***
Наигрался „Хвост Феи“ с огнем — Миру таки довели, и она за один лишь час успокоила всех не самыми гуманными методами, зато настала относительная тишина. Нацу сидел недовольный за столом, скрестив руки на груди, потому что не нашел того, кто дал ему ложную информацию. Вот так и осталась справедливость не восстановленной, а зло безнаказанным, и Драгнила это удручало — вот будет тот мужик ходить и всех обманывать, а все потому что кто-то просто не успел, ибо слишком долго отходил от поездки на поезде. Привычный смех в гильдии прервал едва слышимый детский плач, и Нацу начал оглядываться в поисках этого звука. Плач детей он на дух не переносил, потому что для Драгнила это было что-то неправильное — ребенок должен радостно хихикать, смеяться, весело кричать о какой-то незначимой ерунде и вести себя вообще как самый счастливый человек, даже если это не так, но не реветь в три ручья. Даже он не позволял себе реветь рядом с Игнилом, потому что у него действительно было счастливое детство, несмотря на жутко болящие ободранный колени, которые только и могли стать поводом для плача, да и то не всегда. Саламандр, стараясь ориентироваться не только на слух, но и выискивая глазами ребенка, шел по направлению к доске с заданиями. И Драгнил определил все с идеальной точностью — у доски, еле сдерживая поток слез, рвущийся наружу, стоял огорченный Ромео. — Мой папа еще не вернулся? — робко спросил мальчик у мастера, который отрицательно покачал головой, вгоняя ребенка в еще большую тоску. — Ты напрасно так волнуешься. Сыну мага нужно верить в отца и ждать его дома, — совершенно спокойно ответил Макаров, но кому было ведомо, что сейчас творилось на душе у старика? Трудно быть гордым, отказываясь от варианта с поиском Макао, потому что маг должен сам разбираться со своими проблемами, сам доводить свое задание до конца, даже если многим кажется, что он в беде, и без чужого вмешательства не обойтись. Но так надо. В противном же случае будет задета честь Макао. — Он сказал, что вернется скоро, через пару дней, но его нет уже неделю! — Ромео прикусил губу, чтобы во второй раз не разрыдаться прямо на месте. «Задание Макао… Он же должен был отправиться на гору Хакобе, так ведь?» — мысленно рассуждал Нацу, у которого уже созрел план, противоречащий видению ситуации мастером, но он просто не мог сидеть на месте сложа руки, когда где-то там, далеко, Макао, возможно, был в огромной опасности. Да и на плачущего Ромео было совершенно невозможно смотреть. Как в таком случае говорят? Сердце кровью обливается? Нет, тут сердце рвется на части. Ромео стоял на месте недолго, понимая, что вряд ли мастер изменит свое решение, и побрел к выходу. Ему оставалось только ждать, вот только чего — счастливого конца или известия о смерти? У Нацу задрожали руки — он просто не сможет пройти мимо, позволить еще одному человеку потерять своего отца, как он когда-то расстался с Игнилом, пусть и немного иначе, но в итоге Драгнил остался совершенно один. И сможет ли он себя простить потом, если уйдет сейчас, а дело примет скверный оборот? — Не реви, — послышался голос Грея, и Нацу обернулся. Вот еще чьего присутствия здесь не хватало! — Я пойду искать Макао. — Чего? — завыл Нацу, сжав кулаки. — Это я пойду искать Макао! Грей только усмехнулся. Он не уступит. Точнее, спорить тут совершенно не нужно — дело серьезное, а не какое-нибудь рядовое задание, за которое и подраться можно, да и упустить его не жаль. Саламандр много дров наломает — он только и умеет, что разносить да ломать. Куда ему до поиска человека? — Я иду на эту гору, ясно? — яростно прошипел Нацу, на автомате, будто бы вымещая злость, ударяя в доску с заданиями, на которой тотчас же образовалась вмятина. Фуллбастер негодовал из-за