История одной полукровки

      Солнечный свет приятно мерцал в стенах моей небольшой комнаты, добавляя ей особого очарования. Именно за большие окна я любила новый дом — такого ощущения невесомого простора никогда не было в нашей прежней квартире. Поначалу часть меня скучала за родным Бруклином и его знакомым серыми улицами. Мне казалось, что новое место будет слишком жарким и от этого утомительным. Однако спустя какое-то время я полюбила Сан-Диего за его океан, который даже зимой навевал приятные воспоминания.       Никогда не думала, что поселюсь в Калифорнии, уж слишком непонятным я считала ритм жизни этого далекого штата. В Нью-Йорке все спешили по своим делам, а вечное присутствие Олимпийцев в лице Эмпайер-стейт-билдинг вселяло в душу неизменное благоволение перед величием данного места. В Сан-Диего же всё было иначе. Возможно, из-за того, что мы жили неподалеку от набережной, а не в грузном центре, и возле дома росли самые настоящие пальмы, к которым я до сих пор не привыкла.       Я, не ожидая подвоха, вернулась из лагеря в конце лета того года, когда Уран хотел захватить мир. Тогда мама ошарашила меня новостью, что её тогдашний парень предложил им съехаться. Я видела Джуда Уотсона всего несколько раз, и он казался очень образованным и приятным мужчиной, но я не думала, что их отношения разовьются настолько серьезно. Он приехал в Нью-Йорк по работе всего на шесть месяцев и познакомился с моей мамой донельзя банально: столкнувшись на людной улице. Ко всему прочему, он учился вместе с мамой в Манчестере много лет назад, поэтому не стоит представить её радости от встречи со старым университетским другом. Мама никогда не любила посвящать меня в подробности своей личной жизни, но с ним она действительно выглядела куда счастливее чем раньше.       Я была готова поддержать её во всем, но переезд в другой штат казался уж слишком радикальным решением. И хотя мама всегда заботилась о моем мнении, в тот раз она была непреклонна. Пусть меня и мало что держало в Бруклине — мне не нравилась моя школа, а единственным моим другом, которого я редко видела вне летних каникул был Перси. Но все равно расставаться с местом, в котором я выросла, было сложно. К тому же, я совершенно не знала поладим ли мы с мистером Уотсоном. Да, мы пытались подружится, но жизнь вместе под одной крышей могла принести ничего, кроме постоянных ссор.       Однако мои опасения так и остались в моей голове, ведь Сан-Диего медленно превращался во второй дом, а с Джудом мы быстро поладили. Он был полным жизни, весёлым, но в тоже время обожал коллекционировать старые книги, и лишь идеальный британский акцент выдавал в нем английские корни.       Комната, любезно предоставленная мне, находилась на втором этаже и была выполнена в пастельных тонах, а окна украшали милейшие занавески. Такой дизайн был выбран неспроста: до меня здесь жила единственная дочка Джуда по имени Карен, которая недавно вышла замуж и уехала вместе с мужем и матерью в Сиэтл. Я ещё не была с ней знакома, но уже могла судить о её инфантильности и добром сердце. Как и том, что в старшей школе она явно была безумно популярной.       Единственное, что на самом деле меня тяготило, так это то, что я видела Нико настолько редко, что можно было посчитать по пальцах наши свидания. Жаловаться, конечно, не стоило, ведь перемещения по теням давали нам хоть какую-то возможность встречаться, но всё же разница в тысячи километров была ощутима. А с неизбежным поступлением мы оба ушли в постоянную работу, забывая порой даже позвонить друг другу.       Я покрутилась вокруг большого зеркала в розовой раме, рассматривая свое выпускное платье. Голубой оттенок красиво оттенял цвет глаз, а пышная юбка ниже колена была усыпана мерцающими блестками. Атласный лиф, закреплённый на тонкие бретели, открывал небольшой вырез, который гармонично вписывался в образ. Золотая подвеска в виде Солнца и семь разноцветных бусин могли показаться совершенно не к месту, но я никогда не снимала их. Светлые волосы, не успев выгореть на солнце, имели насыщенный оттенок, они были аккуратно уложены и распущены. Я остригла их после войны с Геей, отчего они волнами едва касались открытых плеч, что уже с середины весны были усыпаны веснушками.       