Купол

      Утро неотвратимого понедельника настигло их сонный мир ближе к полудню. У Акиры с понятиями времени были свои отношения. Пока не лёг спать​ — день не закончен, даже если по факту уже наступило другое число. Аналогично было и с пресловутым делением суток на отрезки утра-дня-вечера-ночи: до подъёма всё было сумраком, а вот когда уже соизволил встать​ — то утро, даже если уже начинало вечереть. Поэтому день для других был для него самым обычным ленивым утром, полным сладких зевков до хруста челюсти и безотчётных потираний заспанных глаз. Хотя в его случае это были скорее глаза недосыпающего человека, ведь за последние сутки он уличил моментов для отключки максимум часов на пять, и то не подряд. Им с Таканори было некогда.       Утренний секс, дневной секс, вечерний секс, ночной секс. С перебивками на взаимные оральные ублажения. Они будто бы пытались наверстать упущенное, два ядра одной цельной клетки. Их тела общались охотно, с нескрываемым удовольствием, их язык был искусней и искренней, эпитеты красочней и откровенней. Нежно, страстно, с напущенным пренебрежением, с неподдельным благоговением. Почему-то уложить все варианты в одни-единственные сутки казалось жизненно необходимым. И они отдались этой нужде.       Их спальня стала капканом выпущенных наружу желаний. Выбираться вовне, в такой бесполезный тогда мир, хоть и приходилось, но им каждый раз удавалось подгадать момент затишья, когда никого из вампиров не было в общих помещениях или дома. Неудача настигла Акиру лишь раз: ближе к вечеру воскресенья он столкнулся с Ютакой, тот как раз возвращался с кухни в спальню, а путь Сузуки был противоположным. Они неловко налетели друг на друга, на секунду оторопев. Сузуки, наверняка пахший для чуткого вампирского обоняния непередаваемо​ — смесью пота и других естественных телесных жидкостей, да ещё и в одних домашних штанах, широко распахнутыми глазами пялился на друга, вокруг которого разве что воздух не искрился. Возможно, он раскрыл рот от удивления, сам точно вспомнить не мог, но чётко сохранил брошенную Уке фразу:       –​ Рад, что у вас всё наладилось. Пройти могу? —​ и уплыл к себе, как какое-то прекрасное предсмертное видение наркомана-героинщика. А в голосе​ — ни капли радости.       Акире стало стыдно ровно до той степени, чтобы сказать тихое «упс» в пустоту кухни, забрать с собой воду и немного вредного перекуса и вернуться к Таканори. В их защиту он мог сказать лишь то, что они старались быть тихими, насколько это было возможно. Сначала это напрягало, но со второго раза оборотни вошли во вкус и даже увидели некую прелесть во влажных ладонях, зажимающих рот, и закушенных зубами простынях. Они были будто школьники, познававшие все прелести взрослой жизни, родители которых на том же этаже смотрели вечерние новости. К счастью, хотя бы в смежной с ними комнате никто не жил, и это снимало с них крошечную долю ответственности. Для Мацумото это было важно, ведь именно он не так давно был травмирован ебливой парочкой соседей, и вот теперь сам встал на их место. Ему не было стыдно.       Но вот наступил понедельник. Постельное бельё было поменяно, спальня проветрена, душ принят, хмурый сонный Таканори зацелован, а Сузуки всё никак не мог ожить. Стоя у плиты, заторможенно и слегка покачиваясь, он варил третью турку кофе. Ему до одури нравилось это отупляющее состояние, вместо крови по венам струилась ленца, каждый сантиметр натруженного, заласканного тела вопил от счастья и усталости одновременно. Но прийти в себя требовалось, хотя бы для того, чтобы вытянуть на свет божий Снежку и хорошенько его осмотреть. Акира не без оснований подозревал, что накануне у него были глюки, вероятно, от любовной Така-передозировки. Или нет. Узнать точно хотелось до ужаса, но, как назло, ни Уке, ни парочка его соседей присоединяться к нему не спешили. Зато аккурат к готовности третьей порции кофе это сделал Мацумото. Рухнул на стул, подпер подбородок кулаком и посмотрел так однозначно: «Ну, поухаживай за мной».       