Шрамы.

-Я вообще против того, чтобы она участвовала в этом! — Последовал удар кулаком по столу, сопровождаемый диким рыком. Этот голос, знакомый мне до боли в буквальном смысле, доносился из-за полуприкрытой двери, ведущей в кухню. Я замерла на месте, стараясь не выдать лишним вздохом своего тайного присутствия, ведь с маскировкой у меня всегда дело обстояло плохо. Не в моих привычках подслушивать разговоры за своими, но злость на Люпина после последней нашей беседы еще не сошла, а пятое чувство, подсказывающее, что речь идет именно обо мне, соблазняло дослушать диалог до конца. -Послушай, сынок, — с иронией и усмешкой прокаркал в ответ второй голос, который я, без сомнения, узнаю спустя сотни лет, — ты ей не папка и не мамка, и она тебе не несовершеннолетний подросток, за которым нужен глаз да глаз, так что можешь снять с себя ответственность за судьбу малышки, взявшуюся в тебе слишком поздно и не понятно откуда. Девочка выросла, и если ты ей и так уже нервы потрепал, но всё-таки дорожишь ей немного, хотя бы совсем чуть-чуть, то не ставь ей палки в колёса. Я не особенно хочу вдаваться в подробности ваших с ней отношений, и так есть дела поважнее, но, если ты не заметил, то для слепых открою секрет, несмотря на то, что у меня и так один глаз: все эти вылазки и операции, работа в Аврорате — только это всё её и поддерживает, закаляет. А что бы она тогда сейчас делала? Слёзы на кулак мотала из-за неразделённой любви? Разве не видно, что у неё на голове? Кого, как не метаморфа, проще всего раскусить? Смекаешь о чём я? Она уже и так на мышь стала похожа, взгляни на неё! Не смотри на меня так, Люпин! И не смей мне указывать. Ты сам всё знаешь, а от того, что ты не всесилен, пытаешься через меня повлиять на Нимфадору. В конце концов, хочешь что-то изменить — милости прошу: примени к ней Конфундус или Империус, какие ко мне претензии? Пока она сама не даст мне отказ, она участвует в операции. А сейчас, уволь, но спешу удалиться отсюда, ведь, кажется, тебе предстоит не самый душещипательный разговор. А зная её, разговора может так вообще и не состояться. Само собой, Римус не успевает спросить, о чём толкует Грозный Глаз, зато ответ на его вопрос возникает, прямо-таки, по волшебству. Не успев очнуться от бури эмоций клокотавших и переполнявших меня, я предстаю перед лицом Люпина, потому что Аластор распахивает заклятием дверь, заставляя меня мгновенно отпрыгнуть от неё. -Не называй меня Нимфадорой, Грюм! — Цежу я сквозь зубы, обращая рассерженный взгляд на наставника, который, в свою очередь, расплывается в улыбке и что-то неясно бормочет себе под нос, а затем, не спеша, хромая и постукивая деревянной палкой по полу при каждом шаге, направляется к двери, в которую я только что вошла. -Какого черта?! — Взрывается Люпин, наблюдая за тем, как стремительно я пересекаю кухню, подлетая к нему и вписывая звонкую пощечину с невозмутимым лицом, хотя глаза мои переполняет ненависть, смешанная с обидой. Слышу, как Аластор громко и довольно издает смешок, удаляясь уже со скоростью ветра, не видя больше причин здесь задерживаться. -Ты сказал, что тебе плевать! — В миг я разбудила весь спящий дом, погруженный до этого в таинственную тишину и сон, наполнив его своим громким голосом, в котором прорывались нотки истерики, смешанные с яростью. — Ты сам так сказал! Это были твои слова, Люпин! А сейчас ты пытаешься меня что? Оградить? Защитить? А? Я жду ответа! — Я буквально выплёвывала эти слова ему в лицо, бросая вызов. Меня трясло от злости, что не смогло укрыться от его взгляда. -То есть ты из-за меня подписалась на это? Да? Чтобы доказать, какая ты у нас смелая? Да, Нимфадора? — Он парировал, словно бы направляя лезвие ножа, которое я метнула в его сторону, обратно на меня. Наши лица были расположены почти друг перед другом, что объясняется единственным препятствием — разницей в росте. -Не называй меня Нимфадорой! И я не нуждаюсь в твоей защите! — Прошипела я в ответ. Пользуясь секундной