любовь без конца

      Татьяна и Морриган приехали в Новый Орлеан вместе с Миной и её дочерьми, где остановились в небольшом особняке, в Садовом квартале, купленном Луи в подарок жене незадолго до того.       Мина быстро познакомилась подругу со всеми своими новоорлеанскими друзьями и ввела её вместе с Морриган в местный высший свет.       Мина много говорила о всевозможных развлечениях этого города, и Татьяна смогла сама в этом убедиться.       Бесконечные балы и приёмы вовсе не походили на те, что ей приходилось видеть в родной стране. Повсюду было веселье, не было лицемерия и чопорности привычного уклада привычного ей общества, была некая непривычная раскованность.       И даже Татьяну увлекло такое времяприпровождение. Она считала, что это произошло с непривычки. Но и Морриган здесь с большим удовольствием посещала местные балы, заводила некоторые знакомства и даже позволяла себе веселиться, хотя танцевать всё так же отказывалась.       Татьяна наблюдала за дочерью, ведь та, увлёкшись этой необычной новой обстановкой, могла зайти слишком далеко.        Татьяна была уже не молода и по большей части сторонилась тех развлечений, которые так увлекли её дочь.       Морриган же не сильно задумывалась о последствиях, считая, что надо развлекаться, пока всё не наскучало.       Новый Орлеан нравился ей ещё и из-за того, что в этом городе жили люди столь же пылкие и страстные, как она сама.        Девушка не боялась называть своё настоящее имя новым знакомым, гордо заявляя, что её назвали в честь Богини войны, что, по мнению Татьяны, было лишним. Юная княжна также не стесняла себя в выражениях и поступках.       В то же время Татьяна много времени проводила с Миной, хотя та и уходила с наступлением вечера в поисках Луи.        Дочери Мины совершенно по-разному воспринимали Новый Орлеан.       Маргарита развлекалась, не жалея ни сил, ни времени.       Анабела же вела себя очень скромно и замкнуто. Её страшил этот незнакомый город с его блеском и шумом. Она держалась позади сестры, и тем не менее к концу поездки обзовелась знатным французским женихом, приехавшим сюда погостить у дальних родственников, в которого безумно влюбилась.        После этого события Маргарита во всеуслышанье заявила, что не выйдет замуж. Хватит и одной замужней дочери. Мину это весьма позабавило, но ужаснуло Анабелу, которая считала, что всякая молодая девушка обязана желать любви и замужества, на что её сестра лишь рассмеялась, а потом ещё и добавила, что замужество и любовь — разные вещи. Это изречение также ужаснуло Анабелу, но в то же время развеселило Морриган. Та посчитала, что Маргарита совершенно права. Татьяна попыталась втолковать дочери, что её суждение неправильно, но девушка с насмешливым видом напомнила матери о своём происхождении, и женщина махнула на дочь рукой.        Иногда Морриган ускользала ото всех и в одиночестве бродила по улицам города. И Татьяна могла не волноваться о дочери. Девушка всегда умела о себе позаботиться. И к тому же она была не одна. Если не наблюдала Татьяна, это делал Демон. Чрезмерная опека сердила Морриган, но ничего поделать с этим она не могла, бесконечные скандалы ни к чему не приводили. Ей пришлось смириться.       В конце концов, Мина тоже пристально следила за своими дочерьми. И те к этому уже привыкли. Да и к тому же здесь Мина часто теряла их из поля зрения, отдавая всё своё внимание Луи, чем обе юные девушки и пользовались. Маргарита составляла компанию Морриган в её одиноких прогулках, Анабела встречалась с женихом.       Иной раз Татьяна даже напоминала подруге о дочерях, и та быстро вспоминала о своей роли матери. Тогда и Татьяна так же пыталась вернуть домой свою дочь. Но девушка всё равно находила путь на свободу, ведь покуда ей не опостылила новая обстановка, она не собиралась сидеть на цепи под двойным надзором.        