Сузуки был только рад. Поставил перед Таканори кружку со своим божественным ароматным нектаром бодрости, который сегодня мог взбодрить кого угодно, кроме самого баристы. Следы румянца всё ещё алели на мягких щеках Мацумото, его взгляд был слегка рассеянным, если не сказать томным. У Акиры всё внутри зачесалось снова смять его в объятьях и уцеловать к чёртовой матери, чтобы знал, что нельзя быть таким… Он с трудом сдержался, присел за стол на расстоянии, улыбчивый, довольный, разве что хвостом не мёл.       –​ Знаешь, ​— начал он хрипло, пришлось прочистить горло и только после этого продолжить: ​— А костюм вообще-то жалко.       –​ Красный? Не мелочись. Он своё отработал, ​— как ни в чём не бывало ответил Таканори и смачно сёрбнул кофе. —​ Меня утомил его цвет.       –​ То есть проблема в цвете?       –​ Ну да.       –​ То есть нужен такой же, но другого цвета? —​ хитро спросил Сузуки, щуря один глаз.       –​ Приятно, когда ты читаешь мысли.       –​ Я ещё только учусь, — добродушно рассмеялся волк. —​ Раз уж речь зашла о подарках. Так что там с желанием? Если оно, конечно, ещё актуально.       –​ Ты ведь не думал, что трах и есть моё желание? —​ и снова наклонился к кружке, пряча за ней улыбку. —​ Нет, так просто не отделаешься. И тебе я его не верну. Ну, чисто из вредности, а то настолько приторный хэппи-энд может спровоцировать диабет.       –​ Лады. Чего изволите, Мацумото-сан?       –​ Тачку, ​— легко, без поддержки интриги ответил Таканори.       Акира сморгнул. Раз, второй. Вот теперь он точно отследил свой приоткрывшийся в удивлении рот.       –​ И не какую-нибудь, а как твоя моделька. Та самая моделька.       – Мустанг, что ли? —​ в священном ужасе переспросил Сузуки.       –​ Не строй из себя умственно отсталого.       –​ Ты ведь в курсе, что это охренеть какой раритетище?       –​ Конечно. Потому и прошу.       –​ Ты ужасен!       И они оба рассмеялись в тишине послеполуденного дома. Просто Акира ещё до конца не понимал, что тот ни на грамм не шутил. Мацумото хотел этот Мустанг​ — Мацумото начал его ждать. А время на исполнение желания они не обсуждали, поэтому оно было не столь принципиально.       Магия, претворяющая мечты в реальность, наверное, ​​была растрачена на них двоих, поэтому на других внутренний призыв Акиры сегодня не сработал. В ответ на его неугасающее любопытство Уке из своей «пещеры» на кухню не вылез. Вообще было ощущение, что он решил забаррикадироваться там до самой смерти. Заточенная в спальне по собственной воле «принцесса» второй день почти не подавала признаков жизни. Зато на свет божий решил явить себя погрустневший Койю.       Он, в отличие от парочки оборотней, был далеко не позитивно-усталым, а совсем наоборот. И тому виной, как собственно и всему в его жизни, был Юу. В ночь с воскресенья на понедельник, где-то после двенадцати, Широяме вдруг стало нехорошо. К счастью, не до такой степени, чтобы извергать из собственного организма фонтаны крови или падать в обморок. Но его накрыла болезненная астения, будто разом истощились все запасы энергии. Юу совсем не мог спать, при этом был бледным, измождённым и… вредным до одури.