растерянностью Люпина, огибаю его и направляюсь в коридор, но не успеваю сделать и двух шагов, как чувствую на своем запястье сильную и грубую хватку, которая заставляет меня дёрнуться назад и остановиться. -Отпустил, — шиплю я и резко достаю палочку свободной рукой, направляя на него. — Отпустил, сказала! -Давай, пальни в меня чем-нибудь, давай! Что тебя останавливает? — Примесь волчьей злости, при которой он готов разодрать в клочья всех и каждого, с любовью, пепел которой он пытается похоронить под сотней костров, чем-то отдалённо напоминает об алкоголе. Я медлю, не зная что делать, но не опуская палочку, смотрящую прямо перед собой — ему в грудь. Я медлю, не прерывая зрительного контакта, а затем резко приближаюсь и целую его. Это поцелуй, на который он, само собой, отвечает, в очередной раз оголяя чувства, которые, как он врал мне, были ложными. Но проходит мгновение, лишь одно мгновение, заставляющее осознать его то, что он совершил. То, что он совершает сейчас: он отвечает на поцелуй, давая без слов понять, как сильно он нуждается во мне. Секунда — Люпин резко отстраняется, вторая — выпускает мою руку из цепкой хватки, третья — отворачивается, пряча лицо в ладонях. -Уходи, — неразборчиво шепчет он, — прошу тебя, —, но я не двигаюсь с места, и когда кладу руку ему на грудь, ощущая кончиками пальцев свежие не затянувшиеся шрамы, он переходит на крик. — Уходи, Нимфадора! Он поворачивается ко мне и видит, прежде чем я удаляюсь, как мои волосы цвета серой монотонности белеют, лицо бледнеет, а из глаз стекают дорожки слёз. И последнее, что я успеваю прочитать на его лице — страх. В коридоре меня ожидает Грюм, пристально следя за секундной стрелкой часов, поднеся наручные часы к самому носу, и как только я появляюсь в поле его зрения, он, само собой, осуждающе бросает на меня взгляд, а затем выходит из дома, который неизменно находится на площади Гриммо. -Планируют в ночь. На министерство, — докладываю я, вдыхая порывы свежего ветра, пропуская их через себя, пытаясь выбросить из головы слова Люпина и совладать со своим сбитым и дрожащим голосом. — Это точно, Аластор: Фадж — одна из главных целей, думаю, что и Скримджер, — бросаю я в ответ на его сомневающийся взгляд. -Ты под дождь попала, — бурчит он, сначала сбивая меня с толку, а затем давая понять, что по щекам у меня предательски бегут слёзы. — Возьми себя в руки, Дора, — потупляя взгляд, бросает он. — Или я ошибся по поводу несовершеннолетнего подростка? -Не сработает, Аластор, школьные уловки уже устарели, к сожалению. Большие девочки тоже могут плакать. Но отставим этот бессмысленный разговор. Пора за дело, верно, профессор? -За свои годы, я не долго успел побыть профессором, как и ты большой девочкой. Ну раз так, то не будем терять ни минуты, — прокаркал он в ответ, и мы трансгрессировали. *** -Наконец-то, Косой Глаз! — Восторженно развел в стороны руки Блэк, бросая сигарету за спину, надеясь оставить этот жест незаметным для меня, затаптывая её в землю.. -Оставь эти шуточки при себе, Бродяга! — Прокаркал недовольным тоном Аластор. — Где Кингсли? Где Артур? Где остальные? Нужно обсудить план действий еще раз. Появились новые сведения, которые принесла твоя племянница. Пойду оповещу Молли о своём прибытии, сейчас столько суеты начнётся! — Что-то ещё недовольно и ворчливо пробормотав, Аластор сплюнул и направился в дом. -Сколько лет прошло, а ты всё ворчишь! — Выкрикнул вдогонку Сириус. — Дора? — Мне не удалось избежать проницательного и всепонимающего взгляда родного дяди, друга и просто того, кто стал мне опорой в жизни еще в самом раннем возрасте. -Привет, — подхожу ближе, обнимая Блэка, выдыхая одно простое слово, повторяя его вновь, словно хватаясь за спасительную соломинку. — Случилось невероятное! У магглов, оказывается, есть краска для волос, которая не смывается! Представляешь? Он так же нежно обнимает меня, спустя мгновение отстраняясь и вглядываясь в моё лицо. -Как я понял, теперь моя очередь становиться