Купол

      Желток солнца едва успел стечь по засвеченному бледному полотну ближе к горизонту. С момента, как они оставили позади толпу голодных мертвецов, прошло не слишком много времени, но Койю, стараясь отгородиться от источающего волны недружелюбия Нори, провалился в лёгкую дрёму. Тряска машины на разбитых дорогах грубо укачивала, аккомпанементом ей было редкое безотчётное бормотание Широямы за рулём по поводу и без. Такашима держался за этот голос и мерное биение сердца его обладателя, чтобы не соскальзывать в сон окончательно, про себя улыбался, когда Юу тихо ругался, что даже Койю не желает его слушать.       Остановка была резкой, будто для водителя финал пути оказался полной неожиданностью, и только открыв глаза, сонный парень понял причину. Растянутое, чуть ли не с придыханием, ругательство слетело с губ Широямы и неведомым образом разбудило Сузуки, тут же резко севшего совсем по-солдатски прямо, с осмысленным взглядом и готовностью к чему угодно. Ни один из квартета внутри Доджа с места не двинулся, все так и сидели в тачке, вертя головами по сторонам и осматривая раскинувшуюся перед ними безмолвную местность с редкими облезлыми деревьями. Но, несмотря на недоступность взгляду, Такашима чётко ощущал нечто громадное и живое прямо по курсу, оно величественно нависало над мерещащейся бездушной пустотой, пульсировало и источало жар. Чем отчётливее чистокровный чувствовал, впитывал каждой клеточкой грандиозность пока не открывшегося глазам, тем сильнее ускорялся его пульс, даже пальцы пробило мелкой дрожью, из-за чего он не с первого раза схватился за ручку двери и покинул салон раньше спутников.       Пассажиры машины Хайда к тому моменту уже выгрузились и стояли рассредоточенной группкой, смотря вдаль с абсолютно разными выражениями лиц, лишь сам провожатый и Манабу были спокойны и, кажется, даже с иронией наблюдали за остальными.       Следом за Койю выгрузились Юу и Акира, Таканори так и остался сидеть в автомобиле. Широяма не преминул это отметить, кольнул бывшего босса локтем в бок и шепнул с насмешкой:       – У него типа приступ мизантропии?       – Что-то вроде, — вяло отбился Сузуки, всё же оглянувшись назад и столкнувшись сквозь лобовое стекло с колючим льдистым взглядом Мацумото, таким же холодным, как когда он находился в форме зверя. «Арктическая, блять, свежесть неонового голубого», — внутренне поёжился мужчина, списав метаморфозу чужих глаз на разыгравшееся воображение.       – Ну, что ж, — наконец начал Хайд, здраво рассудивший, что ждать присоединения последнего нет смысла, — мы на месте. Манабу, пожалуйста.       Мальчишка на просьбу коротко кивнул, вероятно, знал, что от него требуется: он решительно двинулся вперёд под чутким взором остальных, остановился в некой незримой точке, глянув через плечо на Широяму с выражением, которое кроме как «смотри, ты сейчас будешь удивлён» было не прочитать. Некая доля артистизма была, очевидно, и в нём, кисть с костлявыми пальцами поднималась на уровень лица демонстративно медленно, также медленно скользила на весу вперёд, пока не упёрлась в невидимую преграду, только лёгкие колебания, как круги на воде, разошлись в стороны от соприкосновения с ладонью и мгновенно утихли. Тогда Манабу провёл рукой вправо-влево, осторожно гладя прозрачный барьер и вызывая новые ребристые образования в воздухе.       – Это иллюзия. Невероятно большая, естественная и, скорее всего, коллективная, — с восторгом выдал Такашима, шагнул вперёд в намерении повторить действия юного вампира, но был остановлен, как и в аэропорту, внутренним приказом извне.       – Подожди, Койю-кун. Вы пока чужаки, незачем поднимать шум на пустом месте. Сейчас Манабу решит этот вопрос, — мягкому, но настойчивому голосу ответил повторный кивок, Манабу протолкнул так и не опущенную кисть внутрь барьера, а после вовсе исчез за ним целиком.       – У меня дежавю, — со смешком разрушил тишину Юу, прислонившись бедром к капоту своей машины. Сузуки и Йоши синхронно рассмеялись, они прекрасно помнили, как Широяма появился на Базе, эффектно протаранив ни в чём не повинное дерево, и какой бардак творился после.       – Да, кое-кто с иллюзиями в тесных отношениях. До сих пор жалею, что не видел твоего дебильного выражения лица в момент, когда ты приехал поступать ко мне на работу, а там — пустырь.       – О таком вообще-то надо предупреждать, — без тени обиды в шутку упрекнул брюнет.       – Ничего подобного, считай это тестом. Если претендент настолько труслив или туп, что не додумается взять работодателя штурмом, то и к чертям такого.       – Значит тест, — Юу опасно сощурил глаза с мстительно поблёскивающими в чёрной сердцевине бликами.       – Тест, тест, — подтвердил Акира, хохотнув в кулак при вспоминании о том дне. А следом за весельем скоростной волной набежала и тут же схлынула следующая, странная и болезненная, с привкусом грусти по тем временам, которые были, казалось бы, не так уж давно, но будто в прошлой жизни. Двух лет не прошло, а жизнь перевернулась с ног на голову и не обещала когда-нибудь вернуться к спокойной норме.       – Слааавные были деньки, — нараспев протянул Йошиатсу, словно прочитал чужие ностальгические мысли.       Ютака молчал, но про себя надеялся, что мальчишка вернётся поскорее и тема закроется, всё же он принял в этой «случайности» самое активное участие и любое упоминание произошедшего тогда вызывало в нём чувство дискомфорта, что, может быть, было уже беспричинно. Вряд ли сейчас для Юу было бы столь значимо, что к Сузуки он попал отнюдь не невзначай, а по замыслу бывшего любовника. И всё же эту тайну Уке предпочитал оставить неразгаданной.       