Купол

      Когда-то давно, кажется, в параллельной вселенной, потому что теперь и не верилось вовсе, что такое было возможным, Манабу считал, будто очень не любит холод, сквозняки и дождь. В первых двух случаях причиной ненависти были детские годы, существование в клетке на рынке опытных образцов из подпольных лабораторий. В огромных ржавых контейнерах всегда откуда-то дуло, и к семи годам маленький мутант промёрз до костей, это состояние вечной нехватки тепла стало привычкой во взрослой жизни.       С дождём была особая статья. Его он возненавидел прошлой осенью. Даже точно мог назвать дату, с которой началось его животное отвращение к небесной влаге. Сложно положительно относиться к атмосферному явлению, если оно застряло в голове декорацией к моменту, когда ты самым неизящным образом подыхал в грязной луже, брошенный всеми, как и полагается отребью. Картинка часто приходила к нему живым миражом в будничных ситуациях, как сейчас: он сидел здесь, в машине Хайда, а мыслями был там — на земле под ливнем. Кашель, превращающийся в клёкот, красные брызги вверх откуда-то из груди. Алые бусины смешиваются с каплями воды, стремящимися вниз из свинцовых туч, и всё это жиденькое дерьмо падает обратно, оседая на коже, на вздувшихся опухолях его оборотнических изменений. Он таял, угасал в бесконечной агонии, испытывая боль на одной высокой ноте, и всё же, при всей невыносимости, мечтал отплеваться, увернуться от розоватой гаденькой влаги с запахом ржавчины, попадающей на лицо.       Всё это не способствовало любви к осадкам, но теперь мышонок восстановил это мгновение в памяти с неудовольствием, как, бывает, умирающий от жажды жалеет о тех моментах в своей жизни, когда отказывался от питья. В последние месяцы даже ставшему вампиром Манабу отчаянно не хватало прохлады и такой необходимой иногда серости на улице, чтобы красные глаза отдохнули от нескончаемого потока горячего света. Тело не в такой мере мучилось от перепадов температур, как когда он был ослабленной лабораторной мышкой, но подавляющее душное дневное светило подбешивало даже его.       Япония забыла о том, что такое непогода, и это никого не радовало, а на Хоккайдо вообще никогда прежде не было такого долгого затянувшегося сезона без осадков. Надоевшая засуха угнетала всех, превращая тоскливый пейзаж в ещё более убогий, потому что не остывающее до ночи солнце грубо облизывало, обрисовывало и выставляло напоказ каждую песчинку, любой изъян местности. Резкость изображения за окном была фантастической, и так продолжалось уже давно, страна иссыхала. Кондиционер в автомобиле не смягчал неприязни к пыльному аду за окном. Манабу поднял взгляд на раскалённую металлическую крышу машины над их головами и недовольно подумал, что на ней, наверно, вполне можно омлет пожарить.       – Нормальные люди поливают омурайсу кетчупом. Никто не использует клубничный соус!       – Да, и кто из нас с тобой нормальный? А ну, попробуй кусочек, попробуй! Тебе понравится! Смотри, я написал твоё имя!       – Мне семнадцать лет, а не пять, перестань сюсюкать! Ненавижу я твою клубнику, не-на-ви-жу!       Обрывки старых диалогов с Казуки привычно клубились в сознании, Манабу даже перестал отгонять их, как назойливых мух. Устал, смирился и почти не замечал, просто крутил туда-сюда по любому поводу. Сейчас виной оживающему бреду была изматывающая погода. Пожалуй, он был не против небольшого дождя. Перетерпел бы дежавю о клинической смерти, лишь бы воздух перестал быть таким сухим, а мозги прекратили плавиться, и руку на полной скорости можно было бы подставить в окно под освежающие потоки воды, а не под солнце, такое жёсткое, что, наверное, вполне может обглодать кисть до костей, как казалось юноше.       Они выехали из Саппоро на двух тачках. Койю, Таканори и Акира разместились в Додже Широямы, теперь он следовал за автомобилем Хайда, как за проводником. Манабу привычно сидел на пассажирском кресле рядом с учителем в его неприметной, но вместительной машине. Ютаке не повезло больше всех, сейчас он страдал на заднем сидении вместе с безумной парочкой — Томо и Йошиатсу, и, судя по непрекращающимся влажным звукам поцелуев, никто в их отряде не был в более затруднительном положении, чем несчастный Уке.       Если поначалу Ютака и пытался завести какой-то серьёзный диалог с Хайдом о политической ситуации в мире, о том, что изменилось за время их вынужденного отсутствия, то постепенно общение сошло на нет, не столько из-за отсутствия общих тем, сколько из-за неловкости в салоне, виной которой, конечно, были два киллера, плевавших на любые условности и приличия. А ещё было странное предчувствие, которое в той или иной мере беспокоило всех, кроме невозмутимого водителя. Чистокровный лишь изредка поглядывал в зеркало заднего вида, проверяя, на месте ли Додж, не отстал ли, не задержался ли на повороте.       Когда натренированная месяцами настороженность взяла верх над прилипчивыми тяжёлыми воспоминаниями о Казуки, Манабу встрепенулся и внимательнее пригляделся к дороге. Даже хотел было сказать: «Учитель, мы пропустили съезд. Не туда!» Но вовремя опомнился, опять же, сработало чутьё, он всмотрелся в выражение лица Хайда и снова откинулся в своё кресло, машинально погладив лежащий на этот раз на коленях арбалет. Его наставник никогда не промахивался и никогда не поступал необдуманно. Вот и теперь изменение маршрута, наверняка, было частью плана, о котором он решил мальчишке по какой-то причине не говорить. По какой именно? Молодой вампир знал только один разумный ответ: всю компанию в целом и его в частности ждало испытание, тест. А, значит, надо быть настороже и показать себя лучшим образом. Кровь ожидаемо вскипела в венах сладким предвкушением, и Манабу почти по-детски искренне, с благодарностью улыбнулся Хайду, перехватив его добродушный смеющийся взгляд.       