послушным и верить всякой несметной чепухе, которую, в свою очередь, ты будешь мне вешать на уши? Да? -Всё, как и всегда, верно, только поменьше кури, — воссоздаю на своём лице некое подобие улыбки, которому он всё равно не поверит, и направляюсь за Грозным Глазом. -Ты уверена, что не хочешь поговорить? — Уже тише бросает мне вдогонку тот, кого я называла в детстве дядей. -А ты уверен, что ты хочешь это слышать? — Бросаю я через плечо, не останавливаясь, проводя четкую черту и ставя жирную точку в нашем разговоре. -В Норе, как и всегда, шумно, душно и уютно! — Бросаю я на ходу Артуру, который кидает на меня обеспокоенный взгляд, перекидываясь парой слов никому, кроме них с женой, не слышных, а затем возвращается к разговору с Аластором. — Но всё именно так, как я и люблю. Привет, Молли. -Дора! — Наигранно вскидывает руки вверх она, — сменила цвет? -Да, решила, новый имидж будет лучше старого, а вы что скажете? Мне идёт? -Чертовски, — раздается щелчок аппарации, а затем тихий и приглушённый ответ, напоминающий скрытый рык. — А может быть просто потеряла способности метаморфа? -Это уже слишком! — Разворачиваюсь лицом к вновь прибывшему, отворачиваясь от зеркала, в котором я, поправляя сбившуюся челку, пыталась играть свою роль. — Остановись, Люпин! — Голос срывается, а я снова оказываюсь в оборонительном положении: в одной руке снова расположилась палочка, другая рука сжимается в кулак до хруста костей, всаживая ногти в ладонь, вскрывая еле затянувшиеся старые шрамы, выпуская наружу кровь. -Как раз вовремя, Лунатик, — заходит в дом Сириус, подходя к своему старому другу, похлопывая его по спине, уже начиная сомневаться, во время ли, в самом деле. Он пропустил перепалку, которую все присутствующие тут же постарались забыть и сделать вид, что никто ничего не видел, само собой, кроме нас с Люпином, ведь мы продолжали гневно бросать друг на друга взгляды. Поэтому Бродяга понимал, что выяснять, что же конкретно он пропустил, точно не стоит, что побудило его инициативно переменить тему. — Подождите-ка… А где Бруствер? Он же только что был здесь, Богом клянусь, я его видел минуту назад! -Ах, минуту назад, Сириус, ты встречал свою племянницу на улице, поэтому пропустил внезапную отлучку Кингсли, — возвестила Молли, что-то готовя и продолжая суетиться по кухне. — Срочные дела, срочные дела, — напела она и удалилась наверх, оповестить детей, что обед готов. -А вот и мы! — Одновременно возвестили меня о своем прибытии близнецы, появившись у меня за спиной. — Ничего не пропустили? — Спросили они, заметив, как мы продолжаем смотреть с Люпином друг на друга. -Узнайте у своего друга-оборотня, — бросила я и вышла из дома на улицу. -Нет, Фордж… — с легкой досадой начал Фред. -Мы однозначно что-то пропустили! — Закончил за него Джордж. -О да, — послышался голос Артура, — вы пропустили отменную порку, которую ваша мать устроила всем остальным. -Так что не сомневайтесь, вам она выдаст двойную порцию. Всё, как вы любите, — закончил за него Грозный Глаз. -Я слышала щелчок аппарации? — Раздался крик Молли, хотя её было слышно везде и без повышения голоса. — Они вернулись? Где они? Фред! Джордж! — На лестнице послышались громкие и торопливые шаги. Близнецы нервно переглянулись, а затем рванули на кухню. -Мама! — Закричал Джордж. — Смотри, я держу в руках твой замечательный пирог, ты же ведь не хочешь, чтобы я его случайно выронил, споткнувшись, когда буду убегать от твоей тяжелой руки? -Ну уж ладно! Фред! Я займусь Фредом! — Пытаясь достать его из-за другого края стола, Молли махала полотенцем в разные стороны. -С чего ты взяла, что я Фред? — Завизжал один из близнецов. -Прости, братец, но, кажется, это первый раз, когда мне выгодно признаться, что я — не Фред! — Хихикнул Джордж, обегая стол, не выпуская из рук пирога. В прихожей снова послышался щелчок аппарации. На этот раз вернулся Кингсли. -Ну и славненько, — прокаркал Грозный Глаз, — давайте, заканчивайте ваши игрища, нашли время и