​​       Словно беременная женщина, он капризничал и требовал к себе повышенного внимания. То ему было холодно — «Накрой меня!». Такашима терпеливо укутывал его и сидел рядом, чуть ли не за ручку держал. То жарко — и любовно подоткнутое одеяло летело на пол с​​ противным бубнежом. Юу хотелось пить, хотелось, чтобы лоб протёрли прохладным полотенцем, потом он просил что-то ему рассказывать, чтоб отвлечь от головной боли. А в следующую минуту шипел: «Помолчи уже, заснуть мешаешь!»​​       Короче говоря, Койю в эту ночь пришлось нелегко. Он уговаривал себя, что это временное явление, неизбежная расплата за последние беззаботные дни, полные смеха и общих развлечений. Надо было вытерпеть, пережить — и всё пройдёт. В душе зрело беспокойство за Юу. Утешало лишь то, что физических симптомов у несносного ворчуна не было никаких, кроме общей слабости. А раздражающие перепады настроения вроде бы нельзя было считать смертельно опасными.       – Кофе, — ссутуленный и вялый Койю даже расправился и просиял, произнося название напитка, как благодарную молитву.       – О да, тебе бы не помешало выпить. Ведра три причём, — с сочувствием оценил состояние чистокровного Акира. — Сейчас будет тебе кофе.       – Ну чего там с Юу? Небесная кара таки настигла вредную задницу за предательство напарника? — румяный, довольный жизнью Таканори намеренно широко зевнул, скрывая так лёгкое волнение за друга.       Такашима был не в том состоянии, чтоб улавливать оттенки чужих эмоций, поэтому ответил тоном обиженного ребёнка:       – Да перестань уже на него дуться. Херово ему! Очень херово. Полночи скакал вокруг, то одно, то другое…       – Ты прямо как сиделка в доме престарелых, — хмыкнул Мацумото и с улыбкой встретил гневный взгляд Койю. — Раз ты не стал созывать общий консилиум и не потащил его к Нао, значит не так всё плохо.       – Только заснул вот, ​​никак не мог отключиться. И то — вырубился после того, как я пообещал ему купить лапши быстрого приготовления.​​ Присмотрите за ним, ​​пока схожу в магазин?       –​​ Ой фу, нет, —​​ поморщился Таканори до того, как Акира успел открыть рот. — Мы бегать, ​​обслуживать не будем. Гадость какая. Если просто в доме побыть, то ладно. А у постельки Широ я сидеть не собираюсь. Это твоя забота.       – Да ему, мне кажется, любовь важнее, чем лапша.​​ Он, может, и не вспомнит, что её просил, когда проснётся, ​— согласился Сузуки и поставил перед понурым Такашимой кружку с кофе. —​​ Он блажит от того, что ему немного дурно, ​​вот и всё. Заставляет тебя проявлять внимание, чтоб воспрянуть самому.       – Я обещал лапшу! — упрямо взвился рыжий. — И куплю лапшу. Я мигом: одна нога здесь, другая тоже здесь.       – Ну тогда заодно нам чипсов купи. И шоколада с орехами хочу. А ещё пива, да, пива побольше. И мороженого! Акира, хочу мороженого с солёной карамелью, — проныл Мацумото, забывая, что сам только что кривился от чужих капризов.       – А губозакатывающую машинку не хочешь? Ну и как, по-твоему, я всё это один донесу? — покачал головой Такашима.       –​ Я точно не пойду, меня после Арены в городе преследуют чокнутые фанаты «спорта». О! А возьми с собой Ютаку, —​​ осенила Акиру гениальная идея, как выкурить спрятавшуюся в спальне диковинную зверушку. Очень уж​​ было любопытно посмотреть на похорошевшего Уке.       – Точно, —​​ поддержал Таканори. —​​ Чего это он окопался там? ​​Пусть проветрится и поможет. У него, конечно, одна рука, зато сильная! Пиво понесёт.       – Как-то это не очень вежливо, — на словах Койю был сама тактичность, а в глазах вдруг заплясали бесовские огоньки.       Ему тоже было интересно воспользоваться шансом и лишний раз потравить Ютаку.