Вместо того, чтоб поехать на северо-восток, они направлялись на юг, туда, куда, по идее, лезть не следовало, и это вскоре поняли все пассажиры ведущей машины и обе парочки в ведомом Додже. Йошиатсу наконец соизволил оторваться от своего парня и прилип к окну, с болезненным любопытством изучая окрестности и то и дело коротко выкрикивая что-то вроде «Ууу, будет драка!» или «Вкусняшки!». Томо тоже смотрел, придвинувшись к лису со спины, он опустил подбородок на черноволосую макушку Йоши и соединил руки в замок на животе паренька. Даже Ютака напрягся, хотя вертеться и суетиться не стал, но и он, и Манабу одновременно заметили ускорившееся сердцебиение друг у друга и усмехнулись тоже почти синхронно.       Чем больше они удалялись от Саппоро, тем сильнее местность напоминала мёртвую пустошь. Заброшенные военные базы, бывшие площадки для кемпинга, превратившиеся в свалки, и высохшие из зелёного в бурый цвет поля для гольфа навевали уныние. Первым ярким пятном стали огромные предупреждающие плакаты по обе стороны от трассы, покрытые кислотно-жёлтой светоотражающей краской. Чёрная надпись поверх неё гласила: «Титосе. Закрытая зона. Пересечение границ опасно для жизни».       Йошиатсу азартно присвистнул и с блестящими от упоения глазами обернулся к Томо:       – Чувствуешь запах?       – Мертвечина. Много мертвечины. Сколько же тут полегло? — хмыкнул медведь.       Если для нюха оборотней это был неприятный, но «запах», то для всех, у кого в жилах текла вампирская кровь, это была просто дикая, омерзительная вонь, так пахнет тина в загнивающем болоте, чем-то рыбным, холодным и склизким. Даже тогда Манабу не произнёс ни слова возмущения, хотя скривился, как от боли. Он доверял Хайду. Тот не мог привезти их сюда забавы ради, исключительно на убой. Хотя пока непонятная затея выглядела весьма сомнительной, слишком уж от этого клочка земли несло смертью.       В закрытые зоны по всей стране сейчас свозили генетический мусор разной степени уродства. Всех неконтролируемых выбраковок, слишком умных для зверей и слишком тупых для того, чтобы слушаться приказов. Бесполезных. На этих замкнутых полигонах мутанты жили, размножались, убивали и жрали друг друга, потому что иной еды им не оставляли. Это были голодные, озлобленные уроды, к которым сейчас, беспечно улыбаясь, вёз свой небольшой отряд Хайд.       Легковушки неслись в своеобразном тоннеле: частично стены, частично маркировочные столбы недостроенной зоны с провалами между ними тянулись справа и слева от дороги. На много километров вперёд — только частокол из прутьев и арматуры плюс серые безжизненные вертикальные ленты из бетона. Шоссе было одной из важнейших транспортных артерий Хоккайдо и, конечно, никто перекрывать его не собирался, поэтому теперь бывший городок Титосе стал разрезанной на две части условной тюрьмой, помеченной на карте для окружающих предупреждающим знаком «Не входи, убьёт!».       За мутантами никто не следил: не было ни колючей проволоки, ни охраны с пулемётами. На неудачные результаты человеческих экспериментов никто не хотел тратить даже пули. Слишком дорого, чересчур затратно без всякой окупаемости. Ненужные образцы просто свозили и выгружали, как скот, дальнейшее мало кого интересовало. Постепенно маленькие поселения вблизи подобных зон вымирали, ведь жить с такими соседями было невыносимо, все перебирались в крупные города. В каком-то смысле практика организации этих «лагерей» ускоряла естественный отбор. Мегаполисы притягивали к себе всех японцев, у них просто не оставалось выбора, кроме переселения, оно было вынужденной мерой, чтоб выжить в условиях страны, кишащей монстрами. Таких клоак для чудовищ становилось всё больше, казалось, кто-то из вышестоящих спланировал превратить всю, или почти всю, территорию государства в зону отчуждения. Скорее всего это предположение было недалеко от истины, и вытянуть в генетической войне могли только города-миллионники, но изменить ситуацию никто пока был не в силах.       – Нам нужно в юго-восточную область, — будто услышав внутренние размышления четвёрки в своём авто, ровно и доброжелательно сообщил Хайд.       – Ясно, аэропорт, — полушёпотом проговорил Манабу, но в мёртвой тишине салона его прекрасно услышал каждый.       – Именно, — довольно подтвердил чистокровный будничным тоном, будто речь шла о семейной поездке в супермаркет за продуктами и приятной хозяйственной лабудой.       Они свернули с шоссе на боковую дорогу вглубь бывшего городишки и плавно покатились вдоль вымершего парка. Когда-то здесь было красиво и тихо, только зелень, певчие птицы, тренирующиеся спортсмены и мамочки с колясками, гулявшие мимо ухоженных клумб и прудиков, но теперь все тропинки и аллеи тонули в отвратительного вида мусоре. В одной из неприглядных груд на обочине, напоминающих хатку бобра, Манабу разглядел мутный вырванный глаз и ошмётки каких-то шерстистых конечностей, висящих на сухих ветках. Он едва сдержался от тошноты и от порыва попросить Хайда прибавить скорости, чтоб не лицезреть больше подобные чудесные детали. А учитель будто специально её скинул, и они медленно беззвучно скользили мимо бесчисленных помоек, выглядевших безжизненными, но обитатели развалин скорее попрятались и выжидали, чем передохли. В воздухе было разлито горячее адреналиновое возбуждение, оно потрескивало, как грозовая туча электричеством, и вот-вот могло взорваться бедой.       – Прекрасные пейзажи, спасибо за экскурсию, Хайд-сан. Но мы тут, наверно, не ради этих дивных видов, и, сдаётся мне, это не то место, в которое мы направлялись. Не похоже на «город», скорее на гигантское кладбище, — выразил общую мысль Ютака.       – Какой догадливый молодой человек, — хитро ухмыльнулся Хайд. — Скоро прибудем к месту назначения, действовать придётся быстро. Так что, пожалуйста, потерпите немного, несколько минут. И раз уж ты, Ютака-кун, спросил, то у меня для тебя есть небольшой, совсем скромный подарок, который, возможно, тебе понравится. И даже если нет, то пригодится — это точно. Манабу, передай чемоданчик, что стоит у тебя в ногах, пожалуйста.       