место! -И нечего тут ворчать, Аластор! — Бросила Молли, выходя с кухни. — Я с вами потом разберусь, — обратилась она через плечо к близнецам, которые с блаженными улыбками на лице спокойно выдохнули, переведя дыхание. -Тонкс! Тебе что, особое приглашение нужно? — Слышится еще более недовольный голос Грюма, и мне приходится вернуться и снова окунуться в самую гущу событий этого дома: криков, споров, топота и гогота, а ещё мне приходится снова находиться в одном помещении с Люпином. И всё это в то время, когда мне просто необходимо, как никогда, остаться наедине с собой и своими мыслями. Но на самом деле… Мне это не необходимо, мне этого просто хочется. Но останься я сейчас наедине с собой… Кто знает, что произойдет? Может быть, я снова займусь своим любимым делом, нанося новые раны, шрамы и порезы, оставляя рубцы и зазубрины на своем теле? А может, в очередной раз забьюсь в угол и буду кричать до потери голоса и сознания? Мне нельзя сейчас оставаться одной, но меня так тошнит от этой суеты, которая творится вокруг… Но на самом деле, во всей это обстановке есть один плюс: я не могу уйти в себя, дела не позволяют. — Тонкс! -Хватит кричать на меня! — Таким же раздраженным голосом отвечаю я и возвращаюсь в дом. -Давайте, садитесь поскорее, нам нужно всё еще раз обсудить перед началом ночной операции, — возвестил Грюм, падая на стул. Все постепенно начали рассаживаться и замолкать. -Тонкс! — Как можно громче закричал Грюм. — Снова особое предложение?! -Аластор, попридержи фестралов со своим раздражением! — Бросаю в ответ. — Благодарю за поистине заботливое предложение, но я предпочту постоять! — Облокачиваюсь спиной на косяк входной двери. — Ты сам тянешь время! Последние прибывшие члены Ордена и те, кто в него не входили, а проще говоря, подростки, оправдывающие свое присутствие здесь тем, что входят в Отряд Дамблдора, расселись или просто нашли себе какое-то место рядом со столом, за которым люди и так еле помещались, и заняли его. Я краем глаза наблюдала за погодой, которая менялась со стремительной скоростью: небо мутнело, солнце скрывалось в облаках, появлялся ветер, налетающий то тут, то там неприятными и резкими порывами. -В ночь на Министерство будет совершено нападение, но в какое время точно — неизвестно, — начал Грюм. -Нам придётся патрулировать территорию вокруг, скрываясь под дезиллюминационными заклинаниями и своей собственной маскировкой, — ответил Кингсли. -У Гарри есть мантия-невидимка, — подмигнул ему Сириус. -Но несовершеннолетние не будут участвовать в операции, — повысил голос Грозный Глаз, подытоживая гневные восклицания Молли. За столом раздались разочарованные вздохи, сопровождаемые выкриками. -Это нечестно! — Стукнул по столу кулаком Рон. -Парень, будешь свои права мне доказывать через год, когда тебе исполнится 17! — Прокаркал недовольно Аластор. -Мы можем взять на себя патрулирование территории у заднего входа в Министерство, — отозвались близнецы, на что Грюм одобрительно кивнул. -А вы куда собрались? — Разгневанно бросила Молли, поворачиваясь к сыновьям, сверкая глазами. -Увы, мадам, но мы уже совершеннолетние, — бросил один из близнецов. -Вы не знаете сколько нам лет? — Задал вопрос второй, наигранно раскрывая глаза в удивлении. -И еще называетесь нашей матерью? — Подхватил первый. Оба разразились беззвучным хохотом, но, переглянувшись, сразу натянули на себя серьезные маски, заметив багряное лицо матери. -Что-то меняется, — тихим и почти безжизненным голосом говорю я, но ни Аластор, ни Артур, ни Сириус, ни прочие присутствующие здесь не обращают на мои слова никакого внимания. Они просто не слышат меня, продолжая спорить друг с другом. - Эй! — Громче произношу я, выдавая своё волнение, стараясь обратить хоть чей-то взгляд на себя, желая, чтобы меня услышали. -Что там? — Глухо отзывается Люпин, вглядываясь в открытый проем двери. -Я не знаю, — так же тихо отвечаю я, но паника, которая нарастает во мне с переменой погоды, усиливается, заставляя меня