"Я - твоя ошибка"

      Марат стоял снаружи, возле самой витрины. Если бы не прохожие, возможно, он бы даже прижался к ней носом, как мальчишка у магазина игрушек.       Там, за тонким непреодолимым стеклом, кипела жизнь. Длинный стол был весь усыпан мукой и вокруг него ловко сновал шеф-повар, круглый и весёлый коротыш, руководя действиями начинающих кондитеров. Он явно рассказывал что-то смешное, потому что участники — три девушки, мужчина средних лет и пожилой джентльмен — то и дело улыбались, а девушки весело хихикали. Белоснежные поварские колпаки на их макушках покачивались в такт, словно присоединяясь к общему оживлению.       Марат достал сигарету, задумчиво повертел её в пальцах и закурил. Он не отрываясь смотрел на Виолетту, которая явно чувствовала себя среди сверкающей кухонной утвари как рыба в воде. К ней толстячок-повар подходил чаще других, с некоторым недовольством отметил полицейский, и она сначала смущённо, а потом открыто и искренне улыбалась ему в ответ. У Марата складывалось впечатление, что все вокруг — рыжий гей-стилист, его приятель-недоумок, дочка Олега, теперь вот ещё этот толстый, — знают какую-то тайну, от него, Марата, скрытую за семью печатями. Они могут заставить девчонку смеяться. Больше того — помогать им, переживать за них... любить.       Он приподнял одну бровь и коротко усмехнулся. А можно ли вообще заставить любить? Кажется, это именно то, чего он от неё хочет.       Виолетта за стеклом деловито отмеряла муку и сахар, машинально заправив за ухо выбившуюся прядку волос. На щеке девушки остался белый мучной след. Марат поймал себя на том, что молча любуется поворотом её головы, забавно сморщенным от усердия носиком, ловкими движениями рук. От наконец-то просочившегося в душу осознания того, что вот этого он бы от неё и хотел — такой же улыбки, такого же заинтересованного взгляда, такого же детского восторга в широко распахнутых глазах, — стало горько. То, что он мог заставить её сделать практически всё, что угодно, сейчас отчётливо виделось жалким эрзацем того тепла, которого он жаждал, но не мог получить.       Марат с удивлением посмотрел на дотлевшую почти до самых пальцев сигарету, выбросил её в уличный утилизатор и отвернулся от витрины. Взгляд зацепился за яркое пятно плаката у входа в кофейню, обещавшего каждому шанс выиграть суперприз.       Он потянулся было за новой сигаретой, но передумал и обратился к пробегавшей мимо официантке, обслуживавшей летнюю террасу:       — Девушка, простите. Где я могу увидеть директора кафе?       Полицейский вновь появился в зале, когда пять конкурсантов представили на всеобщее обозрение результаты своих трудов. Едва Виолетта встретилась с ним взглядом, как радостная улыбка в тот же миг исчезла с её лица. Марат болезненно поморщился и вернулся за столик. Проглотив залпом остывший кофе, он облокотился одной рукой на столешницу и подпёр щёку кулаком, ожидая возвращения своей спутницы.       — У вас несомненный талант, ма шери, — поцокав языком, похвалил работу Виолетты искрящийся позитивом толстячок шеф-повар.       Она невольно зарделась от похвалы, хотя и отлично понимала, что это, скорее всего, стандартный комплимент, которым руководитель мастер-класса щедро одаривал всех своих учеников, но ей так редко приходилось слышать слова одобрения в свой адрес.       Под аплодисменты зрителей начинающие кондитеры разошлись по местам, унося с собой тарелочки с собственноручно изготовленными сладкими шедеврами.       — Напоминаем, что среди всех участников мастер-классов этой недели жюри выберет победителя. Счастливого обладателя главного приза мы известим индивидуально. Желаем приятно провести время в нашем кафе, — после объявления, озвученного мягким женским голосом, из вмонтированных по периметру зала динамиков полилась негромкая музыка.       