Шрамы.

Тишину коридора, которую не нарушало ничто и никто уже столько времени, этой ночью потревожили, заставив проснуться от утомительного сна. Да, этот коридор, казалось бы, был этому даже рад. Стоило мне только захотеть, как огоньки света уже разлетелись по всей квартире, и он, само собой, приветственно впустил меня в свои объятия: тепло и по родному. Я не решалась войти: давно, очень давно я пообещала сюда не возвращаться, но право на квартиру оставила за собой. Сомнение и неуверенность следуют за мной повсюду, хотя я отчаянно стараюсь выглядеть независимой и самоуверенной. Но для кого? Для Римуса? Или может быть еще для кого-то? Нет, для себя. Хочется, хотя бы иногда, заглядывая в зеркало, увидеть девушку без сомнений и страхов — девушку, уверенную в завтрашнем дне. В ту ночь я впервые не была преисполнена адреналина, который бы даже не допустил в мой мозг мысли о возможности вернуться сюда. Но, как я уже сказала, в тот вечер я впервые не была преисполнена адреналина. Да и дело даже не в этом треклятом адреналине. Мне нужно продолжить рассказ с того момента, на котором я остановилась. Я, Кингсли и мистер Уизли трансгрессировали в министерство. -Что мы будем делать, Артур? — Спросил встревоженный Бруствер, и не без причины встревоженный. — Что дальше? Артур, повернувшись к нам, как только мы влились в толпу и стали почти незаметными, поджал в ухмылке губы и поднял брови. -Черт его знает, — послышался насмешливый голос, которого мы никак не ожидали услышать. — Попробуем ввести всех в заблуждение, ничего другого не остается. Я и Тонкс постараемся выдать нескольким лицам ложную информацию, которую эти лица сами разнесут по всему министерству. -Вы ничем не рискуете? — Ухмыльнувшись открывшейся перспективе, спросил Кингсли. -Ха! Ничем, само собой, хотя… Слушай, Бруствер, кто его знает, а? По крайней мере, времени у нас нет. Нужно принимать во внимание сложившуюся ситуацию и действовать. Твоя задача — обеспечить безопасность Толстоватому, черт его дери. Но сам понимаешь, чтобы он ничего не заподозрил до поры до времени, — Артур продолжал ухмыляться на пару с Бруствером, говоря все это. Мое лицо было непоколебимо, кроме как уголков губ, которые слегка подергивались, пытаясь сложиться в некое подобие улыбки. -Грюм, само собой, не в курсе того, что плана у нас нет? — Спросил Кингсли. -Неа, — ответил Артур, в глазах которого прыгало неподвластное естественное волнение, а на лице играло озорное притворство. -Ну и чертяга, — выпустил Бруствер. — Ладно, давайте за работу. Тонкс, ты в порядке? — Обратил свое внимание на меня Кингсли. -Да, в полном, — спокойно ответила я. — Только вот мне нужно будет умыться где-нибудь в потаенном месте. Желательно, — на последнем слове я показала им свои кровоточащие ладони. -Что стряслось? — Настороженно спросил Артур, Бруствер же решил от комментариев и вопросов воздержаться, он не любит вмешиваться в чужие судьбы. -Ерунда, считай, осколком стекла задело. Пойдем, Артур, я знаю тут одно место. Встретимся через час на этом же самом месте? — Перевела я направление разговора обратно к Кингсли. -Нет, через час в Норе. Я и Артур кивнули Брустверу и скрылись из глаз. -Здесь неподалеку есть один сломанный туалет, которым никто не пользуется, так что никаких проблем, — обращаю я эти слова мистеру Уизли и заворачиваю в один из сотни однотипных проходов министерства. Прежде чем снова заговорить, заходя в этот самый туалет, мы сначала убеждаемся, что здесь и вправду никого нет. Я подхожу к крану, открываю его и начинаю смывать с рук кровь, местами застывшую, буквально соскабливая ее с себя. Но теперь поверх шума льющейся воды я слышу