Часть 1. Дорога на север.
В городе говорили: выпал первый снег — значит, Зимний король вернулся. Мина после этих слов всегда уточняла, куда он уходил. Ей очень хотелось это знать. Где Зимний король проводил большую часть года? И зачем все-таки возвращался из далеких, теплых и ярких краев в серый и стылый Винтербург? — Какая разница? — пожимал плечами Адонис, когда Мина поднимала эту тему. — Но ведь он мог видеть то, что лежит за пределами города! Все, о чем рассказывают торговцы — и земли, в который вообще не бывает снега, и огромные океаны до самого горизонта, и пески, протянувшиеся насколько глаза видят… — А нам-то что с того? Лучше бы он однажды ушел в эти сказочные земли и больше никогда-никогда не вернулся. Тогда и у нас бы не было снега. И Мина соглашалась. Первый снег всегда сулил суровую пору, месяцы холода и снегопада. Никаких развлечений! Ни прогулок по лесу и берегу узкой речушки, ни веселых танцев на городской площади, ни долгих вечерних посиделок с Адонисом на крыше. Мина и Адонис с самого детства дружили — их дома находились по соседству, отделенные лишь общей стеной. Детские комнаты располагались под самой крышей и из круглых чердачных окон можно было выйти на небольшую общую площадку. Дети разбили там садик, где выращивали мяту, мелиссу, желтые горицветы и кусты диких роз, поставили у цветов маленькую скамеечку, а Адонис смастерил круглый столик и расписал его морозными узорами — специально для Мины. Годы шли, мальчик и девочка продолжали встречаться на общей крыше за разговорами и выращиванием цветов каждый день. В перерывах они пили ароматные травяные чаи под ласковым солнцем, а вечерами Адонис играл на гитаре, и Мина пела песни. Едва им исполнилось по шестнадцать лет, все в городе стали поговаривать о скорой свадьбе и о том, что красивее и лучше пары не найти во всем Винтербурге. Мина на это смущенно улыбалась, стараясь делать вид, что не замечает теплых взглядов Адониса. Она любила его, но не так, как невесты любят женихов, а скорее как сестры любят братьев. Но Адонис все чаще и сам заговаривал с ней о свадьбе, и глаза его при этом так горели, что могли осветить весь город. Мина эти разговоры не поддерживала, хотя глубоко в душе все равно понимала, что рано или поздно согласится с ним. Пусть Адонис не разделял ее тяги к неизведанным землям, и при виде его сердце Мины не билось, как маленькая птичка, а лишь слабо трепыхалось, но у них были разговоры, чай, гитара и общий садик. Разве ей нужно для счастья что-то еще? *** В городе говорили: порой во время первого снегопада пропадают люди — это Зимний король уводит их в свой замок. Это просто страшилки для детей, думала Мина. Чтобы не ходили в одиночку, когда на улице холодно, темно и ничего не видно из-за крупных хлопьев снега. В такую погоду легко заблудиться, провалиться под тонкий лед на речке, заблудиться в лесу… А потом Адонис пропал во время первого снегопада. За вечер до этого они, как обычно, сидели на крыше. Мина осматривала уже пустые грядки, Адонис тихонько наигрывал на гитаре простенькую мелодию. — Поженимся, когда настанет весна, — произнес вдруг Адонис с мечтательной улыбкой, которая так подходила к его мягкому, красивому лицу. — Ты сама, как весеннее солнышко, поэтому так лучше всего. Вплетем тебе в волосы розы и горицвет из нашего сада… — А что мы будем делать потом? — тихо спросила Мина, застыв над грядкой. — Все, чего ты захочешь! Мина повернулась. Адонис сидел на лавочке, закинув одну ногу на другую, чтобы удобнее было играть, и теплый свет свечи из чердачного окошка обнимал его худые острые плечи. Он был таким красивым, и так много девушек в Винтербурге были от него без ума! А он готов исполнить все, чего захочет Мина. Наверное, она счастливица. — Мы поедем на юг? — робко спросила Мина, отряхивая с передника землю. — На юг? — удивился