Репетитор

Нам смог успокоить Сонгю лишь спустя полчаса или даже час. Сонгю громко плакал и держался за Ухена, будто хватаясь за остатки чего-то хорошего. Но, скорее всего, так и было. Единственное, что осталось у Кима действительно хорошего — это Нам Ухен. И Гю очень боялся, что даже тот отвернется и оставит парня с этой печалью и болью. Старший не знал, о чем думать, ведь в голове было столько мыслей и вопросов насчет будущего. А Ухен продолжал молча поддерживать Кима и успокаивать себя. Ему было очень грустно из-за произошедшего, но парень знал, что его слезы или грусть сделают Гю только хуже, а надо было всеми силами пытаться отвлечь его, привести в человеческое состояние. Нам чувствовал, что Сонгю нужна помощь. Он чувствовал это через слезы, через дрожь всего тела и невнятные слова. Ухен никогда не слышал так много слов от Кима в свой адрес, особенно плохих. Гю винил во всем себя, а Нам знал, что парню просто нужно выговориться. Поэтому он продолжал молчать, но также и крепко обнимать его. Когда Киму уже было трудно стоять, Нам посадил его на стул. Он сидел на карточках перед ним и смотрел в бездушные глаза. Глаза, которые глядели на Ухена, но не видели его. И без того маленькие, из-за слез они казались еще меньше. Губы были приоткрыты и пытались ловить воздух, как у рыбы, выкинутой на берег. Ким не выглядел живым. Единственное, что отличало его от мертвеца — это периодические всхлипывания. Слезы катились по щекам, а руки безжизненно лежали на коленях. Наму ужасно чувствовал себя от одного его вида. Ему хотелось прижать парня к себе в надежде, что тому станет легче, но, конечно, никому от этого легче не станет. Нам бы хотел забрать у него хотя бы половину боли. Он аккуратно вытер слезы с щек Кима и взял его за руки. Они были ледяные, как, в принципе, и весь Сонгю. Только сейчас Ухен заметил, что парень был в одной рубашке. Когда и зачем Гю скинул с себя теплый свитер, Нам не знал. Видно его бросало в жар. Ухен кинулся искать более теплую одежду, чтобы согреть старшего. Когда он встал, чтобы пойти в сторону вещей, которые недавно собрал и положил на рядом стоящий диван, Ким сильно схватил парня за рукав. — Не уходи… — Ему было трудно говорить, так что голос его очень сильно дрожал и был тихим. Нам мог и не услышать, но из-за такого дикого волнения, ему казалось, что он услышит все на расстоянии километра. — Я никуда не уйду. Я с тобой. — Нам быстро взял нужные вещи, надел свитер на Сонгю и укрыл его сверху курткой. Сел рядом и взял его руки, чтобы согреть. — Не беспокойся ни о чем. В этот момент мысли Кима улетучились с невероятной скоростью. Он был рад, что не один в этот момент, что с Ухеном, что тот беспокоится о нём. Сонгю не верил, что есть человек, который хочет позаботиться о нем, как раньше заботилась мама. И пусть Нам делает сейчас это только потому, что Гю в таком состоянии, но это было необходимо. Пусть и на несколько часов. Но так Сонгю было намного легче, чем если бы он был совсем один. Ухен сидел очень близко, старшему казалось, что он чувствует его тепло. Гю клонило в сон, глаза давно были закрыты, а тело с каждой минутой расслаблялось все больше. Он и не заметил, как положил голову на плечо младшего и уснул. В тот момент ему было очень плохо, но в то же время и