Юноша достал и бережно передал назад увесистую ношу, опасаясь, как бы Ютака не выронил её, но тот удержал и одной рукой, уложил себе на колени. Саквояж был оснащён удобными простейшими замками, которые открывались одним нажатием. Это заставило Ютаку криво усмехнуться: «Как замечательно. Позаботился об инвалиде». Но ехидная шутка так и застыла на бледных губах, когда крышка откинулась, и перед глазами любопытных пассажиров на заднем сидении предстали четыре одинаковых пистолета, уложенных вольтом, в чёрную фиксирующую подставку. Обрадовавшийся сначала Уке через секунду сник и разочарованно протянул:       – Реплика.       – Да, птичка на хвосте принесла мне, что ты предпочитаешь Глок-17, но достать то, что надо, за такой короткий срок не удалось, у меня был всего день. Случайно наткнулся в поисковике на аналоговые и взял сразу четыре. Не придётся перезаряжать, они уже готовенькие, а потом можно выбросить, если душа эстета против них протестует. Но сейчас это лучший вариант. Всего у тебя будет шестьдесят восемь выстрелов, не трать попусту.       Хайд говорил спокойно, но в его мелодичном голосе проскользнули неожиданные нотки волнения, он поглядывал назад с едва различимым беспокойством, точно оправдываясь за то, что не сумел отыскать именно Глок. Ютака с видом знатока провёл пальцами единственной уцелевшей руки по всем четырём стволам, посмотрел с прищуром, выбрал один, взвесил:       – Совсем не то, конечно, мои лёгкие, а эти ещё легче, и в руку не так ложится. Но пойдёт.       – Уке-кун, думаю, тебе удастся обуздать и это оружие, так что довольствуйся малым.       – Да уж. Постараюсь… Спасибо. Правда, такие копии чем плохи: у них магазины тоже пластиковые, но качество хуже, сделаны так себе. Изнашиваются, как последние б… — пробурчал Ютака и тут же поймал себя на том, что готов произнести уж совсем по-широямовски матерную и ворчливую тираду, поэтому замолчал.       Дарёному псевдо-Глоку смотреть в зубы не полагалось даже такому высокомерному «аристократу», как он. К тому же, Уке Ютака научился приноравливаться к обстоятельствам. Жизнь по ту сторону сна в качестве лидера группы, вынужденная работа в команде, всё это его изменило, он больше не сторонился людей, не предъявлял к ним завышенных требований, зато привык ценить тех, кто делает своё дело с любовью и терпением, и заботу Хайда он тоже оценил по достоинству. Лёгкость дешёвой подделки сейчас и правда была к месту, он давно не практиковался в стрельбе. И тут Уке осенило: «Практика!» Он посмотрел в зеркало, поймал взгляд чистокровного и убедился в своей правоте. Тёмные умные глаза водителя спокойно объясняли ему без слов: «Да, это всё ради вас, ради тех, кто слишком долго прожил во сне и, возможно, растерял часть навыков».       Неожиданно голос подал Йошиатсу, который с ребячливым интересом и завистью к новым игрушкам любовался на чемодан с пистолетами, выданный Уке.       – А я, знаете ли, люблю катаны! Нет ничего лучше традиционного японского оружия. Мне тоже будет подарок? Хочу новые катаны! Всем подарки!       – Нет, дорогой лис-сан, вы в этой заварушке справитесь и своими силами. Кстати, хорошо, что напомнили. Зная вашу привычку не перекидываться в бою, советую вам всё же прибегнуть сегодня к этой процедуре. Врагов будет много.       – Напугали, — самонадеянно фыркнул парень, но осёкся, когда в разговор вмешался угрюмый Манабу:       – Закрытая зона, Йошиатсу. Титосе начали прикрывать месяц назад, они тут все бодренькие ещё, свеженькие, по идее, и голодны до смерти, ты же не хочешь, чтоб твой мишка остался без важных частей тела?       Изумлённый лис-оборотень не стал возражать, из чего можно было сделать вывод, что его всё же удалось убедить или хотя бы заставить призадуматься. Томо, как это часто бывало, глубокомысленно промолчал на чужие доводы, только теснее прижал к себе сникшего Йошиатсу, а потом зашептал на ухо что-то утешительное, окружающим было слышно только «Я куплю тебе новые…».       Переломанные шлагбаумы, выдранные с корнем из асфальта парковочные автоматы и изодранные следами когтей крупные указатели говорили о том, что отряд почти достиг своей цели. Перед ними хрустальной диадемой постепенно вырос Новый Аэропорт Титосе. Теперь он уже не был таковым, определение «новый» к нему можно было применить только в качестве издёвки. Стеклянное гигантское здание в форме подковы выглядело как заброшенная старинная оранжерея. Манабу оно напомнило тот вырванный глаз в куче хлама, что он увидел по дороге. Мутное, белёсое строение покрывала плёнка то ли слизи, то ли слюны, то ли жирной пыли. Оно смотрело на приезжих слепым угрожающим взором мертвеца, возмущённого, что его покой потревожили какие-то чужаки, тошнотворно тёплые и живые созданьица. Ещё несколько лет назад припарковаться прямо у центрального входа в терминал было бы невозможно. Наверняка, жёлтые машины такси забивали подъезд напрочь. Но теперь два автомобиля сделали это без труда, тихо остановились у казавшегося вымершим аэропорта. Хайд вышел первым. Хлопок двери в жутком безмолвии одновременно оглушал и побуждал к действию, подобно выстрелу из сигнального пистолета. Вся компания из обеих тачек резво выгрузилась наружу.       – Что за блядство? — это было первым услышанным всеми и, возможно, единственным разумным словосочетанием, что раздавалось в этих краях со времён начала процесса закрытия зоны правительством. Широяма быстрым шагом преодолел расстояние до их гостеприимного хозяина-предводителя, поднёс палец к его груди, будто хотел ткнуть в жесте искреннего возмущения, но передумал и тяжело выдохнул:       – Ты куда нас припёр, хренов вампирский император? Да если б Койю меня не уговаривал всю дорогу, духу моего бы тут не было… Зона! Это полный пиздец, делать нам нечего, что ли, в громадное гнездо лезть вдевятером?       