Адонис. — Зачем? — Я так хочу посмотреть на океаны! И на восхитительных птиц с пышными яркими хвостами, на рыб без чешуи, зато размером с человека… Адонис рассмеялся. — Мина! Все это сказки для наивных барышень! Нет никаких рыб размером с человека. Зачем нам уезжать из Винтербурга? Здесь все родное и свое, посмотри, нас каждый горожанин знает! Думаешь, на юге тебя будут угощать свежим, только из печи, хлебом? Будут придерживать лучшие места во время театральных представлений? — Нет, — вздохнула Мина. Она уже давно поняла — Адонис никуда не собирается уезжать из города. И более того — он явно не видит такого будущего и для нее. Юноша, словно не заметив, как его слова расстроили подругу, продолжал: — Весной для свадьбы самое время — уже не холодно, еще не жарко, а жители после зимы щедры на веселье… — А почему ты вообще думаешь, что я соглашусь за тебя выйти? — тихо спросила Мина, отвернув лицо и где-то в глубине души надеясь, что ее не услышат. Но Адонис услышал. Щеки его залились пунцовой краской, красивые губы сердито поджались. Он промолчал и вновь стал наигрывать на гитаре прежнюю мелодию, но теперь она звучала тяжело и грустно. И это был их последний разговор. — Это его Зимний король увел, преемника готовит! — уверенно заявил на следующее утро старый владелец гостиницы, покачав головой. — Точно, — кивнула трактирщица, — я видела, как Адонис сам привязал свои санки к саням Зимнего короля и отправился за ним! Не иначе, как ему в глаз попал осколок! Ах, да. Еще в городе говорили: во время первого снега с небес может упасть осколок волшебного зеркала, и горе тому, кому этот осколок попадет в глаз. Все, что он с тех пор будет видеть, исказится, превращая хорошее в плохое, а доброе в злое. Превращая все, что любил ранее, в то, что вызывает отвращение. Но в стократ хуже, если осколок попадет в сердце. Оттуда его уже не вытащить. Сердце такого человека навеки обратится в лед. — Скорее всего, — вздохнул старый хозяин гостиницы. — Пропал наш Адонис, горе его семье. Как же, верно, горюет милая Мина! А Мина в то время уже подвязывала волосы красной лентой и складывала в рюкзачок еду и старый отцовский компас. Она провела рядом с Адонисом каждый день своей жизни. Они делили на двоих радости и горе, были рядом в болезни и здравии — почти как в брачных обетах. И хотя Мина никогда не видела в нем больше, чем просто друга, он все еще был самым дорогим для нее человеком. Мина знала, что никто, даже сам Зимний король, не сумеет забрать у нее Адониса. *** Первое: никто не помнит, когда в окрестностях Винтербурга появился Зимний король. Мина потеряла десять дней в садах у печальной чародейки. Она проснулась, не помня своего имени и своего лица, в постели, сладко пахнущей ванилью и цветами. Около нее на столике, украшенном вазочкой с букетом фиалок, стояла тонкая фарфоровая чашечка и блюдце с печеньем. Рядом с кроватью сидела прелестная девушка с самыми печальными зелеными глазами, которые только приходилось видеть Мине. Ее плечи были укутаны длинным зеленым платком, расшитым сказочными узорами, ее волосы темными медными кольцами спадали на спину, руки были мягкими и сладко пахли. В ее доме было много цветов и много сладкой выпечки, и Мина чувствовала себя уютно, как дома. Она почти поверила, что это и есть ее дом. А через десять дней наткнулась в самом уголке буйного зеленого садика на куст диких розовых роз, мелких, как грецкие орехи, и вспомнила и свое имя, и причину, по которой ушла из своего настоящего дома. Чародейка горько плакала, когда Мина сообщила ей о том, что уходит, но собрала ей в дорогу узелок с печеньем, подарила одну из цветущих диких роз и пожелала удачи. Мина пообещала, что обязательно навестит ее, когда вернется Второе: в гневе Зимний король страшен. Мечи его — глыбы льда, а щит — снежный буран. Семь дней