Per aspera ad astra. To the stars through the difficulties. Через тернии к звездам.
***
Рассвет укрыл столицу Альбиона туманным полотном. Солнце любовалось своим бледным отражением в неспокойных водах Темзы. Лучи скользили по подкрашенным каменным карнизам, щекотали розовощеких младенцев, обороняющихся от ласки спрятанными под кружевом кулачками. Осипшие кучера горланили на подкованных скакунов и хлыстали их по худым крупам, колеса карет скрипели. Шум оживающих улиц разрезал звон колоколов Святого Павла. На мелодию отозвались карканьем пернатые обитатели Тауэра. Они оттолкнулись серыми лапками, облетели облюбованное ими пристанище и вернулись на радость смотрителя. Стражник-хранитель вытер капельки пота со лба и грустно заулыбался, обрадованный, что вороны не покинули обитель, иначе не видать было бы ему серого неба над головой вплоть до встречи с петлей из грубой пеньки. Вне Лондона тянулась та же утренняя канитель. Жиденькая крона ветвистых деревьев смешалась с черничными кустами и вечнозелеными изгородями. Она укрывала краснеющие клены и усыпанные лунниками холмики. Окна домов открывались нараспашку: служанки ставили металлические тазы с мыльной водой подле себя, брали жесткие щетки и принимались драить ставни. Чепцы их сползали набок от кропотливой работы. Пока они управлялись с уборкой, из другой, соседней комнаты долетали искаженные обрывки музыкальных партий, исполненных на скрипке или фортепиано. Тогда девушки вполголоса подпевали незадачливым музыкантам, избалованным, чопорным хозяйским отрокам. Усатый извозчик неустанно подмигивал каждой такой леди, а они в свою очередь краснели и провожали экипаж вплоть до его исчезновения. — Почти добрались, мисс, — прохрипел мужчина, постучав по переднему окну кареты. Шторка отдернулась и из окошка выглянула молоденькая брюнетка. Она мельком и отчасти устало осмотрела однообразный пейзаж и вновь скрылась за сукном занавесок. Ее исхудавшие бледные пальцы перебирали складки дешевого платья, напоминавшего наспех скроенный из кофейных мешков наряд, удостоившийся жалости портного и потому обшитый остатками кружевной тесьмы. Перед тем, как экипаж затормозил у черного входа, леди впопыхах проверила уложенную прическу. Она набрала побольше воздуха — ровно столько, сколько позволял туго затянутый корсет — выпрямилась, опустила плечи, приподняла подбородок… — Рад вас снова видеть, мисс Грин, — дверь экипажа распахнулась, рядом оказался знакомый приветливый дворецкий, сиюминутно помогший спуститься по ступенькам откидной лестницы. — Следуйте за мной. Пока слуга и новоприбывшая отмеряли шагами расстояние от начала и до конца запутанных коридоров, последняя внимательно осматривалась и иной раз возвращалась к ропотной молве, какая ходила в столице. Если верить слухам, то граф Фантомхайв уже в столь нежном возрасте внушал окружающим настороженность. Его появление после ужаснейшего пожара называли чудом, а самого выжившего нарекли избранником Дьявола или Всевышнего. Чаще склонялись к первой версии, ведь замкнутость и причастность к приближенным Ее Величества неоспоримо привносили в его жизнь множество тайн. Дурную славу снискало и доверенное лицо графа. Бытовало мнение, что из всех неприятностей Цепного Пса выручал верный слуга, чересчур идеальный, чтобы существовать на белом свете. Впалые щеки юной леди зарумянились, стоило поднять глаза и встретиться с его взглядом. Она пристыженно уставилась на вычищенный ковер, услышала чужое хмыканье, сама закусила нижнюю губу чуть ли не до крови. Девушка вспомнила обстоятельства, при которых они увиделись впервые. Рука, чье тепло ощутимо сквозь ворох тканей, обворожительная и сдержанная улыбка, глаза, сияющие неестественным, даже дьявольским огнем. Возможно, он и вправду совершенен. Но в необходимости дополнительной пары рук не возникало ни капельки сомнения: мисс Грин становилось дурно, как только она представляла, сколько резных рам обрамляют картины, какое количество хлопковых рубашек стирается ежедневно, на какие изощренности в приготовлении и подаче блюд идет Себастьян ради господина. — Мейлин, осторожно! — новоявленная мисс едва не уткнулась в мужскую спину. Она увидела дворецкого, держащего стопку блюдец в руках, и схватившуюся за лацканы его фрака горничную, часто сопящую от смущения. Растерянность