Хайд ничуть не испугался приступа праведного гнева, искренне улыбнулся Юу, глядя ему прямо в глаза, ответил, отчётливо чеканя каждое слово:       – Да что значат числа с такими бойцами, как вы? Кое-кто тут стоит сотни, а, может, и больше. Двое чистокровных оборотней, двое обращённых — волк и гризли — не хуже, да и ты, Юу, вампир, который, насколько я знаю, к тому же непревзойдённый мастер контактного клинкового оружия. Так что ты неправ, нам тут как раз есть чем заняться. Времени мало, вы ведь понимаете? И мы уже внутри. Поэтому предлагаю приступать…       – К чему? — уже чуть тише высказался Широяма.       Похвала Хайда его обескуражила, он по инерции оглянулся через плечо на приближающегося Койю в поисках поддержки. Неизвестно, что успокоило больше — чёрная спортивная сумка с арсеналом в руке рыжеволосого, или же привычно надутые пухлые губы, но главное, что это подействовало. Тем более нельзя было не улыбнуться, глядя на то, как забавно смотрятся неспешно следующие за Такашимой, подобно секьюрити, нахмуренный Акира в бандане и спокойный, словно каменная глыба, Таканори в гигантских тёмных очках. Последний шёл, вальяжно позёвывая, с таким выражением благородного пренебрежения к происходящему, будто он ступал по меньшей мере по красной ковровой дорожке в Каннах, а не по бурому грязному асфальту в японской глубинке, местами густо обляпанному подозрительными тёмными пятнами.       – Ну что, чего стоим, кого ждём? — лениво сплюнул Мацумото, подойдя к группе, собравшейся уже в полном составе у входа в здание.       – Это классно: прийти последним и спрашивать с других. Зазвездился совсем? — Юу покачал головой.       – Никак из образа не выйдет, — непроизвольно вырвалось у Акиры, но он тут же пожалел о сказанном, поймав колючий взгляд Таканори, когда тот чуть сдвинул очки вниз, чтоб пригвоздить любовника дозой ледяного презрения.       – Итак, кому предоставим честь войти первым? Кто у вас вожак стаи? — ухмыльнулся Хайд, перебивая перепалку друзей, которая вполне могла перерасти в ссору. Мацумото тут же развеселился и ненавязчиво хлопнул Сузуки по спине:       – Ну, вперёд, тупой босс, твой выход! Не однорукого лидера же нам посылать. Будешь вожаком. Давай, давай.       Акира только плечами пожал и шагнул в огромную стеклянную вертушку, двери-лопасти тут же начали вращаться, остальные небольшими группами последовали за волком в бывшее здание аэропорта. Опередив Таканори, туда влетел дрожащий от истеричного счастливого возбуждения Йошиатсу, и Томо с ним заодно, в следующий оборот зашли Широяма, Такашима и Уке, а замыкающими были Манабу и Хайд. Причём мышонку явно не терпелось рвануть в авангард, но приходилось идти рядом с учителем, и в этот момент его это изрядно напрягало. Он с силой пнул почти матовую от тусклого белёсого налёта дверь, и та продолжила вращаться с печальным скрипом, когда вампиры оказались в необъятном пустынном зале перед рядом сканирующих рамок и чёрной застывшей полосой для проверки багажа.       Сузуки не останавливаясь шёл дальше сквозь не работающие теперь ворота, которым на данный момент было наплевать, есть ли у вторженцев оружие или нет. В помещении, выглядящем изнутри ещё более внушительно, было ненормально тихо. Ни писка аппаратуры, ни стука, ни шороха. Небольшой отряд продвинулся дальше, они осторожно ступали по каменному полу, на котором изначально красовался белоснежный узор с квадратами и шестиконечными звёздами, но теперь он потемнел и стал серым. В неоднородной пыли, как в сугробах, утопали ноги, и она больше напоминала то ли пепел из крематория, то ли костную муку.       Вдруг, когда шедший последним Манабу проходил через ворота металлодетектора, все панели в аэропорту ожили, на информационных табло быстро-быстро завертелись цифры и буквы, а на плазмах, подвешенных под потолком и в некоторых кафетериях, появилось повторяющееся повсюду немое изображение, трансляция одного и того же канала — там сексуальная фотомодель демонстрировала какой-то суперстойкий фиолетовый лак для ногтей. Ошарашенные искатели приключений сначала замерли от неожиданности, а потом пришли в себя и продвинулись ещё на несколько шагов вперёд. Ровное гудение мониторов не было чем-то сверхъестественным, хотя ощущение сложилось жутковатое.       Хайд внимательно посмотрел на своего ученика, улыбнулся и выставил левую руку, перекрывая дорогу идущему за ним Манабу, правой мужчина поймал Ютаку за пустой подвёрнутый рукав. Уке от прикосновения вздрогнул, посмотрел на вампира с неудовольствием и всё же остановился. В это время Койю просто замер, как вкопанный, не понимая, почему стоит на месте и не способен сдвинуться. Только спустя несколько секунд он почувствовал это — мягкие, но настойчивые прозрачные водянистые щупальца чужого влияния у себя в голове, Хайд словно закинул невидимое лассо ему на шею, и не давал догнать Юу.       «Отпусти», — мысленно возмутился Койю, пытаясь оборвать удавку, но от понимания, насколько перворождённый сильнее его, молодому мужчине стало жутко, лоб покрылся холодной испариной, губы беззвучно шевелились, не желая слушаться, а ведь ему так хотелось крикнуть в спины друзьям: «Стойте! Не надо!» Но Акира, Юу, Нори и двое других оборотней не могли услышать. Они беспечно брели дальше, вертели головами, заинтригованно осматривали мёртвый зал регистрации, не замечая, что часть их группы застыла сзади. Прежде, чем паника полностью охватила Такашиму, Хайд подошёл к нему сзади, шепнул:       – Ты же не любишь драться, Койю-кун. Дай им показать себя. И побудь здесь. Нам нужно держать дверь, только и всего. Кроме того, возможно, я покажу тебе один полезный приёмчик из фамильного арсенала чистокровных, — и отпустил, напоследок бросив в сознание непроизнесённую фразу: «Я вам не враг, расслабься».       