Мина потратила в замке принца и принцессы. Ее ввел в заблуждение говорящий кот, белый, как свежевыпавший снег. Он назвал Мину чужим именем при первой встрече, а после извинился, сказав, что Мина уж больно напоминает его принцессу. А принцесса — вот чудное совпадение! — недавно встретила юношу, прекрасного, как сон, и теперь только и думает, что о предстоящей свадьбе. Мина уговорила белого кота провести ее в замок, чтобы поговорить с этим юношей: она не сомневалась, что это Адонис. И тогда гибкая черная кошечка, невеста говорящего кота, с неохотой провела ее в королевские покои, где Мина с удивлением обнаружила, что ошибалась. Юноша не был Адонисом, хотя был почти так же красив и гораздо более благороден. От неожиданности она расплакалась, и маленькая юркая принцесса, похожая на Мину, словно сестра, тут же принялась ее утешать. Принцесса прониклась рассказом Мины. Она приказала отвести для нее лучшие покои, подарила ей прекрасные платья из тонкого шелка, фиалковые духи и шубку из серебристого меха. Мина взамен поделилась с ней печеньем, полученным от чародейки. Принцесса грустно вздохнула, когда семь дней спустя Мина сказала, что ей пора отправляться в путь. Но пожелала удачи, расцеловала в обе щеки и подарила меч из лунного хрусталя, прозрачный, словно лед. Третье: выдержка у Зимнего короля словно из льда, а вот нрав — как лесной пожар, страшный и непредсказуемый. Еще восемь дней Мина провела в плену у разбойников. Ее поймали на лесном тракте, отобрали шубку и блестящее зеркальце. Но меча Мина так и не выпустила из рук. Она совсем не умела сражаться, но свою неумелость полностью возместила рвением и размахивала мечом, как птица — крыльями. И остановилась, только услышав хрустальный смешок за спиной. Там стояла птица другого толка. Девушка с волосами как вороное крыло и хищными узкими глазами цвета фиалок, прекрасная и жуткая, как опасное оружие. Мине сказали, что она забавная и только поэтому ее оставили в живых. Неделю Мина пела для разбойницы песни, подыгрывая себе на лютне, и расчесывала ее длинные черные волосы, заплетая их в косы. Разбойница взамен учила ее обращаться с мечом. И только на восьмой день Мина решилась рассказать свою историю и попросила отпустить. Разбойница сердито сверкнула на нее глазами, но после величественно кивнула. Она оставила себе забранные у Мины шубку, зеркальце и духи, но меч вернула, а с собой в дорогу дала расписанное огненными всполохами огниво. Четвертое: замок Зимнего короля не отмечен ни одной карте, и найти к нему путь не может ни единое живое существо. И наконец, шесть дней Мина согревалась в домике северянки. Северянка нашла ее в ледяной пустыне, практически замерзшую до смерти, сжимающую в руках хрустальный меч и маленький дикий цветок. Она погрузила Мину на самодельные сани и привезла в свой домик, где было едва ли теплее, чем снаружи. Оказалось, что северянка не дружит с огнем. Это неудивительно — когда Мина впервые ее увидела, то подумала, что та сама соткана из льда: с короткими синими волосами, бледной кожей и тонкими руками и ногами. Подойдет слишком близко к огню — того и гляди, растает. Как только Мина ощутила, что вновь может шевелить пальцами, она отдала северянке огниво и научила им пользоваться. Тогда она наконец согрелась. Северянка поила ее горячими травяными настоями до тех пор, пока к посиневшим рукам и ногам Мины не вернулся живой румянец, и пела ей тягучие, завывающие, как вьюга, песни, подыгрывая себе на маленькой арфе. Через шесть дней ожившая Мина покинула домик одинокой ледяной девушки, забрав с собой в качестве подарка маленькую арфу со струнами тонкими, как ниточки дождя. Пятое: все, что говорят про Зимнего короля — ложь. Через месяц пути Мина увидела перед собой теряющиеся в тумане башни замка, белого, как снег.Часть 2. В замке, построенном из снега.
