Жестокое сердце пирата

      Черная Жемчужина доставила Джека Воробья в ближайший порт. Там капитан снял гостиницу и приступил к работе над своим внешним видом. Правая рука под повязкой почти не болела, мази, отданные Тиа Дальмой, помогали. Она вообще очень тепло отнеслась к нему, узнав, что он решил отойти от дел. Ей перепала Нежить-обезьяна, несколько магических книг, с рецептами зелий, пару драгоценностей. Умел Джек ладить с женщинами. Расчувствовавшись, Тиа Дальма отдала ему несколько уникальных камушков: — Зажми в кулак, подумай о месте, и ты там окажешься, — ценная, однако вещь. — Так, с волосами пора прощаться, ровно, как и с бородой, — вслух сказал Джек и решительно взялся за бритву. В каюте капитана царил полумрак. Пахло ромом. Матрос поставил Уилла перед столом с меркаторскими картами. Сказал ждать, а сам удалился. Из-за двери послышался взрыв хохота, Уилла передернуло. — Ну и кто ты? — послышался ледяной голос Дэйви Джонса, за спиной щелкнула защелка, но Уилл пока ещё ничего не понимал. — Уилл Тернер, я умею… — Не важно, — перебил его Джонс. — Экипаж Голландца укомплектован полностью. Не хватает только одного человека. Того, кто подарит тепло мне и моей команде. Уилл широко распахнул глаза, ещё мальчишкой он слышал о подобных отношениях в пиратской среде. Ему стало мерзко, но он решил не сдаваться: — Если со мной, что-нибудь случиться, то вряд ли Джек выплатит вам долг, — Уилл надеялся, что не прогадал. — Джек тебя продал, отправил сюда вместо себя. Так что, лучше не сопротивляйся. — Щупальца на лице Джонса дернулись, и он стал подходить к Уиллу. Тернер отшатнулся, но вдруг почувствовал, как огромное склизкое щупальце скользнуло ему под грудь, обвивая и прижимая к стенке каюты. — Зря дергаешься, корабль подчиняется только мне. Видишь ли, мой наивный малыш, — Джонс клешней, которая была у него вместо одной руки, срезал одежду с Уилла, — мы можем сойти на берег только раз в десять лет. Да и то, только на одну ночь, а с такими лицами как у моих парней, да и у меня, бордель нам не светит ни за какие деньги. Так что тебе придется нам несколько помочь. В порыве отчаяния Уилл забился в путах ещё сильнее, но щупальца оторвали его от пола и приподняли. Теперь обнаженный Уилл болтался над полом капитанской каюты. — Дай я на тебя сначала полюбуюсь, — с этими словами Дэви Джонс силой развел ноги парня и стал откровенно рассматривать его тело. Периодически отпуская комментарии. — Не слишком-то ты женственен. Ничего, я и мои ребятки это мигом исправим. — Джонс даже не засмеялся над своей скабрезностью. Глаза Уилла полезли на лоб, когда он почувствовал, как что-то твердое пытается пролезть в его задницу. Он заизвивался, пытаясь сорваться с предмета, но ничего не получилось. Уилл застонал от боли. — А ты оказывается целка, — с удивлением отметил Джонс, — а я думал, что старине Джеку надоел любовник и он нам тебя продал. — Врешь…А! — Уилл дернул бедрами и напряг живот, пытаясь избавиться от тянущей боли. — Ты чего орешь? Всего два пальца, а ты вопишь, будто ежа рожаешь? Если бы я не обещал тебя команде, то не церемонился бы. Порвал бы как портовую шлюху, но я не хочу, чтобы мальчикам достался полутруп. — Перегрызу тебе горло и вырву сердце, — пообещал Уилл. — Не получится. Сердца у меня и так нет. Сейчас я тебя растяну, немного. - С этими словами Дэви Джонс приставил к анусу парня бутылку и начал втискивать её внутрь. Уиллу казалось, что в него заталкивают раскаленную кочергу. Он задергался, и ему даже удалось выдернуть ногу из стальной хватки рук капитана и лягнуть его. Холодные глаза Джонса полыхнули яростью. — Сам напросился. Уилл не успел понять, что случилось, как из потолка корабля выползло несколько толстых морских ламинарий. Они обвили его руки и потянулись обратно, так что парень оказался подвешенным за руки в центре капитанской каюты. Водоросли обвивали тело и тащили его в разные стороны. Тернеру казалось, что его рвут на части. Он начал дергаться, пытаясь найти удобное положение. Он его нашел, лианы не разрывали его, только когда он опускался сидя на пятки. Дождавшись, когда Уилл наконец-то выдохнул с облегчением, Джонс пристроил бутылку прямо под попкой. Узкое глиняное горлышко сразу начало давить на проход. Тернер привстал, водоросли потянули. Одна из них резанула кожу, выступила кровь. Джонс подошел к Уиллу и надавил на его плечо, усаживая обратно. Горлышко бутылки на треть вошло внутрь. — Посиди так часика два. Сам успокоишься, да и растянешься немного. — Джонс вернулся за стол и начал работать с картами. Упрямый Уилл долго сопротивлялся, но водоросли держали крепко. Низ живота уже страшно болел. Под давлением собственного веса, Тернер сам насаживался на бутылку. Прошло ещё только двадцать минут, а уже все горлышко вошло в анус парня. Кишку распирало и казалось, разрывало по миллиметру. Не было сил терпеть это издевательство, но Уилл молчал. Через сорок минут бутылка уже наполовину вошла в него, Тернер скулил, а ещё очень боялся, что бутылка втиснется полностью и её будет невозможно