Талант в наше время — не редкость, поэтому гораздо важнее быть умным, чем талантливым. Здравый смысл и трудолюбие компенсируют вам нехватку таланта, тогда как вы можете быть гениальным из гениальных, однако по глупости загубите свою жизнь. Джордж Бернард Шоу
***
Солнечные лучи играли яркими точками в слезах холодной утренней росы. Издалека долетали отрывками человеческий свист, редкие пронзительные выстрелы, чередующиеся с собачьей руганью, шелест вековых дубов и прибитой дождем травы. Нора время от времени поворачивала голову в сторону шума, приглядывалась к неблизкой условной границе владений Фантомхайвов в ожидании заметить мелькнувшие силуэты на периферии. Предупреждение дворецкого о том, что к господину порой наведываются недоброжелатели, засело в голове горничной, как и обещание обучить азам самозащиты, ведения быта, этикету достойной прислуги. Вчерашний короткий разговор с милордом позволил мисс Грин убедиться, что приняли на работу ее отнюдь не за красивые глаза. «Иногда я буду вынужден пользоваться твоими услугами. Смею заверить, что подвергать опасности не позволю. Взамен гарантирую лестный отзыв и должность не ниже экономики через полгода при условии, что выучишь французский. Себастьян с этих пор твой учитель». Говорил Сиэль властно, с несвойственными его ровесникам холодом и расчетливостью. Маленький мальчик в большом бархатном кресле.И рядом непременно находился всеведущий дворецкий, заваривающий ароматный чай, поглядывающий на новую служанку и улыбающийся, как довольный мартовский кот после миски парного молока. Отвлеченная собственными мыслями, Нора укололась о розовый шип. Гранатовая капля упала на мягкую постель из лепестков прошлогодних соцветий, сохранившихся благодаря идеальным условиям в зимнем саду. — Что же вы так неаккуратно, Элеонора? — появившийся из неоткуда брюнет напугал девушку, чуть не опрокинувшую переполненную до краев корзину. — Позволите? — он осмотрел ладонь, по-джентльменски невесомо поддерживая ее с тыльной стороны. — Ничего страшного, — Себастьян отпустил женскую руку, обратил внимание на ближайшую ветку роз сорта Стерлинг Сильвер, надломил стебелек самого пышного цветка и протянул смущенной леди. — Что-то не так? — дворецкий углядел в темных глазах тень печали, будто на ум девушке пришли грустные воспоминания. — Вы не любите розы? — Нора повела плечами, все так же молчаливо разглядывая белоснежные лепестки. — А вы ведь так на них похожи, — румянец стал гуще на худых девичьих щеках, взгляд она стыдливо отвела в сторону. Элеонора не не любила розы, она ненавидела их всей своей душой, считала напыщенными и чересчур деликатными, будто кокетливые столичные модницы облачились в нарядные шелка и бархат и хвастаются перед другими цветами. Неблагодарные растения, они стали лишним поводом для отца приложить увесистую медвежью ладонь к воспитанию чада потому, что королевы сада не изволили раскрыть бутоны к назначенному времени. А, когда мать вступилась за дочь, их безупречно чистые лепестки покрылись россыпью бардовых бусин. Михаэлис с минуту наблюдал за задумчивой подопечной, довольствуясь исходящим от души прогорклым ароматом, который для демона иной раз считался хорошим отрезвляющим душком, но никак не изысканной трапезой. А мисс Грин с ее смешанными эмоциями, томимыми глубоко внутри вместе с пережитыми событиями, казалась отличным десертом. Наконец, вдоволь насытившись запахом вплоть до легкого отвращения к его прискорбному однообразию, Себастьян легко зацепил цветок за волнистую наколку, якобы невзначай очертил воздушную линию по мочке ушка и скуле кончиком пальца. Вкус души перестал горчить, одновременно с распахнувшимися и действительно завораживающими глазами Норы почувствовались сладкие нотки стеснения. — Итак, начнем с сервировки стола, — заявил демон, когда их дуэт переместился в столовую. Элеонора с опаской поглядывала на столовое серебро, слепящее металлическими отблесками, боясь запутаться в разнице предназначения вилки покороче и подлиннее, ведь для простолюдинки и та, и другая использовалась для всех блюд, а то и вовсе не шла в оборот. А зачем, если из получаемого дохода полпенни уходило на уличную еду, которую все ели без помощи фраже. Сорванцы умудрялись даже перебрасывать мясной пудинг из ладони в ладонь, чтобы одновременно согреться и охладить горячий клейкий холодец. — Если это обычная трапеза господина, нет надобности формировать фигурную салфетку или ставить на стол нарядный букет, — Себастьян продемонстрировал тот результат, какой требовался от горничной, жестом предложил попробовать ей. — Чуточку уверенней, мисс Грин, — произнес он ласкающим слух тоном, помогая леди положить нож для мяса, который привлек женское внимание. Так же на острие играл солнечный зайчик, когда она, будучи маленькой, мотыляла ногами в воздухе, сидя на