Такашима обернулся с возмущением и недоверием, но не мог не признать, что это было разумно — прикрывать пути отхода. Так же, как и то, что бойню он не любил, и всеми силами избегал необходимости вступать в открытый конфликт, тогда как его приятели были настроены явно не настолько миролюбиво.       – Ну что, Стрелка? — показал довольный оскал Томо, поглядывая на лиса с непонятным вопросом.       – После тебя, Белка, — тот вернул улыбку, подошёл к своему парню почти вплотную, упёрся ладонями в грудь, дразняще облизал свои губы, затем чуть оттолкнул и сделал приглашающий жест. По этой команде Томо начал раздеваться.       – Что они творят? — с дёргающейся от напряжения бровью обратился Манабу к оставшимся у дверей.       – Боги, они же оборотни, не хотят портить шмотки при перекидывании, ты-то должен знать, — хмыкнул Ютака, хладнокровно присевший на корточки и расстегнувший свой чемоданчик.       – Кстати, Манабу, подхвати, пожалуйста, вещи наших друзей, неудобно будет потом отыскивать одежду в горах трупов.       Парень неохотно послушался учителя, засеменил за группой ближнего боя, чтобы помочь оборотням, старательно отводя глаза в сторону, забрал костюм Йошиатсу и чёрное кожаное роскошество, что с усмешкой бросил ему Томонори. Юный вампир оказался безмерно благодарен Койю, потому что он внезапно захотел помочь в его беде и подошёл за шмотками к Сузуки и Таканори.       Тем временем Уке разбирался с оружием: извлёк приглянувшийся ему пистолет, первый из четырёх, подкинул, поймал, с наслаждением втянул воздух носом, предвкушая эту приятную и любимую гамму чувств — запах пороха, сладкие и грубоватые толчки отдачи, передающиеся руке, от ладони к плечу, а главное — ни с чем не сравнимое впечатление от того, что управляешь полётом пули. Твой глаз, твоё сердце и палец становятся одним целым с оружием и безошибочно поражают мишень. Ютака был почти счастлив от понимания — скучал. В чём-то его профессия в другом мире была отражением этой страсти: управляемая руками и внутренней точностью мощь, прицельный ритм. Да, ему невероятно захотелось этого сейчас, в заброшенном, богом забытом месте, гулкость которого пробуждала самые приятные воспоминания иллюзии. Потому он выкрикнул:       – Отличная акустика, Руки, Рей, да?       – Не то слово. Кай-сан, — рассмеялся Акира, расстёгивая и передавая рубашку Такашиме.       – Да, только я предпочёл бы петь, а не стриптиз показывать, — сварливо пробурчал Мацумото, — но одежду реально жалко, так что… — он возвёл глаза к потолку, выругался и тоже стал разоблачаться. Койю подхватил его наряд и вернулся к стеклянной вертушке.       – Зрелище не для слабонервных, —вымученно прокомментировал Широяма, стараясь смотреть куда угодно: в далёкий потолок, в пол, на плазменные экраны, но не на обилие голых мужиков вокруг, которые тем временем начали перекидываться, причём наиболее быстро и непринуждённо это делали киллеры, видимо, привычка в этом деле играла не последнюю роль.       – Вы все такие разделись, посветили своими причиндалами, а мочить-то некого будет. Что-то тут подозрительно тихо для гнезда мутантов. Только вон телики и табло едва слышно гудят, — продолжил Юу своё классическое брюзжание.       Реклама на экранах тем временем сменилась на какое-то кошмарное кулинарное телешоу, где безмолвно готовили настолько розовый десерт, что изжога возникала от одного его вида. Тем не менее, ворчливый вампир был прав, в здании действительно царил ненормальный покой.       – Странное дело… чуть в отдалении есть контакт, а вот поблизости я не слышу ни тока крови, ни пульса, но что-то тут точно есть. И запах такой отвратный, — удивился Ютака, осмотревшись по сторонам для выбора позиции. Сначала он поднял чемоданчик на полосу для проверки багажа, потом забрался сам и стал удобно устраиваться для стрельбы с опорой на сканирующее устройство на полосе. Поставил локоть на серый пластиковый куб, примерился и вроде бы даже остался доволен обзором.       – Да, воняет, — согласился с ним Манабу, подумал и повторил за Ютакой. Отложив вещи Йошиатсу и Томо, легко вскочил на стол, на который входящие в зал выкладывали сумки и клатчи для более детальной проверки охраной, и было собрался перемахнуть на стоящий у стены кофейный автомат, чтоб забраться ещё выше, в более выгодную позицию, но Хайд остановил его резким окликом:       – Манабу! Ты не вмешиваешься. Твоя задача следить за действиями группы, в первую очередь за Широямой, и учиться. Не стрелять!       Про себя Юу даже пожалел мальца, потому что тот так жалобно и одновременно злобно засопел в ответ, что кому угодно было бы понятно, как мальчишка ждал настоящей драки, как хотел помочь и пострелять. Видимо, решение учителя было для него жестоким и неприятным сюрпризом. Но всё же он сдавленно согласился:       – Хорошо. Наблюдать. Хорошо, — и остался стоять на столе, вытянувшись стрункой для лучшего обзора, но всё-таки вскинув арбалет.       Наблюдать приготовился и Койю, тоже сбросивший чужие шмотки на стол, он встал в воротах металлоискателя с руками, упрямо скрещенными на груди. Этот парень вмешиваться явно не собирался, только осуждающе следил за общими приготовлениями к схватке. В соседней с Такашимой рамке стоял второй чистокровный и увлечённо оглядывал предполагаемое поле боя.       