обеих возросла еще больше, когда взгляды девушек пересеклись. Тем временем молодой человек поправил свою одежду и, жестом указав на недавнюю знакомую, продолжил: — Это Элеонора Грин, новая горничная. Сопроводи ее, покажи свободную комнату и ванную. — Есть, — Мейлин резво кивнула, затем смерила с ног до головы Элеонору и взмахом руки предложила идти. Когда перед Норой приветливо распахнулась дверь, брюнетка не сдержала радостной полуулыбки. Не сказать, что помещение вызывало восторженные вздохи, но для бедной леди уже казалось роскошью: кровать у стены слепила белоснежностью простыней, напротив доживал свой век двухстворчатый шкаф; свет проникал внутрь сквозь ажурные гардины и стелился по лакированной поверхности рабочего стола — старенького, сберегшего дивный аромат леса. Элеонора подумала, что неплохо было бы украсить пустующий подоконник цветами. — Ванная в конце коридора, — оповестила Мейлин. Мисс Грин набрала ванну. Покуда справлялась с узлами корсета, хвалила догадливого незнакомца, кому пришла идея привесить пучок лаванды к деревянной балке над дверьми. Высушенная трава источала тончайший аромат. Лора скривилась, как только окунула ноги — вода была непривычно горячей. Однако это не помешало ей спустя минуту уйти на дно с головой. Обожаемая ею тишина дарила покой. Брюнетка приоткрыла глаза, и в ту же секунду распахнула рот от изумления — кислород покинул легкие невесомыми пузырями. Она резко выпрямилась, наспех прикрылась полотенцем, и огляделась. Склонившейся над ней фигуры как не бывало. Элеонора битый час старалась запрятать непослушные прядки аспидно-черных волос за волнистой наколкой. В конце концов, смирилась, оттряхнула фартук и перевела взгляд на свои обноски. Одежда выглядела грязным пятном посредине белой простыни, и девушке пришла в голову идея, что лучше эти лохмотья сжечь да поскорее. Внезапный стук отвлек ее от этой мысли. — Прошу прощения за бесспокойство, мисс Грин, — обходительный дворецкий протянул миниатюрную коробочку, повязанную синей лентой. — Это подарок милорда, — слуга проследил за колеблющейся девицей, готовой вот-вот отказаться, и поспешил добавить: — Советую вам не перечить пожеланиям юного господина. Нора робко приняла подарок и открыла коробку. Внутри лежала искусной работы брошь для воротника. Высеченную из перламутров округлую розу обрамляла замысловатая черная тонкая окантовка. — Разве… такое дарят прислуге? Себастьян ограничился советом надеть украшение, выудил из кармана серебряные часы, одобрительно покачал головой и предложил новой горничной познакомиться с коллегами. За пару метров до подвальной кухни послышался глухой взрыв. Дворецкий и служанка поспешили туда, при этом про себя Нора отметила, с каким смиренным выражением лица ее компаньон направился в комнату. «Видимо, не в первой» — подумала она. А тем временем перед глазами предстала следующая картина: помещение погрязло в копоти, а за столом в центре стояла троица слуг, черных и обескураженных. — Мы хотели приготовить обед для господина, — живо протараторил бородатый мужчина в кителе, с дымящей сигаретой в уголке губ и динамитом в руке. Он заметил незнакомку и перевел взгляд на Мейлин. — Это та девушка, о которой ты рассказывала? — Элеонора Грин теперь работает вместе с нами, — опередил с ответом Себастьян. — Мисс Грин, это Бардрой, наш повар… — блондин скрестил руки на груди, — …Финниан, садовник… — слой сажи не скрыл густого румянца на щеках мальчишки, — …с Мейлин вы уже знакомы. И господин Танака, — Лоре пришлось перегнуться через стол, чтобы увидеть милого старичка, попивающего зеленый чай. — Приберитесь здесь, — скомандовал брюнет, — а после принимайтесь за свои обязанности. Элеонора поможет вам. На этом Себастьян покинул подчиненных. Нора проводила его взглядом, а затем оглянулась на коллег — те уже достали тряпки и ведра для уборки. — Мисс Грин, возьметесь за мытье посуды? А то мы каждый раз недосчитываемся тарелок, — Бардрой покосила многозначительно на Мейлин, та скуксила недовольную гримасу в ответ. — Заодно расскажете, как к нам попали.***
