Возрождение

      Алан слышал свое прерывистое, хриплое дыхание. Мерное тиканье аппарата рядом раздражало, сновали медсестры с табличками в руках. Стены, выкрашенные в бледный бирюзовый цвет, увядающие цветы на прикроватном столике — он чувствовал приближение страшного, неминуемого конца, болезнь прогрессировала с каждым днем, Алан заедал боль кучей таблеток, но легче не становилось ни на секунду. Он пытался сдерживать скупые слезы, слишком сильный, чтобы показывать слабость перед неизбежностью. Шестьдесят девять лет. Казалось, больше, чем прожили многие, жизнь неслась, кипела, увлекала в водоворот театрального искусства и кино. Почитатели его таланта не знали о страшной болезни, лишь Алан горько сожалел об упущенных возможностях, не сказанных словах и не сыгранных ролях. Его ролях… Крохотная блестящая слезинка оросила пожелтевшую от лекарств и химиотерапии кожу на щеке. Если бы жизненная сила имела свойство пополняться, он бы изменил все, уехал с семьей в путешествие, поставил новый спектакль, воплощал новые образы, но врачи клиники лишь сочувственно улыбаются в лицо приговоренного умереть… Вдали мерно тикает аппарат, веки Алана смыкаются. В легких становится слишком мало воздуха, судорожно захрипев, хватается за край столика, ваза с цветами падает на пол, но он уже не видит, как осколки рассыпаются по углам. Тело Алана обмякло. *** Жуткий холод на долю секунды сковал тело. Алан Рикман чувствовал, как его уносит в кипящий белый водоворот, все окружающее, словно рассыпалось на мельчайшие светящиеся частицы, в мыслях звучал чужой голос: „Тот, кто однажды коснулся магии, не покидает бренный мир обычным способом. Тебе уготовлена иная участь, сэр А́лан Си́дни Па́трик Ри́кман“ Все прекратилось внезапно, нахлынуло ощущение тепла. Алан открыл глаза от слепящего света и гудка свистка. Оглядываясь по сторонам, отскочил, щурясь от света фонаря приближающегося алого паровоза… Ноги путались в мантии, он с ужасом отметил на своем теле одеяние, поразительно похожее на мантию профессора Северуса из саги о мальчике, который выжил. Поднял глаза. Сердце бешено застучало, вывеска гласила: „Платформа девять и три четверти“. „Это непременно сон, врачи увеличили дозы лекарств, появились галлюцинации“ — мистер Рикман судорожно щипал себя за руку. Прядь сальных черных волос упала на лоб. Алан поднял ладонь и взъерошил собственную ГУСТУЮ шевелюру на голове. Если не подводила память, волосы начали выпадать с началом курса химиотерапии. У него были короткие седые волосы, но никак не густые черные пряди и жирная кожа головы. „Воистину мозг человека в момент угасания творит странные вещи“, — Алан сделал неуверенный шаг, опасаясь, что не только галлюцинирует, но и ходит во сне, так недолго и в оконную раму прыгнуть, учитывая тот факт, что его палата находится на третьем этаже госпиталя… Он шагнул на гладкий серый асфальт, мимо сновали подростки в мантиях, с галстуками разных цветов, а так же шмыгали разноцветные, разнопородные и разновозрастные кошки, громко мяукая в поиске своих хозяев. Раздавалось недовольное уханье сов со всех сторон и гогот учеников. Дежавю. Все это уже происходило, только с большой разницей — на этот раз поблизости не было членов съемочной площадки и режиссера. -О, п-п-профессор Снейп, — заикающийся мужчина тихо подошёл к нему, скромно улыбаясь, — П-приветствую, ученики уже рас-саживаются по вагонам, п-пора занимать места. -Иен Харт? — Алан вспомнил актера, играющего профессора Квиррелла, тюрбан на голове действительно издавал смердящий зловонный запах. Глаза стоящего напротив округлились. -П-профессор Квиррелл, сэр. П-преподаватель защиты от темных