того, что он просто хочет помочь, а эта выскочка, как всегда, везде поспевает и сует свой нос туда, куда не надо. В каждой бочке затычка… Да и с какого перепугу он вообще решил, что пойдет спасать Макао именно он? Зачем встревать? — Прости, Драгнил, но… — Грей, конечно, хотел сказать все. И про то, что он первый решил взяться за это дело, по крайней мере, сказал раньше, и про неуместное рвение Нацу, но Ромео все еще стоял совсем рядом, с надеждой взирая на двух парней, и Фуллбастер просто не мог сказать вслух одну важную вещь… Это же Нацу Драгнил, Саламандр, безмозглая головешка! Он натворит бед больше, чем есть на данный момент. — Вы никогда не думали, что можно работать вместе? — до сего момента Лисанна просто оставалась молчаливым свидетелем этой сцены, но когда эти двое снова готовы были сцепиться, она просто не могла наблюдать в сторонке. — Вам что важнее: найти Макао или решить, кто лучше? Это только в книжках словом можно образумить, в реальности же все выходит немного иначе. Нацу смирился только внешне, внутренне пытаясь убедить себя, что нужно вести себя разумно, и спасение Макао стоит превыше обид, соперничества и чувств к обмороженному придурку. Да и Грей всеми своими силами старался принять тот факт, что Драгнил может не только сломать половину города или выжечь целый лес по случайности, но и вполне себе работать как нормальный человек. Был еще и Хэппи, который принял сторону своего лучшего друга, не видя в новом дополнении в виде Грея ничего хорошего. В конце концов, браться за любое дело и искать приключений на свои пятые точки — это их с Нацу дело, почти что призвание. —Вы хотите найти Макао, верно? Вы же за него волнуетесь? — Грей и Нацу почти что синхронно кивнули. — Так почему вы не можете пойти вместе? — Ты права, — с досадой вздохнул Фуллбастер, но все же он смог смириться, что этот буйный Драгнил тоже примет участие в поиске, а вот последнего всего колотило. Ребенок, который ждет своего отца. Что это напоминает Нацу? Правильно, свое прошлое, и поэтому он просто не мог смириться ни с решением мастера, ни с тем, что в его дело лезут совершенно посторонние люди, пусть и с благами намерениями, но сути это не меняло. Лисанна сочувствующе смотрела на друга, а из-за ее плеча виднелась расстроенная мордочка Хэппи. И Нацу поборол себя: он больше не хотел видеть грусть этих двоих ни при каких обстоятельствах. И если придется быть рядом с этим тмороженным, то пусть так и будет. Пора перестать утрировать — е такой уж Грей и плохой да еще он и помощь свою предлагает. Ради важных для тебя людей стоит потерпеть. — Мастер, неужели вы их так отпустите? — донеслось из дальнего угла, но Макаров лишь махнул рукой. — Пусть идут. Никто не вправе решать за другого, что ему делать.***
В горы вела одна единственная дорога — ни о каких поездах речь и не шла, поэтому Нацу был несказанно рад такому стечению обстоятельств, что сразу побежал по тропе наверх, но его вовремя окликнул Грей: — Куда ты ломанулся?! Знаешь, сколько туда мы будем идти пешком? — недовольно заворчал Фуллбастер. Одетый Фуллбастер. На самом деле он предупредил: по слухам, там, на этой горе Хакобе, должно быть немного холодней, чем здесь, на равнине, поэтому даже сам Грей — огромный любитель пощеголять без футболки — надел теплый свитер. Лисанна сразу поняла, что если любитель раздеваться внезапно начинает натягивать одежду, то холодно на вершине действительно будет, никто не преувеличивает, поэтому она тоже без раздумий откопала дома куртку. А вот Нацу вообще было все равно, сколько градусов будет на этой горе — он пошел на миссию прямо в той одежде, в которой ходит обычно. — Мы что, на транспорте каком-то поедем? — обреченным голосом пролепетал Нацу, намереваясь все-таки удрать пешком — вдруг не догонят, пойдут за ним и ни на каком адском изобретении с колесами им не придется подниматься на гору? Но было уже поздно: Лисанна успела остановить проезжающую мимо повозку, и Драгнил ничего не оставалось больше, как последовать за всеми и сесть в эту „пыточную комнату“. Лошади тронулись, и Нацу согнулся в три погибели, чтобы хоть на пару минут заглушить это противное чувство в желудке, предшествующее рвотными позывам. Снова одно и то же, из раза в раз, и никакие лекарства, никакие заклинания так и не помогли. Можете смело забыть про свои ноющие колени в дождь или частые головные боли: у Нацу все было намного хуже. Да еще и чаще: ни одна поездка на том, что двигалось или имело колеса, не обходила без укачивания и треклятой тошноты. Сначала Драгнил старался терпеть, выслушивая с улыбкой подбадривающие слова Лисанны и Хэпии, и даже сам Грей — по мнению Саламандра, вообще гость незваный — иногда, совершенно не привыкнув к таким выходкам чужого организма, интересовался у несчастного „больного“, стоит ли останавливаться на минутку, может, тому лучше станет, но так могло стать только в случае, если бы с повозки все пассажиры сошли совсем. Но добираться пешком в эту чертову гору было бы слишком долгим занятием, да и мало ли кто или что кроется в этих местностях? Осторожничать, идя туда, куда и сам не знаешь до конца, конечно, не очень-то и приходилось: рисковая затея не располагала к долгим раздумьям, составлению планов. Все сводилось к одному — найти, а потом уже подключать голову, разбираться на месте, если быть точнее. Чем дальше в лес, тем больше дров, и лучше бы они шли в лес. Даже в укрытой повозке чувствовалось, как снаружи становилась чуточку холоднее. Нацу стало хуже, хотя, он убеждал: если стошнило прошлые два раза, то на этот раз все точно обойдется. Он замечал эту закономерность не раз, поэтому сегодня Саламандр был спокоен намного больше: хотя бы не начнет рвать прямо здесь. Сил на перенесение тошноты сидя не хватило, поэтому вскоре Нацу лег, согнув ноги и положив голову на колени Лисанны, которая, в общем-то, была и не против. Хэппи, как настоящий кот, сначала печально промурлыкал что-то себе под нос, а потом устроился на боку своего друга, будто бы это действительно могло ему помочь. Воцарилась тишина.***
Когда повозка остановилась и послышался крик, что дальше никуда никто не поедет, Нацу, немного окоченевший за все время поездки — ну как не замерзнуть, лежа в одной позе? — тут же выскочил наружу, споткнулся об свою ногу и грохнулся не землю, но лицом он почувствовал отнюдь не твердую землю или траву, а что-то холодное, похожее на ледяную воду, только более плотную. Снег. Нацу видел его редко, да и вовсе не обращал внимания на такое погодное явление. Снега было много. Справа, слева, под ногами, над головой — он, словно грузной плотной шапкой покрывает вершину горы Хакобе, шарфом укутывает ее подножие. — Снег! Ребята, смотрите, снег! — верещал Нацу, полностью, прямо с головой, зарывшись в ближайший сугроб. — Снег! — Ну да, снег, — в голосе Грея энтузиазма было меньше. Он шел, помогая Лисанне подниматься вверх. Фуллбастер по снегу двигался легко — научен ведь опытом — а вот остальным приходилось вырываться ноги из сугробов после того, как они завязали в нем по колено. И Лисанне, как самой хрупкой, приходилось тяжелее всего. Впрочем, она не жаловалась, с благодарностью принимая помощь мага. — Ты бы лучше тропинку искал, Головешка. В идеале на этот моменте у Драгнила в голове должен был щелкнуть такой волшебный выключатель: Нацу образумился, прозрел, так сказать, и нашел бы хоть какую-то дорожку, пусть даже кривую, почти заметенную снегом, узенькую, чтобы наконец-то нормально пойти дальше, к вершине, как нормальные люди. Но нет, ни