Воспоминания о минувших днях заставили меня неприятно поежиться. Даже несмотря на то, что я не входила в «семерку», прошедшие два года очень изменили меня. Сначала я не сильно обращала внимания на тревожные сны, как и на тот факт, что Нико что-то от меня скрывает. Он пропадал на куда более значительный срок, а его действия сквозили постоянной скрытностью. Пропажа Перси и поиск Геры очень выбили меня из колеи, отчего я забыла про все эти дурные знаки до тех пор, пока от ди Анджело тоже перестали доходить хоть какие-то вести. Моё видение о битве между нами и людьми в фиолетовых одеяниях казалось неправильным и диким, словно придётся драться не с вечным злом, а с кем-то понятным и близким. Не стоит даже говорить о том, какой шок меня пронял, когда я узнала о существовании римских полубогов. Но желанное объедение двух сил против общего страшного врага пришло сквозь кровь и потери. Когда отчалил Арго 2 вместе с ним ушла и моя надежда — мне пришлось остаться в лагере и просто ждать начала чего-то ужасного. Мы не получали никаких знаков от Богов, и пусть Хирон нас и обнадеживал, что все наладится, я боялась не только за смертных, но и за бессмертные жизни.       Я чуть не заплакала от счастья, когда поздно вечером мне пришло сообщение по почте Ириды, и вместо любого ожидаемого человека я увидела измученное, но родное лицо Нико. Кажется, после волны радости я начала ругаться, но потом снова расчувствовалась от осознания того, что он в целости и в сохранности. Он извинялся от чистого сердца, но не мог поступить иначе, ведь его обязывал долг, которому никто из живых не смел перечить. Он рассказал о том, как обстоят дела, что с ним произошло (я все ещё не могу поверить, как он умудрился вляпаться в подобное!), и попросил меня оставаться сильной духом и наставлять всех в лагере на верные решения в смутные времена. Я в одночасье забыла все обиды, ведь самое важное — это моя надежда, что я всё ещё смогу его крепко обнять.       Он оказался прав, и мне понадобилось много силы духа, чтобы противостоять не только силам Геи, но и римлянам, что сбились с верного пути. Было до дрожи в коленях страшно брать на себя командование целого легиона лучников, особенно, когда ты понимаешь, что от твоих решений будут зависеть их судьбы. Кларисса, как и большая часть лагеря, что её поддерживала, призывали как можно скорее начать нападение первыми, но я устало качала головой, ведь всё происходящее было таким неправильным.       Появление Афины Парфенос принесло не только веру в то, что мы можем одержать победу, но и троицу, что доставляла ее. Наверное, меня никогда не охватывала настолько сильная радость и шок одновременно, как когда перед моими глазами появился Нико в гавайской рубашке. Трудно описать насколько сильные эмоции переполняли меня, происходящее казалось непроглядной тьмой, в которую так нежданно заглянул целительный свет.       Проникновение в римский лагерь не дало желаемых результатов — бессмысленного кровопролития было не избежать. Единственное, что давало мне силы сражаться — это Уилл и Нико, что держались рядом со мной как в старые, почти забытые времена…       — Милая, ты выглядишь превосходно! — из глубоких воспоминаний меня вывел чуткий материнский голос.       Мама, не изменяя своему стилю, выглядела как всегда строго, но в то же время моложе своих лет. Темно-синий брючный костюм хорошо гармонировал с кудрявыми рыжими волосами и карими глазами. В последнее время она стала ходить в салон, чтобы закрашивать первую седину, поэтому пряди обрамляющие лицо, были высветлены. Ее лицо озарила привычная широкая улыбка, и лишь задумчивый взгляд выдавал в ней возможную горечь прожитых дней.       — Спасибо, — смущённо ответила я, нервно комкая подол платья. — Но все же мне кажется, что это немного перебор…       — Не говори глупостей! — она положила руки мне на плечи, внимательно меня рассматривая.       — Зачем прятать такую красоту, к тому же, в выпускной вечер?       — Я не сильно хочу туда идти, если честно, — призналась я, в глубине души понимая, что с мамой спорить бесполезно.       — Сколько раз говорить, послушай мой неглупый совет, — наставляя, продолжила она. — Я знаю, школьные годы не были для тебя лучшими, но здесь ты даже сумела завести парочку друзей.       — Скорее знакомых… — умолкла я, всё же глядя на собственное отражение.       С одной стороны, меня действительно лучше приняли в Сан-Диего, чем в любой школе до этого. Я даже умудрилась сходить на Рождественскую вечеринку, но едва ли ощущала себя в своей тарелке. Большинство моих одноклассников действительно были милыми, а с двумя девушками я даже порой выбиралась встретится после занятий, но наше общение заканчивалось на обсуждении учебных дел. Я никогда не пускала их слишком сильно в мою жизнь, ровно как и они не горели желанием рассказывать о своей. Иногда я считала их уж очень наивными, а порой даже недалёкими; они же, в свою очередь, всегда причитали, что я не умею развлекаться и веду себя как старуха. Меня всегда это очень смешило, ведь раз, по мнению моих ровесников, я — предел серьезности, то, что они скажут, если встретят Аннабет или, например, Рейну? Наверное, испугаются и примут их за живых амазонок, как в Чудо-Женщине.       — Но выпускной бывает раз в жизни! — не успокаивалась мама, приводя всё новые доводы. — Такое событие не нужно пропускать. К тому же, взгляни на себя! Все твои завистники просто поразевают рты, увидев такую красоту.       Я слегка рассмеялась, немного покрутившись, чтобы рассмотреть себя повнимательнее. Думаю, Пайпер и Хейзел бы одобрили мой внешний вид, не скупясь на комплименты. Я крепко сдружилась с ними обеими и была этому очень рада. Маклин мне временами донельзя напоминала Талию, а мое сердце, все ещё скучающее по старой подруге, восприняло это как знак свыше. Я видела в ней и амбиции, и врожденную хитрость, но это никак не убавляло её отваги и отзывчивости. Она, кстати, просила выслать ей фотографии после праздника. Нужно будет не забыть!       Хейзел же имела настолько доброе сердце, что я не могла не любить наше пусть и редкое, но всегда приятное времяпровождение. Я была удивлена, узнав, что она сестра Нико, ведь они казались настолько не похожи, и лишь позднее я поняла, насколько сильно близки их души. Левеск заполнила ту пустоту, что оставила в нём смерть Бьянки, и я всегда буду благодарна ей за это.       — Уговорила! — согласилась я, хотя мой ответ был и так очевиден.       — Вот и славно, милая, — мама ласково поцеловала меня в висок, не скрывая своего воодушевления. — А теперь идём вниз, не хватало тебе ещё опоздать.       Она всегда была до скрежета зубов пунктуальна, и пусть порой меня это раздражало — это еще одна черта, за которую я её люблю.       Спустившись по лестнице, я увидела каштановую макушку мистера Уотсона, который по своему обыкновению сидел в кресле и читал очередной сборник лирики. Что было вполне логично, ведь он никогда не слышал стихи в сочинении моего отца, и его впечатление об этом жанре не было испорчено окончательно.       Он спохватился, заметив меня, и театрально продекламировал:       — Я был бы сражён красотой наповал, если бы не был настолько стар!       Я благодарно улыбнулась, но внутри меня всю передергивало от смеха. В такие моменты он мне безумно напоминал Аполлона, а мама, казалось, не замечала их сходства. Хотелось верить, что она переросла свою первую любовь, но, видимо, на подсознательном уровне всё равно выбрала мужчину, хотя бы повадками похожего на него.       — Шарлотта взяла всё моё обаяние, так что неудивительно, — шутливо сказала она, хотя мы обе прекрасно знали, что я росла копией отца, походя на маму лишь улыбкой.       — Дафна, неужто ты отпустишь её на выпускной одну? — его круглые очки комично сползли на переносицу, тем самым унимая всю серьезность его вопроса. — Нельзя отпускать такую девушку без спутника поздним вечером. Мы, в конце концов, живем на границе с Мексикой!       — Она умеет за себя постоять. Верно, милая? Даст отпор любому наркобарону, если нужно, — мама подмигнула мне, заставляя меня засмеяться.       Джуд не знал о моем настоящем происхождении. Он был из тех смертных, которые просто не смогут существовать с осознанием, что есть нечто за гранью их привычного понимая. Для его блага мы держали это в секрете, а он, если что-то и подозревал, то делал вид, что ничего не понимает.       — Ах, да, этот летний лагерь боевых искусств, — скептически произнес он, не веря, что подобная практика поможет защитить себя в случае нападения. — Но мне кажется, что осторожность никому не повредит.       — Конечно, у неё будет пара, Джуд, — глаза мамы блеснули озорным огоньком, а я удивленно вскинула брови на её заявление.       — Меня никто не приглашал со школы, поэтому я не понимаю о чем ты, — сказала я без грусти или сожаления по этом поводу.       Возможно, в самом начале меня немного задевал этот факт, но потом я перестала обращать на него внимание. Я мало с кем общалась, избегая шумных компаний, так что неудивительно, что парни считали меня скучной. Кажется, один мой одноклассник хотел меня позвать, но в последнюю минуту передумал, испугавшись отказа.       — Я и не упоминала ребят со школы, — загадочно подытожила она, присаживаясь на подлокотник кресла.       — О чем ты? — только и успела спросить я, как навязчиво прозвенел дверной звонок.       — Опоздал на четыре минуты, — недовольно цокнув языком, она взглянула на наручные часы. — Но что взять с нового поколения, если моё было ничем не лучше… Милая, это должно быть к тебе.       Я простояла несколько секунд, не понимая, о чем, в принципе, идет речь, но под ожидающим взглядом мамы пошла открывать дверь. Мое расположение духа сразу испортилась, как я представила сына её какой-то подруги, которого она попросила меня сопровождать.       Натянув дежурную улыбку, чтобы не казаться последней стервой, я открыла дверь, предвкушая неловкость предстоящего вечера. Но стоило мне открыть дверь, как мои глаза расширились, а рот невольно раскрылся от изумления.       — Здравствуй, Чарли. Ты не против, если я буду сопровождать тебя на выпускной? — произнес знакомый голос, и я тут же кинулась на шею его обладателя, пища от восторга.       — О Боги, Нико, я так рада тебя видеть!       Он слегка закружил меня, отчего я весело рассмеялась, покрывая его лицо поцелуями.       — Я тоже рад снова встретится, — вкрадчиво сказал он, бережно опуская меня на землю. — Ты, конечно, всегда прекрасна, но это платье тебе очень к лицу.       Мои щеки сразу залились румянцем, словно я все ещё была восьмиклассницей.       — Спасибо… — я наконец-то обратила внимание на его внешний вид и, не раздумывая, изумленно ахнула. — Ты выглядишь невероятно!       Он довольно усмехнулся, будто знал, что произведет такое впечатление. А я же не думала, что когда-либо увижу моего парня в классическом черном костюме. В таком, несвойственном ему стиле, он казался мне похожим на какого-то актера времен Золотого Голливуда*. Белая рубашка, расстегнутая на верхнюю пуговицу, придавала образу юношеского шарма. Обычно лохматые волосы были аккуратно уложены лаком, а начищенные туфли блестели от солнечных бликов.       — Стараюсь соответствовать тебе, — прошептал Нико, наклонившись ко мне совсем близко.       Я хихикнула, чувствуя себя самой глупой, но счастливой девушкой на свете.       — Но как? — я вдруг вспомнила, что лишь вскользь упоминала ему про выпускной. — Почему ты решил приехать?       — То есть того факта, что просто хотел тебя увидеть, недостаточно? — он удивленно приподнял бровь, не скрывая своего шутливого тона. — Или ты совсем не соскучилась?       — Не говори глупостей, — я невольно закатила глаза, подыгрывая. — Если бы я не скучала, то точно бы не звонила тебе по Ириде каждый новый день, а занималась чем-то более продуктивным.       — Что может быть более продуктивным, чем разговор со мной? — он обвил руки вокруг моей талии, прижимая ближе.       — Не знаю… — специально задумалась я. — Нужно всё взвесить… Я думаю, что совместное свидание мне понравилось бы куда больше.       Нежный поцелуй тронул мои ухмыляющиеся губы, заставляя их улыбаться ещё шире.       — А если серьезно? Как ты узнал подробности про сегодня? — спросила я, не выпуская его из объятий.       — Ничего такого, — он пожал плечами. — Я просто узнал, что ты идешь одна, поэтому связался с твоей мамой. И мы решили сделать тебе небольшой сюрприз.       Я почувствовала как по телу разливается тепло и смущённо прикрыла глаза.       — Сюрприз удался на славу, — смотря на мир из-под спущенных ресниц, сказала я. — И кто же стал твоим источником информации, если не секрет?       — Долгая история, — ди Анджело нахмурил брови, пытаясь что-то вспомнить. — Насколько мне объяснили, так это то, что Пайпер сказала Аннабет, которая обмолвилась об этом Перси. Он же, в свою очередь, разболтал Хейзел, а она мне, что у тебя нет пары на выпускной.       — То есть о моей ситуации знали два лагеря?       — Большая половина так точно.       — Хорошо, что ты оказался одним из этих счастливчиков.       Навязчивый кашель за спиной заставил нас отпрянуть друг от друга, представляя моему виду ухмыляющихся маму и Джуда.       — Мисс Мартин, мистер Уотсон, рад встрече, — поздоровался Нико, пожимая Джуду руку и галантно кланяясь маме.       Я же ещё раз убедилась в его манерах, что остались с ним с далекого прошлого.       — Взаимно, Нико, — на лице моей мамы появилась привычная улыбка, а глаза горели искренностью. — Хорошо вам повеселится!       — Пока не оттанцуете себе все ноги, можете не возвращаться! — сказал Джуд, подмигивая. — И советую по своему опыту: не пейте слишком много, а то будете спать на лавочке в парке.       — Когда это ты спал на лавочке? — изумлённо спросила она.       — В бурной молодости, дорогая.       — Хорошо, что я тогда не присутствовала, — мама покачала головой. — А вы идите скорее, ведь действительно опоздаете.       — Люблю вас! — я послала им воздушный поцелуй.       