Пока их единственное прикрытие с воздуха — Уке Ютака — готовился к прицельному огню, оборотни успели пережить свои болезненные метаморфозы, кто-то быстрее, кто-то дольше. Ранее, по данным тестов Казуки, Манабу считал, что рекордсмен в этом смысле Сузуки, перекидывающийся с невероятной скоростью. Но оказалось, что Томо не уступает ему, а Йоши и того круче. Не прошло и минуты с той секунды, когда все кости треснули разом, темноволосый лохматый худышка упал, ударившись об пол, его позвоночник сложился пополам и разогнулся, человеческая плоть стекла с него мгновенно, как мороженое в микроволновке сползает с палочки. Юноша молниеносно пророс во все стороны чёрным лисом. Будто капля чернил упала на мокрый лист, быстро растекаясь и обретая форму, или цветок орхидеи раскрылся во всём своём изяществе, причудливый и хищный. За чёрным лисом последовал волк и гризли. Таканори обратился последним, но он и стартовал позже всех. Всё же его форма зверя завораживала царственным обликом сильнее других. Невероятных размеров белый тигр мягко обошёл Широяму, мазнув по шее кончиком хвоста, словно играющий, издевающийся над бывшим напарником кот. Вот-вот заурчит, как домашний, но он только загадочно улыбался своей страшной белоснежной мордой, демонстрируя клыки — каждый размером чуть ли не с мачете Юу, рукоятку которого тот сжимал сейчас в правой. В левой был новый любимый кинжал. Что поделать, если старый добрый кукри был безвозвратно утерян? Пришлось заводить новый. Рядом с Широямой весело нарезали круги тигр, шикарный чёрный волк и почти такой же большой лис, а довершал картину внушающий страх серый гризли.       – Настоящий зверинец. Как в цирке, — скривился Юу. — Только что-то наши противники не спешат. Уважаемые встречающие, просьба выползти на свет, мать его, божий, а то пассажиры заждались и начинают скучать! — крикнул он в пустоту пыльного просторного зала.       Ответом было только эхо из дальних помещений, ничего не изменилось. Тогда Широяма сделал странную вещь: переложил на миг мачете в левую, затем, автоматически сунув в зубы сигарету и прикурив, вышел ещё немного вперёд, не доходя до стоек регистрации и специальной змейки из ограждений на столбиках, которая к ним вела. Встал, вернул нож в правую, повернулся к своему «зверинцу» и четырём зрителям-вампирам, караулившим стеклянную вертушку входа, грациозно поклонился каждому квартету. Выпрямился и, закрыв глаза, задумчиво с сигаретой в зубах начал отбивать подобие чечётки в неприятной тишине аэропорта. Ютака даже пожалел, что такое непредсказуемое беззвучное изображение на экранах не подыграло Юу, сейчас на них так не хватало чёрно-белой фигурки Чарли Чаплина, танцующего с тросточкой и котелком, а кулинарное телешоу было неуместным фоном для такого забавного танца.       – Что ты творишь? — рассмеялся расслабившийся от этой выходки Койю.       – Привлекает внимание, — одобрительно кивнул Ютака.       – Нихрена не работает. Шуми, Юта! Как ты умеешь, — слегка коверкая звуки из-за зажатой меж губ сигареты отозвался Широяма.       Повторять не было необходимости, Уке хохотнул и заулыбался, сразу сообразив, к чему клонит вампир, быстро отыскал взглядом подходящую цель и занёс руку для выстрела. Веселье Такашимы моментально погасло, когда он перехватил искру, промелькнувшую между этими двумя. Слишком уж она был шаловливой и яркой для бывших любовников.       – Минус один патрон, необходимая жертва, — и прекрасная зеркальная перегородка, декорировавшая одну из бывших забегаловок на первом этаже, осыпалась в пол дождём из острых блёсток. Под треск взорвавшегося, раскрошившегося стекла рядом с Широямой взвыл волк, чуть в стороне заревел медведь. Поддерживая товарищей в странном шумовом концерте, дико и протяжно зарычал белый тигр, разевая пасть так, словно она могла переломиться пополам.       И началось…       Они посыпались со всех сторон, казалось, что даже с потолка, как насекомые, принесённые циклоном, лезли изо всех щелей и бежали на вторгшихся на их территорию чужаков обезумевшей толпой. Выползали из тёмных прямоугольных металлических тоннелей, которые в прошлом вели на погрузку зарегистрированного багажа, увозя чемоданы, коробки и сумки от пассажиров к грузчикам на чёрной резиновой ленте-карусели. Выбегали из каждой двери, от туалетных до буфетных, из-за каждого стола, из лавочек с сувенирами и газетных киосков. Атаковали не стаей — роем, клубясь, путаясь друг в друге, по большей части безоружные, но были и некоторые, позаботившиеся о том, чтоб нанести больший урон, такие нападали с первым подхваченным предметом в сероватых ладонях. У одних были подносы, у других швабры, чемоданы, рулоны с упаковочной лентой.       Таканори прыгнул и разорвал на части полуразложившегося старика, тащившего громоздкую кофемашину. Он даже умудрился замахнуться своей диковатой ношей, но сустав треснул от тяжести, рука отломилась, и тут уже подоспел тигр. Поначалу маленький отряд пришельцев даже немного опешил, отбиваясь скорее по инерции, без всякого пыла. Такого они пока не видели. Но потом Широяма вспомнил, что нет — уже встречали, давно на одном из заданий с Таканори, ещё будучи Ликвидаторами, они зачищали гнездо торговцев новаторским мусорным препаратом, который делал из людей зомби, ожившую мертвечину. Тогда после работы он ещё поделился отвратительным впечатлением с Казуки, а тот презрительно поморщился: «Глупость, бессмысленное открытие. Это даже не пушечное мясо, и вовсе не победа над смертью. Курицы с отрубленными головами, бегающие по кругу».       И прежде, чем Юу нанёс первый удар нападающему на них трупу, раздавшиеся со спины слова Такашимы буквально повторили речь Сатоо из прошлого. Сейчас Койю пояснил открывшееся зрелище ошарашенному юному мышонку, когда тот ужаснулся:       – Зомби? Да быть не может!       Тем временем Койю ответил насмешливо, как копия их сумасшедшего учёного:       – Да почему не может? Всё может, банальный фокус — зациклили автоколебания. Шутка с повторяющимися нервными импульсами. Электрический заряд, заставляющий мешок с гнилью передвигаться, разрушающиеся мышцы сокращаться. Плюс, видимо, замедлили разложение до минимума, скорее всего вытяжкой из одного вида медуз, у них ещё регенерация клеток супер, название не помню, хоть убей, — на вытаращенные глаза обернувшегося Широямы рыжеволосый ответил извиняющимся тоном: — Ну, что такое? Я в интернете читал.       