Коридоры в замке были не белыми, а светло-серыми, как припыленные камни, мебель — деревянной и удобной, а не вылепленной из снега, люстры сверкали из-за хрусталя, а не льда, а скатерти и занавеси были сотканы не из инея, а из тончайшего шелка. Хрустальный меч в дрожащих руках Мины звенел, от холода зуб на зуб не попадал, но она продолжала красться по пустынным тихим коридорам, боясь подать голос. Очень скоро она поняла первую правду о Зимнем короле. В его замке не было слуг. Вокруг стояла тишина, был слышен лишь свист ветра за окнами, густо покрытыми морозными узорами. В замке Зимнего короля было светло, тихо и холодно. Как в зимнем сне. Но она все-таки нашла Адониса, в одной из огромных, казавшихся пустой, несмотря на обилие убранства, комнате. Юноша сидел посреди большого зала. В руках у него находилась гитара, белая, как и все вокруг. Даже одежда Адониса: богатый шелк рубашки, расшитый хрустальной крошкой, мягкий бархат курточки, кожа сапогов — все сверкало белизной. Меч выпал из рук Мины и поднял невообразимый грохот, эхом отозвавшийся в высоких сводах. Мина этого как будто не услышала. Она всхлипнула, прижав к губам продрогшие руки. А после бросилась к Адонису, обняла его, уткнулась носом в холодные ключицы. — Адонис, родной, наконец-то… Она шептала его имя снова и снова, сквозь горячие слезы рассказывала, какой долгий путь проделала, чтобы его отыскать, просила поскорее вернуться домой… Юноша даже не прекратил своей меланхоличной игры. — Адонис? — заморгала Мина, смахивая с глаз пелену слез, и впервые за долгое время посмотрела в его лицо. Он был холоден и равнодушен, как мраморная статуя. Его красота, словно отлитая в серебре, стала еще ярче, и при этом непостижимым образом потускнела, будто лишенная души. Мина осторожно провела пальцем по его щеке. Холодная, как лед. — Идем домой, — прошептала Мина. — Пожалуйста, пойдем домой… — Он не хочет никуда уходить. Мина подпрыгнула и от неожиданности задела струну, сыграв нестройный аккорд. И впервые в жизни живьем увидела Зимнего короля.***
Он выглядел не как короли, о которых Мина читала в сказках. Он не был стариком с густой бородой цвета перца и соли, с жестокостью в глазах и роскошной золотой короной на голове. Он был достаточно молод, хотя его волосы, длинные и блестящие, и были белы как снег. В его светлых глазах не было жестокости — лишь спокойствие, пустое и пугающее, как ледяная пустыня. На нем не было короны, и даже одежда его, будто сотканная из плотного северного тумана, была куда проще, чем та, в которой был Адонис. Он стоял в двери, куда зашла Мина. Прямо над ее мечом. Прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Он не испугался, увидев в своем замке непрошенную гостью, не разозлился. Даже не удивился. Зато Мина как будто дар речи потеряла, не в силах от страха вымолвить и слова. Зимний король бросил взгляд на меч, золотой искоркой сверкающий на полу, и осторожно тронул его носком ботинка. — Ты пришла убить меня? — спросил он без тени какого-либо чувства. Мина промолчала. — Как тебя зовут? Она снова промолчала. Зимний король вздохнул и сделал шаг в комнату. — Ты хочешь украсть моего соседа? И тут слова вернулись к Мине. — Это вы его украли! — выкрикнула она. Голос ее звонко разнесся по залу, затерявшись в сводах, как до того прочие звуки. — Увели за собой, как потерявшегося ягненка! Зимний король покачал головой. — Нет. Это он за мной увязался. Привязал свои санки к моим саням, а я даже не разглядел. Ты хочешь забрать его назад? Мина испуганно оглянулась на Адониса, который будто бы не замечал, что происходит вокруг него и продолжал наигрывать мелодию. Она ничего не ответила — что, если Зимний король и ее сможет ввести в этот странный полусон? Она проведет вечность, сидя рядом с Адонисом на холодном полу? Зимний король пожал плечами. — Хорошо. Если он сам захочет пойти с тобой, то вы оба будете свободны. Мне, в общем-то, все равно. Не люблю посторонних в своем доме. У тебя есть на это два месяца. Не справишься — он останется здесь навсегда, а ты уберешься восвояси. После этого он развернулся и вышел. Вот так Мина осталась жить в замке Зимнего короля.***