Вежливо попрощавшись, Нико взял меня за руку, но не успели мы пройти и несколько шагов, как Джуд крикнул нам вдогонку:       — Не опаздывайте, а то весь джин выпьют до вашего прихода!       Я не удержалась от смеха, скрываясь за первым поворотом. Мы вышли на широкую дорогу, по бокам которой красовались подобно нашему уютные дома. До школы оставалось около двух кварталов, поэтому Нико предложил перенести нас по теням, на что я отрицательно покачала головой. Я практически привыкла к такому перемещению, но когда была хоть маленькая возможность, я всячески его избегала. Хотя ситуация со световой способностью так и не прояснилась до конца. Видимо, она была напрямую связана с пророчеством, но что-то внутри меня подсказывало, что мои братья и сестры ещё не раз ею воспользуются.       — Ты, кстати, так и не сказала, приняли ли тебя у университет, — заговорил он, стоило нам пройти несколько шагов.       — Вчера только пришло письмо, — начала я, чувствуя, как внутри меня разгорается восторг. — И меня приняли, представляешь!       — Я в этом и не сомневался. Они бы потеряли лучшего будущего художника, если бы не взяли тебя.       — Ну, ещё не лучшего… Но думаю, Институт визуальных эффектов Gramon** умеет правильно выбирать студентов.       Я, по правде говоря, всё ещё не могла поверить, что меня приняли. Мне всегда нравилось рисовать, и, возможно, благодаря моим божественным корням у меня был к этому настоящий талант. В глубине души я всегда мечтала заниматься анимацией и творить благодаря кисточке настоящую магию на экране.Я подала заявления и свои работы в разные учебные заведения страны и прыгала от счастья, когда узнала, что меня берут в один из лучших. Правда, когда я позвонила Уиллу, он был рад не меньше моего, поздравляя во вступление в студенческую жизнь. Он сам уже закончил первый курс медицинского в Колумбийском Университете, но к моему сожалению, так и не отыскал вторую половинку. Солас заявлял, что пока его всецело интересует учеба и будущая карьера, и поэтому ему пока не до большой любви. Что ж, думаю брат лгал самому себе, ведь последние несколько месяцев он только и вспоминал какую-то Гвендолин, которая учится на юридическом факультете. Я молчала, но если он не пригласит ее на свидание в ближайшие время, клянусь, я сделаю это за него.       — А ты уже определился или решил взять запасной год? — аккуратно спросила я, стараясь не ворошить не самую приятную для Нико тему.       Он улыбнулся уж как-то очень загадочно и сказал:       — С выбором профессии или со смыслом жизни? Потому что пока я не могу определиться ни с тем, ни с другим.       — На последнем я пока не настаиваю, можешь подумать ещё пару лет, — я пожала плечами, стараясь не выдавать своего разочарования. — Запасной год это не так уж и плохо, если подумать…       — Я поступил на экономический факультет при Новом Риме, — прервал он меня, видя, как расширяются от удивления мои голубые глаза.       — Это замечательно, Нико! Я так рада за тебя! — я крепко обняла его, пока бурчащие прохожие косились на нашу немую сцену. — Мы же сможем часто видеться! От Сан-Франциско до Голливуда рукой подать.       — Я фактически живу в Лос-Анджелесе с учетом того, что там находится вход в Подземный Мир… — он устало покачал головой, но его глаза не переставили излучать тепло. — Так что мы будем видеться чаще, чем ты на это рассчитываешь.       — Перестань, — я шутливо пихнула его в плечо. — Я никогда не устану видеть тебя.       После шумного перекрестка в моем поле зрения появилось опрятное бежевое здание, которое окружал зеленый газон и большие пальмы. Американский флаг развевался на ветру, приглашая в школу, из которой уже была слышна танцевальная музыка. Я подумала, что большая часть воспоминаний, связанных с этим местом, не были плохими. В основном они казались серыми, и лишь порой о них хотелось вспоминать с лёгкой улыбкой.       — Идём? — спросил Нико, удивляясь моему неподвижному стоянию на месте.       Подъезжающие машины и люди, спешащие поскорее войти, излучали эйфорию с примесью грусти из-за неизбежного конца. Только я не могла ощущать те же эмоции. Я была рада, что наконец-то покидаю эти стены, и мне совсем не хотелось тосковать. Не было по кому скучать или плакать — все люди, которых я любила ждали меня там, в новом этапе моей жизни.       

Один вечер перед взрослением