очень хорошо. Все, на что он был способен, это чувствовать, что еще один человек, которого он ужасно любит, все еще рядом с ним. Нам старался не шевелиться, лишь когда куртка сползала с Кима, он поправлял её очень аккуратно, чтобы не разбудить старшего. Ухен никуда не торопился. Он понимал, что парень не проснется до утра, поэтому Наму так и будет сидеть всю ночь. Ухен мог видеть лишь макушку Сонгю. Чуть рыжеватые и взъерошенные волосы. Нам знал, что они жесткие на ощупь, потому что крашеные. Но цвет был очень красивым, он подходил ему. Да и вообще, Сонгю симпатичный. Ухен не понимал, почему думает об этом. Мысли цеплялись одна за другую. И парень не успевал их остановить. Руки старшего давно были теплые, но Нам не отпускал их. Кожа была мягкой, а кончики пальцев шершавые из-за игры на гитаре. Нам вспомнил, как парень играл ему. Голос Кима всегда отправлял Ухена в какой-то другой мир. Ему нравилось, как тот поёт, и парень действительно не понимал, почему тот собирается быть бизнесменом. Хотя, может, Ким и не хочет этого, просто так требуют обстоятельства. Ухен слишком долго думал о мелочах и важных вещах, связанных с Сонгю. Пытался придумать, как помочь ему, да и вообще думал, что будет дальше в жизни Кима. Хоть в один момент они и были довольно близкими друзьями, но Нам не знал и половины жизни Гю. Он видел какие-то домашние проблемы, но не имел понятия, откуда они взялись. Парень действительно хотел узнать, чтобы как-то помочь. Нам был слишком добрый и заботливый, поэтому оставить Гю с такой огромной проблемой он не мог. Он должен был помочь ему вернуться к жизни, а дальше уже будет видно. Но для Нама только это стало единственной миссией и планом. Он тоже неожиданно уснул, опустив голову вниз, крепко держа Кима за руку. Утром Ухена разбудила медсестра. Она была шокирована, что парни просидели всю ночь в коридоре. Но она знала, что произошло у Кима, поэтому решила его не беспокоить лишний раз. — Ухен, почему вы спали здесь? Можно же было сказать. У нас куча свободных палат. — Они отошли в сторону, чтобы не разбудить Сонгю. — Простите, он быстро уснул, я ничего не успел сделать. Но ничего же страшного не произошло? — Нам переживал из-за того, что они могли кого-то побеспокоить. А если быть точным, истерики Кима могли кого-то побеспокоить. — Нет. Я переживала, что вы замерзли. — Нет, все правда в порядке. Спасибо. — Нам улыбнулся ей, хотя сделать это было слишком сложно. — Тогда ладно. Тут за Сонгю пришли какие-то мужчины. Говорят, что им нужно отвезти его домой. Я никогда не видела их, но один представился его отцом. Может, ты знаешь его? - Девушка выглядела обеспокоенной, и Нам понимал почему. Вид отца Кима всегда пугал. Он выглядел устрашающе и злобно. — Да, я его знаю. Давай-те я схожу? Вы пока присмотрите за Гю? Только не будите его. — Нам так сильно переживал. И из-за того, что пришел отец. И из-за того, что Сонгю сейчас был в слишком плохом состоянии. Но нужно было что-то сделать, поэтому он попытался успокоиться. Спустившись ко входу, Нам уже заметил дорогую машину и несколько личных охранников. Сонгю никогда так не выпендривался, хотя был его сыном и ему как минимум нужна была такая же машина с личным водителем. Но ничего такого никогда не было. Нам боялся его отца, как и многие, но