Иной раз Татьяна сама думала о том, чтобы присоединиться к дочери, но в конечном итоге так и не решалась на это. В глубине души она всегда желала пойти на риск, но время ушло вместе с юностью.        И всё же, какие бы ссоры они с дочерью не устраивали, Татьяна восхищалась характером дочери. Морриган знала об этом и успешно пользовалась знанием.       Что знание — сила, её обучили и отец, и мать. Пожалуй, это был первый успешно усвоенный ею урок. Вторым уроком она усвоила, что силу даёт людям и власть. И уж этому она научилась сама к ужасу обоих родителей. И Татьяна, и Демон считали, что с этим знанием стоило повременить. На их опасения, девушка отвечала, что ей решать, когда и чему учиться. И Татьяну это порой приводило в отчаяние, но и вызывало восхищение.        Однажды, когда Татьяна и Морриган уже собирались возвращаться домой, они около двух месяцев пробыли в Новом Орлеане, между матерью и дочерью состоялся один разговор, при нём присутствовал и Демон.         — Вижу, ты снова весь вечер бродила неизвестно где, — обратилась Татьяна к дочери.         — Не вижу в этом большого преступления, — спокойно ответила девушка, — к тому же я была не одна. Ты или отец всё равно следили за мной.         — Это не удивительно, учитывая то, в каких местах ты бываешь, — ответила женщина.       — Мне нравятся такие прогулки. Я хочу видеть весь мир вокруг себя вцелом, — весело сказала Морриган, — и потом я знаю, что ты в глубине души -восхищаешься мной, мама.         — Да, в каком-то смысле это так. Твоё поведение часто приводит меня в ужас. Кажется, для тебя нет ничего святого, тобой всецело управляют эмоции — страсть, ярость, веселье. Но в то же время это я в тебе и люблю более всего. Ты свободна, не стесняешь себя никакими устоями общества. Быть может, если бы у меня был шанс прожить жизнь заново, я бы поступала, как ты.         — Глядя на тебя, мама, мне сложно это представить. Ты такая степенная и сдержанная, — задумчиво заметила девушка.         — Но ведь моя юность давно ушла. Во мне не осталось сил рисковать и поддаваться эмоциям.         — Что же, надо всё делать вовремя.        - Когда я была молода, нас иначе воспитывали, я знала только то воспитание, читала романы, боялась других людей, искала отдохновения в молитвах, ибо в них была моя сила. Можно сказать, я выросла в другом мире, который, по большей части, создала сама. Предо мной не было тебя. Я не видела твоей свободы. Да, была Ольга. Но её поступки проистекали из того, что она была ещё ребёнком, да к тому же она была ветренна и наивна. В тебе же при всём твоём сумосбродстве и мезонтропстве остаётся какая-то лёгкость, какая-то открытость, возможно, даже непосредственность, хотя ты и не лишена гибкого ума, жаль, часто эмоции застилают твой рассудок.       - Что ж, я рада, что ты так думаешь обо мне. Но было бы забавно посмотреть на тебя в моей роли, - она коротко рассмеялась. - А ты как считаешь, отец?        - Я бы употребил слово "интересно", - Демон впервые подал голос за вечер, - но я предпочитаю твою мать такой, какой она всегда была, такой, какую я полюбил.        - Я знала, что ты именно так скажешь, - Татьяна улыбнулась, - но с высоты лет на прошлое начинаешь смотреть иначе. Хочется, чего-то другого, более свободного, более неправильного, более искреннего.        - Думаю, со мной ностальгии по прошлому не случится, поэтому не хочу терять ни минуты из тех, что отпущены мне на развлечения, - и с этими словами Морриган поднялась, изящно потянулась, в этот миг она более всего была похожа на пантеру, опасную и грациозную, и удалилась.        Татьяна было встала, чтобы последовать за дочерью, но после махнула рукой, вернулась и села рядом с возлюбленным, а Демон немедленно заключил её в объятия.        Через несколько дней, при этом трогательно попрощавщись с Миной и её дочерьми, Татьяна и Морриган покинули Новый Орлеан.