Ютака не сдержался и расхохотался на эту внезапную научную тираду:       – Кое-кому ты, наверно, очень понравился, определённо, — но фраза потонула в грохоте выстрела. Он загасил одного из мертвецов, который приближался к Широяме с гигантским невесть откуда взявшимся топором.       – Наверное, из нелегально провозимого вытащил, иначе откуда здесь топор? — жизнерадостно отозвался Хайд, с интересом наблюдающий за ходом сражения. Такашима насупился на такую позитивную реакцию на кровопролитие, подумав, что мужчине для полного кайфа, наверно, только попкорна не хватает.       Всё происходящее мало напоминало обычную драку, и выглядело бы даже смешно, если бы не то, что поток бесполезных злобных созданий, которые дохли, как мухи, под напором друзей, не ослабевал. Не прошло и пяти минут, как оборотни утомились махать лапами в ускоренном теме, отбрасывая расползающиеся покрытые трупными пятнами тела в стороны. Эта нежить не была похожа на зомби из фильмов, не обязательно было отсекать именно голову от тела, чтоб они окончательно сдохли. Части, которые следовало отломить или отрезать, были непринципиальны, но всё же расчленение оказалось лучшим способом остановить странные дёргающиеся агрессивные комья уже мёртвой плоти.       В этом Ютака убедился, выпустив всю обойму из первого поддельного Глока. Его прицельное попадание помогало в десяти процентах из ста, когда удавалось не просто пробить глаз или лоб очередному серо-зелёному уроду, а отстрелить чудищу полбашки. И всё же вампир продолжал изредка стрелять, когда видел, что Широяма не достаёт приближающегося к нему упыря. Юу в свою очередь словно затылком чувствовал, что его прикрывают, и чётко оставлял без внимания противника, в которого целился Уке. Койю нервно про себя отметил и эту деталь, раздражаясь всё больше, даже для себя решил, что потом обязательно припомнит широямовской заднице все эти пыточные переглядки с чёртовой «Белоснежкой».       – Минус семнадцать, — сказал Хайд, когда первый пистолет был безжалостно отброшен в толпу всё прибывающих зомбяков. Чистокровный поцокал языком с неодобрением. — Тебе решать, Ютака-кун, но, как по мне, ты зря тратишь пули. Пока зря.       Уке вскинулся, соображая про себя, прикидывая, вытащил из чемоданчика новый пистолет, не выпуская рукоятку, вытер тыльной стороной ладони лоб. Оборотни вместе с Юу надёжно отражали атаки, не давая страшным жертвам человеческих опытов добраться до друзей, в основном бой шёл там, ближе к регистрационным стойкам. Но холодная кровь, похожая на лягушачью, иногда брызгами долетала и до стоящих на возвышении Ютаки и Манабу, противная, тёмная, с тонкими нитями какой-то слизи внутри. Порой друзей оттесняли ближе к воротам металлоискателей, или кто-то из неживых солдат пытался обойти с тыла и добраться до четырех вампиров, охранявших вход, отрезать им всем путь к отступлению. Но Акира — чаще всего это был именно Акира — рывком пробивался назад и перегрызал глотку обнаглевшим атакующим, рвал и рвал на части, а потом опять возвращался в круг. Тяжелее всего там приходилось Широяме, у которого не было ни звериной способности покрывать больший диаметр ударами лап, ни грубой шкуры, предохранявшей бронёй от укусов и когтей нежити.       В один из моментов в его щиколотку и в плечо одновременно вцепилось два гниющих и мерзко пахнущих рыхлых существа неопределённого пола. Разложение не тронуло острые зубы, так что Юу просто взвыл от боли и принялся топать ногой, пытаясь отшвырнуть одного из укусивших, резанул его мачете, почти целиком отрубая руку. Нижний отвалился, рухнул на пол, в груду таких же поверженных гнилых братьев, и вдруг грянул выстрел, снимая второго, висящего на плече Широямы. Вампир даже не поморщился, не посмотрел назад, только громко хохотнул:       – Твою налево, Ютака, это было близко, а если б я дёрнулся, ты бы мне голову отхреначил к чертям.       – Это и был изначальный план, Юу, тебя же зомби покусали, всё, это финал, ты заражён, голову долой! Я хотел спасти тебя от мук.       – Шутки в стиле Сузуки, — беззлобно отозвался Широяма, не отрываясь от дела ни на секунду, он только отплевался от крошева чужого мозга, перепачкавшего щёку, и продолжил резать мачете и ковырять кинжалом врагов.       Конечно, оба знали, что бояться нечего, Уке бы ни за что не промахнулся. Это и не понравилось Койю, который, кусая губы, стоял позади и наблюдал за этой трогательной сценкой взаимного доверия. А волны всё накатывали и накатывали, оборотни перебили общими усилиями уже около сотни противников, пусть те были не особенно умны и сильны, но брали массовостью. Улей, что пришедшие разворошили, выглядел неиссякаемым.       – Как-то их много. Слишком много! Они не справятся, Хайд-сан, засыплются, надо что-то делать, — обеспокоенно выпалил Манабу, уже ничуть не заботясь о том, что слова с головой выдают его волнение за группу людей, на которых ему якобы было плевать. — Может, огнём их? У меня есть стрелы с особенным составом. Поджарятся, как миленькие! — мышонок уже держал арбалет на изготовку, но Хайд был непреклонен:       – Я сказал тебе только смотреть сегодня. Это приказ!       Ютака запомнил неприятное слово «пока» в речи чистокровного, звучавшее как предупреждение не тратить патроны до поры до времени, тоже сдерживался из последних сил. Он стал реже садить по врагам, но всё-таки охранял ребят от особо буйных зомбарей, вылетающих из-за пределов видимости с какой-нибудь опасной штукой наперевес.       