нужно было сделать что-то, чтобы облегчить Киму встречу с ним. — Здравствуйте, я Нам Ухен, если помните. — Он поклонился, пытаясь казаться вежливым. — Сонгю был со мной всю ночь. Я проследил за ним и успокоил. Он еще спит. — Здравствуй. — Нам понял, что практически всю его реплику мужчина прослушал. — Приведи его сюда. Нам нужно домой. Ухен молча ушел, обзывая про себя этого старикана. Мужчина был действительно уже взрослым. Наму очень беспокоился о том, что будет у них дома, кто присмотрит за Сонгю и как вообще они будут общаться. Гю нужна поддержка, но от его отца и слова доброго не дождешься. Парню так не хотелось прощаться с Кимом, но все же и тому нужно было вернуться к рутине, разобраться с похоронами и спокойно проводить маму. А Нам надеялся, что сможет хоть немного подбадривать парня и помогать. Медсестра ушла по своим делам, оставляю Ухена с Гю. Нам внимательно смотрел на Гю: на его до сих пор опухшие и красные от слез глаза. Ухен не хотел, чтобы Ким возвращался к своей прежней жизни, а хотел спрятать его от всего плохого. Нам оправдывал свои действия тем, что был и сам в шоке и никогда еще не видел таких страданий. Ему просто было страшно. — Гю… — Он аккуратно гладил его по плечу, пытаясь разбудить. Он так боялся спугнуть Кима, ведь тот сейчас был ужасно уязвим. — Гю, просыпайся, уже утро. Ким потихоньку пытался осознать реальность, но, открывая глаза, все лучше вспоминал, что произошло. И ему становилось все так же больно и тяжело. Единственное, что его успокаивало, это присутствие Ухена. Тот рядом с ним, значит, все правда в порядке. Гю знал, что рядом с Наму ему станет легче намного быстрее. — У тебя ничего не болит? Махни головой, не отвечай. — И Гю послушался, давая ответ таким образом, каким и сказал Ухен. — За тобой отец приехал. Тебе нужно домой. Там будет удобнее, чем в больнице. Нам врал не только Киму, но и себе. Сонгю будет намного хуже дома с отцом — это понимали все, но это нельзя было изменить. — Я тебе помогу дойти, держись за меня. — Нам вел его, держа за руку, и видел, что Гю с каждым шагом становится все печальнее. А Ким держался так же сильно за одежду Ухена, как и ночью. Он боялся, что если отлучится от него хоть на секунду, то больше никогда не увидит. Он бы с радостью остался в этой больнице навсегда, только бы с Наму. — Что за цирк? Он и сам в состоянии идти. — Сразу же, как только отец Кима заметил их, он поспешил сделать замечание. Никто ему не стал отвечать. Нам аккуратно отпустил Сонгю и помог ему надеть куртку. Младшему было плевать, что там думает отец Кима. Он прекрасно знал, что никто не будет помогать Сонгю, поэтому Нам пытался делать это, пока у него есть шанс. — Сонгю, иди уже в машину. У меня нет времени. — Наму… — Гю посмотрел Ухену в глаза своим неживым взглядом, будто крича, чтобы тот помог ему. Ухен ничего не мог сказать, но тоже смотрел на него с дикой грустью в глазах. Какие-то незнакомые мужчины потянули Кима за собой. — Не приходи к нам. Ты будешь лишним. — Отец Сонгю сказал это довольно грубо, будто переживал о чем-то. Он быстро вышел из больницы, оставляя Нама одного в холле, где никого больше не было. — Держись, прошу. — Прошептал Ухен, глядя вслед Киму. Он сказал это им обоим, хотя и знал, что Гю все равно его не услышит.