высоком стуле, и полотенцем начищала столовые приборы дома. Сквозь распахнутое окно залетал ветер, приносил с собой запах скошенной травы, полевых цветов, молока и хлеба. Маминого хлеба, так заманчиво хрустевшего подрумянившейся корочкой, что слюнки текли. — Пока милорд занят в кабинете, у нас есть возможность уделить внимание музыке, — дворецкий подвинул табурет и пригласил колеблющуюся Элеонору сесть рядом. Очки в тонкой оправе придавали ему респектабельный вид настоящего преподавателя. — Повторяйте за мной, — кончики пальцев, обтягиваемые белоснежными перчатками, заскользили по черно-белым клавишам пианино, вслед за ними спешили женские пальчики. — Очень хорошо, — похвалил молодой человек. Нора впервые за день слабо улыбнулась. Пару уроков у маминого пьянствующего знакомого не прошли даром. Правда, поначалу он требовал от субтильной шестилетки идеальной игры на скрипке, которую она толком держать не научилась. Но потом до плавающих в виски мозгов долетела разумная мысль, и мужчина усадил Лору за пианино. Спустя час игры на клавишном инструменте девушка стала медленно терять бдительность. Плечи безвольно ссутулились, она часто хлопала ресницами, пытаясь отогнать разморивший тело сон, который, однако, не соизволил посетить ее прошлой ночью, предоставивший возможность пустым бредням всласть извести девицу. Одно движение чуждых пальцев, проложивших своим прикосновением дорожку из мурашек от верхней пуговицы наряда вплоть до пышного банта, и Лора вздрагивает, будто по позвонкам прошелся разряд тока. Ей даже почудилось на мгновение, что сила стискивающих костлявую фигуру корсетных узелков ослабла под незаметными манипуляциями, но такое предположение сиюминутно отпало. — Похоже, на сегодня с занятиями стоит закончить, — изрек Себастьян, потирая стеклышки очков носовым платком. — Усталость — повод для увиливания от обучения. Займитесь непосредственно работой.***
Нора стояла на цыпочках и протирала книжные полки. Дневной свет граничил с тенью по четко обозначенной линии, какую наметили высокие оконные рамы, прятался за мелкими деталями интерьера, вроде висящих на подставке предметов для поддержания огня в камине и резных шкатулок, неспешно плыл по лакированным поверхностям столешниц, подлокотникам воздушных шенниловых кресел из орехового дерева, строгим гардинам. Брюнетка наткнулась на потрепанный книжный корешок, который выделялся скромностью отделки по сравнению со стиснувшими его переплетами, пестрящими занятной узорчатой окантовкой, вытащила книгу из тесного товарищества, открыла, затаив дыхание, словно в руках она держала фолиант времен первооткрывателей. «Труженики и бедняки Лондона, 1861 год» — гласила титульная страница. — Умеешь читать? — внезапный вопрос застал Лору врасплох, она едва не выронила книгу. — Прошу прощения… — с непривычки бывшая цветочница запнулась, силясь не растеряться окончательно, -… милорд. — Это естественно для умного человека — стремиться открывать что-то новое, — граф Фантомхайв выглядел так, будто пытался найти, чем занять себя в этой комнате, и, пока новая горничная все еще нервно втягивала носом воздух, склонившись перед мальчишкой, Сиэль обнаружил разложенную шахматную доску. — Сыграем? — Я не умею, господин. — Научу. Казалось бы, общаться с прислугой на равных, да еще и передавать свои знания — кричащий моветон для представителя высшего британского сословия, однако тринадцатилетний Пес отчаянно изощрялся, чтобы хоть пару минут скоротать в полном безделии. К тому же, мисс Грин показалась достаточно сообразительной леди, и разжевывания правил игры не потребовалось. Граф невольно засмотрелся на прислугу, подперев левую щеку ладонью и безучастно покачивая носком туфли в воздухе. Чем-то Элеонора напоминала ему мать: она сидела почти так же, держа идеальную осанку и плечи немного опущенными, отчего изящная шея выглядела еще длиннее; одна исчерченная давними царапинами ладонь покоилась на угловатых коленях, скрытых под тканью передника и платья, вторая парила, ведомая указательным пальцем, который под молчаливое повторение прикасался к фигурам на черно-белом поле. Видимо, Лора инстинктивно ощутила на себе мальчишеский взгляд, отвлеклась и подарила сдержанную полуулыбку, какой женщины балуют неугомонных чад. Будь глаза ее лучезарного голубого оттенка, а волосы переливались на свету пшеничным золотом, цветочница запросто заменила бы Рэйчел Фантомхайв. Сиэль едва ли сумел сдержать смущение от доброжелательности служанки, взглянул косо на часы над камином. Их маятник монотонно раскачивался по намеченному пути, из стороны в сторону. Тик-так, тик-так. С минуты на минуту объявится Себастьян. — Господин, — Нора вновь обратила на себя внимание, — насколько я поняла, смысл игры заключается в защите короля любой ценой, — мальчишка кивнул, добавив, однако, что для победы