав плечами, — я думал, вы в курсе и этого.       — Очевидно, что не были, раз спросили, — огрызнулся Дэниел, впервые подав голос с момента, как сел за стол.       — Но Бюро занималось не только сохранением чистых генов, — Алан бросил короткий взгляд на Дэни и, цыкнув, продолжил. — Игнорируя опыт прошлого, они пытались создать людей с определенным геномом. К идеалу они уже, конечно, не стремились, но хотели «собрать» человека с конкретными усиленными сторонами характера.       — Очередные игры с природой, — досадливо хмыкнул Зик.       — Да, — подтвердила Ава и, словно собираясь озвучить что-то очень важное, поерзала на стуле, усевшись ровнее и посмотрев на Алекс. — Вы с братом стали частью этого эксперимента.       Я закашлялся, подавившись собственным резким вздохом. Эрик озадаченно хмурился, уставившись на Эрудитов, как на полных безумцев.       Медленно выдохнув сигаретный дым и бросив окурок в пустую тарелку, Алекс наклонилась вперед и вполне резонно спросила:       — Что?       — Ты не ошиблась, назвав нас просто донорами материала, — подавленно сообщил Алан, — ваши гены создавались учеными искусственно. Вы с Питом — дети из пробирки.       — Мило, — только и отозвалась Алекс, дернув бровями и прислонившись обратно к спинке стула. Эрик нежно провел пальцами по её руке и сжал запястье девушки в знак поддержки.       — Они хотели создать людей-защитников, и вы стали первыми подопытными. Пит должен был быть чувствительным и эмпатичным, хорошо считывать эмоции людей и помогать им, защищая таким образом. Из тебя же делали «физического» защитника — отсутствие страхов и осознания важности собственной жизни.       — Бред, — небрежно выдохнула Алекс.       — Из чего состоит твой пейзаж страхов? — мягко спросила у неё Ава, поджав губы.       Алекс втянула и без того впалые щеки и прикусила нижнюю губу. Вопрос о её прохождении второго этапа инициации мы никогда не поднимали. Она упорно отказывалась говорить о своих страхах, однако после тестов всегда выходила разбитой и обессилившей. Омар никогда не обсуждал пейзаж Алекс ни с одним из нас, поэтому, в конце концов, мы решили просто закрыть эту тему и не касаться её, пока Алекс сама не захочет поделиться. А она так и не захотела.       Сейчас Алекс судорожно пыталась сопоставить что-то с чем-то в своей голове, её глаза хаотично метались по столу. Прокусив губу до крови, она подняла глаза к Эрудитам и, впервые за два года, заговорила о своих страхах.       — Из воспоминаний, — ответила она на вопрос Авы.       — Потому что твой единственный страх — допустить причинение вреда людям, которых ты защищаешь, — голос женщины вдруг сделался настолько теплым и мягким, что создавалось впечатление, будто она говорит со смертельно больным человеком.- К тому же, твой первый вопрос, заданный нам, касался усыновления твоего брата, а не тебя. Почему ты не поинтересовалась, за что мы поступили так с тобой?       — Потому что Пит заслуживал хорошей, счастливой жизни, а вы лишили его этого.       Ава покачала головой, снова опустив глаза вниз. Она сделала глубокий вдох и, не поднимая взгляда, произнесла:       — Ты не спросила о себе, потому что в твоем генетическом коде записано безразличие к собственной жизни.       — Я не безразлична к своей жизни, — жестко отрезала Алекс.       Алан грустно усмехнулся и покачал головой.       — Ты не хочешь нам верить, — озвучил он её мысли, — но в глубине души знаешь, что мы не врем.       — Эксперименты с вами пошли не по плану, — Ава прочистила горло и нашла в себе силы снова посмотреть на брошенного ими ребенка, — Пит был не настолько участливым к близким людям, как задумывалось.       — Потому что его семья сплошь состояла из монстров в человеческом обличье, — зло бросила Алекс, сжав зубы, — он всю жизнь прожил среди жестокости и унижений. Ему не к кому было проявлять участие.       — А с тобой вышло точно иначе, — заявил Алан, проигнорировав слова о несчастливой жизни родного сына, — ты не должна была стать такой… мягкой.       — Повышенная способность к эмпатии была заложена и в твой код, но лишь для того, чтобы ты «чувствовала» людей, — проговорила Эрудитка, — знала, кто представляет опасность, а кому точно можно довериться. С этой способностью защита становилась только эффективней.       — Нет никакой способности, — тихо, но уверенно, возразила Алекс, для пущей убедительности сделав паузы после каждого слова.       — Как быстро ты доверила Финнику Одейру все свои тайны? Как скоро после первой встречи ты рассказала Тобиасу Итону о Джанин?       Алекс глубоко дышала, раздумывая над вопросами. На её скулах дергались желваки, а на шее быстро пульсировала венка. Рука девушки вновь непроизвольно сжала золотой кулон. Я понимал, что она не хочет, чтобы слова родителей оказались правдой. Никто не хочет знать, что его сделали в лаборатории, как зверушку из конструктора. Но вместе с тем, я знал, что при необходимости Алекс все равно признает свое неправоту.       — Почти сразу, — едва шевеля губами, ответила она на вопросы Авы и подняла к женщине глаза с непонимающим взглядом.       — Откуда ты знала, что им можно доверять?       — Просто знала. Это лишь чутье, выработанное годами жизни с непредсказуемой мачехой.       — Ладно, — сдалась Ава, — тогда откуда ты знала, что тому парнишке нужно дать шанс на искупление? — спросила она, указав на Питера. — Почему ты была уверена, что он им воспользуется?       — О чем вы? — нахмурившись, осведомился Эрик.       — Это я выколол Эдгару глаз, — признался Питер, сильно сжав пальцы в замок. Он выжидающе смотрел на командира, даже не пытаясь предугадать его реакцию.       — Это закрытый вопрос, — заявил Эдгар, переведя внимание на себя, — мы с Питером все решили, никаких претензий.       — Безумный день, — это стало единственным, что я смог из себя выдавить. Я устало провел ладонями по лицу, будто так мог снять напряжение с головы. День начался и беспрерывно длился в совершенно кошмарных ситуациях, рассказ Авы и Алана об экспериментах только усилил тяжесть этого дня.       Я посмотрел поочередно на Питера и Эдгара. От первого я мог ожидать чего угодно, поэтому его виновность в изгнании Эдгара меня не удивила, а вот прощение Эдгара совершенно сбивало с толку.       — Если так, — медленно протянула Алекс, пока еще не спеша полностью верить в слова Хьюзов, — почему я не почувствовала, что Плутарх обманул меня в нашей сделке?       — Потому что он собирался вытащить Пита с Арены, — ответил Алан, грустно улыбнувшись, — но им не удалось. И в глубине души ты всегда это знала, поэтому никак ему не мстила.       Лорен усмехнулась, облегченно выдохнув, Алекс же развернулась в её сторону с неподдельным удивлением этому жесту.       — Я уж начала было думать, что у тебя с головкой проблемы, раз ты не хочешь наказать Плутарха за нарушенный договор, — пояснила она, театрально утерев пот со лба тыльной стороной ладони, — хорошо, что ты — просто лабораторный опыт, который не способен на безосновательную месть.       Мгновение Алекс молча смотрела на подругу вытаращенными глазами, а затем коротко рассмеялась.       — Я всегда ценила твои добрые слова поддержки, Лори.       Лорен в ответ слегка поклонилась, прижав ладонь к груди.       — Я одного не понимаю, — вдруг протянул Дэниел, хмуро посмотрев на Эрудитов, — почему вы сами не могли растить своих же детей?       — Для проявления их особенностей требовалась определенная обстановка, — помявшись, ответил Алан, — поэтому родители и братья Пита были к нему жестоки. По этой же причине мы отдали тебя Марселле, — обратился он уже к Алекс, — мы знали, что она психически нестабильна, и её сыновья должны были стать твоим первым объектом фиксации.       — Что это значит? — непонимающе спросила Алекс.       — Близнецы стали первыми людьми, к которым у тебя была сильная эмоциональная привязанность. А Марселла была постоянным источником опасности. В этих условиях пятнадцать лет успешно развивался твой код защитника — ты не позволяла матери обижать близнецов.       — И что произошло потом? — мгновенно снова охладев, поинтересовалась Алекс с плотно сжатыми зубами.       Дальше ход этой истории затрагивал «убийство» близнецов. Подстроенная кем-то сцена, разыгранная будто специально для малышки Кейт.       — Твоё развитие достигло потолка в имеющихся условиях, — пожала плечами Ава, — поэтому ты должна была двигаться дальше, найти новый объект фиксации.       — Это вы подстроили их убийство?       — Да, — просто ответил Алан, — мы разыграли их смерть и подкинули тебе документы на Пита, чтобы дальше ты зафиксировалась на нем.       — Именно тут и обнаружился первый промах в твоем эксперименте, — миссис Хьюз сделала большой глоток воды из бокала и промочила горло, — ты стала излишне эмоциональной. Встретив братьев Одейр, ты быстро привязалась к ним настолько, что позабыла о поисках Пита. Финник и Дэниел стали объектами фиксации, и это пустило под откос весь план твоего развития.       — Я ни на минуту не забывала о Пите, — сдавленно отозвалась Алекс.       — Ты отбросила его на второй план, хотя по задумке должна была стремиться добраться до него, несмотря ни на что.       — Но ты полюбила братьев Одейр и привязалась к народу дистрикта Четыре, — вздохнула Ава, — и на Голодные Игры ты вызвалась добровольцем не только из-за спасения Эмили — ты понимала, что ситуация в дистрикте ухудшилась после твоего появления. Ты заняла место, на которое давно метила президентская дочь, и освободила его, отправившись на Игры, чем хотела защитить народ от козней Джанин.       — И чем загубила мою жизнь к хренам собачьим, — вставил Мик, недовольно уставившись теперь уже не на Алекс, а на Эрудитов перед ним.       — Иначе бы все равно не вышло, — легко пожала плечами Ава, бросив на Мика совсем не сочувствующий взгляд, — она уже привязалась к мальчикам, а потому и позволила Финнику вытащить себя с Арены, в глубине души прекрасно осознавая, что происходит. Необходимость быть рядом с ними и защищать их ощущалась физически.       — С чего вы взяли, что это ошибка в геноме? — вдруг хрипло спросил Калеб, медленно оторвав красные глаза от пятна на скатерти. Неужели все это время он внимательно вслушивался в разговор? Прочистив горло, он повернулся к Аве и Алану. — Чрезмерная эмоциональность, по моему мнению, стала результатом неудачного сложения в одном генетическом коде нескольких несовместимых черт. Если защита людей записана на уровне инстинктов, а генами заложено безразличие к своей же безопасности, то и нечего удивляться, что ощущение «себя» у неё возникало только в том случае, когда она была кому-то нужна, то есть имела с кем-то, пусть не близкий, эмоциональный контакт.       — Как мило, что вы говорите обо мне в третьем лице, будто меня тут и нет, — фыркнула Алекс.       Ава и Алан изумленно смотрели на Калеба, практически раскрыв рты от восхищения.       — Ты умный мальчик, — заключила Ава, одобрительно ему улыбнувшись.       — Попробуйте ставить эксперименты на моем брате и пожалеете, что на свет появились, — грубо предупредила их Трис, сжав в ладони жестяную вилку.       — В любом случае, — вздохнул Алан, почесав бровь, — эксперимент вышел провальным. В создании генетического кода ученые допустили ошибку, — мужчина посмотрел на Алекс и неуютно поежился, — и результатом этой ошибки стали твои приступы неконтролируемой агрессии.       — У меня нет приступов агрессии, — машинально наперерез возразила Алекс, а затем задумалась. Мы с Эриком быстро переглянулись.       — Не подготовлено и продумано же ты убила Марселлу? — спросила Ава и с интересом обратила внимание на реакции присутствующих. — Надо же, почти никто не удивился. Все были в курсе?       — Они не знали, — громко и жестко отчеканила Алекс, хлопнув ладонью по столу, — не смей втягивать их в это!       — Убийство Марселлы стало неожиданным эксцессом, — невозмутимо пожал плечами Алан, — мы обставили все как самоубийство, так что никто не сможет тебя ни в чем не обвинить.       — Если ждете слов благодарности, то их не будет, — ровным тоном произнесла Алекс, — приступ гнева, обрушившийся на шею президента, никак не замылить.       — Это не было действием в гневе, — не согласилась Ава, покачав головой, — ты потеряла близкого человека и хорошего приятеля из-за Кориолана, а потому не могла допустить, чтобы он еще кого-то заставил испытывать то, что в скорби испытывала ты. Это действие защитника.       — Почему на Джанин не распространилось это «действие защитника»?       — Ты уже сама все поняла, — хитро улыбнувшись, заметила миссис Хьюз.       — Возможно, — согласилась Алекс, кивнув, — озвучьте свою версию, вот и сравним.       — Ты не видела труп Элизабет Сноу после катастрофы, — проговорила женщина, — а потому, как и с Питом, до последнего верила, что она жива. Кроме матери, у неё никого не оставалось, а ты слишком хорошо знала, каково это — быть совершенно одной в жестком мире, чтобы лишить девочку единственного родного человека. Поэтому твое сознание блокировало любые попытки тела убить Джанин.       — Вы же понимаете, что всё это звучит как нафантазированная бессмыслица? — в итоге выдохнула Алекс, устало опустив плечи.       — Может и так, — спокойно отозвался Алан, — но я же знаю, что далеко в сознании ты понимаешь, что мы не лжем и не придумываем.       Алекс, задумавшись и прислушиваясь к чувствам внутри, закусила губу, надолго замолчав. Зик, держась двумя руками за голову и неотрывно глядя в стол, докуривал уже четвертую сигарету, а Эрик хмуро, как умел только он, и изучающе оглядывал людей, уверенно называющих себя родителями его возлюбленной.       Я положил ладонь на предплечье Трис на столе и ласково погладил мягкую кожу большим пальцем. Слабо улыбнувшись, Трис обняла меня за шею, уткнувшись лбом в плечо; я поцеловал её в макушку. Все это время я ощущал на себе испытующий взгляд.       Эвелин и Маркус, сидя до этого в абсолютном молчании, оба пялились на нас с Трис, едва слышно перешептываясь.       — Почему он здесь? — спросил я у женщины, впервые заговорив с ней после единственного слова, брошенного той в самом начале встречи.       — Общий враг объединяет даже злейших врагов, — отозвалась она, — а против Джанин нужна была любая помощь.       — С таким союзником и Джанин врагом казаться перестанет, — неприязненно бросил Зик, с осуждением покачав головой, глядя на Эвелин.       Эдгар закусил губу и нервно поскреб подбородок.       — Я…э-э, — замявшись, протянул он, — у меня есть вопрос к вам, — обратился Изгой к мистеру и миссис Хьюз.       — Спрашивай, — разрешил Алан, заинтересованно повернувшись на стуле в сторону парня.       — Вы много говорили о некой Марселле и о близнецах, — почти пробубнил Эдгар, — вы имели в виду семью де Лапоньеро?       Алекс живо развернула голову к бывшему Бесстрашному и непонимающе склонила её набок, требуя от него пояснений к своему вопросу.       — Я знаю, что у них пропала девочка, Кэтрин, — неуверенно произнес он и посмотрел на Алекс в ответ, — и я слышал, как Юрайя звал тебя Кейт. Я все правильно понял?..       Дернув одним уголком губ в подобии слабой улыбки, Алекс утвердительно кивнула.       — Где сейчас Адам и Адэр? — взволновано поинтересовался Эдгар, теребя край скатерти. — Они в порядке? Джанин не тронула их?       Майк хохотнул, оглушив этим звуком всех рядом сидящих.       — Боишься за своего хорошенького парня? — с насмешкой спросил он, ударив Эдгара ладонью по спине.       — Хочешь сказать, — вкрадчиво протянула Алекс, прищурившись, — «кое-кто из Эрудиции», про которого ты рассказывал это…       — Адам де Лапоньеро, — закончил за неё Эдгар, выжидающе поджав губы. Надеялся на одобрение? Или, может, благословление? Алекс поощрительно улыбнулась и кивнула Изгою.       