, твердили они. Но разве подобное уже не случилось со мной давным-давно?       — Нет, — отрешённо ответила я. — Мне не нужен выпускной.       — Что?       — Зачем проводить целый вечер в компании незнакомцев, если можно встретить закат с кем-то, кто тебе дорог? — задала я вопрос скорее самой себе, чем ему. — Ты не против, если мы сходим погулять на набережную? Там хорошо можно провести время, особенно в этот период суток.       — Если ты действительно этого хочешь… — он слегка взлохматил свои темные волосы, придавая им привычный вид. — Я, честно, буду только рад.       Я снова взяла его за руку и, не оборачиваясь, зашагала прочь, стуча каблуками по горячему асфальту. Чем больше мы удалялись в глубь улиц, тем сильнее я стала ощущать дуновение океанского ветра. Я шла быстро, стараясь как можно скорее разглядеть впереди манящий кусочек синевы, а Нико лишь оставалось следовать за мной. Пройдя несколько десятков однотипных домов, мы вышли на широкую дорогу, через которую находилась ухоженная набережная. В лицо ударил приятный вечерний бриз, развевая волосы.       Возле моря гуляли и дети, и влюбленные парочки, и старики; на волнах прыгали сёрферы, а прибрежные ресторанчики, из которых доносилась музыка, были заполнены людьми.       — Если пройти немного дальше, выйдем в тихое место, — сказала я, щурясь от яркого солнца, что медленно двигалось к закату. — Туда редко доходят туристы.       Мы шли спокойным шагом, наблюдая за чайками и океанскими волнами. И столько умиротворения было в нашей прогулке, словно мы находились с ним в другом, нашем собственном мире.       — Кстати, а как прошли твои экзамены? — спросила я. — А моих ты и так знаешь, я тебе все уши этим прожужжала.       — Это верно, но мне нравится твое жужжание. В умеренных количествах, конечно, — он слегка улыбнулся. — А вступительные прошли сносно. Сдал экзамены я, на удивление, хорошо, а вот собеседование с деканом прошло менее гладко.       — Почему? — в моем голосе послышалось негодование. — Джейсон же обещал, что в случае чего всё уладит…       Нико удивлённо на меня покосился, хмуря брови, а я и не заметила, что сказала это вслух.       — Ты что-то просила у Грейса по поводу моего поступления?       — Ну и у Фрэнка… — пролепетала я на его недовольные фырканье.       Я всегда была уверена в Нико, но учитывая тот факт, что он не получил нормального среднего образования, я боялась, что в университете к нему могут предвзято относиться. А с учётом того, что Фрэнк и Джейсон были не последними людьми в иерархии Нового Рима, я попросила их замолвить словечко, если что-то пойдет не по плану. С одной стороны, это нечестно, и ди Анджело всегда против подобного, но я бы не успокоила собственное сердце, если бы что-то не предприняла. К тому же, наши римские друзья практически сами предложили свою помощь, понимая меня без лишних слов.       Мне всегда казалось странным, что я опекаю Джейсона почти как младшего брата, пусть он и старше меня. Видимо, я подсознательно так поступала. Я всегда вспоминала Талию, его сестру, глядя на него. Это пробуждало во мне странное чувство ответственности, которое я не могла объяснить. Мы стали с Грейсом хорошими друзьями сразу после того, как я бросилась лечить его амнезию. Даже Уилл невольно усмехался моему странному энтузиазму, ведь я ничего не смыслила в подобных заболеваниях (тем более наложенных мстительной богиней), но мое дружелюбие сумело расположить Джейсона и начать нашу дружбу.       Фрэнк же представился мне почти что родственной душой — так мы были с ним похожи. Возможно, я знала его не так хорошо, как мне хотелось, но наши убеждения и мысли часто совпадали. Меня всегда удивляло, что он сын Бога войны, а не мой неназванный брат, но, видимо, мы с ним, как две стороны одной медали. Лео даже как-то пошутил, что у детей Аида один вкус, на что получил испепеляющий взгляд и от Нико, и от Хейзел.       Ох, говоря о Лео! Если бы мое сердце не было без остатка отдано Нико, я бы наверняка в него влюбилась (только это большой секрет). В Вальдесе было столько очарования, пусть и порой слишком навязчивого, поэтому я всегда невольно смеялась на его даже самые глупые шутки. Я ведь действительно долго плакала, когда мы подумали, что он отважно погиб… Однако этот нахал нас обдурил, вернувшись в лагерь с красавицей Калипсо, за что получил заслуженный удар в нос от Пайпер. Я тоже хотела ему врезать, но удар дочери Афродиты сломал ему нос да и мое вмешательство было бы явно лишним. Я просто была рада, что Лео остался жив и обзавелся девушкой, ведь он заслуживал счастья.       — Я не должна была это делать за твоей спиной, прости, — я наконец-то собралась с мыслями. — Но я так переживала!       