Лис с кошачьим сердцем

      Рыжеухая, тихо скуля, неслась вперед, куда глаза глядят. Ну что она наделала? Она обещала, что вырастит из него своего сына, а сейчас бросила его, что бы сделать лучше… Но от этого никому не лучше! Только хуже!        «Назад выхода нет!»       «Он не мог быть твоим сыном!»        «Он лис! Враг котов!»       Кошка пыталась тщетно себя успокоить, но сердце бешено колотилось, а глаза затуманились слезами. Она уже вбежала на территорию Грозового племени, и находилась где-то в лесу. Остановившись, она с нескрываемой болью в глазах оглядела родные деревья. «Тогда я еще не думала, сколько всего переживу, » — пронеслось у нее в голове, и обессиленная, кошка привалилась к какому-то дубу, громко дыша.       — Рыжеухая! — раздался оклик где-то в стороне от нее. Кошка покорно повернулась к источнику звука.       — Шипобрюшка…- вздохнула сестра черной королевы, и хотела не вставать, но все же поднялась и заковыляла к сестре.       — Всё? Ты избавилась от него? — терпеливо, мягко произнесла Шипобрюшка, но она спросила это так не тактично, но Рыжеухая, отвела взгляд в сторону и сжала клыки, пытаясь совладать с бушующими чувствами в душе.       — Да. — выдавила кошка и резко вдохнула, пытаясь успокоиться, что было совершенно бесполезно в этой ситуации.       Однако и от сестры не укрылось состояние рыжей, и королева мягко погладила сестру по боку, окинув добрым материнским взглядом, уже собираясь что-то сказать в поддержку.       — Эй, ты чего? — проурчала Шипобрюшка, придвинувшись поближе. Конечно, она не понимала ситуацию — у нее есть племя, любящая пара, семья и чудесные котята. Откуда она может знать, что такое потерять самое главное, единственное существо в твоей жизни, за которое ты можешь и сам умереть? Конечно, ничего. Она ничего не знает о жестокости жизни, ведь с самого детства была глупа, наивна и добродушна. — Не стоит так расстраиваться. Вот увидишь, он сам за себя постоит, уйдет отсюда и забудет тебя. — но, мягкий голосок не помешал быть словам слишком жестокими для рыжей кошки, только что бросившей своего приемыша на произвол судьбы. При этих словах Рыжеухая вонзила когти в землю, но потом не выдержала, и с яростным взглядом развернулась к ней, пытаясь не задохнуться от душащих обиды, грусти и слез.       — Не твое это — успокаивать. Твое — добивать! — заорала кошка с болью в голосе и кинулась от сестры подальше, в сторону лагеря Грозового племени.       Как же больно… Рыжеухой казалось, что моральная боль становится физической. Душа так была ранена, что рыжей внезапно стало плохо, не хватало воздуха. Лисенок, Лисенок, Лисенок… Тысяча раз Лисенок! Маленький рыжий проказник так глубоко запал в душу воительнице, что она сама пугалась этого. О чем она вообще думала, когда брала его к себе! Вернулась бы в племя, родила бы новых котят!       Как же больно… Словно тебя ударили миллионы когтей разом, но не снаружи, а где-то там, внутри… Такая раздирающая боль, с которой нельзя справиться, убить, приглушить.       Время не лечит. Оно просто делает бездушней, спокойней, терпеливей, но прошлой боли уже никогда не забыть. Кто сказал, что время лечит — самый настоящий глупец и врун, который никогда не испытывал настоящей боли, которая медленно душила, рвала, медленно убивала.       