В тот первый день она просидела рядом с Адонисом до самого вечера, пока зал не погрузился в темную синь. Никакие ее уговоры, мольбы и слезы не тронули его сердца, и Мина решила, что в него попал осколок волшебного зеркала и превратил в кусочек льда. Когда Зимний король вернулся за ней, Мина уже выплакала все слезы и обессиленно прилегла прямо на холодный пол, чтобы вздремнуть хотя бы пару часов. Он разбудил ее. В полной темноте — наверное, король боялся огня так же, как и маленькая северянка, — они прошли по широкому коридору, приглушенно сияющему в лунном свете, и остановились возле высоких резных дверей с фигурками из белой кости по бокам. — Это будет твоя комната, пока ты не покинешь замок, — пояснил Зимний король и развернулся, чтобы уйти. — Спасибо, — в последний момент вспомнила о вежливости Мина, и, подумав, добавила: — Спокойной ночи! Зимний король на миг замер, но не ответил ей и ушел в темноту. А Мина зашла в покои, даже более роскошные, чем покои знакомой ей принцессы, рухнула на мягкую, пушистую как весеннее облако перину, и уснула. И потянулись дни. Сначала Мина пыталась разговаривать с Адонисом. Она упрашивала его снова и снова, но он оставался глух к ее мольбам. Она плакала и кричала, тормошила его, словно куклу, пару раз от избытка чувств даже хлестанула по щекам. Потом она решила напомнить ему о так любимом им Винтербурге. Рассказывала про родных Адониса, надеясь, что это растопит его сердце, вспоминала ворчливого владельца гостиницы и смешливую трактирщицу. Она напоминала юноше о днях, которые они вместе проводили на городском катке, или в лесу неподалеку, и на своей любимой крыше, где был их садик, и их столик с лавочками, и их гитара и сладкий вечерний чай. Потом она стала петь ему песни, наигрывая мелодии на маленькой арфе, подаренной северянкой. Но это было все равно, что петь для сугроба. Адонис оставался ко всем ее попыткам так же равнодушен, как и в первый день. Но теперь он хотя бы замечал ее присутствие, и даже называл по имени, когда они вели ленивые разговоры. Но каждый раз, когда она просила его пойти домой, он отвечал одно и то же: — А ты тогда выйдешь за меня замуж? И когда Мина качала головой, переставал обращать на нее внимание. Зато Мина с удивлением обнаружила, что ее песни, кажется, приглянулись Зимнему королю. С тех пор, как она разобралась со сложными переливами струн-дождиков, он стал все чаще проводить время вместе с ними, словно бы невзначай устраиваясь в углу комнаты с книгой. Он не смотрел на Мину, не разговаривал с ней и уж тем более никогда не хвалил ее пение. Но она все равно стала поворачиваться немного в сторону и петь чуть громче, так, чтобы ее слышал не только Адонис. Ей, в конце концов, это совсем не трудно, а у Зимнего короля в замке наверняка мало развлечений. В этом замке вообще все было необычным. Слуг здесь не было, и Мина не знала, откуда в нем берется еда. Но возле ее комнаты три раза в день чудесным образом оказывался поднос, полный разнообразных вкусностей. Не таких чудных печений, которые пекла печальная чародейка, но все-таки. Первое время Мина ела в своей комнате — ставила поднос прямо на кровать, забиралась на нее с