Я сделала свои неизменные щенячьи глазки, и в его чертах сразу проступила мягкость.       — И как я могу на тебя злится? — он ласково погладил мою тыльную сторону ладони. — Но теперь я понимаю, почему Рейна вломилась на мое собеседование, а Джейсон и Фрэнк стояли у входа с оружием в руках.       — Ну, я не просила их действовать так кардинально, — рассмеялась я, представляя такую картину. — Считай, это все их инициатива.       — Правда, декан чуть не поседел от такой инициативы.       — Главное, что все хорошо закончилось, — махнула я рукой, хоть мне и было немного жалко этого мужчину. — Смотри, вот и мой любимый пляж!       Я и не заметила за заговором, как мы оказались на самом конце набережной. Мы подошли к небольшой лестнице, и я стала быстро освобождать ноющие ноги от маминых одолженных туфлей. Нико последовал моему примеру, и мы босиком спустились на горячий песок, составляя обувь на деревянном покрытии, что занимал небольшую часть пляжа.       Я бросилась к воде, словно маленький ребенок, и остановилась лишь когда теплая вода приятно защекотала мне пальцы. Он нагнал меня в одно мгновение, вглядываясь в горизонт. Во мне сразу загорелось бурлящее желание и, ловя момент, когда он прикрыл глаза, я вступила глубже в воду, начиная брызгаться. Небольшой всплеск окатил его одежду, но этого хватило, чтобы между нами началась почти что нешуточная потасовка. Завистливый смех наполнил наши лёгкие, и я даже пожалела, что бегать в платье не так удобно, как мне хотелось. Я вскрикнула, когда волна брызг намочила со спины мои волосы.       — Это было жестоко с твоей стороны! — сказала я, поднимая руки в примирительном жесте и подходя ближе. — Все-таки мне никогда не удавалось победить тебя.       Он вмиг загордился, что даже не заметил огоньков, что плясали в моих глазах. Воспользовавшись его минутным замешательством, я брызнула водой прямо в его лицо.       — Зато теперь мы квиты! — вскрикнула я, но не успела сделать и шагу дальше, как он загреб меня в свои объятья, утыкаясь мокрым лицом мне в щеку.       — Ну уж нет, хватит от меня бегать, — он ещё крепче обнял меня, не давая пошевелиться.       Я же и не думала вырываться, мгновенно расслабляясь в его руках и смотря на манящий закат.       — Я, по правде говоря, не ожидал, что скучные танцы обернутся чем-то подобным, — удовлетворившись моей реакцией, сказал Нико.       — Не любишь танцевать?       — Если партнёр мне симпатичен, то мне порой нравятся танцы, — немного погодя ответил он.       — А значит я тебе не симпатична? — наигранно возмутилась я.       Я не видела, но была уверена, что он усмехнулся:       — Конечно, Чарли.       Я уже думала по-настоящему обидеться на такую наглость, как он продолжил:       — Ты не просто мне симпатична, я считаю тебя самой лучшей из всех живущих.       На моих щеках вспыхнул румянец, и я развернулась его сторону, чтобы посмотреть прямо в глаза. На моих губах застыли недосказанные слова, ведь меня прервала знакомая мелодия. Из небольшого клуба звучала одна из моих любимых песен, и я не могла её проигнорировать. Видя как я притихла, Нико галантно отступил, слегка наклоняясь и протягивая мне руку:       — Мы не в зале, но ты не против потанцевать?       Я счастливо улыбнулась, кивая несколько раз в знак моего бурного согласия. Он приобнял меня за талию, когда я положила руки ему на плечи, и мы закружились в неспешном танце. Волны обволакивали ноги, а плавно двигаться по мокрому песку оказалось удивительно приятным занятием. Все-таки самые волшебные вещи в нашей жизни происходят спонтанно, и никогда не предугадаешь, какой день западет в твою душу навсегда.       — Знаешь, Нико, — начала я, ощущая, что меня вновь посещает забытое чувство влюбленности. — Я так рада, что наши пути пересеклись однажды. Потому что сейчас я уже не могу представить, чтобы я делала без тебя. Мы прошли через столько всего, что порой думаешь, как неплохо забыть всё плохое… Но все эти трудности подарили мне наши отношения, поэтому я бы хотела всегда помнить, что нас сблизило. Просто, ты делаешь меня счастливой эти полные два года, и я благодарна тебе за это.       Он выглядел ошарашенным после столь спонтанного признания, но я, слабо улыбаясь, продолжила:       — Я просто ни разу не говорила, насколько я дорожу тобой. Не знаю, сказали ли за меня мои поступки… Поэтому я хотела произнести это вслух.       Я положила голову ему на плечо, повинуясь строчкам из песни***. Молчание не было нагнетающим, наоборот, я слышала в нем столько эмоций, которые бы не описали ни одни, даже самые пафосные, слова. Ди Анджело прижал меня ближе, и мне чудилось, что в мире не осталось никого, кроме нас двоих, шума океана и отдаленной музыки.       