надо поставить шах и мат противнику. — Но ведь, в конце концов, он полетит в одну коробку с остальными фигурами. — Милорд, — появившийся дворецкий застал весьма занимательную картину. Глядя на поставленного в тупик хозяина и его простодушную собеседницу, невольно заулыбался. Фантомхайв же мало-помалу углублялся в произнесенные слова и сравнивал с возникшей ситуацией. Демон что-то определенно замыслил, что-то, из-за чего мисс Грин может поплатиться своей жизнью, словно очередная бессмысленная пешка. Но разве порождению темноты интересно играть на малые ставки, которыми он успел насытиться энное количество лет назад? Нет, здесь дело приобретает другие очертания, Михаэлис позарился на небольшую партию с господином, и призом послужит правда о девице. А пока Сиэлю, впрочем, как и Себастьяну, остается довольствоваться предположениями.***
Сумерки сгустились над фамильным имением, и Нора нетерпеливо распускала бант передника. Сальная свеча плакала, восковые слезы текли по желтеющим бокам, застывали, соприкоснувшись с металлом подсвечника, мерцающий свет отгонял густую тень на добрую половину комнаты. Непривыкшая к использованию газовых ламп, Лора спешила зарыться под мягкое одеяло до момента, когда огонек утонет в расплавленном жире. Она повесила фартук на спинку стула, завела руки за спину дабы дотянуться до пуговиц и петель платья, как вдруг резкая боль пронзила виски, и девушка беспомощно обхватила голову. В глазах потемнело на пару мгновений, затем до ушей донесся жалобный крик, и горничной захотелось сжаться, спрятаться под кровать от детского визга, терзающего сознание. Внезапно она различила среди ужасающей симфонии голос господина, его мольбы о спасении, ноги сами понесли в господские покои. Элеонора нетерпеливо дернула за дверную ручку, бесшумно зашла внутрь, вечерняя прохлада, гулявшая по длинным коридорам поместья, составила ей кампанию. Колеблющаяся и нерешительная, леди приблизилась к кровати, где посапывал уставший мальчишка. Со стороны он выглядел озабоченным, будто дурной сон беспокоил его, доступного всем напастям хмурого маленького графа Фантомхайва. Нора непроизвольно заулыбалась, рука потянулась к разметавшимся в беспорядке по лбу прядям, которые, как ей почудилось, мешали Сиэлю отдыхать в спокойствии. Голоса, терзавшие душу, постепенно затихали, их место заняло побуждение позаботиться о мальчике. Только девичью ладонь обдало неровным дыханием, Цепной Пес распахнул один глаз, шустро сел на кровати и направил револьвер на горничную. — Что ты тут делаешь? — бледный палец покоился на курке, готовый при необходимости нажать. — Я слышала вас… — пролепетала нежданная гостья. — Вы кричали, мой господин. Надо было проверить… — понемногу граф опускал оружие и отворачивался, пряча закрытый глаз в беспроглядной темени. — Хорошо, можешь уходить, — Лора смиренно кивнула, взяла подсвечник, который в беспамятстве прихватила с собой, хотела было покинуть Сиэля, однако задержалась и оглянулась. — Вы плохо спали, милорд. Возможно, хотите молока и меда? Мальчишка, пораженный второй раз за день, чуть ли не заикаясь, отказался и повторил свой приказ. Вместе со звуком захлопнувшейся двери, он набрал побольше воздуха, шумно выдохнул и уставился в пугающую густую тень, обволакивающую всю противоположную стену. Пусть и не буквально, горничная взаправду отгородила его от лихих воспоминаний, преследующих все два года после ужасающего пожара, чудным образом узнала о голосах в его голове. — Себастьян, — глаза сверкнули насыщенным малиновым оттенком на фоне окружающей черноты, из своей обители появился вездесущий наместник дьявола. — Почему ты не явился вовремя? — Мисс Грин не способна вам навредить, милорд, — ответил тот. — Более того, готова защищать вас не хуже меня, не требуя взамен тех же условий. Сиэлю захотелось пожать плечами и обозвать слугу лжецом, а его речь — несусветной чушью, однако про клятву он тоже не забывал. Михаэлис никогда не обманет его. Означает ли это, что Элеоноре предстоит стать на место второго коня на шахматной доске черного короля? Его Величеству может показаться такой расклад весьма выгодным, ведь лишний туз в рукаве гарантирует выигрышную партию. Другой вопрос кроется в дворецком, но здесь задействовать стоит некие уловки, которыми Фантомхайв не намерен пренебрегать. — Кто она? — не долго думая, граф задал вопрос напрямую. Демон лишь фирменно заулыбался. — Я и сам пока сомневаюсь, господин, человек она или же кто-то еще, — взгляд блеснул огоньком сродни пожиравшему поместье пожару. — Но, думаю, тайна вскоре раскроется. То, что является фактом, я вам ранее озвучил. — Тогда вот мой приказ, Себастьян: Элеонора Грин должна стать лучшей горничной семьи Фантомхайв, — молодой человек, непременно улыбаясь, опустился на колено перед сидящим на кровати хозяином. — Да, милорд.