Манабу не вернулся. Вместо этого постепенно, как в замедленной съёмке, неразличимая преграда обрела брешь с размытыми краями, дыра оказалась достаточных размеров, чтобы в неё мог въехать автомобиль. Все изумлённо наблюдали за этим кажущимся волшебством, поражаясь даже не самому факту возникновения проёма, а открывавшему за ним виду. Глазам не верилось, и все простояли бы в безмолвном шоке ещё какое-то время, но Хайд не дал затянуться немой сцене, звучно хлопнул в ладоши и скомандовал:       – По машинам! И добро пожаловать.       До этого они толком не знали, куда именно едут и что их ждёт впереди. Сейчас все туманные ожидания рассыпались стеклянной крошкой, разбившись о причудливую реальность, куда более красочную, чем любые догадки. Хотя можно было предположить, что город для необычных существ не построят в обычном месте. Он и правда не был похож на скучный уездный населённый пункт на Хоккайдо. Такие маленькие поселения тихо задыхались, оставаясь без жителей и без средств к существованию, и то если везло не попасть в одну из Закрытых зон.       Здесь же всё было иначе, в этом месте чувствовалась кипучая энергия жизни, почти как в столице, но иначе. Город был особенным. И если большая часть путешественников просто поразилась, негромко перекинувшись впечатлениями, а затем расселась по своим авто, то Йошиатсу и Томо замерли у въезда чуть дольше, чем остальные. Они переглянулись, их пальцы переплелись, и оборотни снова повернулись к открывшейся перед ними картине, с упоением рассматривая вид в разрыве иллюзии.       Это была такая ностальгия… Разноцветные останки ушедшего прошлого украшали урбанистический пейзаж. Гости увидели не просто стандартные бетонные коробки, а горсть леденцов, сияющих на фоне предвечернего неба с рыжими солнечными прожилками. Дрожащие флажки на ветру, яркие фонари и забытые вывески подвижными пятнами декорировали ландшафт. Город чистокровных располагался на месте огромного заброшенного парка развлечений, и часть аттракционов в нём сносить не стали, оставив то ли как арт-объекты, то ли как память о том, что когда-то в этом мире была другая жизнь, без мутантов и зомби, но зато с сахарной ватой и колёсами обозрения. Как раз именно гигантское чёртово колесо возвышалось над восточными кварталами, в прорезях между домами блестели его изящные позолоченные спицы и нежно-розовые кабинки.       Почти через весь центр, как узкая лента-позвоночник, тянулась замысловатая трасса американских горок, то тут, то там вздымались железные петли, образуя своеобразные ворота, под которыми сновали машины, спешили куда-то по пешеходному мосту обыденного вида прохожие, отсюда они выглядели серыми букашками, но это явно были люди, и эти люди жили здесь своей привычной, незамысловатой жизнью, не собираясь сбегать в мегаполисы под защиту правительства. Они шагали мимо бывших развлекательных павильонов, переделанных в торговые лавочки, по тротуарам, выстроенным поверх декоративных мостовых. И только крупная карусель на главной площади, по всей видимости, всё ещё работала, по крайней мере лампочки на ней горели, а вот двигалась она или нет угадать с такого расстояния было сложно. Наверное, частично вблизи вся эта устаревшая парковая роскошь выглядела облупившейся, проржавевшей, но сейчас, через приподнятую завесу иллюзии, останки мёртвого луна-парка казались ожившим чудом.       – Эй, ребят, едем или вы там к дороге прилипли? — неожиданно резко выкрикнул Ютака сквозь приспущенное стекло.       – Идём-идём, и к чему такое раздражение? — умиротворённо улыбаясь, нырнул в машину Йошиатсу, пока Томо придерживал ему дверь.       Уке отвернулся к окну и тихо произнёс:       – Детство напомнило… Ну, поехали уже.       – Хреновое, видимо, было детство, — усмехнулся оборотень-гризли, усаживаясь рядом с Йоши. На это ему никто не ответил, только Хайд незаметно проследил в зеркало за Ютакой, прижавшимся лбом к стеклу.       Но если кому-то и взгрустнулось, то в другой машине в это время царило нездоровое оживление. Путь до парковки был недолгим, но Юу чувствовал, что его терпение постепенно сдаёт: с Койю творилось что-то невообразимое, он не замолкал ни на секунду, вертелся, как малое дитя, и сыпал-сыпал-сыпал вопросами, ответить на которые в этой тачке не мог никто. Впервые с тех времён, когда тот был ещё младенцем, у Широямы снова вспыхнуло желание выкинуть его из Доджа к чертям собачьим. Поэтому едва затормозили, Юу тут же выскочил наружу и на всякий случай пошёл прямиком к Хайду и его пассажирам, хотя и бросил напоследок взгляд на своих проверки ради. В первую очередь его интересовало, вылезет ли Таканори сейчас, вдруг он там прирос задницей к сидению и будет теперь существовать и мимикрировать, как какое-нибудь привидение, в его драгоценной тачке. Хреновая перспективка. Но обошлось: карикатурно мрачный Мацумото выбрался на свет божий за вертлявым Такашимой, припустившим следом за Юу со скоростью, близкой к световой. Орать «я не с ним!» хотелось как никогда.       Широяма сделал всё верно и заодно по достоинству оценил влияние старшего чистокровного, потому что рядом с ним пик детсадовского восторга Койю быстро сошёл на нет, рыжий даже как-то сник. Хайд ободряюще похлопал парня по плечу и обратился больше к остальным, нежели к самому Такашиме:       – Это эмоциональный всплеск, который остальным не понять. Попасть в «стаю» себе подобных и ощущать это глубоко на инстинктах непросто, в голове каша, но это временно, скоро отпустит.       – Да будет так, и пусть это случится поскорее, — себе под нос пробурчал Юу, получив в ответ тяжёлый взгляд ореховых глаз. Пока они пытались визуально проделать друг в друге дыры, а Акира и Таканори — разойтись подальше, остальные осматривались. Уке отметил, что чуть поодаль у одноэтажного здания простой прямоугольной формы стоят две фигуры и смотрят прямиком на прибывших, явно ждут, более того — один из встречавших интересовался непосредственно им, Ютакой, и этот зловещий интерес не сулил ничего хорошего. И он был прав: не успели они гурьбой подойти к строению, как незнакомец повыше угрожающе навис над Хайдом.       – Ты совсем в последнее время плох, Хидето, да? — не сказал, выплюнул мужчина с тонкими чертами лица и пустыми, злобными глазами. Но эти глаза не походили на глаза истинного, чистого зла, они были именно желчными, мелочными и мертвенными, и ещё по ним отчётливо читался непомерный эгоцентризм. Ютака едва сдержался, не засмеялся, когда Хайд отмахнулся от нападавшего, как от мелкой надоедливой мухи, и спокойно обошёл его, обмениваясь дружелюбными приветствиями с другим встречавшим. Этот был чуть ниже первого и куда более приветливым.       – Я спросил, — громче и жёстче вновь заговорил первый, крутанувшись на месте и схватив Хайда за предплечье в останавливающем жесте, — ты с головой давно не дружишь? Притащил к нам отпрыска самого Дьявола, и это после стольких десятков лет тщательно оберегаемой секретности этого места? Вот так вот взять и поставить под удар всех ради прихоти…       – Дьявола? В который раз поражаюсь твоей страсти всё преувеличивать до непомерно пафосных масштабов. Это какие-то психологические проблемы или… о, наверное, это страх? — перебил его удерживаемый чистокровный, подмигнул и с совершенно невинным видом улыбнулся так, как улыбаются несмышлёным детям — снисходительно-сладко до приторности. — Ты боишься, Камуи?       – Причём тут страх, ты, ублюдок…       – Давай без этого. Всё под мою ответственность, особенно Ютака, если тебя так настораживает, — Хайд выделил слово интонацией, в нём чётко читалось смягчённое «пугает», — присутствие «наследника Вельзевула» здесь. К тому же у нас есть Асаги, не так ли? — названный, которым оказался второй мужчина, энергично закивал, Юу даже показалось, что это улыбчивое существо едва сдержалось, чтобы рукой не помахать, мол, да-да, я-я.       – Мы будем предвидеть, — продолжил Хайд, — по возможности, конечно, а у тебя, Гакт-сан, в случае непредвиденного, будет уникальный шанс ткнуть меня мордой в мой же косяк.       – Обязательно, жду не дождусь, — сплюнул Камуи и брезгливо расцепил капкан пальцев, отпуская другого чистокровного. Уке чуть не сделал шаг назад, когда полные ненависти провалы глаз Гакта впились в него отравленными стрелами. «Сын Сатаны» только плотнее сжал губы, чувствуя себя в высшей мере не в своей тарелке из-за столь повышенного внимания к своей персоне. Опять.       – Ты не останешься здесь, запомни это, грязный выродок, — бросил он напоследок, перед тем, как нервной походкой оставить остальных на их же радость.       Широяма, который так недавно смущался детского поведения Койю, инстинктивно поступил не лучше своего благоверного — скорчил удаляющемуся мерзкому типу в спину рожу и показал на пальцах всё, что хотел, под неодобрительным взглядом Ютаки. Последнему было не до шуток и бравады, по непонятной причине угроза не казалась пустой и безосновательной, и он сразу почувствовал, что не одинок в своих опасениях, стоило только глянуть на задумавшегося о чём-то Хидето.       – Не обращайте внимания, — подал голос Асаги и подошёл ближе, по очереди пожал всем руки с исключением в виде Йоши, загипнотизированного возвышающимся колесом обозрения вдалеке. — Он часто такой, здесь дело больше не в вас, просто внутренние иерархические проблемы.       Новый благодушный знакомый был высоким и улыбчивым, особая магнетическая аура вокруг него безошибочно указывала, что перед ними — вампир, но чудаковатый вид и поведение вводили в замешательство. Его рукопожатие было необычно тёплым для представителей его расы, будто он не знакомился с гостями, а от всего сердца радовался возвращению старых друзей, даже сами прикосновения казались жаркими, хотя такого быть не могло. Возможно, этот эффект вызывали необычайно глубокие бархатные карие глаза. Они затягивали в темноту, как в нагретое солнцем за день ночное южное море, изучали, но это не вызывало отторжения, обволакивающие волны расслабляли и согревали. Единственным, кто поёжился под мягким взглядом, был Мацумото. Он долго смотрел прямо лоб в лоб на Асаги и недовольно кривил рот. Позже Акира спросил его о причине враждебности к так приглянувшемуся всем местному волшебнику. На это Таканори буркнул только: «Он будто весь мой мир впитал, и меня вместе с потрохами. Отвратительно».       Другим же Асаги понравился, хотя видок у него был ещё тот. Он походил на разряженного в пух и прах городского сумасшедшего или на экстравагантного косплеера. Старинный камзол, неописуемого покроя треуголка, алая роза, прикреплённая на грудь замысловатой брошью с драгоценными камнями, огромные перстни и тонкие колечки, какие-то совсем уж необъяснимые сказочные украшения, ленты и кружева — всё это не прибавляло вампиру серьёзности. Удлинённые чёрные блестящие волосы свободно спадали до плеч, оттеняя бледность лица и контрастно подчёркивая крупные запоминающиеся черты: выдающийся по всем параметрам нос, пухлые улыбающиеся губы и глаза с весёлыми маленькими морщинками в уголках.       Здоровался Асаги преувеличенно манерно, до комичности, так, что было неясно, правда ли он такой странный и эти дворянские европейские поклоны, заложенная назад рука — в его привычках, или он так паясничает специально для вновь прибывших. В любом случае каждый вежливо представился чистокровному и принял его сложное, какое-то викторианское приветствие, а Йошиатсу даже радостно его скопировал, чем вызвал неимоверный восторг у Асаги. Так они распинались минут пять, повторяя друг за другом смешные па, кланяясь, приседая, как две заводные фигурки на древней башне. В итоге терпение Хайда лопнуло, и он громко прокашлялся.       – Может, отложим уроки балета на потом?       – Почему? Я бы ещё посмотрел, — хохотнул Широяма, — бесплатное фрик-шоу бывает не каждый день.       Йошиатсу и его приятель по танцам и ужимкам разочарованно разошлись в разные стороны.       – Всё, идёмте уже скорее.       – Куда? И зачем? — подал голос упрямо молчавший до этого Таканори.       – Сначала нас ждёт небольшое совещание, а потом разойдёмся на ночлег. Путь был нелёгким и после недавней разминки всем, думаю, хочется отдохнуть.       С этим сложно было не согласиться, мышцы ныли у всех, а Широяме ещё отчаянно хотелось принять нормальный душ, ведь холодное обливание из канистр после бойни его не в полной мере устроило. Поэтому без долгих разговоров они всё же наконец-то двинулись к заветной двери невзрачного домишки. Хайд и Асаги шли первыми и за путь в пару десятков шагов успели перекинуться лишь парой приглушённых фраз:       – Что скажешь по нему? — Хидето старался вложить в собственный вопрос как можно больше незначительности и лёгкости, но вышло плохо, было слышно, что его это волнует.       – Ничего, о чём следовало бы волноваться. Скажу больше, — брюнет обернулся на Ютаку, коротко глянул и хмыкнул, — эта жизнь ценнее всех остальных, вместе взятых.       – Вечно говоришь загадками.       – Не в этот раз. Без Уке Ютаки все наши планы — бесполезная чепуха.       – Дико извиняюсь, но я всё слышу, не говорите так, будто меня здесь нет! — рассмеялся Ютака, проскальзывая в дверной проём за Койю. Позади него шёл Юу, он сократил расстояние до спины Уке по максимуму и шутливо промурлыкал на ухо:       – Как всегда, твоя слава идёт впереди тебя, популярность через край, грязный выродооок.       – Завидуешь?       – А то! Всю жизнь мечтал, чтоб на моё приближение сбегалась крестящаяся толпа с выставленными вперёд распятиями и фигачила в лицо святой водой.       – Дети, прошу, рассаживайтесь, — попытался успокоить развеселившихся гостей Хайд, становясь во главе импровизированного большого стола, составленного из нескольких поменьше, в центре комнаты. Кроме него и расставленных стульев в миниатюрном помещении почти ничего не было: небольшая тумба с кофейными принадлежностями, экран на одной из стен и пестрящая непонятными отметками карта Японии рядом, на этом всё.       – Переговорная? — спросил Акира.       – Нет, тронный зал, — фыркнул Таканори, плюхнувшись на ближайший стул.       – Бледновато для тронного зала, — прокомментировал Широяма, — даже кулера с водой нет.       – Итак, — напряжённо повысив тон, начал так и не присевший Хайд, когда все наконец-то рассредоточились по стульям или по чьим-то коленям, как, например, сделал Йошиатсу. — Я уже понял, что вы, мягко говоря, не в курсе происходящего. Это поправимо, но мозговой штурм и наши ближайшие планы мы оставим на завтра, встретимся здесь же часов в десять, — не успел он договорить, как Юу и Йоши, словно по команде, подняли руки, изображая школьников. Сдержаться и не закатить глаза было непросто.       – У нас что, общие планы уже есть? — изумился Юу.       – Почему так рано? — выпалил Йоши, одновременно с вампиром.       Только вот Широяма получил пинок под столом и грозный шик со стороны Такашимы, в то время как миниатюрный оборотень был вознаграждён коротким успокаивающим поцелуем молчаливого Томо и остался этим доволен. Хайд переждал общее волнение, без шуток ощущая себя учителем перед нерадивым классом, прочистил горло и продолжил:       – Так вот, всё завтра. День будет долгим. А сейчас Асаги проводит всех в ваш новый временный дом. В субботу… — речь вампира оборвалась, а дверь отворилась шумно и помпезно, словно её открыли с ноги, и на пороге, как на зов свыше, явился безвкусно одетый «ангел» в лице их старого знакомого. Бётаро был всё так же кричаще одет, как и во время работы Ликвидатором, и в той же степени бесцеремонен:       – В субботу! Вот это я вовремя, охренеть, — само себя похвалило средоточие пошлости и самодовольно растянуло губы в улыбке. — Вечерка доброго, неудачники!       – Приятно, что хоть что-то в жизни не меняется, — безрадостно прокомментировал появление бывшего сослуживца Таканори.       – Кто-то, Така, а не что-то, — поправил Бё, хищно оскалившись, — но я тоже рад, что ты не сдох. Хотя речь не об этом!       – Масахито-кун… — Хайд всё же не сдержался, утомлённо прикрыл глаза ладонью.       – Призываю, чтобы все притащили свои задницы нарядными и надушенными в субботу вечером в лучшее место нашего славного поселения без названия. Суббота — это послезавтра, кстати. Там вас ждут зрелища, алкоголь, красивые девочки в подобающих видах и состояниях, ээ, ну и так далее, и тому подобное, ах да, а ещё мы будем праздновать День Рождения малыша Пинки. Пинки — это Манабу, если кто не в курсе, — Бётаро тараторил и тараторил, обходя стол по кругу, рассовывая всем подряд вычурные визитки с адресом и витиеватым логотипом клуба из нагромождения корон, павлиньих перьев и каких-то искорок, и при этом выборочно приветствовал присутствующих. То есть как выборочно… обошёл вниманием он лишь Сузуки, проплыл мимо, презрительно поджав губы. Даже незнакомый ему Койю удостоился крепкого рукопожатия и рассеянного «ты кто такой, чувак?», нелепо вставленного в тираду про надвигающееся пышное празднование.       – А ты, — Коджима с силой, по-мужски, от души опустил ладони на плечи Юу и сжал, чтоб жертва в его тисках не рыпалась, — притащишь себя в субботу прямиком ко мне, потому что, Широ-мать-твою-сан, твоя чёртова чёрная рубашка вместо стандартной белой — это, чтоб ты знал, не нарядно, а на большее твоей скудной фантазии не хватит. Все уяснили, да? Не Хэллоуин, конечно, можно без маскарада, но без блесток и напомаженных мордах на порог не пущу, проверять буду лично. Не дам портить марку моего заведения вашими унылыми рожами и бесцветными тряпками. Ну, бывайте, парни, скоро увидимся, — и так же, как пришёл, Бё буквально выпорхнул наружу, оставив всех в лёгком недоумении, а Юу был вынужден ещё и растирать болезненно намятые плечи.       – Собственно, вот, — подавленно подытожил Хайд.       – Прелесть, — улыбчиво прокомментировал происходящее Асаги.       – Цирк, — безрадостно отозвался окончательно уставший чистокровный.       Когда Асаги увёл беспокойный прайд в их новое пристанище, Хайд наконец-то смог опуститься на сидение и блаженно прикрыть глаза. Признавать не хотелось, но он устал, как уставал редко, почти трое суток на ногах и в постоянных разъездах сказывались даже на таком, как он, плюс эмоциональное напряжение не прибавляло сил. Беспокоило слишком многое, но и это он решил отложить до завтра, мозг отказывался функционировать, и единственное, чего сейчас отчётливо просило тело — это горячую ванну и мягкую постель. И тишину. С последним пришлось ненадолго повременить, слишком навязчивым было чужое присутствие за дверью, слишком громко оно вопило о своём желании быть замеченным. И Хайд не стал откладывать:       – Входи уже.       – С возвращением, Хайд-сан, — отозвался невысокий парень, на вид не старше двадцати с небольшим, с круглым и ладным лицом, глаза на котором то и дело собирались в улыбающиеся щёлочки. Миловидный юноша охотно присоединяясь к уединению чистокровного.       – Незачем было прятаться, мог бы познакомиться со всеми.       – Всему своё время. Не хотел добавлять суеты в и без того суматошную встречу. Им и так впечатлений досталось через край. К тому же, вы ведь знаете, меня в первую очередь интересует только один из них.       – Да, да, — Хидето рассеянно скользил глазами по пустой стене, находясь мыслями далеко, возможно, уже где-то в своей спальне под одеялом.       – Вы устали. Впервые вижу, — удивлённо подметил собеседник, склоняя голову к плечу и осматривая лицо напротив с профессиональным интересом.       – А? Так заметно? Не переживай, завтра буду как новый. Времени у нас мало.       – Мало… — эхом повторил молодой человек, на мгновение призадумался, оставить этот разговор на потом или продолжить, и всё же выбрал второй вариант: — По поводу Широямы Юу. Вы обещали его мне. Уверены?       – Да, — было непонятно, что это значило, реальное «да» или это внутренний космос в душе мужчины подавал уже бессмысленные сигналы-ответы, поэтому взволнованный парень уточнил снова:       – Точно? Понимаете, что это значит? Минус одна боевая единица.       – Понимаю, — голос прозвучал жёстче, чем хотелось, Хайд поспешил приправить резкость улыбкой, впрочем, она вышла довольна жалкой, вымученной. — Я устал, но это не значит, что при этом неадекватен. Моё согласие обратной силы не имеет, делай всё, что хотел. Юу-кун безусловно отличный боец, но у него гораздо больше слабостей, чем у остальных, он уязвимее всех, поэтому эта потеря не станет столь ощутимой. Он весь твой.       – Отлично, — заинтересованный молодой мужчина мигом вспыхнул энтузиазмом, солнечно засиял влюблённостью в свою идею. У него даже лёгкий румянец на щеках проступил от удовольствия, и он тут же соскочил на ноги, посчитав, что этого достаточно, он всё узнал, и теперь ему необходимо лишь подготовить нужное оборудование, проверить детали.       – Нао-кун, — остановил его Хайд уже у самой двери, тот чудом не успел улизнуть восвояси, — помни, мы договаривались без принуждения и трюков, с согласия и только.       – О чём вы, Хайд-сан? Я спрошу, он согласится, никаких проблем!       – Ты даже не сомневаешься в этом, — должное быть вопросительным предложением вышло скорее утвердительным, на что Нао засветился самой доброй из своих улыбок:       – Подобные идеи никогда не возникают на пустом месте, и аналогично не исчезают. В них есть потребность! Поэтому они и рождаются. Не понадобится никаких трюков и ухищрений, он сам на это пойдёт, как миленький. К тому же вы меня достаточно знаете.       – Кто может поручиться за исследователя, которому пришла в голову очередная великая идея? Ты же знаешь, Нао-кун, мы все — продукт подобного желания сделать «как лучше».       – Я не исследователь, а врач. Клятва Гиппократа для меня — не пустой звук, а основа идеологии. Я действительно могу всё исправить… Доверьтесь мне, Хайд-сан.       – Уже, — коротко ответил чистокровный и попрощался без слов, махнув кистью с трудом, будто весила она непомерно много. И только когда Нао уже покинул его, он задумчиво прошёлся костяшками пальцев по губам и сказал в пустоту: — Какой хороший добрый мальчик. Ох уж эти добрые до жути мальчики и их идеологии. Может быть, так будет даже лучше. А, может, и нет. ***       – Общественный транспорт у вас не предусмотрен? — поинтересовался Томо, стоически несущий на своём горбу драгоценную ношу. Восседавший на его спине чёрный лис невозмутимо разглядывал окрестности, поставив ладонь правой руки козырьком и приложив её ко лбу.       – Или такси. Я за такси, — хмуро добавил Таканори, обмахиваясь визиткой Бё, как миниатюрным веером.       – Пешком быстрее, — жизнерадостно выкрикнул Асаги, вышагивая по тротуару далеко впереди вереницы гостей.       Он маршировал по асфальту, широко размахивая руками, как Гулливер перед лилипутами, периодически внезапно останавливался и следующий за ним Широяма с матюками врезался в его спину. Невозможно было предсказать, когда эксцентричному экскурсоводу приспичит сделать остановку, чтоб рассказать очередной бесполезный факт о городе, кажущийся ему любопытным. Поэтому такие вот ДТП случились с ними по дороге от переговорной до их нового жилища раз пять-шесть.       Никто не поверил своему счастью, когда после очередной остановки и небольшой лекции об индийской азалии на одной из бесчисленных клумб, которую Асаги почему-то считал восьмым чудом света, они наконец свернули в небольшой жилой квартал и остановились перед неприметным одноэтажным домиком. Здание окружали такие же типовые строения, было похоже на то, что весь этот район — гостевой, видимо, построенный специально для тех, кто только начинал свою жизнь в городе. Мацумото недовольно поцокал языком, а Ютака усмехнулся:       – Ну да, не пентхаус, Руки-сан.       