повернуться к нему лицом и посмотреть в глаза. — Что-то происходит, что-то происходит, Римус! Он резко вскакивает из-за стола и подходит к двери, вставая рядом со мной, вглядываясь в горизонт. Сейчас не важно то, что произошло между нами, потому что нам угрожает опасность. В одно мгновение наши взгляды встречаются, и мы тянемся к палочкам. Замечая этот жест, Аластор, перекрикивая остальных, заставляет их замолчать, поднимаясь со стула и присоединяясь к нам. -Они уже близко, — нарушает тишину, воцарившуюся в этом балагане всего лишь за несколько секунд, Гарри. На горизонте показываются черные пятна, и теперь сомнений не остается ни у кого: Пожиратели Смерти. На землю начинают сыпаться снопы искр и заклинаний, и Римус бежит вперед, метясь сразу в нескольких Пожирателей Оглушающим. -Нет! — Вырывается откуда-то из глубины души крик, и вот я уже бегу за ним, прижимаясь своей спиной к его, встречаясь лицом к лицу с теми, кто грязно стреляет в спину. Где-то на задворках моего сознания, я замечаю суматоху, которая начинает свое действие прямо вокруг нас: из дома выбегает народ, выкрикивая заклинания, пытаясь защитить себя, дом и близких. Кто-то рикошетом попадает в окно, которое тут же разлетается вдребезги. Пожиратели не спускаются на землю, и, как я понимаю, не собираются. Дело даже не в том, что в воздухе выгодная позиция: тебя сложнее поймать. Объяснение на этот вопрос кроется в краткосрочности их визита. Уже спустя мгновение, Пожиратели скрываются, оставляя здесь лишь пыль, страх и множество вопросов, на которые нет ответа. -Они ушли, — выдыхает Люпин, резко разворачиваясь ко мне и грубо хватая за плечи. — Ты в порядке? — На меня уставились серьезные голубые глаза, проверяя, не задета ли я, не поранена ли. -Всё в порядке, Римус. Я вообще-то мракоборец, мне не привыкать, — сбито выдыхаю я, потупляя взгляд и стараясь не смотреть на него. — П-поставь меня на землю, пожалуйста. Рвение, вызванное страхом, проверить, не поранена ли я, не позволило ему заметить, что он приподнял меня над землей на значительное расстояние, заставляя мои ноги болтаться в воздухе. -П-прости, — замялся Люпин, опуская меня, расцепляя руки, так плотно сжавшие мои плечи. — Теперь синяки будут.. -Ничего страшного, — перебиваю его с невозмутимым, а скорее даже безэмоциональным лицом. — Пусть хотя бы они будут, всё равно не впервой. Я отворачиваюсь от Римуса, пытаясь обежать взглядом каждого, удостоверяясь, что они тоже в порядке, ведь иначе быть и не может. -У тебя ладони в крови! — Вскрикивает Римус, — хватая меня за запястье, поднимая его. -Оставь, — отвечаю я, сбивая его с толку. — Это не они сделали, Римус. Всё в порядке, правда. -Откуда тогда? — Приглушеннее спрашивает он, хмурясь и пытаясь прочитать мои мысли, вглядываясь мне в глаза, которые я так усердно отвожу. -Ты знаешь, откуда, Римус. К чему задавать такие вопросы? — Бросаю я, слегка хмурюсь и отхожу от него к толпе, которая собралась в кучу и еще долго всматривалась в небо. -И все же, мне не ясна причина, — нарушил тишину Аластор. -Причина открыта нам так, что яснее быть и не может, — отзывается Люпин, на что Грозный Глаз недовольно бурчит. -Так назови же её нам, будь добр! -Они видели Орден в сборе, — отвечаю я, перебивая Люпина, не давая сказать ему и слова. — Они просто проверили, убедились в своих догадках: мы знаем о нападении. И это затрудняет им планы. Зато теперь они знают, что кто-то среди них выдает нам информацию. Темный Лорд будет в бешенстве. Мои слова произвели неизгладимое впечатление на многих: на лицах появился страх, ненависть и даже растерянность. -Молли, займись домом и детьми, — нежно обращается к ней Артур. — Тонкс и Кингсли, нам нужно срочно в Министерство. Аластор, — повернулся мистер Уизли к Грозному Глазу, — ты знаешь, что делать. Думаю, Сириус и Римус тебе помогут. Грюм недовольно кивнул, а я, на мгновение задержав взгляд на Люпине, вглядываясь в эти глубокие голубые глаза, трансгрессировала вслед за Бруствером.