​​ Совсем недавно реакция Уке на присутствие рядом с ним Такашимы была такой забавной, ​​уставшему чистокровному даже стало веселее от предвкушения маленького вредного развлечения. Зашуганный Ютака бодрил не хуже, а может и лучше кофе. Так что решение было принято мгновенно.       – Но раз вам тоже нужны продукты, придётся попросить у него помощи, — со вздохом изобразил саму невинность Такашима, мимоходом сваливая всю ответственность на других.       Волк и тигр переглянулись с говорящими улыбками — актёрская игра хитрого рыжего была на уровне утренника в​ детском саду, ​​всё прочитывалось моментально.​​ Такашима, одержимый внезапно подброшенной идеей, торопливо выпил обжигающий кофе и поспешил привести план в исполнение.       Стук в дверь и тихое приторно-паточное обращение нараспев:       – Уке-Уке, вставай давай, ​​мне нужна твоя помощь, — Койю старался делать это негромко, чтоб не разбудить Широяму за стенкой, хотя мерное сопение, улавливаемое вампирским слухом, говорило о том, что внезапное пробуждение его любовнику не грозит. Умотался за ночь и теперь восполнял упущенное самым сладким образом.       Никакого ответа на призывный стук и уговоры от Ютаки не последовало. Такашима сдул чёлку со лба и решительно продолжил запрещённым приёмом:       – Ладно, не мне, а Юу нужна твоя помощь. Ютака, выходи!       Тишина, покой, ни единого шороха, который выдавал бы присутствие какого-то существа по ту сторону двери.       – Ты там вообще живой? Не, ну надо же, как замутил с королём вампиров, так сразу на друзей забил, бесчувственный ты чурбан, — упорно продолжал взывать к чужой совести Такашима.       Тут из кухни ему на подмогу выглянул Таканори и изобразил однозначный жест — будто за ручку дёрнул. Койю весело кивнул ему и, прижавшись к двери, произнёс погромче и гораздо настоятельные:       – Скажи, Уке, а ты запираешься на ключ? Я могу проверить?       Глухой удар и жалобный вскрик Такашимы возвестили фееричное появление Снежки. Ютака вышел в коридор, хмуря брови, он был не в настроении разыгрывать всегдашнюю комедию в общем дружеском ситкоме. Но кто его спрашивал? В этом общежитии, кажется, другие жанры просто не выживали. Один взгляд на Койю был тому доказательством: рыжий бешено тёр пострадавший лоб от удара дверью и комично причитал:       – А можно было не так резко? Совсем обалдел!       – А можно было не так нагло? — передразнил раздражённый Ютака. — Чего тебе нужно-то, скажешь? Или я пойду обратно… Спать.       – Прозвучало как «умирать», — подал голос примирительно улыбающийся Акира, высовываясь из кухни. — Ты чего в таком пессимизме с самого утра, Юта? ​Не прячься. Давай к нам.       Хмурое великолепие во плоти, и правда, собиралось уйти обратно в свой карцер для «шмар», однако участливый вопрос Сузуки пробудил в нём дремавшую в тот миг человечность. Смирившись с тем, что от друзей здесь не сбежать и не скрыться, Ютака обречённо дополз до кухни, рухнул на диван и вздохнул:       – Чувствую себя отстойно, вот и не выхожу. Вечеринка удалась — это вы хотели от меня услышать?       Такашима крадущимся шагом повторил путь Уке из коридора и присел на краешек дивана рядом с Ютакой, источавшим волны бронебойного шарма и не менее страшной угрозы.       – А выглядишь прекрасно, — аккуратно и вкрадчиво начал Сузуки, неосторожно делая глоток из кружки.       – Ну как, вы потрахались? Гони подробности, — ляпнул Таканори то, что вертелось у всех на языке, но тактично не высказывалось.       Акира чуть не выдал фонтан кофе обратно в мир, чудом в последний момент сдержавшись. Так и стоял с надутыми красными щеками и выпученными глазами, пытаясь проглотить горячую жидкость.       – Ну, а что? — равнодушно пожал плечами Мацумото. — Вы ведь все об этом думаете. Не стоит изображать ангелочков, я тут точно не самый озабоченный. Снежка, валяй, рассказывай.       Вместо ответа Ютака матюкнулся и закатил глаза так, что какое-то время были видны только белки.​ Он и сам не знал, что его бесило больше: сами расспросы или то, что рассказывать особенно было нечего. До того, что от него ожидал услышать бестактный Така, они с Хайдом так и не дошли. И тут Уке раскрыл для себя новый нюанс в произошедшем: кажется, побег Хидето из клуба задел его больше, чем он предполагал. «Но это же хорошо, что он ушёл? Разве нет?» — задал он себе неожиданный вопрос и закусил фалангу указательного пальца, глядя куда-то поверх голов своих приятелей.       – Это было «да» или «нет»? — заинтригованно уточнил рыжий, вырывая Ютаку из пучины драматичных раздумий.       – Думаю, скорее да, чем нет, — предположил Мацумото, приложив руку к подбородку, а указательный палец к щеке — так он с видом эксперта оценивал состояние друга. — Сексуальность у него точно повысилась. Просто сто из ста.       – Хотя раздражительность тоже зашкаливает, — легкомысленно бросил Койю с очаровательной улыбкой, которая тут же скисла, когда​ взбешенный Уке отбил подачу:       – Раздражительность прямо как у тебя, да, Такашима? Нервный ты​ какой-то стал, любезный сосед. Дай посчитаю: ты с прошлой субботы такой, да? С тех пор ничего? О, у меня идея: а давайте, как в ток-шоу, будем обсуждать интимную жизнь каждого. Одни, — он указал на потухшего Койю, — сейчас в завязке из-за здоровья Широямы. Другие, наоборот, как с цепи сорвались, последние сутки без остановки сноша…       – Что, правда, Нори? Прямо так? Без остановки? — отмер рыжий, ​ожившим любопытством переключаясь на чужие отношения.​ Скорость смены состояний у чистокровного была просто запредельной.       – Так, на этом раунд непристойных откровений объявляю завершённым. Брейк, господа! — вызвался на роль рефери Акира. — Ютака, ​не хочешь говорить — не говори. Кому нужна эта откровенность поневоле? Мы вообще-то по делу тебя вытащили, хотели попросить в супермаркет смотаться. С Койю за компанию.       – А сам он никак не справится? Слишком привык к услугам бэйбиситтеров?       – И чего это ты такой колючий? Я просто всё один не дотащу. У Акиры алиби — его сейчас, как местную звезду, лучше к людям не пускать. Таканори… хм… Просто Таканори.       Мацумото надменно вздёрнул бровь с видом «Я вам в грузчики не нанимался». На самом деле он вряд ли смог бы выйти куда-нибудь, даже если бы захотел: его тело было слишком сытым и расслабленным для прогулок.​ И, конечно, он не хотел уходить далеко от своего цепного послушного волка.       – Остаюсь только я, понятно. А тачка Широямы у нас так, для вида простаивает, — поцыкал языком Ютака.       Койю посмотрел на него в священном ужасе. Он что, серьёзно? Сесть в машину Юу без Юу было преступлением, кара за которое могла оказаться пострашнее отлучения от широямовского тела.​ Ютака фыркнул в ответ на эту мимическую мистерию на лице рыжего.       – Ясно всё с тобой. Ну пошли в магазин, чего уж там.       – Так просто? ​— удивился Такашима.       – А чего тратить энергию на пререкания? Ты всё равно от меня не отлипнешь. И я, пожалуй, не против немного пройтись. Проветрить мозги не помешало бы.       В голове Ютаки в этот момент возникло странное чувство, похожее на дежавю, или — наоборот — на предсказание будущего, но он отбросил тревожное ощущение, встал и без лишних слов направился к выходу. Койю осталось лишь догонять его, пришлось бежать за хмурым Уке хвостиком, потому что иначе он не поспевал, Ютака вышагивал впереди по улице грозно и стремительно.       