искусств. Алану стало плохо. От количества мантий, гудков поезда и профессора с глуповатым видом. „У Иена не в порядке с головой, точно“. -Все по местам, поезд отбывает. -Как провели каникулы, профессор Снейп? — в один голос спросили два рыжих подростка, Оливер и Джеймс Фелпсы, если память Алана ему снова не изменяла. -Отлично, — выпалил он, отмечая свой собственный холодный тон. Сколько Алан не старался, интонация не поменялась. -Вы кого-то ждете, Северус? — раздраженный голос позади, легкий толчок по руке, женщина строго вида, в изумрудной мантии, смотрела на него поверх дужки круглых очков — Поезд отходит, пора занять места. „Мэгги Смит“ — мелькнуло в голове, вслух лишь вылетело: „Профессор Макгонагалл?“ Лицо женщины слегка вытянулось, она отвернулась, оставив вопрос без ответа. Алан лихорадочно соображал, что происходит — постановка, розыгрыш, реалити-шоу или побочный эффект от принимаемых таблеток? Мистер Рикман пытался напрячь собственный разум: вспомнить, что произошло накануне, до того, как он открыл глаза и оказался на платформе. Пустота, провал в памяти. Это все, что осталось в обрывках памяти. Настойчивая мысль не давала покоя. Подгоняемый учениками, полностью погруженный в размышления, он не заметил, как автоматически зашел в нужный вагон. Поезд тронулся, оставляя позади вывеску и прощающихся родителей учеников. На съемках почти все было лишь постановкой, компьютерная графика, спецэффекты делали свое дело — красивую сказку о мальчике-волшебнике. Алан прекрасно помнил, что поезд не ездил, но перед его глазами мелькали зеленые луга, сменяющиеся большим ромашковым полем. -Тележка со сладостями, — громкий бас эхом разносился по коридору, вокруг пухлой дамы с милой ямочкой на подбородке, столпилась очередь. Алан встал, пошарив в карманах. Несколько золотых монет-галлеонов звякнули в брюках. -Мне, пожалуйста, шоколадную лягушку, — коротко попросил мистер Рикман, подавая один золотой продавщице. Тишина повисла в проеме, слышались шепотки и смешки: „Снейп покупает лягушку“, „Не может быть“, „Дай я сам гляну“. Алан пропустил слова окружающих мимо ушей, взял сдачу и увесистую коробочку. Сейчас он все проверит. Коробка легко открылась, отскочив на пружинке. Алан упал духом, подкосились ноги — лягушка, квакнув, покинула свое уютное местечко, оставив ему лишь карточку, с изображением Птолемея. Та самая мысль, которую он отгонял, с силой ворвалась в сознание, заставляя кожу покрыться мурашками. „Я умер“ — карточка выпала из рук, Алан закрыл лицо руками, в полной растерянности. „Умер и попал в мир Гарри Поттера? Ты сам-то себя слышишь, умалишённый старик?“ — ядовитые монологи всплывали в голове. -Ну что ж… — коротко прошептал мистер Рикман, — Добро пожаловать в мир чародейства и волшебства, или в свою самую яркую галлюцинацию… *** -Первокурсники, сюда! Первокурсники! — громкий ревущий голос заставил поежиться. Алан был уверен в том, что это кричит лесник Хагрид. „Робби Колтрейн“ — мысленно поправил себя он, направляясь в сторону голосящего Рубеуса. Больше всего его беспокоила лишь одна мысль — если он действительно профессор Снейп в глазах окружающих, то, как он будет преподавать свой предмет и самое ужасное, готовить зелья для больничного крыла, совершенно в этом не разбираясь. Сохранять образ труда не составит, он долгие годы с успехом примерял на себя образ профессора Снейпа, но не блистал идеальными знаниями в колдовстве, в его мире никакого волшебства не существовало, только кропотливая работа дизайнеров и спецэффекты. Алан снова погрузился в раздумья, ступая на узкую дорожку, вслед за маленькими учениками. Они стояли на берегу большого черного озера. На