Я вернулся взглядом к Эрику, тут же вспомнив момент заключения меня в камеру у лабораторий в Эрудиции. Эрик поприветствовал парня, думая, что это Адам, а на деле это был его близнец Адэр, решивший, очевидно, что Эрик — очередной воздыхатель его братца. Судя по ответному взгляду, Эрик подумал о том же самом.       — Ответьте на последний вопрос, — раздумав обо всем, попросила Алекс Аву и Алана. Те в готовности кивнули. — Вы знаете, что за катастрофа разрушила Панем?       Супруги Хьюз переглянулись и после долгого мгновения молчаливых переговоров одобрительно друг другу кивнули.       — Эта трагедия стала причиной окончания нашего сотрудничества с Бюро, — тихо ответила Ава, — и причиной, почему мы рассказали тебе всю правду.       — Как мы уже сказали, Панем был таким же экспериментом, как этот Город, — с некоторой опаской добавил Алан к сказанному его женой, — дивергенты должны были проявляться в жесткой среде, справляясь со всеми тяготами. Чаще всего, дивергентами оказывались победители Игр.       — Но не ты, Алекс, — заметила Ава, устало потерев виски, — по понятным причинам.       — Потому что я из пробирки? — скривилась она.       — Потому что ты не победитель, — пренебрежительно отозвался Мик.       — Это не важно, — перебил их Алан, прекратив тем самым разгорающийся спор. — Президент не удержал власть над страной, началась революция. Борю посчитало эксперимент «Панем» провалившимся.       — На этот случай у Бюро имелся план «ликвидация», — сдавленно произнесла Ава, — взрывы, уничтожившие страну, были устроены по приказу главы Бюро.       — Почему вы пришли только сейчас? Где вы были эти два года? — голос Алекс превратился в острую льдину, способную насквозь проткнут человеческое тело.       — Нам пришлось затаиться из-за появления в Городе Джанин, — сообщил Алан, прочистив горло, — мы покинули Бюро со скандалом, они неусыпно следили за нашими передвижениями с помощью Лидера фракции.       — Мы видели казнь Джанин в эфире, — все фразы Авы с каждым разом произносилась тише и тише, — решили, что сейчас самое время найти тебя.       — Да, мы не воспитывали и не растили вас с Питом, — практически с сожалением выдохнул Алан, сжав руку жены, — но в этих взрывах погиб наш сын. И мы хотим для него отмщения. Как и для всех погибших.       — Будьте уверены, — яростно заверила Эрудитов Элоиза, — отмщение будет жестоким и кровавым.       — Этот день — бесконечная вереница дерьма, — воскликнул Дэниел, зло сцепив руки вокруг своей тарелки. Сидящий рядом с ним Эрик поддерживающе потрепал парня за плечо.       Я отстраненно подумал о том, что Дэниел довольно долгое время жил в чужой семье под другим именем. Должно быть, он успел привязаться к ним достаточно, чтобы после катастрофы скорбеть по фиктивным родственникам.       — Хуже уже просто некуда, — выдохнула Лорен, съехав вниз по стулу и положив затылок на верхнюю перекладину спинки.       — Зик, прием, — прозвучал взволнованный голос Юрайи из рации на поясе его брата, — прием! — нетерпеливо позвал парень еще раз.       Зик напряженно подхватил рацию и поднес её к губам. Эрик и Алекс не менее напряженно уже приготовились вскочить со стула и бежать. Как, впрочем, и мы с Трис.       — Прием, в чем дело? — отозвался Зик.       — На Город совершено нападение, — в смятении прокричал Юрайя, — улицы кишат переродками.       Очевидно, ухудшаться ситуации еще точно было куда.              — Я должна найти близнецов, — решительно заявила Алекс, пока мы мчались по подземному коридору к выходу наружу.       — Я с тобой, — Эдгар бежал следом за нами, проигнорировав приказ Эвелин оставаться на местах и ждать её указаний. Видимо, спасение любимого человека для бывшего Бесстрашного было куда важнее стремительно продвижения по социальной лестнице вверх в обществе афракционеров.       Зик на ходу бросил рацию Дэниелу и приказал:       — Уведи сестру в нашу квартиру, — парень, не сбавляя скорости, вытаскивал клинки из перевязи на груди под курткой, — дверь железная, там вы будете в безопасности. Как только запретесь, сообщи нам по рации, что вы целы.       — Возьмите с собой Калеба, прошу, — взмолилась Трис. Мы вдвоем, придерживая Калеба за руки с обеих сторон, практически волокли его за собой, потому как Эрудит не привык к быстрому бегу и сильно отставал от нас.       — Ради тебя всё, что угодно, детка, — натянуто улыбнулся Дэниел, пинком открывая дверь в квадратную комнату.       Он быстро увел с опасной улицы Элизабет и Калеба в безопасную квартиру Эрика и Зика. Его короткое «мы целы» донеслось из рации, когда мы уже подбегали к центру Города.       — Найдите братьев, — выдохнул Эрик, обращаясь к Алекс и Зику, пока осматривал мельтешащий вокруг напуганный народ, — мы останемся защищать людей.       — Мы с Тори пойдем в Яму, — заявила Марго, уверенно покрутив в руках новенькие заточенные керамбиты, — кто-то должен организовать Бесстрашных.       Алекс в раздумьях закусила губу. Да, перспектива снова разделяться не прельщала никого из нас, но того вновь требовала ситуация. Девушка гулко выдохнула и решительно кивнула. Эрик на долгий миг коснулся губами ее губ в жадном поцелуе, а затем порывисто отступил.       — Будьте осторожны, — попросила всех Алекс, и они с Зиком бросились в сторону земель Дружелюбия. Тут же Тори и Марго заспешили на помощь к нашим солдатам.       Я крепче сжал в ладони рукоятку пистолета и выключил предохранитель. Эрик достал из перевязи на груди два острых клинка и осмотрелся по сторонам.       Как я уже сказал, этот день полнился криками.       Люди из разных фракций в панике сновали вокруг нас, задевая плечами или откровенно толкаясь. Сумерки скрывали в наступающей темноте их лица, зато белесые тела ящеровидных монстров разглядывались более чем четко.       Двумя выстрелами я смертельно ранил двоих переродков, извивающихся теперь на земле с жуткими, леденящими душу, визгами. Эрик безжалостно вспарывал глотки приближающихся к нам тварей, а Трис, со всей имеющейся меткостью, поражала гладкие лбы монстров точно брошенными ножами.       Создавалось впечатление, будто Джанин вырастила многотысячную армию послушных переродков, потому как спустя полчаса от начала нападения их количество на улице словно и не уменьшилось, несмотря на наши убийственные старания.       — Берегись, Питер, — воскликнула Трис, оттолкнув с пути кровожадного ящера зазевавшегося Бесстрашного. Питер в ужасе рассматривал мечущихся по Городу тварей, порой забывая прикрывать собственный тыл.       Эрик с размаху воткнул нож в голову монстра, пробив тому теменную кость. Издав пронзительный, короткий визг, переродок пал замертво.       Гейл и Элоиза оказались на зависть слаженной командой: прикрывая друг друга со спины, они расправлялись с тварями на невероятной скорости. Агата и Лорен, словно тени друг друга, ловко менялись местами, сбивая монстров с толку, и безжалостно расстреливали и резали их тела.       Мик Одли, вооруженный мачете, свирепо отрубал тварям головы и когтистые конечности. Его лицо, густо покрытое кровью монстров, искажалось глухой, безудержной яростью.       Непростительно опрометчиво мы все игнорировали предупреждение Бити о том, что переродки могли теперь принимать человеческий облик. Во время боя каждый обращал внимание лишь на ящероподобных тварей, совершенно не замечая людей вокруг. Эта вопиющая ошибка аукнулась нам, когда мы оказались на территории Отречения.       Широкоплечий парень с копной светлых волос, на приближение которого мы до последнего не обращали внимания, с нечеловеческой силой впечатал Эрика в каменную стену серого дома. Взгляд зеленых глаз знакомого незнакомца хищно, остервенело впился в лицо Бесстрашного, а его мускулистые руки с размахом воткнули в стену огромный трезубец так, что шея Эрика оказалась зажатой в смертельной ловушке между двумя зубцами.       Я живо дослал патрон в патронник и нацелил пистолет на известного всем нам парня. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что Юрайя не кривил душой, называя его «супер-симпатичным».       — Не стреляйте, — взмолилась Лорен, выбежав на линию огня между мной и человеком. С изогнутыми бровями и глазами полными слез, она медленно осмотрела его с головы до ног, а затем обеспокоенно развернулась к кому-то за моей спиной.       Алекс подошла к ней, будто находясь в прострации. Она неверяще качала головой и во все глаза смотрела на двух мужчин у стены серого дома. Когда по её щеке скатилась первая слеза, она на выдохе произнесла:       — Финник.       Не убирая крепко сжатых ладоней с рукоятки трезубца, Финник Одейр нерасторопно повернулся в её сторону, растянув губы в лукавой улыбке.       — Кэти, — мягко позвал он девушку в ответ.       Алекс поджала губы, её лицо исказилось в гримасе нестерпимой, терзающей боли, глаза до краев наполнились слезами.       Трезубец в руках парня глубже вошел в каменную стену, заставив Эрика застонать от нехватки воздуха из-за удушающей ловушки. Этот звук мгновенно вывел Алекс из оцепенения.       — Отпусти его, — попросила она, едва шевеля мокрыми от слез губами.       — Ты должна выбрать, детка, — отозвался Финник, мягко улыбнувшись. Должно быть, именно эта обезоруживающая улыбка когда-то покорила Алекс.       — Я знаю, что ты — не он, — дрожащим голосом произнесла она, рвано вдохнув несколько раз, — но прошу… не заставляй меня.       — Разве выбор не очевиден, Кэти? — вкрадчиво спросил парень, сильнее надавив на шею Эрика.       Алекс всхлипнула, её глаза полностью застилала пелена слез. Она зажмурилась, и несколько горячих ручейков сбежало по впалым щекам.       Я ощущал немыслимую боль в сердце, осознавая, насколько тяжело ей сейчас приходилось и насколько бесчеловечной была эта ловушка Джанин. На краю сознания короткой вспышкой мелькнули слова женщины, сказанные Эрику сегодня на суде: «будь Финник жив, малышка Кейт не выбрала бы тебя».       — Прости меня, — безжизненно прошептала Алекс. Она резко выхватила пистолет из моих рук и в то же мгновение выстрелила.       Финник замертво рухнул на землю с распахнутыми зелеными глазами. В левой части его груди, прямо там, где когда-то билось сердце, сейчас расцветало алое пятно.       Долгие несколько секунд мы все, замерев, смотрели на труп у ног Эрика, а затем по телу убитого прошла рябь. Загорелая кожа быстро белела, а глаза, нос и рот будто стекали с его лица. Длинные тонкие пальцы вытянулись еще сильнее, на них выросли закрученные внутрь когти. Я быстро зажмурился и снова открыл глаза — теперь на земле валялось простреленное тело переродка.       Алекс стремительно приблизилась к Эрику и, уперевшись одной ногой в стену дома, натужно выдернула из неё трезубец. Судорожно глотая ртом воздух, Эрик едва не рухнул на землю от внезапно появившейся свободы.       Взволнованно обхватив руками его лицо, Алекс внимательно осмотрела след от трезубца на шее Эрика. Страх и паника, ясно читавшиеся на её лице, перекрыли все остальные чувства.       — Ты в порядке? — сдавленно спросила она, хаотично прикасаясь руками то к лицу, то к шее, то к плечам Эрика. Её судорожные всхлипы острыми ножами разрезали на куски мое сердце.       — Да, — выдохнул Эрик, пылко обхватив Алекс двумя руками и прижав её к себе.       Алекс неистово цеплялась за плечи парня, уткнувшись лицом в его шею. Эрик нежно положил ладонь на её затылок и мягко поцеловал девушку в макушку. Джанин сильно ошиблась в своем высказывании.       Лорен, скорбно закусив губу, осторожно присела возле тела монстра. Она нахмурила брови и прикрыла глаза, когда там заблестели слезы.       — Как можно было сотворить такое? — прошептала она, прикрыв рот ладонью.       Агата медленно опустилась рядом с подругой и крепко её обняла, в голубых глазах девушки тоже стояли слезы.              От оставшихся в Городе тварей мы избавлялись всю ночь. Бесстрашные, под руководством Марго и Тори, присоединились к нам сразу, как зашло солнце. Изгои Эвелин вышли на охоту на ящеров лишь к утру, когда ряды монстров значительно поредели.       