Он ничего не замечал вокруг себя, ​​ноги сами вели его по заданному маршруту: дом — супермаркет. Это даже пугало. За небольшое время пребывания в городе перевалочный пункт стал прочнее ассоциироваться с понятием «дом», чем его личные, кристально чистые апартаменты в Токио. Ютака не знал, в чём тут крылась причина, ведь здесь не было ни покоя, ни тишины, катастрофически не хватало комфорта и персональных вещей. А ещё это место в последние дни постоянно напоминало ему о Хайде. Вот уж, казалось бы, совсем чужеродная деталь, она никак не должна была ассоциироваться с уютом.       Чистокровный привнёс в его жизнь столько тревоги и беспокойства, сколько он не испытывал даже в самые тяжёлые годы с Юу. Волнение было другого сорта, теперь он​ всё время сомневался в себе, в правильности принятых решений, жалел, что вообще пошёл на поводу у Хидето. Раньше, ещё будучи совсем юным, он определял происходящее за двоих — за себя и за Широяму. Груз ответственности был велик, но Уке хотя бы не испытывал этой робости, от которой ноюще тянуло где-то в области груди. Его вели, не то чтобы управляли напрямую, скорее подталкивали к тому, чтобы в определённой ситуации Ютака принял то или иное решение. Он мог бы по достоинству оценить прекрасные манипуляторские способности Хайда, будь марионеткой кто-то другой. Но, чёрт возьми, это его выводили к тому, чтобы послушно есть с чужих рук… Чужое воздействие смущало, бесило, заставляло трепетать и… нравилось? Ютака не мог дать себе однозначный ответ.       В уже выстиранной одежде, сложенной аккуратной стопкой, в отражении в зеркале, в запахах еды, вкуса которой он уже не чувствовал, скрывались воспоминания с двойным дном: укоризненные и приятные. Комната в общежитии, которая хранила эти ощущения, всё чаще безотчётно называлась «домом».       Путь до магазина он прошёл не задумываясь, по инерции. Вот вроде бы только что был на кухне с Таканори и Акирой, отвлёкся ненадолго на свои мысли и вуаля — оказался перед полками с разнородной гадостью быстрого приготовления. Как он сюда попал? А, Койю же притащил. Вот, кстати, и он — виновник сомнамбулического похода незнамо зачем, незнамо куда. Угрюмый рыжий сосредоточенно изучал две упаковки лапши, которые держал в руках, сравнивая их состав. Тележка каким-то чудом успела частично наполниться товарами. Уке удивлённо сморгнул: он толком не помнил, как это произошло. Хотя вроде бы эти пачки чистящих салфеток и губки в корзину положил именно он, вряд ли бы подобное пришло в голову Такашиме.       – Может, соизволишь наконец посодействовать? — ехидно обратился к нему Койю. — А то ты стоишь, как столб, уже минут пять, если не больше. Я уж думал повторить вопрос о том, не умер ли ты. Это, знаешь ли, выглядит отвратно: ты так завис посреди магазина, ещё немного и слюна изо рта капать начнёт, как у зомби.       Вопреки данной характеристике, Такашима смотрел на него совсем не так, как, наверное, предполагается смотреть на слюнявого монстра — пожирателя мозгов. Заинтересованно, пристально, с прищуром. И, кстати говоря, так делал не он один. Уке поймал на себе чужое внимание, когда очнулся: парень и девушка у соседнего стеллажа с продуктами явственно пялились на него и даже обсуждали вслух. К своему ужасу, он чётко уловил непривычное для японского слуха слово «афтерпати», похолодел, и тут же чужой разговор оборвался — чистокровные поняли, что их слышат и, замолчав, отошли в другой ряд.       – В чём там тебе надо посодействовать, Такашима? — медленно, делая над собой усилие, проскрежетал Ютака. — Мелкие буковки вслух прочитать, что ли? Зачем мы вообще здесь?       – Ну ты вообще, Уке, — осуждающе поцыкал языком Койю. — Я же тебе говорил по дороге. Юу было плохо всю ночь, он лапши попросил купить.       – Про «плохо» я знаю, слышал вас вчера — все эти неповторимые причитания: «Я самый больной Широяма в мире» были очень отчетливыми. А насчёт еды — не вижу связи с его состоянием. Ты уверен, что его надо кормить такой дрянью?       Лёгкий шорох и скрип со спины на секунду отвлёк его, Ютака обернулся на источник звука. В отделе с готовыми завтраками стояла высокая светловолосая женщина-оборотень, сжимала ручку тележки с напряжением и, кажется, только что буравила взглядом его спину. Когда их глаза встретились, блондинка презрительно сузила хищные глаза и тут же сделала вид, что увлеклась выбором хлопьев на витрине с абсолютно одинаковыми пачками. Тем временем Такашима уже вовсю принялся бубнить логичные, с его таинственной​ точки зрения, объяснения:       – Как уже говорил тебе, я обещал Юу, что куплю то, что он хочет, и я куплю. Но это не значит, что я обязан приобретать что-то совсем уж вредное для здоровья. То есть он хотел повкуснее, выходит, надо брать с усилителями вкуса, но я хочу минимизировать вред. Посоветуй мне, что выбрать.       – То есть всё же почитать мелкие буковки? И чем только забита твоя голова, Такашима? Не бывает полезного рамена быстрого приготовления. Ладно, дай сюда, — он взял пачку, якобы для изучения, а на самом деле напрягся и стал прислушиваться к тому, что происходило вокруг.       Покупателей в магазине было немного, но разлитый в воздухе концентрат некой общей паранойи​ легко улавливался чутким восприятием Ютаки. Кто-то шептался, кто-то очень громко думал. Даже не умея читать чужие мысли, Уке догадывался, о чём. «Они что? Все знают? Весь город знает?! Да с какой же скоростью у них тут разносят сплетни?!» — затравленно паниковал он.       Идея выйти на прогулку больше не казалась такой уж радужной, кажется, внимание его скромной персоне уделяли практически все встречные. Вполне вероятно, что это и по пути сюда можно было заметить, но он слишком увлёкся собственными переживаниями, а Койю был занят мировой проблемой — чего бы купить пожрать Широяме, чтоб его очеловечившийся желудок не окислился с непривычки. Проблема была в том, что это было не безобидное поклонение местных жителей, как в случае с Акирой. Уке Ютака умудрился за один вечер стать объектом самых грязных слухов. «Нашел же с кем связаться! Никого неприметнее Хайда не нашёл? Вылизал местного главаря на глазах его верных почитателей! Вот же идиот!» — с истеричным весельем думал он.       – Так, давай эту возьмём, — он поставил на место предыдущую пачку и наугад ткнул в какой-то стаканчик с нарисованным на нём безумным цыплёнком. — Тут вроде бы специй поменьше. По крайней мере пищевод не прожжёт.       – Точно? Ты уверен? — придирчиво спросил Такашима, косясь на мультяшную упаковку.       Слово «уверен» почему-то стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Пыточное воскресение, пыточный понедельник, всё это в отблесках позорной ночи, проведённой с Хайдом. Хотя стоп, какой ещё «ночи»? Они хоть час провели вместе? И в итоге — обсуждающие его поведение чужие люди, собственные сомнения, постоянный ежеминутный стыд. Уке дико устал от всего этого. И от того, что его вытащили на всеобщее обозрение, как букашку под лупу, ради тупой лапши. Поэтому, когда Ютака услышал вопрос, прозвучавший для него издевательски иронично, ​​он не сдержался. Уке просто порвало:       – Нет, блять, не уверен! Я не в чём сейчас не уверен! У меня внутри целый грёбаный Везувий неуверенности! И если не хочешь, чтоб тебя затопило, ты включишь мозги и пойдёшь со мной к кассе. Всё, конец, я сказал. Не могу больше тут находиться! Мне надо убраться отсюда немедленно!       