Когда заиграли последние аккорды, и лишь крики чаек прерывали сумеречную безмятежность, Нико отстранился, заглядывая мне в самое сердце. В его темных, столь манящих глазах, помимо знакомой решительности промелькнуло нечто мне неподвластное. Я ни разу не видела его таким отчуждённым, словно его мысли витали совсем далеко, и в тоже время близко, как никогда раньше.       — Я люблю тебя, Чарли, — уверено сказал он, выбивая почву из моих ног. — И всегда любил.       Я почувствовала лёгкое головокружение, едва совладав с нахлынувшими эмоциями. Он никогда не говорил, что любит меня. Конечно, мы давно признались друг другу в нашей влюбленности, но мы никогда не говорили о столь сильных и взрослых чувствах.       Впервые я не знала, что ему ответить. Ведь он не просто бросил слова на ветер — он на самом деле испытывал ко мне что-то намного большее, чем просто привязанность. Я ощутила, возможно, моим даром прорицания, что наши жизни навсегда переплелись, а мойры стали плести наши линии судьбы в одном неразрывном ритме.       Я спросила саму себя, люблю ли я его по-настоящему и мысленно рассмеялась собственной невежественности. После всего того, что произошло, было бы ужасно глупо отрицать правду.       — Я тоже люблю тебя, Нико, — молвила я, не отрывая от него взгляда.       — А ещё я подумал и решил, что хочу быть с тобой до самого конца, — сказал он, бережно обхватывая моё лицо руками.       Мне показалось, что воздух выбило из легких, а сердце забилось запредельно сильно. Это прозвучало как… предложение?       — Даже если я буду старой и ужасно некрасивой? — мне хватило сил выдавить из себя только неудачную шутку.       — Даже так, — ди Анджело рассмеялся, целуя меня в уголок губ. — Но тогда мы оба будем старыми и ужасно счастливыми.       Моя бровь автоматически поползла вверх, ведь я бы никогда не подумала, что он будет говорить о подобных вещах. Однако жизнь меняет людей, и как хорошо, что в нашем случае это изменение произошло в лучшую сторону.       — К моменту нашей старости нам предстоит проделать ещё долгий путь, — вздыхая, продолжила я. — Будем надеяться, он будет хорошим.       — Возможно, не всегда, — он пожал плечами. — Но это не значит, что будущее нас разочарует.       — Почему же?       — Потому что ты будешь рядом со мной, Чарли. А большего я не могу и желать.       — Ты, я и целый мир на двоих, — я ощутила, как глаза медленно увлажняются от счастья. — Это лучшее начало нашей собственной истории!       Я прижалась к нему еще сильнее, и мы так и стояли в крепких объятиях, пока последние лучи Солнца касались наших фигур. Безмятежность этого момента вселила в моё сердце надежду, которая осталась в нём на долгие годы вперёд.       Трудно прощаться, но даже у самого интересного рассказа есть своя концовка. Вот и неизбежный конец значимой, но лишь одной из многих глав моей жизни. Я не прощаюсь, ведь впереди меня ждет ещё долгий путь, но, увы, я пройду его без тебя, мой друг.       Я очень надеюсь, что моя история чему-то тебя научила, а может даже смогла изменить. По крайней мере, для меня все теперь выглядит иначе.       Я лишь хочу, чтобы ты помнил, дорогой полубог: цени то, что у тебя есть. Радуйся каждому новому дню и старайся со смелостью преодолевать все трудности. Иди вперед и не оглядывайся, вспоминая о прошлом украдкой и с лёгкой улыбкой. Пусть тебе сопутствует Тюхе, а она всегда благоволит тем, у кого чистая и свободная душа. Порой, когда будет становится совсем страшно и воздух пропитается отчаянием, знай, что пока ты жив, ты можешь изменить даже самые невозможные вещи. А ещё будь добрее к окружающим: может, один из окажется твоей любовью или верным другом?       Я не прошу тебя поступать именно так, но, прокручивая прошедшие события, такие советы я бы дала самой себе. Что же ещё сказать? Выбирай и умом, и сердцем, ведь каждый твой шаг всегда приведет к определенным последствиям. Только не бойся действовать, ведь нет ничего хуже в этом мире, чем холодное безразличие. И верь в себя, мой полубог! Только ты способен на настоящие поступки, ведь ни судьба, ни пророчества, никто другой не изменят ничего к лучшему.       Послушай, я действительно не хотела быть полукровкой. Но прекрасней жизни, чем данной мне, мне вовек не сыскать. И я абсолютно уверена, что однажды ты скажешь тоже самое.       С наилучшими пожеланиями,       Одна из дочерей Аполлона,       Шарлотта Клара Мартин, для своих просто Чарли.