ногами, укутывалась в одеяло. Немного позже она осмелела и стала есть прямо в комнате рядом с Адонисом, устраивая поднос на полу и перекатывая по тарелке хлебные крошки во время своих разговоров. А однажды, устав от безучастного собеседника, подхватила свой поднос и вместе с ним села рядом с читающим Зимним королем. — Куда вы уходите? — выпалила она и тут же зажевала вопрос булочкой. Зимний король удивленно оторвался от книги, которую читал. — Прости? — Куда вы уходите, когда в Винтербурге перестает идти снег? Зимний король заложил пальцем страницу, которую читал, и осторожно закрыл книгу. — Куда захочу, — пожал он плечами. Мину такой ответ не устроил. — Вы были на юге? Видели океан? А рыб без чешуи размером с человека? Он казался растерянным. — Рыб без чешуи? Дельфинов? Да, приходилось. Булочка выпала из рук Мины, когда она подалась вперед с горящими глазами. — Правда? И они на самом деле такие, как о них говорят? — Ну, — Зимний король задумался, — чешуи у них действительно нет. Но размером они не с человека, несколько меньше… Мина отставила поднос с едой и приготовилась слушать.***
Через месяц жизни во дворце она совершенно перестала бояться хозяина замка. Оказалось, что все, что в городе говорили про Зимнего короля, было далеко от действительности. Он не был жестоким и холодным — просто неразговорчивым и одиноким. Он не стремился украсть детей из города, или обмануть кого-то, заставив заплутать в снежном буране — по правде говоря, он вообще предпочитал ничего общего с людьми не иметь. Его сердце было холодным, это правда. Но злобы в нем не было. Он послушно рассказывал Мине о далеких странах, прекрасных, наполненных солнцем, теплом и зеленью; о людях, что не кутаются в шубы, а носят цветастые рубашки и юбки круглый год. О шуме волн и шелесте пальмовых листьев, о вкусе фруктов, которых никогда не было в Винтербурге. Еду, которую доставляли Мине, как оказалось, готовил тоже он. Когда она, отчаянно покраснев, поблагодарила его за эту заботу, Зимний король наклонил голову и пожал плечами. — Мне это совсем не трудно. Мине почему-то очень захотелось, чтобы он улыбнулся. К ее услугам было все, что находилось в замке — старинные музыкальные инструменты, книги, игрушки — все, что могло понадобиться ей для пробуждения Адониса от того странного состояния, в которое он погрузился. Любые наряды, какие только можно было найти в многочисленных шкафах. Наборы для рисования, вышивания, шитья… Кажется, единственное, чего в этом замке не было — это живые растения. И когда Мина спросила Зимнего короля о том, может ли она посадить где-то отросток розы, который ей подарила печальная чародейка, то уже на следующее утро в зале ее ожидал большой ящик, до верху заполненный свежей землей. Это показалось Мине чудом даже больше, чем волшебный снежный замок короля — земля, в стране посреди зимы! Мина с трудом подтянула ящик к Адонису и протянула ему хрупкий розовый цветок. — Смотри, Адонис, это роза. Почти такая же, как росла у нас на крыше, помнишь? Давай посадим ее здесь, чтобы тут всегда цвел кусочек весны! Сегодня Адонис был занят тем, что раскладывал прямо на полу карточные пасьянсы. Он лениво поднял голову и бросил на Мину и цветок в ее руках ленивый взгляд. — Только если тогда ты выйдешь за меня замуж. Глаза у него были пустые и серебристые, почти белые, как мраморные шарики. Мина вздохнула и опустила цветок на голубую юбку своего платья. — Может, я мог бы тебе помочь? — раздалось за спиной. Зимний король казался смущенным, хотя Мина не могла объяснить, почему так решила. В нем ровным счетом ничего не поменялось — казалось, что его бледная кожа никогда не знала румянца, а красивые глаза