Зарисовки

«Ты жалкий, бесполезный, ничтожный...» — Как ты всех их терпишь? — спросила Анвен, хмуря брови и наклоняя голову, чтобы кузену было легче доплетать ей волосы. Аерон, вплетая в волосы зелёную ленту, сделал глубокий вдох. Кожа молодой леди пахла дождём и пряностями. — Брат не настолько избегает ненужной крови, чтобы закрывать глаза на оскорбления. «Что вы понимаете, милейший? То, что ваш родич — человек благородного происхождения, не наделяет вас...» — Они не оскорбляют. Только шепчутся за спиной, трусливые крысы, или тут же извиняются, делая вид, что оговорились. «Вольные нравы при дворе лорда Теней: даже какому-то сыну купца дают слово...» — Или пьяны, — с отвращением прибавила женщина, расправляя плечи. Из косы торчали «пёрышки» — жёсткие пряди, то ли бурые, то ли рыжие в общей черноте копны. Обернувшись, она снизу вверх поглядела на кузена. — Ничего. Когда король выведет войска, эти обнаглевшие выродки мигом вспомнят, кому должны кланяться. А ты Тень, как и мы. Подожди. Осталось совсем недолго. — Если король согласится. — Разве я не достаточно мила, чтобы он согласился? Анвен поднялась, поправила накидку, вышитую скальными ястребами, и изобразила приветственный поклон. Аерон невольно улыбнулся, протягивая ей ладонь. — Ты прекрасна. Но... боги, Анвен, это не тот человек, чтобы верить его словам. Говорят, он... — Чудовище, получающее больше удовольствия от наказания непокорных, нежели от любви женщины. Не бойся за меня, — обняла женщина руку Аерона, — я не дам ему повода причинить мне вред, а обещание, данное прилюдно, не нарушит даже король. Быть может, со мной он смягчится... Поделись со мной секретом. — Секретом? — переспросил Аерон, стараясь смотреть куда угодно, но не на узкую ладонь кузины, лежащую в его руке. Он направился к дверям, нестерпимо желая запереть их изнутри и не отпускать Анвен ни на бал, ни к её возлюбленному королю. — Секретом, как ты не растерзал всех тех, кто думает, что ты не Тень, а безобидный дурачок при моём брате. — Анвен подняла глаза, пытливо прищурившись. — Даже мне порой хочется взяться за оружие, хотя болтают они не про меня. Они вместе открыли двери, выходя в малую гостиную. Здесь, по желанию Анвен, не было стражи и прислуги, но даже имея возможность говорить откровенно, Аерон помедлил. Пройдя комнату до половины, он вздохнул, наклонил голову и шёпотом признался: — Каждый вечер после приёмов и балов, куда и прихожу-то только ради нашего брата, я еду в город. Там выбираю кабак поприличнее и беру бутылку вина. Не меньше часа я трачу на покупки у травниц, тщательно выбирая нужные коренья и ягоды, затем иду в трущобы и отдаю бутылку вина старому Яресу. Пока тот пьёт, я копаюсь уже в его запасах, а там, милая Анвен, хранится такое, за что по королевскому приказу вешают без суда. Расплатившись, я возвращаюсь домой и так же без суеты готовлю яд — тот, что в голову взбредёт. После того, как настой или порошок готов, я помещаю его в подходящую склянку, наклеиваю ярлык и подписываю имя того, кому яд предназначен, самым красивым почерком. Склянка отправляется на полку к остальным, а я иду спать. Конечно, — с сожалением протянул Аерон, — я никогда не угощу своими запасами ни единую живую душу, но это так... умиротворяет.