В предрассветной тишине мы вновь вернулись в Дружелюбие. Юрайя и Крессида здесь достойно охраняли людей от переродков, а потому в следах борьбы практически не просматривалась кровь.       Трис долго разговаривала со своим родителями, успокоив их новостью, что Калеб жив и здоров. Затем, забрав с порук Джоанны Юрайю, Марлен и близнецов, мы отправились домой.       Эдгар ни на миг не отходил от Адама, постоянно держа того за руку либо обнимая за плечи. Эрудит, в прочем, этому и не противился. Адэр, в неловкости кривя губы, крутился рядом с ними.       Джеймс Сент-Клер на прощание в это утро открыл Трис их с Софи секрет.       — Мы разговаривали всю ночь перед Церемонией, — произнес он с поджатыми губами, стоя под ветвями раскатистого дубы, — я знал, что она уйдет из дома. Софи сказала мне тогда: «если Беатрис останется в Отречении, и ты в итоге на ней не женишься, я до конца своих дней буду считать тебя последним болваном».       Джеймс грустно посмотрел на Трис, а затем на меня, и слабо улыбнулся воспоминанию о сестре.       — Тут Тобиас меня обошел, — заключил он.       В квартире Эрика на диване мирно сопел Калеб. Дэниел и Элизабет всю ночь отстреливали с балкона зашедших в Яму переродков.       Еле держась на ногах, Марго поставила на зажженную комфорку полный чайник и обессилено плюхнулась на высокий стул на кухне. Тори и Зик не менее вяло доставали из подвесного шкафчика кружки и расставляли их на столе, а Эрик и Алекс намешивали травы в заварочном чайничке.       Раненные и побитые в последнем бою панемовцы на время остались у радушной Джоанны в Дружелюбии. А Элизабет Одейр отказалась от её теплого приема, заявив, что желает как можно ближе узнать старшего брата, а потому будет с ним.       Лиззи и Дэниел, нарушив спокойный сон Калеба, уселись на диване возле него, а напротив них, разместившись на стульях у стола, близнецы и Эдгар между ними сонно обсуждали события этой ночи. Голова Адама доверчиво покоилась на плече Изгоя.       — Разбирайте кружки, — объявила Трис, закончив разливать кипяток и заварку. Она подхватила со стола две чашки и устало опустилась на высокий стул рядом со мной, протянув одну из них мне.       Юрайя и Марлен, скромно воркуя, почти сразу ушли спать в комнату Зика. Марлен все еще отходила от действия чипа Джанин, а потому Юрайя заботливо увел её отдыхать.       Алекс и Эрик, ни на минуту не отходившие друг от друга с убийства переродка в Отречении, с кружками горячего чая устроились возле панорамных окон. Лучи утреннего солнца освещали их лица, заставляя влюбленные взгляды, адресованные друг другу, сиять. Когда, отставив кружки в сторону, Эрик пылко поцеловав Алекс, обхватив руками её лицо, я отвернулся и посмотрел на Трис.       Её большие глаза, выплакавшие за последние сутки не меньше нескольких кварт слез, смотрели на меня.       — Я люблю тебя, — тихо произнес я, чтобы слышала только она, и прислонился своим лбом ко лбу Трис.       — Я тоже тебя люблю, — шепотом отозвалась она.              Расходиться по разным квартирам сейчас никому не хотелось — нам нужно было время вместе для всей, стремительно увеличившейся, семьи. Эрик и Зик достали из кладовки все имеющиеся у них подушки, пледы и одеяла. Каждому нашлось уютное место либо на полу, либо на диване, либо на кроватях в отдельных комнатах.       Оставив Трис и Калеба для необходимого им обоим разговора, я вышел на балкон. Холодный воздух приятно остудил разгоряченную кожу, а солнечные лучи приветливо осветили железные перила. Открывшаяся дверь выпустила из квартиры на улицу Алекс.       Вдвоем мы стояли на продуваемом всеми ветрами балконе и молча наблюдали за оживающим народом пострадавшего Города.       — Что дальше? — спросил я, стараясь разглядеть вдалеке Стену.       — Наведаемся в Бюро, — отозвалась Алекс, также неотрывно смотря на горизонт и сжимая в ладони золотой кулон Сойки-пересмешницы.