***

Ухен лежал на кровати и смотрел в потолок. Прошло дней пять после произошедших событий. Его выписали в тот же день, когда забрали Кима. Настроения не было, а попытки заниматься чем-то стоящим также заканчивались ничем. Всю неделю Наму помогал маме по дому, ходил в магазин и занимался учебой. Он не ходил гулять и ни с кем не разговаривал. Часы показывали примерно два часа дня, на улице было пасмурно и шел снег, в комнате Ухена было темно, так как окно было завешено шторами. Нам уже не удивлялся тому, как его жизнь в последние четыре месяца постоянно преподносила ему множество сюрпризов. Он был эмоционально истощен. Обычно у него все было в порядке и он не переживал так сильно, но сейчас ему приходилось переживать обо всем и обо всех. А особенно о Сонгю. Зачем этот человек появился в его жизни? Этот вопрос был настолько навязчивым, что Нам просто устал спрашивать вечно себя об этом. Но, несмотря на все, дороги назад не было. То, что чувствовал Ухен, было трудно объяснить, однако он прекрасно знал, что впереди будет еще сложнее. Парень давно забыл о том, что между ними происходило в последний день. Как ни посмотри, но жизнь будто поделилась на «до» и «после». Он перестал разбираться в своих чувствах и стал делать то, что ему хотелось. За все это время он ни разу не пришел к Сонгю, его телефон тоже не отвечал. Ухен хотел прийти к нему домой, но отец Кима дал ясно понять, что парню делать этого не стоит. Да и Нам сам понимал, что сейчас им предстоит многое сделать, чтобы разобраться со всем. Правда, чем дальше шло время, тем хуже он чувствовал себя. Вспоминая, как они расстались, он все лучше понимал, что Киму нужна помощь, помощь Ухена, и он корил себя за то, что не помогал ему. В этот же день Нам пролежал в кровати около двух часов, совсем не вставая. Он чувствовал себя хуже, чем когда-либо, но не понимал почему. Именно сегодня ему казалось, что Гю чувствует себя очень плохо и им нужно увидеться. Но Нам боялся последствий, боялся, что его отец будет дома и он не сможет попасть к нему. Но еще парень понимал, что это все глупости. Прошло достаточно много времени, чтобы закончить самые важные дела, а Сонгю нужна была нормальная поддержка. Нам не заметил того, как у него полились слезы. Вот тогда он и понял, что больше не сможет тянуть и терпеть. Кое-как приведя себя в порядок, он предупредил маму, что придет поздно, и быстро пошел к Сонгю. На улице было холоднее, чем он ожидал, но ему было все равно. Нам бежал к дому Кима. И хоть он не был там уже довольно долгое время, дорогу все же прекрасно помнил. У Нама было нехорошее предчувствие, но ноги вели его в дом Кима. Как же парень был рад, когда дверь открыла уже знакомая ему служанка. По ее улыбке было понятно, что она рада видеть Нама. — Ухен, как же давно тебя здесь не было. — Она накинулась на него с объятиями. Оба чувствовали какое-то успокоение, ведь знали, что именно визита Нама так не хватало. — Как ты? Все в порядке? — Да, все как всегда. Я знаю о том, что произошло, и очень сожалею. — Он опустил голову, ведь не мог ничего более подходящего сказать. — Все нормально. Спасибо, что пришел. Проходи, садись, я принесу тебе чай. Нам быстренько разулся, повесил куртку и прошел в зал. Все было как всегда красиво и расставлено по местам. Но, конечно, без матери Кима дом казался слишком пустым. Наму снова очень сильно затосковал по этой женщине. Однако служанка вернулась довольно быстро, не дав Ухену утонуть в этом чувстве. — Спасибо. — Нам взял кружку, чтобы согреть руки. — А отца Гю нет дома? Как-то у вас слишком тихо. — Ох… Его здесь и не было. Вот после того, как он привез Сонгю домой из больницы, больше не появлялся. — Нам не спрашивал, но по его виду было понятно, что у него еще много вопросов, поэтому женщина продолжила. — Похороны прошли два дня назад. Там он был. Он все устроил, никому