вытащить. Он знал, что умолять не станет, он считал это унизительным. Даже в такой ситуации он сохранял мужество. Пока ещё сохранял. Джонс увлекся картами, казалось, ему нет никакого дела, до Уилла. В каюте стояла гнетущая тишина, прерываемая лишь болезненными всхлипами Тернера. Уилл чувствовал, как бутылка входит все глубже и глубже. Оставалось всего каких-нибудь несколько сантиметров, и он сдался. — Пожалуйста, — прохрипел он дрожащим голосом, — вытащите её из меня. - Бутылка скользила глубже и глубже, медленно, но верно. Пришлось напрячь живот, и попытаться вытолкнуть её. У него немного получилось, но тело насаживалось на бутылку снова, и снова скуля, Уилл выталкивал её. Джонс это прекрасно видел, но не тронулся с места. — Я своих решений не меняю. Подождёшь ещё двадцать минут, — услышав это, Уилл задрожал. — Она же полностью окажется во мне…. Пожалуйста. — Нет, — холодно ответил Джонс. Эти двадцать минут казались Уиллу самыми страшными в его жизни. Бутылка ползла в него, а он её выталкивал, причиняя себе тем самым дополнительную боль. Тернер был уже готов рухнуть без чувств и пусть он помрет с бутылкой в раскуроченной утробе, всё равно никто не узнает, как вдруг водоросли исчезли, а он сам упал на живот, и заскулил от боли. Джонс выдернул бутылку резко, в одно движение. Крови не было. Капитан не хотел, чтобы мальчишка порвался и выкровился раньше, чем команда отдохнёт, поэтому бутылку взял винную и достаточно узкую, хотя конечно, потолще члена. Уилл широко распахнул глаза, когда в не закрывшийся проход вломился Джонс. Это было нечто. Именно что нечто. В него вошло щупальце, не член. Оно было уже бутылки, но гораздо длиннее и скользило в истерзанном теле, стараясь проникнуть как можно глубже. Джонс над Уиллом тяжело дышал, но продолжал сношать его. Тернер пытался высвободиться и уползти, но ничего не получилось. Щупальце заползло уже до желудка, так, во всяком случае, казалось Уиллу. В растянутой дырке всё горело, и Уилл завыл в голос. — Молчи, ты мешаешь мне отдыхать, — Джонс задвигался ещё сильнее, резко вколачиваясь бёдрами в распластанное под ним тело. Уилл не слышал, он плакал от боли и унижения, но это не останавливало Джонса. Насилуемый Уилл молил небеса о смерти. Он понял, что Джонс не будет его рвать, он не станет его унижать или калечить. Это было ни к чему. Ясно стало, что его будут насиловать без передыха, не останавливаясь, пока от него не останется опустошенная оболочка или он не умрет под капитаном или ещё кем-нибудь. Дикая боль начала пронзать его распяленное тело. Щупальце увеличилось, стало пульсировать и плотно закупорило собой всю кишку страдальца. Уилл начал вырываться, крича от ужаса, уже наплевав на то, что его могут порвать, но пират держал крепко. Тернеру казалось, что в него льётся расплавленный свинец, который прожжет его внутренности насквозь. Живот болел невыносимо. Дэви Джонс со стоном кончил в него. Уилл не успел опомниться, как бутылку сунули ему в зад: — В следующий раз легче будет, со смазкой-то. Униженный и сломанный Уилл рыдал, уткнувшись лицом в скрещенные руки. Он никогда в бою не трусил, не боялся смерти, он не унывал, когда Элизабет его бросила. Он хотел отомстить Джеку, который так подставил его, но он сразу сломался перед дикой жестокостью, вызванной желанием не проучить или унизить, вызнать информацию или наказать. Просто на корабле не было женщин. Его хотели использовать как портовую проститутку, да и не покалечили только с одной целью, чтобы не умер. — Почисть! — в лицо Уиллу ткнулся член, больше похожий на щупальце осьминога. Тернер тупо посмотрел на мучителя. – А, так ты и этого не умеешь. Тогда просто раззявь рот! — Не дождавшись реакции, капитан разжал силой его челюсти и засунул свой отросток в рот парня. Минут через двадцать он снова начал кончать. Рефлекторно Уилл начал вырываться, но Джонс не пускал, пока тот не проглотил всё до капли. Бутылку снова выдернули, по ногам начало что-то течь. Толчок. Вскрик. И снова по новой. Так продолжалось шесть часов. Уилл не сопротивлялся, ему было всё равно. Он надеялся, что хуже уже не будет, а когда он надоест капитану, то его просто утопят. Он желал этого. Смерть была избавлением. Излившись последний раз, Джонс вызвал боцмана. — Он ваш. Даю вам всё оставшееся время на утеху, потом его за борт. — Ой, ли, — боцман смотрел на фигурку, скрючившуюся на полу, — Может, ночью на Тортуге выбросим? — Ладно. Забирай его, порадуй экипаж. — Пойдём, милая, — боцман вздернул на ноги не сопротивляющегося Уилла, — тебе надо помыться и переодеться, а то ребят стошнит от такого жалкого вида. Боцман увел Уилла на кубрик, где уже была горячая вода, мыло и то платье, которое нашел боцман. Большинство матросов на судне предпочитали женщин, поэтому если бы увидели перед собой мужчину, у них просто не встал бы. Боцман, опасаясь, что экипаж, не получавший физической близости почти десять лет, поднимет бунт, решил, что платье прикроет член, придаст женственности, и большинство из команды, получат хоть какое удовольствие.