При приближении Виолетты, бережно сжимающей обеими руками тарелку, Марат поднялся и вновь отодвинул для неё стул.       — Кажется, я догадываюсь, о ком ты думала в процессе готовки, — усмехнулся он, разглядывая пирожное: классический капкейк вместо кремовой розочки или облачка взбитых сливок был увенчан зелёной марципановой змеёй, свернувшейся в кольца на угольно-чёрной глазури. Змея таращила блестящие глаза и нагло высовывала алый раздвоенный язык. — А что, пожалуй, довольно мило. Ну и когда ты собираешься угощать своего мужчину, как было обещано той симпатичной барышней?       Такое определение совершенно неожиданно понравилось и ему самому, однако Виолетта вновь не оценила прямого намёка на более серьёзные отношения.       — А у меня нет своего. Если бы был — угостила бы.       — Сочувствую, — Марат мужественно стерпел эту виртуальную пощечину и даже улыбнулся. — Что ж, за неимением других кандидатов, придётся тебе угощать меня, — он беззастенчиво придвинул к себе тарелку с зелёным «гадом» и, ковырнув пирожное ложкой, первым делом обезглавил змея. — Хм… вкусно. У тебя вообще с гадами отлично получается.       Виолетта поёжилась под его многозначительным взглядом и вскочила, с отвращением отпихнув от себя руку, осторожно погладившую под столом её колено.       — Мне нужно… я сейчас… — пролепетала она и, выбежав прочь из зала, поспешила скрыться в туалете.       К счастью, в дамской комнате никого не было. Девушка сглотнула подступивший к горлу комок и вытерла покатившиеся из глаз злые слезинки. Глупо. Бежать от него глупо. Кого она обманывает? Это всего лишь кратковременная отсрочка, которая всё равно не спасёт её от неизбежного. Виолетта постояла еще немного, силясь переключиться и подумать о чём-то приятном — хотя бы о лучистой улыбке толстячка-повара и его забавном: «О-ля-ля, мадемуазель!» Она вздохнула и мельком взглянула на себя в зеркало. Убедившись, что слёзы не оставили следов, беглянка постаралась окончательно взять себя в руки и покинула своё убежище.       Виолетта увидела его сразу. Он стоял в конце узкого коридора, ведущего к санузлу и служебным помещениям. Девушка невольно замерла, с трудом подавив желание броситься обратно и закрыться в кабинке, однако всё же заставила себя двинуться вперед, отчаянно надеясь на счастливый случай. Ведь с лифтом сегодня повезло, а вдруг и сейчас тут появится кто-то из посетителей и ей удастся прошмыгнуть мимо? На этот раз удача ей не улыбнулась. Марат шагнул на середину коридорчика и широко развёл руки в стороны, словно предлагая прыгнуть к нему в объятия.       Девушка замерла на месте… ещё шаг… и вот она уже крепко притиснута к стене обеими лопатками. Мужские руки с силой сжали её запястья где-то над головой. Его лицо оказалось совсем близко, и Виолетта поморщилась, почувствовав знакомый удушливый запах табака. Вырываться бесполезно — это она уже давно поняла. Единственное, что оставалось — быстро повернуть голову, чтобы избежать поцелуя.       «Так тебе и надо», — отрешенно подумала она, когда горячие губы уткнулись ей в шею.       — Чёрт, — прошептал он с досадой, жадно вдыхая её запах.       Колючая щетина неприятно царапала кожу, но она почти не обращала на это внимания: куда хуже было сквозь тонкую ткань платья ощущать агрессивное давление его резко затвердевшего паха. Вмонтированные в потолок лампочки светили тускловатым жёлтым светом. Одна, две, три… Пусть делает, что хочет. Ей всё равно, она научилась терпеть.       — Пожалуйста, Ви…       Виолетта резко распахнула глаза. Такого она точно не ожидала от него услышать. Марат тут же отстранился и, не сразу выровняв дыхание, словно сам в шоке от собственной случайно вырвавшейся фразы, совершенно другим голосом произнёс:       — Так. Поехали домой.