ничего не сообщил о своем приходе. Никогда не нравился мне этот тип. И даже в такой ситуации повел себя настолько ужасно — оставил своего сына в критическом состоянии, даже не чувствует скорби. — А почему вы все еще здесь? Его мама говорила, что она вам платила деньги, но муж никогда не поощрял этого. Я, конечно, рад, что вы здесь и присматриваете за Гю, но это же лишние проблемы для вас. — Он был действительно благодарен, но его смущал тот факт, что она делает это бескорыстно. — Я любила его мать. Мы были в хороших отношениях, и она всегда просила меня присматривать за Сонгю. Конечно, за все время пребывания у них в доме мне так и не удалось нормально поговорить с парнем. Ты же знаешь, какой он скрытный. Его мама попросила меня присмотреть за ним некоторое время, пока он не сможет жить дальше. Она знала, что слишком больна и не сможет прожить дольше, поэтому оставила определенную сумму мне. Но мне это действительно не в тяжесть. Они оба для меня стали семьей. Да и Сонгю в таком состоянии я бы и не оставила, даже если бы и меня не просили об этом. — Вспомнив о Киме, женщина сильнее расстроилась и тяжело вздохнула. — Как он? Я очень переживал. Мне хотелось прийти раньше, но его отец не обрадовался бы моему появлению. Я рад, что его сегодня нет. — Наму стало не по себе. И хоть разговоры немного отвлекли, но, когда он вспомнил о Киме, волнение снова одолело его. — Как бы сказать… Он не выходил из своей комнаты с самого приезда. Даже не был на похоронах. Он не включает свет и ничего не ест. Я приношу три раза в день еду и ставлю у двери, но поднос всегда остается не тронутым. Я пыталась открывать дверь, но он заперся там и не отвечает мне. Если честно, я даже не знаю, в каком он состоянии и как чувствует себя, и мне очень страшно за него. Но он выходит в ванну вечером, когда я внизу. Он как отшельник, не хочет, чтобы его кто-нибудь увидел. Меня успокаивает, что он еще ходит, поэтому, когда он хоть как-нибудь проявляет активность вне комнаты, я стараюсь не попадаться ему на глаза… Ухен слушал и не мог поверить в это. Все было намного хуже, чем он представлял. Он не мог больше слушать ни минуты, а быстро сорвался с места и побежал к комнате Кима. Нам чувствовал, что начинает злиться на себя. Все больше и больше злиться на себя. Ведь знал же, что нельзя оставлять его одного. Знал, что никто не позаботится о нем. Знал. И все равно оставил. Потому что боялся его отца. И потому что считал, что будет правильнее, чтобы они решили для начала проблемы семейные. Ведь Ухен по сути был никем. Служанка осталась внизу. Она верила, что Нам поможет Киму, и понимала, что лучше ей не лезть. Она оставила эту часть здания и ушла к себе. — Сонгю! Открой дверь! — Нам кричал, пытаясь открыть дверь, но все было бесполезно. Ручка не двигалась, будто Гю засунул в замок отвертку или же сам с той стороны крепко держал ее. — Черт. Нам сильно ударил ногой дверь. Он стал прислушиваться, есть ли вообще движение в комнате, но он ничего не слышал. Лишь то, как тикают часы, висящие на стене. Ухен беспокоился о состоянии Кима и беспокоился о том, чтобы тот ничего не натворил с собой. Почему он не подумал об этом неделю назад? Нам повторял это себе, чувствуя огромную вину. — Гю… Прошу тебя. Пожалуйста. Пусти меня. — Кровь приливала к голове, и Ухену начало казаться, что он скоро потеряет сознание из-за нахлынувших чувств. — Если ты меня не впустишь, я выломаю дверь и ты никуда не сможешь больше спрятаться. Через несколько секунд послышались очень медленные шаги. Что-то щелкнуло, и дверь слегка приоткрылась. Сердце Ухена пропустило несколько ударов, ему стало тяжело дышать. Нам боялся. Боялся увидеть, до чего сам довел Кима. Он не спеша вошел, погружаясь в темноту комнаты, закрыл за собой дверь. Пока глаза привыкли, прошло несколько секунд, Нам услышал, что Гю улегся на кровать. — Я включаю