еще и голос Артура, который обращает свой вопрос непосредственно ко мне. -Это ведь не от стекол, да? Ты была далеко от дома, довольно далеко. Я не хочу лезть не в свое дело, лишь хочу спросить, нужна ли тебе помощь. Не подумай, что я считаю тебя слабой, не пойми не правильно меня. Я всего лишь… -Артур, — перебиваю я его, резко закрывая кран, — все в порядке. Правда, в порядке. Никаких проблем, ладно? Спасибо за помощь и лишние заботы с волнениями. Но это ни к чему. Пойдем, нам еще нужно запугать министерство, если ты не забыл, — улыбаюсь я, на секунду задерживаю ладонь на его плече и выхожу из туалета. Описание дальнейших событий в подробностях не нуждаются. Через час мы встретились с Бруствером и остальными в Норе. Вернее, с остальными, кто остался в доме дожидаться нашего возвращения. А остались там близнецы, Молли и дети, которых упорно бесит тот факт, что я называю их детьми. -Сегодня вечером нужно напиться, — сообщаю я Джорджу, сидящему на лестнице и попивающему чай, присаживаясь рядом. -Думал, ты забыла о старых друзьях, — недовольно отвечает он. -Не бубни, — уже более погасшим тоном отвечаю я. — Ты ведь не просто так тут сидишь? И что там творится наверху? -Я так понимаю, что все настолько плохо, что ты сразу бежишь от еще не начавшегося разговора и переводишь тему. Он на секунду замолкает, заставляя меня ждать. -Одной бутылкой не обойтись, я так понимаю? -Спасибо, — еле слышно выдыхаю я и поднимаюсь, покидая Джорджа, выходя из дома на улицу. Надеясь, что хотя бы здесь меня оставят в покое лишние непрошенные глаза и уши, спустя пару секунд я слышу рядом с собой щелчок аппарации. -И что бы еще раз, Сириус, это уж слишком, — выдает задыхающийся голос, от которого разит смехом и тщетными попытками перевести дух. Я на секунду останавливаюсь, как вкопанная, не то с испугу от такой резкой встречи, не то от удивления из-за такого безудержного счастья, которое испытывают эти двое. Но спустя еще секунду это самое счастье тут же угасает, как только его взгляд встречается с моим. Я тут же не выдерживаю и, отворачиваясь, направляюсь вперед — то есть в бесцельное туда, куда я до этого бездумно держала путь. -Дора, — раздается сзади уже остывший, но вполне спокойный голос. — Нам надо поговорить. -Ну знаете, я уже слишком стар, чтобы каждые три секунды трансгрессировать, — взрывается смехом Блэк и исчезает. -Зачем? — Поворачиваюсь я к Люпину и подхожу ближе. -Все очень неправильно вышло, — начинает рассеянно подбирать слова он, но я его перебиваю. -Поцелуй меня. Два слова, вводящие его в ступор, два слова, сбивающие его с толку, два слова, которые он отказывается воспринимать. -Что? — Спустя минуту спрашивает он. -Я ничего не говорила, — лишь отвечаю я, услышав то, что не хотела слышать больше всего. — Нам не нужно ничего обсуждать, Римус. У нас с тобой все яснее некуда, не беспокойся. — Я кладу руку ему на плечо, затем лишь понимая, что позволяю себе непростительную близость.- Забудь, — произношу я, осторожно снимая руку с плеча и разворачиваясь, чтобы уйти. -Дора, я... -Нет, Римус, довольно, — завершаю я диалог, не желая слушать ничего дальше, и ухожу. Спустя 2 злополучных часа, которые мы не могли покидать Нору, потому что это было опасно для всех нас, спустя 2 злополучных часа, за которые мы с Люпином столкнулись около сотни раз, спустя 2 злополучных часа, за которые близнецы чуть не взорвали весь дом, и спустя 2 злополучных часа, за которые я не находила себе места, появился Аластор, сообщив, что сегодня мы дежурим по периметру всего министерства. Вдоль и поперек. Внутри и снаружи. Одним словом — везде. И я вам скажу вкратце, что ночька была не из