другой стороне возвышался гигантский замок с башенками и бойницами, небосклон был усыпан звездами… Алан на миг замер от восхищения. Ни один спецэффект самой лучшей компьютерной графики не мог сравниться с этим пейзажем. Он наполнил легкие влажным соленоватым воздухом, на озеро опускался туман, он жив, он дышит, может ясно видеть. Алана вновь напугала собственная внезапная мысль о том, что он излечился от рака, но лишился рассудка и все это „видит“ в своем маленьком воображаемом мирке из тесной комнаты лечебнице для душевнобольных… Он тряхнул головой, пытаясь выкинуть из головы лишнее… -Все расселись? — спросил Хагрид, Алан с ужасом отметил, что берег опустел, ученики находились в маленьких лодках. -Э-э-э… — замешкался Хагрид, — Профессор Снейп, вас Дамблдор попросил помочь в транспортировке первокурсников? -Да, — Алан ляпнул первое, что пришло в голову. В конце концов, будь что будет, иного способа попасть в замок, он не видел, разве, что плыть собственными силами, вспомнив об обитателях черного озера, мужчина застыл от ужаса, нервно приглаживая выбившиеся пряди волос. -Так вы со мной садитесь, у меня лодка отдельная, — Хагрид подвинулся, освобождая место. -Вперед! — скомандовал лесничий и флотилия лодочек двинулась вперед, — Пригнитесь, как только подплывем к утесу! Миновав заросли плюща и темный тоннель, Алан расправил мантию, ноги стояли на каменном причале. -Вам, профессор, в Большой Зал пора, — Хагрид снова замешкался, Алан осознавал всю глупость ситуации, затем воодушевился, очередная догадка вновь посетила его унылое сознание: здесь все распределено. Он ведь знал весь сюжет книги, судя по всему, находился у самых истоков. Сейчас начнут распределять волшебников, он встретится с совсем юными Эммой, Рупертом и Дэниелом, по совместительству Гермионой, Роном и Гарри Поттером! -С возвращением, профессор, — старый Филч, с прищуренным взглядом, казалось, караулил его в темноте. Алан шел, спотыкаясь, Хагрид направил его в противоположную сторону, уведя учеников в другом направлении. „Люмос“ — вспомнил вслух заклинание Рикман, извлекая из мантии волшебную палочку — купленную у мистера Оливандера, о сердцевине и древесине своего магического инструмента Алан не знал ничего, впрочем, ему это было и не нужно, заклинание сработало, освещая путь. -Отведите меня в большой зал, мистер Филч, — приказал Рикман, вновь с любовью разглядывая стены замка: пусть это будет самое запоминающееся воспоминание в его жизни. Филч не скрывал удивления в глазах. Алан коротко выругался, почему ему достались лишь сальные волосы, крючковатый на ощупь нос и темные одежды, но совершенно не досталось памяти Снейпа. Ни одного рецепта зелья, лишь те знания, которые он когда-то получил на съемках "Поттерианы"… Пол был вымощен булыжником, Алан быстро шагал. Вместе с Филчем и его кошкой миссис Норис (к которой Алан, ни смотря на свою любовь к животным, чувствовал явное отторжение, учитывая, что она шипела на него, странно поглядывая своими желтыми глазами-фонарями), они вошли через маленькую деревянную дверь. Большой зал с зачарованным потолком, освещали сотни факелов, столы были заставлены золотыми чашами и кубками, переливающимися при свете от тысячи свечей, витающих над звездным небом и исчезающими арками. Алан улыбнулся, любуясь, как первокурсник красотой данного зрелища. Занял пустующее место, начался процесс распределения по факультетам, говорящая шляпа пела свою песню, первокурсники нервно ерзали, глядя на табурет, на который им предстояло сесть и ждать вердикта. -Это так волнительно, — не выдержал Алан, поделившись своей мыслью с самым маленьким профессором — Флитвиком, за что получил в ответ массу негодования, вспомнил о том, что профессор Снейп никогда не улыбается, уж тем более, не сентиментальничает. Флитвик счел его порыв лишь язвительностью, присущей личности Северуса, а зря. Мистеру Рикману действительно все казалось шокирующим и волнительным. В толпе раздались сотни шепотков: „Гарри Поттер“, „Тот самый?