Рыжеухая постоянно болезненно жмурилась, чтобы не разрыдаться. Конечно, лучше скрыть свои чувства под маской безразличия, чем показывать все страдания и боль. Жизнь научила быть всегда настороже — везде могут быть предатели, и вообще…       Великое Звездное племя, о чем она думает? О предателях? Да о каких предателях вообще идет речь?! Она потеряла Лисенка — оставила, бросила, ушла от него, просто выкинула! Множество грубых, жестоких синонимов можно приписать к ее поступку. Но о каких предателях она думает? Да и что они ей сделают? Все знали, что Рыжеухая хоть и со взрывным характером, но сдерживаться от насмешек, издевок и прочего она научилась с детства.       Да и вообще! Можно ли ей хоть раз выплеснуть все чувства, все эмоции, а не прятать их?! Хочешь реветь, рыдать, выть? Так дерзай! Правильно. Пусть говорят что хотят — сейчас просто нужно не обращать ни на кого внимания. Лучше уж громко выпустить все чувства прям сейчас, сразу, чем тихо страдать всю остальную жизнь. Так станет лучше. Да, лучше…       Сил не осталось. Рыжеухая, разрыдавшись, привалилась к корням какого-то дерева, обняв его лапами и прижавшись. Все, нет ни сил бороться, куда-то бежать, что-то спасти.       «Бестолковая, просто вернись, возьми его в охапку и живи счастливо!» — мысль проскочила в голове, дав слабую надежду, но так же быстро угасла, принося еще больше страданий.       Он уже ушел. Она не знала, сколько она бежала, рыдала, но ей казалось, что прошла уже вечность. Конечно, он испугался. Убежал. Сейчас сидит где-нибудь под кустом, скулит и воет: где ты, мамочка…       А мамочки нет. Она бросила его, такого наивного Лисенка, который доверился ей. Эгоистка… Но и ей сейчас не лучше! Она привязалась к нему так же сильно, как к собственному сыну. Но она-то может за себя постоять, прокормить, может выжить… А он что? Он умрет под каким-нибудь деревцем, кустом, в норе, его могут убить, или сбить Чудовище… И все, кончится судьба маленького доверчивого Лисенка.       Казалось, что Рыжеухая сейчас затопит все вокруг слезами. Но слез уже не осталось, не осталось сил. Она просто лежала у этого дерева, обняв его и воя. Будто могла отдать всю эту боль этому дубу. Нет, к сожалению, боль останется только с тобой. Ни с кем ей не поделишься, не отдашь, не подаришь, и даже самый близкий и родной не почувствует и половину той боли, что пережил ты.       — Рыжеухая? — послышался тихий голос. Он показался рыжей воительнице знакомым, но сейчас ее ничего не волновало. Она резко подняла голову и посмотрела на серого кота с черным переливом, который растерянно на нее глядел.       Она даже не удивилась, что Камнепад так спокойно отреагировал на кошку, которой в племени сейчас быть не должно. Конечно Шипобрюшка всем растрепала о том что рыжая вернется. А оповестить об этом предводителю — простая формальность.       — Камнепад… — прошептала Рыжеухая и снова скривилась от горечи.       Слезы снова хлынули из глаз, и не обращая внимания на соплеменника, кошка вновь уткнулась в корни. Конечно, а на что она рассчитывала? Она вернулась в племя, значит придется и к котам снова привыкать. Как же он вырос… Морда заострилась, стал коренастым, сильным, но с теми же детско-грустными голубыми глазами. Он подошел и аккуратно положил лапу на плечо кошки.       — Вставай, ты чего? — тихо сказал кот в своей манере. Казалось, он просто не умел громко разговаривать.       Рыжеухая замолчала, минуту приходя в себя, все еще уткнувшись в корни. Камнепад терпеливо ждал, пока из-за угла не выскочил черный кот с белыми полосами. Да это же Зеброклык, которого они встречали в патруле с Шипобрюшкой!       — Кто тут недавно орал как сирена Двуногих? Я чуть не оглох! — привычно возмутился воин, хоть и в янтарных глазах блестело любопытство.       