Сердитый Таканори буркнул что-то нечленораздельное и, хладнокровно отпихнув Уке с дороги, первым вошёл в дом за их высоким проводником. Внутри было уютнее, чем могло показаться снаружи. Кремовая прихожая с зеркалами и вешалками осталась позади, далее они оказались в крупной комнате-кухне, похожей на иллюстрацию дизайнерского журнала. Одну стену занимал светлый кухонный гарнитур, там же располагалась плита и духовой шкаф, у одного из окон были ещё тумбы и раковина. Подоконники украшали живые цветы. Асаги смущённо кивнул на них:       – Мой подарок, надеюсь, они создадут добрую атмосферу.       Юу скептически хмыкнул, а Ютака слегка недоуменно поблагодарил безумного садовника за презент. Но кухню он оценил по достоинству, оборудована она была идеально, а за большим овальным прозрачным столом в центре могла разместиться вся их шумная компания.       Помещение имело ещё один выход, кроме того, что пустил их сюда, он вёл в узкий коридор с четырьмя комнатами-спальнями и туалетом и ванной комнатой в конце. Акира распахнул первую дверь налево, удовлетворённо оценивая скромное, но комфортное помещение:       – Так, эта наша, — сказал он и осёкся под ледяным взглядом Мацумото, в котором виделось неприкрытое «я бы предпочёл отдельную». Но, к радости Сузуки, озвучивать это Таканори не стал, просто вздохнул и, ни с кем не попрощавшись, без комментариев, нырнул внутрь.       – Эта будет моей, — Ютака показал на соседнюю.       Томо и Йошиатсу ввалились в свою спальню на ощупь, не разрывая поцелуя, и с грохотом захлопнули дверь.       – Такое ощущение, что они не занимались этим целую вечность. Ты бы знал, что мне пришлось перетерпеть, сидя с ними рядом в машине, — шутливо произнёс Уке, обращаясь к Койю, но понимания в лице внезапно помрачневшего чистокровного так и не нашёл. Тот молча, скрестив руки на груди и оттопырив губу, вошёл в оставшуюся комнату и закрыл за собой дверь.       – Извините их, Асаги-сан, — пожал плечами Ютака, — трудный день.       – Понимаю, отдыхайте, а я, пожалуй, пойду. Меня заждались мои сладкие девочки-подопечные, — промурлыкал Асаги и, пританцовывая, покинул дом, оставив собеседника в немом шоке от этой необъяснимой реплики.       – Где Юу? — тряхнув головой, пришёл в себя Уке, осознавая, что стоит столбом в этом коридоре совершенно один-одинёшенек. Ответом ему был счастливый плеск, доносящийся из ванной, вперемешку с весёлым насвистыванием. Их ворчливый вампир блаженно смывал с себя всю дорожную усталость и боевые грехи этого дня. Ютака улыбнулся и отправился к себе. Это было даже забавно. Он узнал банальную заезженную мелодию — «Love Me Tender». «Широ такой Широ», — покачал головой и повернул ключ на двери.       Тишина и уединение — такое необходимое условие для восстановления нервной системы. Кому-то это принесло покой и долгожданный сон, кому-то жаркий вечер, перетекающий в не менее огненную ночь. С Койю и Юу не произошло ни того, ни другого.       Когда посвежевший Широяма вернулся из ванной в приподнятом настроении, его встречал не любимый рыжеволосый мужчина с гибким телом и вспыльчивым характером, а какой-то кисломордый субъект, погружённый в свои размышления. Такашима никак не отреагировал на появление Юу, он сидел на кровати и был занят важнейшим делом — хмуро жевал пухлую губу и сверлил стену напротив пронзительным взглядом.       – Тебе мишень нарисовать? Или и так сойдёт, с воображаемой? А то я не уверен, что смогу достойно изобразить собственную рожу.       Койю уныло и будто нехотя ответил:       – И так справлюсь. У меня хорошее воображение.       – Я это знаю и ценю. Особенно по ночам. Кстати, самое время включить креативно-извращённое мышление, — брюнет присел рядом на постель и положил свою ладонь на руку чистокровного. Кожа была чуть влажной, от Широямы приятно пахло шампунем и теплом, и голова у Койю мгновенно закружилась от нахлынувшего возбуждения. Только он не позволил этому очарованию затуманить свой разум. Слова ожесточённо срывались с губ сами собой, он знал, что позже пожалеет о произнесённом, но остановиться не получалось — слишком много негатива накопилось за день:       – Не пытайся всё, как всегда, свести к сексу. Потрахались — не равно помирились, Юу. Хотя ты, кажется, считаешь иначе.       – По-моему, тебе тоже нравится решать проблемы подобным способом. Но имей в виду, сегодня я тебе свою задницу на растерзание не дам. А то… погоди, что?! Мириться? Разве для этого не надо сначала поссориться? Что-то не припоминаю, напомни-ка, память к старости уже не та.       – Когда ты что-то замечал? Отшучиваешься только.       – Я не шучу, — в тёмных глазах и правда не было ни тени насмешливости, только печаль и закипающее возмущение.       Юу пока не злился, но был готов взорваться в любую секунду. Койю понимал, что у него есть на это все основания, это-то и бесило ещё больше. В душу потоком врывались призраки различных чувств: сомнение, ревность, радость, удивление. Он больше не был один, но чувствовал себя одиноким. За стенами гостевого домика, повсюду в этом городе были такие же чистокровные, он чувствовал биение их сердец, иное, такое родственное ему. И при этом ощущал пустоту — тот, кто был совсем рядом, сейчас казался далёким, чуждым и непонимающим.       – Да что не так-то, Ко? Заебал со своими закидонами и скачками настроения! — прервал затянувшуюся игру в молчанку Широяма.       – Ты даже не замечаешь, как делаешь это, — горько покачал головой Койю и выдернул свою руку из-под ладони Юу.       – Да что я не замечаю?! — почти рычал взбешённый вампир.       – Ютака…       – Бляяять! Твои поползновения в эту сторону уже поперёк горла стоят. Между нами больше ничего нет и быть не может. Это самый последний человек на планете Земля, которому я бы мог присунуть.       – Так, значит, мог бы…       – Не цепляйся к словам! Не верю, что это происходит в действительности. Снова приревновать меня к Уке, это ж додуматься надо.       – «Шуми, Юта! Как ты умеешь», «Твоя слава идёт впереди тебя, популярность через край, грязный выродок», — передразнил Койю слова Широямы, обращённые к бывшему. — У вас, смотрю, всё наладилось, такие нежные братские отношения, что меня блевать тянет.       «Обвиняемый» совсем по-кошачьи сузил глаза и ядовито процедил сквозь плотно сжатые зубы:       – Так. Слушай сюда, любовь моя, я не хочу бесконечно слушать эту херь, особенно теперь, когда мы живём все вместе. Игнорировать Ютаку я по твоей прихоти тоже не собираюсь. Да — отношения стали лучше. И да, я, сука, этому рад. Вот тебе желанное откровение. После стольких лет пережёвывания соплей по поводу того, как этот человек меня предал, я могу наконец-то легко его воспринимать и общаться спокойно без обиняков. Меня отпустило, это можно понять или нет? И вместо того, чтоб жить и радоваться, я должен бесконечно оправдываться перед тобой, как перед ревнивой истеричной жёнушкой.       – Значит, продолжишь общаться? — с неприязнью переспросил Койю.       – Чёрт, серьёзно? Это единственное, что ты услышал? Да, продолжу. И нет, заверять тебя ежесекундно в том, что ты мой единственный, я не собираюсь. Не барышня. Или ты включаешь мозги наконец, или… не знаю… Не нравится что-то? Меня тоже, например, твой дерьмовый характер иногда раздражает. Не доверяешь мне? Могу уйти нахрен. Так всем будет легче, и всяко лучше, чем этот бег по кругу.       – Нет, это я уйду нахрен! — запальчиво воскликнул Койю, нарочито медленно встал и выплыл в коридор, предварительно посильнее саданув дверью об ни в чём не повинный косяк. Хлопок заглушил поток высококачественной широямовской брани, раздавшейся ему вслед. ***       Пальцы всё ещё подрагивали, но уже было не разобрать, от чего именно: злобы, обиды, этого места, странного островка покоя, где жило так много представителей его вида, связь с которыми ощущалась физически и ментально. Койю понимал, что ведёт себя глупо, побег — это вообще никуда не годится, особенно вот так, забравшись на крышу какого-то дома три этажа высотой, с пустыми глазницами, полными черноты внутри, по-видимому, здесь никто не жил. Посторонние шумы и чужое присутствие не мешали тщательно и старательно распиливать себя на мелкие воображаемые кусочки, в то время как ещё не потухшие костры в зрачках опаляли таким же мнимым огнём всё, до чего доставали. Бесил даже дом неподалёку, на который открывался прекрасный вид. Такой идеальный и ухоженный, как с картинки, что внутри мерещилась толстушка в цветастом фартуке, стряпающая пирожки и покачивающая бёдрами в такт какой-нибудь незамысловатой песенке.       Такашима вспоминал себя в аэропорту, потом реакцию на сам город и иллюзию, после чего с трудом сдерживался от того, чтобы с разбегу не впечататься лицом в парапет. Но, помимо жгучего стыда, было ещё что-то гораздо более важное. Слова Юу воспроизводились в памяти циклично, и с каждым витком спорить с ними становилось всё сложнее. Широяма был прав. А он, Койю, неправ. Только какой толк понимать это после? С ужасом пришло осознание, что порой он просто не может себя контролировать. И, возможно, это самобичевание продлилось бы дольше, вплоть до самого утра, если бы вечер не был лучшим временем для неожиданных встреч.       – Ты похож на маленького утёнка. Или хомячка. Смотря с какого ракурса смотреть.       – Сейчас умру от смеха, — хмуро промямлил Такашима, не оборачиваясь. — Что вы здесь делаете?       – Гуляю?       – Умру, предупреждаю последний раз.       – А если честно, то увидел тебя в окно, между прочим, это последнее, что я ожидал там увидеть перед сном, вот и решил присоединиться, — просто объяснил Хайд и подошёл к рыжему, встал рядом, облокачиваясь локтями о каменный бортик. Койю отметил, что выглядит он совершенно иначе, очень по-домашнему, в каких-то растянутых спортивных штанах, футболке и с собранными в небрежный хвост чуть влажными волосами, к тому же кажется ниже обычного из-за отсутствия платформы, вместо тяжёлых ботинок на ногах того красовались простые тапочки. Проще говоря, Хайд действительно смотрелся как человек, которого вытащили из постели. И тут до Такашимы дошло…       – Окно? Эм…       – Да, вон мой дом, — как и ожидалось, указал Хидето именно на то самое пряничное очарование, на что Койю искренне рассмеялся, тут же меняя в нафантазированной картинке детали с толстушки на Хайда. Стало ещё забавнее.       – Чего?       – Извиняюсь… — с трудом, сквозь рвущийся спазмами смех выдавил парень. — Он очень мил. Очень. Просто сверхмил.       – Пха, — теперь разулыбнулся и Хайд, тронутое усталостью лицо казалось чуть старше реальности, но эти глубокие тени немыслимым образом не делали его менее приятным, скорее дополняли одомашненный образ. — Посмотрим, каким будет твой дом, когда всё закончится, и вы наконец совьёте своё гнёздышко. Главное, избегать садовых гномов, говорят, это моветон.       И Такашима был готов уже повторно дать волю веселью, но подсознание охотно зацепилось за «гнёздышко» и вернуло его состояние к исходной. Заметил бы эту резкую смену при желании даже слепой, хотя бы чисто на слух, ведь парень едва ли не засопел, стремительно возвёл только давшую трещину стену между собой и собеседником заново, отгородился. Хидето чертыхнулся на свою промашку, ходить вокруг и около больше не было смысла, он спросил напрямик:       – Вы поругались?       И тишина… Спустя несколько минут молчаливого стояния Хайд пришёл к мысли, а не забыл ли Койю о его присутствии вообще, пришлось менять тактику:       – Ты же прекрасно понимаешь, что я могу узнать всё сам. Мог бы даже из дома, такое расстояние хоть и привносит свои сложности, но не исключает возможности залезть тебе в голову и покопаться там.       – Будто вы ещё этого не сделали.       – Не сделал. Но если ты продолжишь молчать, непременно сделаю. Моя жертва в виде поднятия с кровати и прихода сюда должна как-то окупиться, ты не думаешь?       – Зачем вам это? Учить меня пришли, нравоучения читать? Это входит в ваши здешние обязанности?       – Как ни прискорбно, но отчасти так и есть, — шутливо-удивлённо протянул Хайд, перенося вес на одну руку и разворачиваясь к Койю полностью, как бы показывая, что готов и слушать, и нравоучать. Пытливый и в то же время озорной взгляд с этой невозможной полуулыбочкой сделали своё дело, парень сдался и выдал основную суть проблемы без собственных выводов:       – Он меня отчитал, как какого-нибудь сопляка.       – А ты разве не сопляк?       – Что? — только и смог извлечь на выдохе рыжий, дальше было лишь немое колыхание челюсти. Выброшенная на берег рыбка хватала воздух, шокированная до глубины души.       – А что? Разве нет? Широяма-кун, конечно, тоже нуждается в порке, но всё это шоу одного актёра, боюсь, уже слишком глубоко засело в нём и давно стало частью его натуры, некоторые вещи с годами становится всё сложнее менять. А вот ты, Койю-кун, пока как пластилин, хотя, не спорю, болезненное собственничество тоже неотъемлемая часть тебя, которую ты в силу своего опыта, то есть его отсутствия, не можешь подавлять.       – Началось… — вынес Койю приговор самому себе.       – Да, чёрт возьми! — что ни говори, а смех у Хайда был заразительным и очень притягательным. — Нудная нотация, просто терпи и слушай. На чём я остановился? Ревность. Все, наверное, так или иначе иногда ревнуют близких, но у тебя это становится самоцелью, ты ищешь причины, находишь их и начинаешь активно раскручивать. И если бы это касалось лишь тебя, всё бы ничего, но отношения — это всегда про двоих. Быть фанатиком плохо, а ты именно фанатик, когда дело касается Юу. Или это недоверие? Он давал поводы? Нельзя быть замкнутым на одном человеке, Койю-кун, сейчас у тебя уникальная возможность немного выдохнуть, ты попал в общество, заводи друзей, найди себе интересы, отличные от тех, что носят имя «Широяма Юу». Что до Ютаки и твоего идола, то ты ведь не думаешь, что люди, за плечами которых осталось столько общего, забудут это лишь потому, что ты — настоящее — этого захотел? Так не бывает, всё оставляет свои несмываемые следы, когда-нибудь и у тебя они появятся, просто пока рано. Вот, часть первая завершена, — с серьёзным лицом изрёк мужчина и замолк. Такашима стоял напротив с похожим выражением, втянув губы, и держался из последних сил. Зря старались, не прошло и десяти секунд, как они оба почти сложились пополам, судорожно вытирая выступившие в уголках глаз слёзы.       – Даже представить не могу, насколько ужасно это всё звучит со стороны, — задыхался Хайд, хватаясь за бок.       – Ничего более нудного и противного в жизни не слышал, — вторил ему Койю.       – Часто бывало?       – Впервые, пожалуй, но я уверен, что это — самое.       – В общем, — Хидето постарался взять себя в руки, но всё равно срывался через каждые два слова, и чинное наставление превратилось в какой-то балаган, — уверен, что ты и сам всё это понимаешь. У тебя с Юу по большому счёту нет проблем, вот у Акиры и Таканори они есть, на их фоне у вас и вовсе всё превосходно. Так, небольшое и устранимое недопонимание.       – Проблемы? Глупости, — с повышенным скептицизмом резюмировал рыжий, даже плечом мотнул для убедительности.       – Нет, Койю-кун, нет, вот здесь уже территория на для наших суждений. Ты не терял смысла жизни, пока Широяма с тобой, поэтому и судить не тебе. И не мне. Не для всех смысл — человек, для других он отыскивается в ином, не все находят Бога в конкретной личности, смотри шире.       – Боже, это был просто сон!       – Видишь, ты ещё сопляк. Не суди то, чего не понимаешь. Хотя всё равно будешь. Мы всегда так делаем. Это, наверное, была вторая и заключительная часть нашего урока.       Такашима почувствовал, что его собираются оставить, и тут как некстати в голове лавиной всплыло всё, что занимало его последние два дня, вопросы о себе и других, да и об этом городе в том числе. Отчасти он понимал, что сегодня никаких ответов не последует, но всё же окликнул, всё же промямлил что-то неразборчивое. Не успевший отойти слишком далеко Хайд ненадолго замер, очертил Койю с головы до пят взглядом и задумчиво произнёс:       – Знаешь… Думаю, я не тот, кто тебе нужен. Твоё любопытство куда лучше удовлетворит кое-кто другой. Его дом расположен в противоположной части города, и поверь, ты его не пропустишь, даже если я не дам ни одного опознавательного знака. Такой у нас один, поймёшь сам. А тот человек не просто что-то вроде местного оракула, в нём есть всё, что ты ищешь, лучшего собеседника тебе не найти. Сходи.       – Спасибо, — глухо поблагодарил парень уже спину удаляющегося чистокровного. Он смотрел ровно до тех пор, пока Хайд не скрылся в проёме выхода с крыши, а потом проследил путь мужчины вплоть до дома. Многое сказанное было навязчивым и напоминало банальную книжную кальку, но он знал, что от того она менее правдивой не становится, и что до полного консенсуса внутреннего понимания и внешнего результата ещё идти и идти, но и это уже было чем-то. Не всё сразу.       Первым результатом переработки стало твёрдое решение не быть идиотом и не ночевать на крыше по-подростковому тупо и неоправданно. Заставить себя спуститься вниз было несложно, дойти до их домика — тоже, а вот у двери Такашима начал сачковать, вернулась предательская дрожь. Спустя бесконечное количество глубоких вдохов-выдохов ему всё же удалось войти внутрь, промаршировать до их с Юу спальни и попытаться незаметно проникнуть внутрь. Это оказалось невозможным: Широяма не спал, на звук он обернулся резво, будто ждал, и было видно, что улыбка поспешила преобразить его лицо сквозь усилия её не пустить. Прекрасная, самая добрая и замечательная в мире, такая, что не ответить — преступление. «Что он там говорил про Бога?»