Все четверо их оборотней, которые сражались сейчас на передовой, были невероятно сильны. Чёрный лис с окровавленной пастью, усеянной острейшими, тонкими, как бритвы, зубами, крутился вокруг бешеной молнией, глаза не успевали отследить движение и замечали лишь темную волнообразную кривую, в прыжках достигающую соперников и отгрызающую их лица, практически полностью с одного щелчка челюстью. Томо не стал себя утруждать перемещениями, стоял прямо на задних лапах и просто молотил передними тех, кто шел на него в атаку, длинные когти протыкали и насаживали на себя несчастных, и тогда гризли наступал на трещащие черепа жертв, чтоб стянуть их с лапы, избавиться от лишнего груза. Акира не был таким быстрым, как Йошиатсу, но стиль ведения боя у них был похож, он активно двигался и в проходе убивал зомби группами, так и носился по полукругу, взмыленный, обегая и оберегая своих и разрывая чужих. Таканори уничтожил больше всех врагов, он был самым мощным орудием в этой четвёрке, белую шерсть покрыла чужая кровь и остатки внутренностей, и при всём при этом он умудрялся выглядеть величественно, когда легко и непринуждённо раздирал в клочья тех, кто посмел на них нападать.       Всю картину прекрасно видел Манабу, оценивая по достоинству способности каждого, и их действия в группе. Он не мог не отметить мудрость и силу Акиры, мастерство Широямы, мощь Таканори, боевое безумие Томо и Йоши, пребывавших в состоянии берсерка. И всё же он был прав, им было не выстоять против такого количества нежити, аэропорт кишел этой дрянью, а оборотни, пусть пока незаметно, но всё же стали уставать. Отчаянный страх за своих сдавил грудную клетку мышонка, дышать было всё сложнее, видя, как притупляется реакция Сузуки, как другие становятся медленнее. Одна деталь — Таканори тяжело мотнул мордой, отвлекаясь на миг, подставился нападающей группе ходячих мертвецов, и от отчаяния Манабу сорвался и дал волю страху. Не соображая, не думая, он всё же вскинул арбалет и выстрелил своей особой, обработанной жидким взрывным горючим стрелой в центрального из большой толпы зомби с чёрными провалами вместо глаз и багряной дырой в животе. Нежить с ненавистью вскинулась на Манабу, но не успела сделать и шага, стрела рванула, раздирая тело поражённой мишени на части, а остальные чудовища замерли от неожиданной вспышки света и грохота.       – Сейчас! — крикнул Хайд. — Ютака-кун, прикрой, пали по кругу. Оборотни, Юу, отступайте к воротам!       Уке, не дрогнув, хладнокровно разрядил уже третий фальшивый Глок, очерчивая ровный диаметр из убитой мертвечины вокруг своих усталых друзей, которые стали медленно пятиться назад. Он подхватил было свой четвёртый пистолет, но понял, что стрелять сейчас не нужно. Зомби не отступили, но замерли, и вовсе не от страха, эмоции им были неведомы. Сначала Уке не понял, что произошло, а потом почувствовал и перевёл взгляд на Хайда. Тот стоял, опустив голову, исподлобья смотрел на набежавший застывший рой нежити и что-то передавал им. Это был не гипноз, но какое-то необъяснимое колебание воздуха, которое испускало тело чистокровного скоростной, разбегающейся во все стороны, почти осязаемой волной. Закончив, он встряхнулся, и снова повысил голос:       – Эй, гвардия, уходим! Быстро! Времени немного, не знаю, сколько они так простоят, но минимальный барьер минут пять.       – Пять — это жесть, как мало, — возмутился Широяма, вмиг оказавшийся рядом с другими вампирами, пока оборотни корчились на месте схватки, проходя обратное преображение, в жутковатом оцеплении застывших статуями противников. — Это эти ребята-зверята шмоточки свои сберегли, а я, пардон, весь в говне! До трусов, блять, в свежевыжатом фреше из зомбарей. В этой желчи, мозгах и кровище в свой Додж не полезу!       – А для чего по-твоему мы взяли у Киры канистры с водой? Вперёд, давайте, шевелитесь, к машинам, мальчики нас догонят.       – А? Э? — шокированно промычал Койю, двигаясь к стеклянной вертушке за другими. — Мы точно можем их оставить? Как? Как вы это сделали?       – Это был тот самый трюк, что я рассчитывал тебе показать. Потом попробуешь, ты парень сильный, хоть и не перворождённый, но может и получится. Наш гипноз, которым ты прекрасно владеешь и так, только, скажем, более прицельный, ты пока не умеешь с ним управляться. Обычное вибрационное и тепловое воздействие, нечто вроде взрыва, чтоб остановить повторяющиеся импульсы, которые заставляют эти существа двигаться. Но это просто пауза, они отойдут. И будут ооочень недовольны. Так что бегом, искупаем твоего чистюлю и погнали отсюда, пока сами не стали трупами.       Они были живы. Это то, что ощутили все каждой клеточкой своих тел в этой тренировочной схватке. Уезжая с территории аэропорта и глядя на страшное белёсое здание, на выползающую из него армию дохлых бездумных существ, все без исключения испытали облегчение и странную глупую радость от того, что дышат, могут чувствовать и выбирать для себя цель. Правда, ощущали они это по-разному.       Широяма возмущённо отфыркивался и ругался почём свет стоит на струи воды за шиворотом и на то, что сейчас похож на мокрую жабу за рулём. Такашима смотрел на эту мокрую жабу и улыбался от понимания, что всё же Юу с ним, а не с каким-то там пижоном-одноруким стрелком. Таканори флегматично поглядывал за окно и размышлял о своей невероятной силе в форме оборотня, которую, по сути, сейчас осознанно испытал впервые в жизни. Сузуки спал, привалившись на тёплое круглое плечо рядом, и был счастлив только от этого. Томо и Йошиатсу сидели непривычно притихшие, как пай-мальчики, видимо, наконец выдохлись, и для них это был своего рода рекорд. Даже Манабу был рад, что выстрелил, хотя учитель, не отвлекаясь от дороги, ещё долго распекал его за непослушание и за то, что он не прошёл проверку, а значит, в ближайшее время на боевые задания не способен. А Ютака, расслабленно наблюдающий за этой сценкой, откинулся назад и посмеивался, демонстрируя ямочки, он крепко прижимал к животу изрядно полегчавший чемоданчик. Рука приятно ныла от стрельбы, а ругань Хайда казалась такой ненастоящей и чересчур добродушной, что Уке понимал, как давно он не ощущал такого светлого и приятного опустошения и покоя. Как… дома?