Рыжеухая, ничего не говоря, поднялась и потрясла головой, окончательно сбрасывая с себя весь пессимистичный настрой. Сейчас она смотрела на двоих уставшими зелеными глазами, и прошла в том же молчании мимо них. Потом она завидела все больше и больше удивленно вытянутых морд. Еще бы разрыдаться недалеко от лагеря, нашла место… Но, завидев соплеменников, она фыркнула и задрала голову. Пусть думают что хотят, через луну уже и не вспомнят. Но ко входу в лагерь ее настигла Шипобрюшка в сопровождении Песчегрудки.       — Сестрица! — с издевкой произнесла песчаная кошка за Шипобрюшку, потому что черно-белая кошка запыхалась и ничего сказать не смогла. — Негоже королев заставлять носиться за твоей уважаемой персоной по всему лесу!       Рыжая стиснула клыки и фыркнув, подошла к Шипобрюшке, которая еще раз выдохнула и привела в норму дыхание.       — Я обещала привести тебя и сказать Пламезвезду, я помню, помню, — спокойно сказала королева. Сердце кольнуло. Что же Рыжеухая творит…       Две сестры вошли в лагерь. И хоть они совсем не были похожи, одно сходство у них точно было — походка. Не такая, как у всех обычных котов, а своя, индивидуальная, особенная. И как бы не старались, они всегда ходили шаг в шаг. Вот они настигли поляны, и Шипобрюшка позвала предводителя, нарочно не заходя к нему с целью обрадовать. Ведь каждый в племени знал, что Пламезвезда связывала с его родственницей не только дружба.       Имя идеально подходило предводителю — огненно-яркая шерсть и до ужаса красивые глаза цвета подтаявшего льда. Он вышел из палатки на скалу медленно, будто скучая, но завидев Рыжеухую, его глаза загорелись, хоть он и пытался тщетно это скрыть.       — Р…Рыжеухая? — с поддельно—спокойным голосом спросил кот и в пару прыжков оказался рядом. Кошка кивнула, оглядывая лагерь за его спиной. Не много же изменилось за ее отсутствие…       — Примешь ее обратно? — произнесла Шипобрюшка, хотя уже знала ответ и лишь давно улыбалась, словно издевательски, выразительно поглядывая на сестру, ожидая ее смущения. Но сейчас было не до этого, и Рыжеухая даже не глянула на королеву.       — О чем речь! Конечно! — воскликнул предводитель, и развернувшись, кинулся вновь на свою скалу, что бы оповестить о событии племя.       Следующую речь Рыжеухая помнила отрывками, потому что сейчас ей было, откровенно говоря, плевать. Она оглядывала знакомые лица — черного Ворона, который сидел рядом с орехового цвета Сапсаном, который в ученичестве бегал за Рыжеухой. Песчегрудка сидела в отдалении, около палатки целителя, присматривая за больным отцом — Черепашником, глашатаем племени. Новый воитель, золотистый Розмарин, который весь надувшийся от гордости сидел там, где обычно сидят воины. Рядом, приплясывая от нетерпения стояли родители сестер, Смольница — рыжевато-золотистая кошка и Пеплолапый — серый крапчатый кот.       Остальные же разбрелись в кучки и иногда перешептывались, пока говорил Пламезвезд. Оглядывая лагерь, Рыжеухая поняла что и он немного изменился. Только вот земля ниже стала, поляна шире, а плети ежевики теперь плотной стеной укрывали лагерь от всех нападений. Грозовое племя успело очухаться от битвы с двумя племенами! — и еще как. Даже стало лучше, уютнее, спокойнее.       Но и такие перемены не убрали тоску из сердца рыжей, и вспомнив о брошенном Лисенке, ей снова захотелось завыть. Что ж творится…       А тем временем предводитель уже закончил свою речь, и Рыжеухую словно разбудили от сна. Практически все с радостью пошли поздравлять с приходом воительницу, и кошке ничего не оставалось сделать, как лишь смущенно всех благодарить, на миг забыв обо всех горестях и прикинувшись веселой, радостной воительницей, которая рада вновь очутиться в племени.