всегда смотрели прямо на собеседника. Мина сглотнула непролитые слезы, улыбнулась и протянула цветок ему. — Это было бы очень здорово. Мина никогда бы не подумала, что Зимний король может быть таким притягательным. Но пока он осторожно и тщательно следовал ее инструкциям, помогая высаживать цветок, пока продолжал развлекать ее историями о своих путешествиях, пока ненароком смахивал с ее юбки комья земли, Мина все больше понимала, что что-то в ней поменялось. Пусть Зимний король не умел краснеть, зато Мина делала это за них двоих. Теперь она совсем не расстроилась бы, если бы ей пришлось задержаться в этом замке. Но подобные надежды — как первый тонкий лед, разбить их проще простого.***
Однажды вечером за окнами замка разыгрался снежный буран. Ветер завывал так страшно, что казалось, вот-вот проломит хрупкое стекло в окнах и ворвется в комнату. Мина то и дело подходила к окну, но не могла разглядеть ничего, кроме облепившего все вокруг белого снега. Она возвращалась обратно в кресло, но слова в книге плясали, будто тоже подхваченные бураном, и она не могла ухватиться ни за одно из них. Мине было отчего-то тревожно. Надо было проверить, как там Адонис. Она поднялась, скинув с себя теплый кокон шерстяной шали, и взяла со стола маленькую свечку. Зимний король и Адонис холода не чувствовали, но Мина постоянно мерзла в застуженных комнатах, так что в итоге король принес ей огниво, в пять раз более прекрасное, чем то, что Мина получила в подарок от разбойницы. Теперь она могла разводить в своем камине огонь и зажигать свечи, чтобы читать вечерами. Осторожно придерживая подсвечник, она открыла дверь и легко выскользнула в коридор. Но тут же столкнулась с кем-то. Мина вскрикнула. Свеча выпала из ее рук, ударилась о холодный пол и тут же потухла. Она узнала его даже в полнейшей темноте и удивилась, вдруг осознав, насколько он больше нее. Ее ладонь уперлась в темную шерстяную ткань у него на груди, и кончики длинных светлых волос касались пальцев. Мина боялась вздохнуть, как будто это могло вспугнуть его. Она вскинула голову. Бледная кожа короля сияла приглушенным светом, как тусклая луна в пасмурные ночи. Волосы серебром спускались на плечи, скрывая лицо в тени. Он казался бы привидением, если бы не глаза, удивительно теплые и мягкие. Он не был красивым, но каждая черта его лица, правильная, четкая и острая, полная скрытой силы и глубокой воли, заставляла Мину задыхаться от восторга. Она впервые видела его так близко. Мина протянула свободную руку. Пальцы коснулись тонкой кожи на скулах, и Зимний король втянул носом воздух, как будто бы к нему прикоснулось что-то холодное. Но все было наоборот: это его кожа была холодна, как лед, пальцы же Мины все еще хранили тепло огня. Замерев лишь на миг, она мягко погладила его по щеке, провела пальцем по строгой линии подбородка, коснулась кончика носа и прочертила ровную линию до переносицы, где залегла едва заметная морщинка. Она все еще дышала едва слышно. — Мина… — хрипло произнес король, и его голос почти растворился в шуме бурана за стеной. Мина закрыла глаза, продолжая прикасаться к нему кончиками пальцев. Вновь по щеке, вверх, до самой линии мягких как шелк волос. По шее, испытывая при этом необъяснимую дрожь, до острых ключиц в раскрытом вороте куртки. По груди, где мерно бьется сердце, медленнее, чем у любого из живых людей… Она ощутила, как ее ладонь мягко перехватывает чужая рука, осторожно отводит. Но не выпускает. — Два месяца прошло. Завтра я уезжаю, — услышала она сквозь темноту. Что-то как будто треснуло. Когда Мина открыла глаза, Зимнего короля уже не было. Ночной буран скрыл от нее его шаги.Часть 3. Весна.