“, Алан приподнял голову — маленький Дэниел Рэдклиф неуверенными шагами приблизился к шляпе, сел на табуретку, в ожидании, когда его головы коснется мудрая шляпа. Алан вспомнил, что всегда относился к юным актерам на равных. Сейчас юнец явно не был настоящим Дэниелом, нет. Это был Гарри Поттер, мальчик-который-выжил, малыш-легенда… Алан пытался бороться с мыслями, ведь он не чувствовал к мальчику ничего, кроме небольшой симпатии, ровно так же, не ощущал никакого намека на любовь по отношению к Лили Поттер, его матери. По сюжету книги, Снейп обожал мать Поттера, но мистер Рикман не чувствовал ни единого порыва в душе. Он опасался главного: появление тут, может изменить весь ход истории, если он не очнется и не вернется в свое тело ближайшие часы. Этому волшебному миру, нужен профессор Снейп… Нужен герой, играющий важную роль. Алан смотрел на Гарри, который казалось, не замечал его присутствия, налегая на бараньи отбивные. Он услышал урчание собственного желудка, вспомнив, что не принимал пищу весь день, лягушка совершила побег, но если бы и осталась, он бы к ней не притронулся, Алан не любил темный шоколад. Профессор Квирелл появился незаметно. -Не п-правда ли п-прекрасные яства? , — улыбнулся он, Алан подавил мрачное желание сорвать с него тюрбан и засадить Волан-де-Морту вилку в глаз. -Да, — коротко кивнул он, глядя на Гарри Поттера, который, к слову, ударил себя по лбу, потирая шрам. Рикман отвернулся, чувствуя на себе взгляд Гарри. Он твердо знал, что Перси сейчас рассказывает юному волшебнику о том, как Снейп страстно жаждет получить место преподавателя защиты от темных искусств… Если бы они только знали, что Алан совершено не претендовал на эту должность, более того, не хотел спускаться в холодный подвал и класс для зельеварения, в котором смыслил не больше, чем Поттер. А впереди расспросы о безоаровом камне… Алан с горечью в сердце подумал о том, что ему придется долго играть роль мрачного Снейпа. Каждая попытка обратиться с собственными светлыми мыслями к любому из преподавателей, венчалась провалом. Позже Алану пришлось изрядно поломать голову над тем, как попасть к слизеринцам. Он, в конце концов их декан… На помощь пришел Малфой, который замешкался, стоя у прохода с паролем. -Добрый вечер, профессор Снейп, — нарочито растягивая слова, сказал он, — Отец просил передать вам свое почтение. -Передай своему отцу (Алан пытался вспомнить имя Малфоя старшего), что я принимаю дань вежливости. Драко с непонимающим видом посмотрел на своего декана, словно смакуя сказанные слова в голове. Затем он улыбнулся и направился в сторону спален для мальчиков. Войдя в свой кабинет, уставленный котлами, Алан устало опустился в кресло, заглядываясь в зеркало: он профессор Снейп, внешность идентична совершенно. Снова и снова щипал себя до синяков, пора приходить в сознание. Его пугала возможность остаться в Хогвартсе навсегда. До тех пор, пока через семь лет по его душу не придет Сами-Знаете-Кто, ошибочно думая, что Северус — владелец бузинной палочки… Алан прекрасно понимал, что если прольет свет на тайну Квиррелла, Гарри Поттер не обретет свое истинное предназначение, не столкнется с врагом. Все пойдет комом. Совершенно все. Умудренный жизненным опытом Алан знал — что предначертано, должно идти по плану. Уж если ему довелось