легких. -Наконец-то у тебя появится шанс поквитаться с Долоховым, — говорит Люпин, натягивая на руки перчатки. -Тебя что так радует? — Озадаченно задаю вопрос я, сбивая его с толку. -Ну, он ведь... Ну, тебя пытал, ты знаешь, — он совершенно тушуется, теряется и путается, а некое подобие улыбки, появившееся то ли из-за беспричинно хорошего настроения, то ли еще из-за чего, тут же угасает. -Да нет, Люпин, — бросаю я, резко ставя кружку с чаем на стол, тем самым выплескивая половину содержимого. — Нет, Люпин, — повторяю я, поднимая глаза на него, глаза, которые долго прятала, не желая возобновлять контакт. — Нет. Чтобы поквитаться с ним мне нужно будет поквитаться с тобой, чертов ты трус. Я прошипела последние слова, буквально выплевывая их, а затем потупив взгляд покинула гостиную дома. Свидетелями этой перепалки была целая толпа, браво, Дора. -Скоро это все закончится, — бросает Джордж, появившийся из ниоткуда. -Это, Джордж, не закончится, — отвечаю я. — И ты это знаешь. -Знаю, только толку с того, что я это знаю? Ведь говорим мы о разных вещах, называя их разными именами. Но наш диалог остается незавершенным, хотя и так подходит к концу. -Раз вопросов нет, то отправляемся, ребята. И помните, что рейд может как отмениться, так и нагрянуть тогда, когда вы этого меньше всего будете ждать. *** -Не понимаю, — громыхал Грюм, — что им понадобилось в отделе досудебных магических разбирательств. Вся кухня в Норе была забита народом. Кто-то сидел за столом, как Сириус, Кингсли, Артур, дети и Люпин, кто-то стоял, облокотившись к стене, как Молли, я, и близнецы, кто-то шумно мерил кухню своими шагами, как Аластор. Уже последние 20 минут мы обсуждали возможные версии и объяснения действиям пожирателей. Они ни на кого не нападали. Возможно, из-за того, что они знали, что мы тоже в курсе того, что они тут, как бы это тавтологично не звучало. Время клонилось к полуночи. -Версии есть? Бруствер, ты следил за Толстоватым, может он был под… -Знаете что, я умываю руки, — вдруг не выдерживаю я, перебивая Аластора, вновь начавшего свои размышления, которые перекликаются с короткими умозаключениями Люпина, Кингсли и Рона, Гермионы и Гарри. — Все, Аластор, но на сегодня с меня хватит. Иди проспись, здесь никто не соображает, что происходит. Нам нужно только время, ожидание и терпение, а еще внимательность. Рано или поздно они сами себя выдадут: себя, свои планы, своих сговорщиков. От того, что ты продержишь здесь всех еще час, поверь, ничего не изменится. Так что иди проспись, и вы все тоже. Простите, Молли, Артур, что оккупировали ваш дом в очередной раз. Но я считаю, Грюм, нужно успокоиться. Ты слишком помешался сегодня на этом деле. — Я делаю паузу длиной в секунду, переводя дух, и замечаю, что лишь взгляды Аластора, Молли, Сириуса, Кингсли и Фреда обращены на меня. Я нервно сглатываю, опуская взгляд на ладони, а затем договариваю. — Извините, прошу прощение у всех, кого могла обидеть, но мне пора. Я слишком устала. Мой тон не похож на тон человека, загнанного в угол, на тон человека, у которого ладони дрожат от страха и безысходности положения, на тон человека, у которого на виске вздулась вена, пульсируя в беспрерывном и синхронном такте с биением сердца. Скорее, от меня разит опьяненным состоянием, когда по большей степени тебе уже на все наплевать. От меня разит надломленным духом, но не суицидством, страданиями, слезами. От меня разит усталостью от жизни, но не спокойствием и не умиротворением. От меня разит опущенными руками и развернутой к лицу спиной, но не отсутствием движения и потерянностью. От меня разит самодостаточностью, но никак не потребностью в помощи. И все это