Всю неделю над Лондоном висел белесый туман, пропитанный тяжелым запахом сожженного угля. Вопреки ожиданиям, даже в престижном Вест-Энде смог чувствовался при вдыхании воздуха, а видимость ухудшалась на расстоянии от десяти ярдов. На фоне серости британского утра солнечные нарциссы святились цыплячьей желтизной. Их хрупкие стебельки были повязаны веревкой из пеньки. Цветочница зазывала незнакомцев, протягивала им товар и всматривалась в глаза прохожих, силясь продать хоть один букет. На другом конце улицы, где пересекались широкая дорога с меньшей, стоял конопатый мальчишка в кепке и размахивал свежим выпуском новостей «всего за три фартинга», гласивших о загадочном исчезновении цирковой труппы «Ноев Ковчег». И, как ни прискорбно, в карманах его штанов на взрослых подтяжках мелочь дребезжала в разы громче, чем у Элеоноры. В полдень под бой курантов она побрела прочь, чтобы в назначенный час быть у знакомой лавки. Каждый раз, переступая ее порог, сердце цветочницы сжимало тисками. — Кто—нибудь есть здесь? — слова прозвучали так тихо, словно девушка при малейшей возможности закричит. В стекле баночки с формалином показалось ее искаженное отражение и еще одно с ухмылкой. Нора попятилась назад и мигом замерла, ощутив чужие руки на своих плечах. В то же время правую щеку защекотало разгоряченное дыхание, а над ухом прозвучал ехидный смешок. — Всегда есть, Элеонора, — мужчина обошел щуплую леди, не поленившись заглянуть в ее корзину. — Принесла то, что я попросил? — Да, конечно. Цветочница водрузила ношу на край его рабочего стола. Она стала раскладывать пучки ландышей, лиловых крокусов, неприхотливых фиалок, которые пестреющими лоскутами застелили деревянную поверхность. Наконец, в ладонях очутился нежнейший венок из белоснежной ветреницы. Гробовщик принял заказ с такой же аккуратностью, с какой было вручено изделие, кивнул головой, прошелся по шелковым лепесткам длинными ноготками. — Могу я узнать, кому он предназначается? — Лора опустилась на единственный в помещении стул. — Моей клиентке, как нельзя кстати, подходят невинные краски. Вы с ней однолетки, — вскользь заметил Гробовщик. Холодок пробежал по девичей спине. — Тебе стоит быть осторожней, Нора. Холерой легко заразиться, — он отвлекся на новых посетителей, улыбка на его лице стала шире. — О, граф, как я рад вас видеть! Мисс Грин спохватилась и второпях сложила букеты обратно в корзину. Негоже ей присутствовать при разговоре таких вельмож. Она продемонстрировала не самый изысканный поклон в своем исполнении и хотела было уже выбежать из лавки… — А как же деньги, Элеонора? …И Нора, страстно желавшая взмахом руки показать, что оплату она заберет завтра, оступилась. Она уже зажмурила глаза, но вместо удара Лора прочувствовала растекшееся по телу тепло. Ее подхватили. — Надеюсь, с вами все в порядке, мисс, — шепнул молодой человек, протягивая пойманную в воздухе корзину оторопевшей леди. Он смотрел прямо ей в глаза и в его взгляде было нечто отталкивающее, даже нечеловеческое. Дорога домой вела по узким закоулкам бедного Ист-Энда, мимо открытых окон, из которых выливались иной раз отходы. Нора забрела в одно из многих покосившихся зданий, скрипнула лестничными половицами, не заметив, зацепилась подолом платья за торчавший гвоздь. На первом лестничном пролете полоскала белье хозяйка дома. Она распрямилаьс и вытерла ладони о засаленный фартук при виде девушки. Последняя молча нащупала в корзине восемь пенсов, сгребла небольшие пожитки и положила в протянутую руку. Домовладелица насупилась, и меж сросшимися бровями над горбатым носом пролегли складки. — Это все, что есть, — оправдывалась едва стоявшая на ногах Элеонора, глядя щенячьими глазами на женщину. Та попробовала на зуб медную монету, сунула в глубокий карман передника и заговорила: — Долго на воде и черством хлебе не протянешь, Лора, — от небрежного закидывания на плечо выстиранной тряпки на девичье платье полетели грязные капли. — Цветы твои проку все меньше приносят. Подумай над предложением мистера Вилкинса, а то нам лишних хлопот с покойниками не надо. Из последних сил цветочница сдержанно кивнула, давясь подступившим к горлу комом. Она наконец взобралась наверх по скрюченной лестнице и хлопнула облупленной дверью. Внутри своего жилища она бросила ставшую ненавистной корзину на дышавший пылью, трухой и термитовыми личинками пол, медленно сползла по морозившей спину стенке, спрятала лицо в ладонях и зарыдала. Бедная, бедная Нора. Некому ее поддержать, некому дать совет, нет близкого человека под