сегодня, ни сейчас, ни в этой жизни. Идиот, порою, становится не диагнозом общественности, а призванием. Прям как врач, только идиот — порядком ниже, проще, легче. Поэтому Саламандр, откусив половину снежка и убедившись в том, что снег на вкус похож на простую воду, бросил „недоеденное“ в Грея. — Ты сам тропинки видишь, Cосулька? — начал возмущаться Нацу, закидывая Фуллбастера снегом. — Нечего вешать на меня непосильные просьбы… — Кретин… — злобно прошипел Грей, отряхиваясь от попавшего на него снега. — Откуда здесь снег летом? — внезапно осенило Нацу, и он протянул руку — тут же на его пальцы упала одна снежинка, мигом растаяв. — Мне холодно… Грей, до этого решивший, что он будет идти вперед, несмотря на то, что будет происходить дальше, помогая Лисанне, которая, кстати, стала пробираться более уверенней, привыкая к нелегкому пути, внезапно развернулся, чуть не упав при этом. Его глаза сверкали злобой. — Ты только сейчас это понял? — Фуллбастер, собрав силы, чтобы не двинуть кому-то в челюсть, судорожно выдохнул. — Какой же ты тугодум, Драгнил… Лучше смотри под ноги: минут через пятнадцать вплотную подойдем к пещере. Около нее легче легкого оступиться и сорваться вниз. «Первый же и грохнешься!» — подумал Нацу, полностью недовольный положением дел. Командир сыскался… Нет, ну если работать в команде, то без нотаций, конечно, если их тебе не читает Эрза, с которой вот действительно спорить не стоит — пусть уж включает режим зануды. Гораздо лучше наслушаться поучений, чем огрести по полной программе ее тяжелой рукой. — А что за задание было у Макао? — наконец-то спросила Лисанна, протягивая оставшемуся позади Драгнилу руку. Он неловко схватился за ее плечо, продвигаясь дальше. —Я позабыл об этом рассказать? Он должен был обуздать свирепого монстра балкана… — спокойно, будто бы он каждый день идет на возможную схватку с этим опасным чудищем, поведал Нацу, а вот Штраус этим была совсем не обрадована. Что за балканы? Как они выглядят? И что прикажете с ним делать? Вызваться помочь — это, конечно, дело благородное, если посмотреть со стороны обычного человека, отметая честь мага и прочее куда-то далеко в сторону, но вышла огромная накладка — ты либо бежишь, забывая все на свете, либо думаешь, теряя время. Выбирая что-то одно, ты автоматически теряешь многое. Ну, предпочитая особо и не строить себе планов, недоделанная команда теперь была обречена на опасную встречу с каким-то совершенно мутными для понимания неудавшихся путешественников в горы. Что ж, только время покажет, что будет дальше… Ветер завывал среди скал, вороша сугробы снега и поднимая пургу. Неба почти не было видно, лишь один раз, подняв глаза, Лисанна увидела беспросветное серое небо, наводившее тоску на всех идущих. Нацу совсем стих — порой хотелось просто-напросто убедиться, а он ли это вообще? Подменили? Заколдовали? Грей вообще будто бы исчез, превратился в невидимого для любого человека призрака — он синхронно, словно машина, переставлял ноги, совершенно не испытывая проблем со снегом под ногами. Пару раз на него снисходило озарение, и мрачный Фуллбастер поворачивался к согильдийцам, протягивая свою руку, аккуратно помогая продвигаться вперед Лисанне и волоча за собой обиженного на весь мир Драгнила, охваченного смертельно скукой, который будто бы специально, чтобы внести в эту молчаливую сцену красок, незаметно тянул Грея на себя, не понимая, чем обоим им такая шалость грозит. Столько подниматься наверх, а потом кубарем покатиться вниз… Ну уж нет! Всех лучше вел себя Хэппи, осматривая местность с высоты полета, иногда усаживаясь то на голову Нацу, то на плечо Лисанны, чтобы перевести дыхание. — Ты там еще обморожение не словил, Нацу-у-у?! — протянул Фуллбастер, пытаясь докричаться