читается в манерах, в движениях, в голосе так же, как мы определяем по виду за окном день сейчас или ночь. Я разворачиваюсь и направляюсь к двери, к выходу из этого дома, наполненного жизнью и людьми. Но не успеваю я сделать и двух шагов, как слышу голос Люпина. -И куда же ты пойдешь? Я останавливаюсь, разворачиваясь через плечо, пытаясь понять, чего добивается этот голос, голос, задавший мне этот вопрос. Потому что голос, задавший мне вопрос, рычит, подавляя ярость, пытаясь ее скрыть под маской равнодушия и спокойствия. Но я прекрасно знаю, что это всего-то маска, которую содрать с лица проще простого. Достаточно сделать одно неверное действие, просто, к примеру, моргнуть. Но мне уже плевать. Я слишком устала. -Я не маленькая девочка, Римус, не волнуйся. Можешь оставить свою опеку там, где ей будет самое место, а не здесь. Никак не здесь. Извини, — бросаю я, потирая переносицу, — но мне надоело играть по твоим правилам. Я не собираюсь устраивать прилюдный концерт, так что, ограничусь: я пойду туда, куда оборотням вход воспрещен. Выплевывая последние слова, оставаясь во внешне спокойном состоянии, я выхожу из дома. Сейчас около полуночи. Я прохожу около тридцати шагов, отдаляясь от дома, затем останавливаюсь. Не успеваю я глазом затем моргнуть, как входная дверь хлопает, потому что из дома вдогонку мне вылетает Люпин. -Что? Что, черт возьми, ты хочешь всем этим сказать? А? — Он подлетает ко мне, а я лишь стою и смотрю на то, с какой скоростью он приближается, не зная, что делать сейчас, не имея ни одной мысли в голове, не предпринимая ничего. — Чего ты добиваешься? — На этих словах он приближается ко мне вплотную, хватая меня руками за плечи, сжимая с такой силой, что я морщусь от боли, но рот не открываю. Он сжимает мои плечи с той силой, которую пытался сдержать все время. -Сильнее, Люпин, давай же, переломай мне все кости, — лишь хрипло удается выдавить мне из себя. Но он и вовсе меня не слышит. Через секунду входная дверь снова хлопает, выпуская близнецов, несущихся к нам. -Чего вообще ты пытаешься этим добиться? — Он зол. Он зациклен. Он запутан. Он зол. Я откидываю голову назад, потому что слезы брызгают из глаз, как бы я не пыталась их сдерживать. Слезы брызгают из глаз, потому что я уже не выдерживаю, я словно впадаю в вакуум. Я слышу лишь свое сердцебиение, чувствую, как слезы покрывают лицо, чувствую как пальцы Люпина впиваются мне в плечи, вижу темное небо с мириадами звезд. Все остальное словно бы происходит во сне, на все остальное моего внимания не хватает. Где-то на задворках разума я вижу, как Фред с Джорджем, подбегая к нам, пытаются нас расцепить. Вижу, как к Фреду подключается Сириус, пытаясь отвести Люпина от меня в сторону. Вижу, как Джордж хватает меня, и чувствую, как земля под ногами окончательно плывет. Джордж трансгрессирует со мной. *** Тишину коридора, которую не нарушало ничто и никто уже столько времени, этой ночью потревожили, заставив проснуться от утомительного сна. Да, этот коридор, казалось бы, был этому даже рад. Стоило мне только захотеть, как огоньки света уже разлетелись по всей квартире, и он, само собой, приветственно впустил меня в свои объятия: тепло и по родному. Я не решалась войти: давно, очень давно я пообещала сюда не возвращаться, но право на квартиру оставила за собой. Сомнение и неуверенность следуют за мной повсюду, хотя я отчаянно стараюсь выглядеть независимой и самоуверенной. Но для кого? Для Римуса? Или может быть еще для кого-то? Нет, для себя. Хочется, хотя бы иногда, заглядывая в зеркало, увидеть девушку без сомнений и страхов — девушку, уверенную в завтрашнем дне. В ту ночь я впервые не была