боком. Хрупкая, одинокая Лора балансирует на тончайшей нити, пугливо расставив согнутые в локтях костлявые руки, дрожит и шагает навстречу неизвестности, будто ослепшая эквилибристка. Она молча несет на себе несбывшиеся грезы о жизни в столице. Но она все еще верит, что у нее получится. Утерев тыльной стороной ладони замершие на щеках слезинки, мисс Грин глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок, распахивая шире темные глаза. Она подобрала рассыпавшиеся весенние цветы, который раз возвращая на место, в корзину. Послышалось требовательное шкрябанье когтей по ту сторону двери, и брюнетка встретила мохнатого гостя распростертыми объятиями. — Опять подрался с соседскими, — ласково сказала она, пока пальцы взъерошивали шерстку около ободранного уха. Затем с котом на руках леди прошла мимо кухни, мимолетно поглядев на цветущие в кадках маргаритки, хризантемы и морозники, купающиеся в скудных лучах заходящего солнца. Она легла на кровать. Набитая соломой перина прогнулась вместе с сечатым каркасом. Элеонора согнула ноги, пряча их в складках грязного платья, чтобы хоть так согреться. Ее шерстистый приятель свернулся клубочком у живота, и его мурлыканье заглушало утробный рык прилипшего к позвоночнику желудка. Последнее, что Лора запомнила, это пробегавшую серую крысу и испытанное отвращение к идее приготовить ее на чугунной сковороде. Проснулась Нора по вине истошно мяукающего лохматого комочка и тут же осознала, что картинка перед глазами поплыла. Пошатываясь, она добралась до двери, где уже с минуту вертелся черный кот, прикрыла запачканным рукавом нос и дернула за ручку обуглившуюся дверь. Лицо озарил полыхающий огонь, взбирающийся по изъеденным им же балкам; пламя не пощадило и некогда лакированных перил и чернеющих ступеней; первый этаж мало-помалу проваливался. Когда Элеонора чудом выбралась наружу, за спиной раздался жутчайший треск, одновременно с которым обвалилась крыша. Пепельные снежинки — останки цветов в кадках — кружились в удушливом воздухе, оседали на тротуарах, одежде, темных волосах, угольных ресницах. Это конец. Все, что было у нее, сгорело на ее глазах. Ошарашенная, Нора беспомощно повалилась на холодную землю и потеряла сознание. Очнулась мисс Грин уже днем позже в больничной палате. Рядом на столе играл водными бликами стакан. Бездомная цветочница потянулась к нему, хотела отпить, но стеклянная емкость выскользнула из дрожащих рук и разбилась в россыпь осколков. На шум отозвалась пожилая сиделка: она зашла в комнату, всплеснула руками и исчезла, затем вернулась с веником и железным совком. Пока она убирала, Лора прислонилась боком к стенке и стала смотреть безжизненными черными глазами через приоткрытую дверь на коридор. Взгляд ее терялся за густотой ресниц, сквозь пересохшие пухлые губы проскальзывал кислород, грудь судорожно вздымалась из-за рваного дыхания. Докучала идея окрасить отвратительную белоснежную стену хотя бы в багровые капли, лишь бы не слепнуть от ее чистоты. Вдруг Нора вытянулась, заприметив прошедших, и не поверила своим глазам. — Это не та девушка из лавки Гробовщика? — граф Фантомхайв качнул тростью в сторону койки, скрывшейся за дверью. Верный слуга, шедший позади, успел взглянуть на мисс Грин, заулыбался и привычно согласился со своим господином. — Видимо, ее дом сгорел вчера, — последовал все тот же лаконичный ответ. Уладив вопросы, парочка направилась к выходу по тому же длинному коридору. Сиэль мешкал, оттого зашагал медленнее, будто задумался, и это не осталось незамеченным. — Милорд, могу я попросить вас о небольшой услуге? — мальчик отрешенно кивнул. — Примите ее на работу в поместье, — Сиэль удивленно вскинул бровь. — Мне не помешает еще пара рук, — голубоглазый граф поразился таким речам, потому как он вполне справлялся с ролью дворецкого, повара и садовника. Он, в конце-концов, демон. Другое дело, что на незнакомку у порождения ада свои виды. Однако и графу чем-то приглянулась юная цветочница, правда, он не мог объяснить себе причину. Нора изумленно распахнула глаза, стоило появиться около ее койки приветливому дворецкому с фирменной улыбкой на устах и приложенной к груди ладонью в перчатке. — Добрый день, мисс. Я Себастьян Михаэлис, дворецкий семьи Фантомхайв, и я хочу сделать вам предложение…От которого она не могла отказаться.