свет. — Когда же Ухен смог хоть немного увидеть какие-то очертания вещей, он нащупал светильник и включил свет. А позже успел пожалеть об этом тысячу раз. Это была не комната, а свинарник. Вещи разбросаны, воздух был ужасно спертым, потому что Сонгю даже окна не открывал. Как там все не заросло плесенью — Ухен не мог понять. Все было настолько плохо, что Нам боялся смотреть на Кима. Но все же пришлось обратить внимание. Гю лежал лицом к стене. Он был одет в какие-то тонкие шорты и футболку, которые висели на нем хуже самого старого мешка для картошки. Сонгю ужасно похудел и через эту тонкую ткань были видны выпирающие бедренные косточки. И без того худые руки и ноги Кима сейчас выглядели как спички. За неделю он стал похож на дистрофика. А цвет кожи, кажется, стал серым, как у мертвеца. Нам удивлялся, как тот еще передвигается. С таким образом жизни у него уже должны были атрофироваться все мышцы. Чем дольше он рассматривал Гю, тем больше ненавидел себя. Он не думал о том, что Ким докатился до такого не из-за него, а из-за обстоятельств. Ухен знал, что если бы присмотрел за ним, то ничего подобного не случилось бы. Почему он его оставил одного? Почему не пришел? Он ведь сказал, что будет с ним. Почему? Нам задавал себе эти вопросы и каждый раз все больше ненавидел себя. Он плакал. Последние минуты три он дико плакал и винил себя. Не мог и слова сказать. Не мог пошевелиться. Ухен боялся даже дотронуться до Кима. И потому что думал, будто тот сломается, и потому что не мог позволить себе, ведь считал, что сам довел его до такого состояния. Нам истерически усмехнулся, когда понял, что теперь они квиты. И хоть Ухен сделал это не нарочно, но он понимал, что винить Кима в его поступке он уже не мог и не стал бы. Нам и сам не понимал, насколько сильно привязался к Сонгю. — Ты долго будешь плакать? — Гю устало, но грубовато ответил ему, возвращая парня к реальности. — А… Гю… — Нам не знал, что делать, и просто наматывал круги вокруг комнаты. — Что? Что «Гю»? Что ты хочешь от меня? Оставь меня в покое, как оставлял всю эту неделю. Я жив, как видишь. Справляюсь и без тебя. Просто уйди. Сонгю пытался говорить спокойно. Пытался показать Наму, что все действительно в порядке и без его вмешательства. Но на самом деле Киму снова дико хотелось плакать. Он и так проплакал почти всю неделю, потому что был один, потому что Ухен ни разу не пришел. Гю уже успел потерять надежду. Ему было ужасно тяжело, он злился, хоть и понимал, что Нам не виноват и не должен вообще что-то делать после всего случившегося. Но влюбленное сердце Гю постоянно ныло и плакало. Ведь ему было так тяжело. Ведь он действительно поверил тогда в больнице, что Нам будет с ним. И сейчас, когда Нам пришел, он был счастлив, до боли счастлив. До боли потому, что чувствовал — Ухен снова может так же резко уйти и оставить его одного. От этих слов Ухену стало еще больнее. Он слышал в них упреки и винил себя еще больше. — Я не уйду. Я хочу тебе помочь. — Нам правда пытался говорить это очень спокойно, но голос предательски дрожал. Он боялся, что Ким прогонит его без возможности что-то исправить. — Помочь? — Сонгю закричал и попытался встать с кровати, чтобы посмотреть Ухену в глаза. — Где ты был все это время? Где была твоя помощь до этого? — Я… Твой отец… — Нам не мог ничего сказать, не хотел оправдываться. Он замолчал и виновато посмотрел на Кима. — Вот и правильно. Нечего оправдываться. Убирайся. Думаю, все же лучше каждому из нас пойти своей дорогой. Мы слишком разные, чтобы хоть как-то нормально дружить. — Сонгю пытался подойти к двери как можно быстрее, чтобы выпроводить Ухена и закрыть за ним дверь, но голова резко закружилась и он чуть не упал, успев опереться на стол. Нам подбежал, чтобы схватить его, но Гю убрал его руку, отходя в сторону. — Мне не нужна твоя помощь. — Не нужна? Ты совсем