преисполнена адреналина, который бы даже не допустил в мой мозг мысли о возможности вернуться сюда. Но, как я уже сказала, в тот вечер я впервые не была преисполнена адреналина. Да и дело даже не в этом треклятом адреналине. -Ты будешь входить или так и продолжим стоять на пороге? Это конечно довольно интересное занятие, но у меня с собой ящик огневиски, если ты не забыла, — смеется Джордж, проталкивая меня вперед, закрывая за собой дверь. Я прохожу по коридору, захожу в кухню, через которую прохожу в гостиную, затем снова попадаю в коридор, направляясь в спальню, выходя на балкон, задерживаясь тут. Через несколько минут появляется Джордж. -Ты так вцепилась в эту полупустую бутылку, что я даже не знаю, стоит ли начинать пьянку века на рассвете. Фред расстроился, что мы не позвали его с собой, но ведь мы с тобой не собираемся устраивать тут оргию, верно? — Хихикнул Джордж, приобняв меня за плечо, устремив свой взгляд в том же направлении, в котором был устремлен мой взор. — Зачем было открывать везде двери и везде включать свет? -Захотелось почувствовать себя живой в квартире, которая давно умерла. -Получилось? -Пока не очень. Отвлекаясь на такие честные и короткие разговоры мы стояли на балконе и пили огневиски. Он нежно обнимал меня за плечи, не забывая про то, что я пыталась забыть. Про новые шрамы. Спустя час на улице начинает рассветать и мы перебрались обратно на кухню. Джордж раскупоривал новые бутылки, а я отлучилась в ванную, не закрывая двери. Я стояла и смотрела на себя в зеркало, пытаясь найти смысл во всем, что происходит, пытаясь понять, что мне делать дальше, пытаясь понять, куда идти. Я сняла верхнюю кофту, оставшись в топе, продолжая смотреть на себя в зеркало. -Я совершенно запуталась, Джордж, — сказала я, обратившись к его отражению в зеркале, в то время, как он смотрел в глаза моему отражению. Он осторожно провел ладонями по багрово-синим кровяным отпечаткам пальцев Люпина, осторожно, почти не касаясь, но вызывая новую волну невыносимой боли, заставляя меня снова морщиться, а мои глаза снова наливаться слезами. Нет, не от боли, просто от пустоты и безвыходности. Еще секунда — и я отворачиваюсь от зеркала, утыкаясь в грудь рыжему, не оставляя его рубашке иного выхода, как просто промокнуть. -Прежде всего, найди в себе силы идти дальше, — говорит Джордж, замолкая на секунду. — Запомни эту фразу, однажды тебе придется сказать ее мне, вот увидишь. А сейчас, найди в себе силы, чтобы идти дальше. Он аккуратно приподнимает мое лицо за подбородок, обращая на себя внимание. -У нас осталась еще добрая половина ящика с огневиски, а у меня есть с собой одна дурацкая маггловская игра. Так, обычные карты, в которые обычно играют на спор. Может позанудствуем и сыграем в эту дурацкую игру не по правилам? -Без споров и обещаний? — Бубню я сквозь слезы. -Без споров и обещаний, — усмехается слегка опьяненный Джордж, уводя меня из ванной на кухню, где я устраиваюсь с ногами на стуле, обхватывая коленями бутылку с огневиски, пытаясь вникнуть в эти таинственные и непонятные символы, нарисованные на бумажках, небольшого размера. И спустя два часа, когда наконец до меня доходит смысл этой и вправду дурацкой игры, мы нарушаем наше с ним обещание играть «без обещаний» и загадываем друг другу кучу самых дурацких заданий, которые выполняем, умирая со смеху, все больше пьянея, снова умирая со смеху. -Мне нужно исчезнуть на неделю, ты же понимаешь? — Спрашиваю я Джорджа перед его уходом в 8 утра. -Оповести меня, когда вернешься, ладно? — Говорит он, целует меня в лоб и исчезает. И я оповещу, обещаю. *** И спустя месяц я возвращаюсь. Я не сбегаю. -Привет, Джордж.