На следующее утро Мина впервые воспользовалась разрешением взять из шкафов любую одежду. Она отыскала там теплое шерстяное платье, глубоко-синее, цвета зимней ночи и шубку из длинного меха, припыленно-белую, как снежный буран. Надела шерстяные чулки и панталоны, взяла из сундука теплую муфту и обулась в высокие, отороченные мехом сапоги. Потом в последний раз взглянула на себя в зеркало и вышла прочь из комнаты. Буран закончился. Вокруг стояла такая же тишина, как и в первый день ее прибытия. Коридоры замка были тихими и пустыми, словно все, что произошло ночью — не более чем сон. Мина сделала несколько шагов и вдруг под ее сапогом что-то мягко хрустнуло. Она убрала ногу и обнаружила на полу мелкий осколок, превратившийся в стеклянную крошку. Нахмурившись, Мина осторожно смахнула его носком сапога в сторону. Она вошла в зал Адониса. Юноша в этот раз сидел не на полу. Он устроился в высоком кресле, скучающе облокотившись на согнутую ладонь и покачивая носком ботинка. Мина вдруг поняла, насколько он не похож на того Адониса, с которым она провела всю свою прошлую жизнь. Где тот веселый светловолосый мальчишка с улыбкой, как солнце и звонким смехом? Его место занял надменный юноша со впалыми щеками и жестокой красотой. Мина вздохнула и обратилась к нему. — Сегодня последний день, когда я могу здесь находиться. Мне придется уйти, с тобой или без тебя. Прошу, возвращайся со мной домой. Там начнется весна — ты ведь так мечтал ее увидеть… — Весна? — внезапно оживился Адонис. — Хорошо, я пойду. Мина удивилась. Надежда затрепетала в сердце, как маленькая пташка. — Правда? Ты пойдешь со мной? — Ну конечно, — улыбнулся Адонис улыбкой холодной, как лед. — Ведь весной мы должны пожениться. Надежда угасла. Мина тяжело вздохнула и покачала головой. — Нет, Адонис. Твоей женой я не буду. Теперь она сомневалась, что вообще станет чьей-то женой. — Тогда я никуда не пойду, — Адонис надул губы и вернулся к своему занятию. Мина сделала несколько медленных шагов к нему и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку. Она была такой холодной и неживой, как будто Мина прикоснулась поцелуем к мраморной статуе. Сзади раздалось тихое покашливание. Мина обернулась, пытаясь уговорить сердце не биться так быстро. — Я уезжаю, — сказал ей Зимний король, уже облаченный в дорожную одежду. — Теперь он — хозяин замка. И ты… ты можешь остаться с ним, если того желаешь. Мине показалось, что голос его дрогнул на последних словах, но она тут же отогнала от себя эту призрачную надежду. Зимний король ушел. Мина огляделась. В огромном зале повсюду остались следы ее пребывания. Стопка книг небрежно лежала на столе, верхняя все еще раскрыта на середине. Маленькая арфа со струнами-дождиками прислонилась к колонне. В ящичке по-прежнему одиноко цвела волшебная дикая розочка из вечных садов чародейки. Мина стряхнула с себя наваждение. — Прощай, Адонис, — громко произнесла она, с радостью услышав, как голос разнесся под сводами эхом. И вышла из зала, даже не обернувшись. Она не заметила, что в земле рядом с розочкой появился крохотный зеленый росточек.***
Человек, который теперь не был Зимним королем, все еще ждал рядом с санями у самых ворот, освещенный неожиданно теплым рассветным светом. У Мины перехватило дыхание, когда он, заметив ее, улыбнулся. — Ты… улыбаешься? — выдохнула она, не в силах поверить. — Я боялся, что ты решишь остаться. Она подбежала к нему, обхватила ладонями теплые, румяные от холода щеки, прикоснулась кончиком своего носа к его и рассмеялась. — Но как же это? — всхлипнула она. Он накрыл ее руки ладонями. — Как ты думаешь, для чего я каждый раз уезжал из замка? Я столько лет искал способ избавиться от проклятого осколка! Я объездил каждый уголок мира, заглянул во дворцы, палаты, хижины шаманов и колдунов, но все они твердили одно — я буду свободен от этого проклятья, когда весна заглянет ко мне в замок. Я почти отчаялся. Как это может произойти, если весна начинается только тогда, когда я покидаю пределы Винтербурга? Мина плакала от радости, а он собирал поцелуями слезы с ее щек. — А потом в мой замок пришла ты. Мина запрокинула лицо, подставляя его холодным утренним лучам первого дня весны. Ей было тепло в его объятиях, так тепло, как никогда не было раньше, даже у открытого огня. Ей было спокойно и хорошо, и радостно. Как будто и сама она так долго страдала от зимы в душе, а теперь раздавила ее, как мелкий осколок на полу у своей комнаты. Вокруг из-под снега робко проглядывали белые головки подснежников.