сквозь вой ветра. — Да нормально, — почесал затылок Драгнил, придя в относительное оживление. — Могу все согреть огнем, кстати… — Будешь греть огнем врагов, — усмехнулся Грей, руками опираясь на огромный выступающий серый камень, оказавшийся прямо на проходе к пещере. — Пошли надирать задницы этим монстрам! — Наконец-то! — потер ладошки Нацу. Странные люди, ей-богу, сначала взглядом друг друга пытаются испепелить и думают, как избавиться от такого „напарника“, а потом, словно ничего и не было, бегут без разбору начищать морды местных обитателей… Балкан — а это же он был, да? — выскочил из-за угла незаметно, несмотря на свои размеры, ведь такая махина точно бы наделала много шуму. Грей оказался первой жертвой — когтистая лапа, словно тряпичную куклу, отодвинула не ожидавшего такого поворота событий мага прямо к самому обрыву, лишь жалкие сантиметры отделяли его от того, чтобы полететь головой вниз. И балкан оказался куда подготовленней: один несильный удар в живот, которым даже положить человека нельзя, и Грей полетел вниз, не успевая ничего сделать. Он беспомощно взмахнул руками в воздухе, будто бы цеплять за что-то невидимое, и молча полетел вниз, видимо, боясь просто напугать остальных своим криком или не желая провоцировать этого монстра — животное все же, один громкий звук может наделать такой беды… — Грей! Грей! — звал Нацу, понимая, что криками он ничего не сделает. Разозленный наглым вторжением монстр топтался на месте, готовясь скинуть и второго нарушителя, зашедшего на его владения, но Драгнил, наученный горьким опытом, что зевать тут не стоит, вовремя отскочил в сторону, заслоняя собой Лисанну. Баклан, несмотря на первую свою выходку, как-то неуклюже развернулся в сторону парочки, скаля зубы, и на секунду всем показалось, будто он гадко так усмехается. — Получай! — Хэппи спикировал прямо на голову монстру, вцепляясь когтями в грубую шерсть. Конечно, Балкан почувствовал легкий дискомфорт в районе своей макушки, ибо от Хэппи толку мало, каково бы ни было его желание помочь, поэтому от „надоедливой букашки“ монстр решил избавиться побыстрее, неловкими и тяжелыми движениями пытаясь соскрести когтями прицепившегося иксида. Нацу понимал, что на этом пятачке скалы не развернуться, поэтому лучше сыграть на этой неуклюжести балкана, заставив чудище само свалиться вниз. Одним прыжком Драгнил оказался почти у края — его ноги заскользили по наледи, и казалось, что он отправится вслед и за Фуллбастером, но каким-то чудом ему удалось удержать равновесие. — Эй, животное, я здесь! — ничего лучше Саламандр не смог придумать, как показать, словно маленький ребенок, язык. Балкан, которого все еще тревожил кот на его голове, оглянулся по сторонам, а потом прямо спиной направился к обрыву. Нацу оказался зажат между пропастью и движущимся прямо на него монстром, который, естественно, под лапы свои не смотрел, и вскоре сам поскользнулся, столкнув и себя, и Драгнила вниз, но балкан все же успех вцепиться за каменный выступ своими мощными когтями. Вот и все. Даже Хэппи, растратив до этого все свои силы к полету, упал. Лисанна осталась одна. И ей надо что-то делать. Срочно. Монстр, издав победный вой, повернулся к последней, которая еще стояла на ногах и не была повержена. Он неумолимо приближался к беспомощной в этой ситуации девушке, которая, покрепче сжав кулаки, уже было готовилась что-то предпринять, но снова все пошло не так, как хотелось. Балкан грубо схватил Лисанну за талию, пройдясь длинными туповатыми когтями по боку, и подняв ее прямо перед своим лицом. Стоило ему только ее отпустить, как Штраус последовала бы вниз за своими друзьями. Балкан долго всматривался в нее тем взглядом, которым смотрит хищник на свою жертву, загнанную в угол. Конец ли это?