покинуть тот мир и возродиться в образе Снейпа, он примет все меры, чтобы в конце учебного года Гарри столкнулся с Волан-де-Мортом лицом к лицу. Каким бы абсурдом это не казалось: философский камень должен быть уничтожен. Алан с легкостью выдохнул воздух — ему нравилось свободно дышать, не чувствуя сковывающей боли. Во истину все было, как по волшебству… *** Алан съежился от пронизывающего холода, открыл глаза в смутном состоянии. Серые безжизненные стены подвала. Со вздохом, мужчина вновь закрыл лицо руками. Он по-прежнему в теле Северуса, которое стоило бы привести в порядок. Алан вспомнил о чудо-ванне, с множеством кранов и разноцветной пеной. Если надавить авторитетом Снейпа на старост, те, обязательно выдадут пароль… -Доброе утро, сэр, — Филч зашел без стука, коряво поклонившись, — Профессор Дамблдор велел передать вам расписание занятий по курсам. Алан чувствовал, что бледнеет. Интересно, по какой программе обучать все семь курсов? Учитывая, что у многих из них сдача экзаменов в конце учебного года, зельеваренье было обязательным предметом… -Дайте сюда, — выхватив из рук старого брюзги бумагу, он жестом указал на дверь, поражаясь собственной грубости. «Я, конечно, преподавал курсы актерского мастерства, но за почти семьдесят лет прожитой жизни брал котел лишь на съемках „Гарри Поттера“, да и то, не применял по назначению. Соберись, Алан, соберись. Вживайся в роль и выполняй миссию», мужчина настраивался на худшие будни в своей жизни, ручаясь перечитать всю литературу по зельям и заклинаниям. В подземелье пахло сыростью, холод пробирал до костей, у Алана зуб на зуб не попадал, но он согревался волшебной палочкой, поплотнее укутываясь в мантию и мечтая о погружении в горячую ванну. Алан нашел выход в учебниках. На занятиях каждого курса велел пересказывать краткое описание ингредиента или зелья, важную информацию писал на грифельной доске, размышляя о том, где может лежать книга „Принца-Полукровки“, которая послужила бы хорошим путеводителем в его начинаниях, учитывая, что учебник переделывал сам Снейп, настоящий Северус. Возможность хоть немного окунуться в его мысли воодушевляла. Алан на секунду заскучал по интернету. Вездесущий гугл, наверняка исправил бы ситуацию, выдав ему шестую книгу о Гарри Поттере, заодно информацию о всех потайных местах Хогвартса. Резервы памяти ограничены, мистер Рикман не мог хранить в голове всего, касательно истории Джоан Роулинг… К концу занятий, он готов был рухнуть на каменный пол и уснуть; суставы ныли, мужчина ссылался на холод и сырость, при таких условиях заболеть обычное дело. *** Профессор Снейп, взметнув мантией, крался по лестнице, ведущей на пятый этаж, затем незаметно проскользнул к четвертой двери слева от статуи Бориса Бестолкового. „Морозное утро“, — прошептал Северус, дверь отворилась, взору открылась комната из мрамора, посреди которой расположился бассейн с множеством кранов, усыпанных драгоценными камнями. Комната освещалась свечами в позолоченных канделябрах, окна скрывали белые шторы, русалка, изображенная на витраже, лениво размахивала хвостом. Наполнив бассейн до краев, Алан нырнул в него с трамплина, смывая с себя всю грязь и заботы ушедшего дня. Он расслабился, образ неприступного Снейпа стерла вода, оставляя мистера Рикмана наедине с самим собой. Он страдал, не имея возможность высказаться. В Хогвартсе его не понимало ни одно живое существо. В жизни Алан не мог без общения, он жутко скучал по своей семье и друзьям, которые наверняка скорбят над телом в больнице. Тоска, невыносимая боль словно ножом скребла по сердцу… У Алана не оставалось сомнений. Он покинул мир живых людей. Мир маглов… ***