больной? — Наму не понял, куда делись его слезы. Видимо, этот секундный страх напомнил Ухену, зачем тот пришел. Настала его очередь кричать на Сонгю. — Ты себя в зеркало видел? Ты не ешь, не дышишь свежим воздухом, ты в кого превратился? Коньки хочешь откинуть? Где тот Сонгю, которого я знал? Ты вроде так просто никогда не сдаешься и всегда выглядишь лучше всех. — Пф. — Сонгю бросил в сторону Ухена короткий смешок. — Чего кричишь-то? Всю неделю тебя это не беспокоило. — А сейчас забеспокоило. Слушай, да, я виноват. Извини, что не пришел раньше. Но сейчас я здесь и больше точно никуда не уйду. Даже если будешь выгонять, я не уйду. Я помогу тебе справиться со всем этим. Ты не можешь так просто потухнуть. Твоя мама этого не хотела. Никто не хочет. Ты должен жить дальше и доказать ей, что ты хороший, что ты всего добьешься. Ты же не дурак, Сонгю! Ты прекрасно знаешь, что можешь довериться мне. Пожалуйста, дай мне возможность позаботиться о тебе. — И что дальше? — Гю вернулся к кровати и снова лег на нее, отворачиваясь к стене. — Что будет дальше, когда я приду в себя? Когда забота мне не понадобится? Нам знал, о чем тот спрашивал, но он не знал ответ на этот вопрос, поэтому не стал ничего отвечать. — Видишь. Ты же знаешь, что я чувствую. И чем дольше ты будешь со мной, тем мне будет больнее, ведь это ни к чему все равно не приведет. Поэтому уходи. — Сонгю сейчас не грубил, не кричал. Он сказал это тихо, и Ухен слышал непередаваемую боль в его словах. Гю сейчас выглядел таким беззащитным, как маленький ребенок, которого бросили в темном лесу выживать. Он свернулся калачиком и спрятал лицо в подушку. Наму было так больно. Он все прекрасно понимал, но не мог бросить его. И не только потому, что Сонгю нужна была поддержка, но и по той причине, что Нам просто не представлял, как ему жить без Кима. Он знал только то, что хочет заботиться о Киме. Но не знал, какого рода эта забота. Сонгю уже не надеялся ни на что. Когда Ухен погасил свет и направился к двери, Гю снова заплакал. Дверь закрылась, и парень уже не мог плакать тихо. Он плакал и ничего не слышал, что происходит вокруг. Он лишь повторял себе, что теперь действительно, все закончилось. Что расплата за все плохое, что он сделал, что ему ничего хорошего в жизни не светит, что последняя надежда ушла минуту назад, тихо закрыв за собой дверь. Сонгю хотел накинуть на себя одеяло, чтобы окончательно скрыться даже от стен своей комнаты, но почувствовал, что рядом кто-то есть. — Ухен… — Гю сначала испугался, ведь считал, что никого в комнате нет. — Это ты? — Тихо-тихо, не бойся. — Нам лег рядом с ним и обнял со спины, сильно прижимая к себе. — Почему? — Сонгю схватился за руку Ухена, которая держала его плечо, и повторил второй раз шепотом. — Почему? Гю боялся и понимал, что если что-то пойдет не так, то он будет страдать всю оставшуюся жизнь. Но в данный момент объятия Ухена, его холодные руки и теплое дыхание составляли самый лучший момент в жизни Кима и представляли из себя лучшее лекарство. И пусть даже Нам делает это из-за заботы, вины или жалости. Пусть он все еще ненавидит его, как считал старший. Но сейчас Гю был счастлив и не собирался думать о чем-то еще. Нам сам не понимал, что он делает. Ему всего лишь хотелось защитить Гю от всех страданий и проблем. Защитить и вернуть его к жизни. Сделать его жизнь более радостной. Если бы он стал сейчас разбираться в этом, то ему бы пришлось снова думать о многих вещах, но Нам не собирался портить момент. Косточки Сонгю в некоторых местах слишком давили, но сам он был очень мягким. Ухен устроился поудобнее и обнял его сильнее, как плюшевого мишку, с которым спал в детстве. Оба чувствовали в этот момент спокойствие и радость, но слезы не переставали литься из глаз. — Почему? — Нам взял руку Гю и скрестил их пальцы. — Я же сказал тебе, что больше никуда не уйду.