В супермаркете вдруг наступила гробовая тишина, даже музыка затихла, точно ее специально приглушили для пущего эффекта. Койю потрясённо и по-дурацки хлопал глазами на взбесившегося Ютаку и не мог прогнать из своей головы единственную неуместную мысль: «Чего ж ты красивый такой, чёртов псих!»       Смутившийся от собственной вспышки гнева Ютака ещё не успел отдышаться, когда его пустого рукава кто-то коснулся сзади. Дёрнули за ткань рубашки немного снизу, причём очень нерешительно. Уке снова затрясло от злости, момент был выбран очень неудачно. Или, наоборот, его рассчитали с дьявольской точностью?       Движение было таким, будто он хотел с размаху вмазать неизвестному наглецу за хамское прикосновение, но в процессе что-то замедлило его реакцию. Повернулся Уке плавно и неловко, словно космонавт в вакууме, не понимая, что же такое с ним произошло. На оголённые нервы будто вуаль покоя опустилась.       – Что вам нужно? — очень тихо спросил он, когда увидел совершенно неожиданную парочку, потревожившую его во время истерики.       – Помогите, дяденька, — слаженным хором произнесли мальчик и девочка лет десяти.       Они не были близнецами, но мимика выдавала в них брата и сестру, к тому же дети двигались синхронно. Как только девочка отпустила рукав Ютаки и отступила, мальчик тоже сделал шаг назад ровно на такое же расстояние. Зачесанные назад светло-каштановые волосы, тёплые карие радужки, мягкие улыбки, футболки с персонажами «Звездных войн»: на мальчике — Дарт Вейдер, на девочке — штурмовик. Всё в них было на двоих, всё в квадрате.       Уке растерянно нахмурился, не понимая, что могло понадобиться чистокровными детям от чужого мужчины. А то, что они были чистокровные, угадывалось сразу. Слишком взрослые глаза для обычной мелюзги. Такие глаза были у Койю, когда он ещё был младенцем. Именно Койю и пришёл на выручку опешившему Ютаке:       – Эй, мелочь, сейчас вроде не Хэллоуин, чтоб у всех конфеты клянчить. Чего вам надо? Вам мама с папой не говорили, что нельзя разговаривать с незнакомцами?       – Нет, — изумлённо произнёс мальчик. — Мадока, тебе папа такого не говорил?       – Не-а, — протянула, казалось бы, потрясённая Мадока. — А тебе, Рин?       – Да ни разу. А что плохого в том, чтобы говорить с дяденьками?       – Ну, вас могут обидеть чужие люди, — заторможенно предположил Уке.       Дети переглянулись и звонко рассмеялась, опять же хором:       – Кого обидеть? Нас обидеть?! Невозможно!       – Да ты что, не видишь? Они сами кого угодно растерзают. Два акулёныша, — склонившись к уху Ютаки, прошептал недовольный Койю.       Уке не слышал его слов. Вернее, слышал, но не понимал значения, они доходили как через вату. Тогда как детские голоса он воспринимал очень отчётливо. Неожиданно сам для себя Ютака ощутил волнение и странное желание защитить эту парочку ребятишек от плохих «незнакомцев». Что было как-то глупо, потому что, как ни крути, кандидатами на роль «злых дядь» могли быть только они с Койю, больше рядом никого не наблюдалось.       – Чем вам помочь, дети? Сегодня я что-то всем помогаю, удивительное дело, — растерянно пробормотал Уке.       – Эй, очнись, какая помощь?! — оторопел Такашима.       Он ни разу не видел такого бессмысленного и дурацкого выражения лица у Ютаки. Будто у него было раздвоение личности, и вот сейчас верх одержала невменяемо расслабленная незнакомая часть Уке.       Растерявшись, Койю попытался прочитать мысли вампира — и не натолкнулся на привычное сопротивление. Раньше сознание Ютаки было для него крепостью за семью замками, хотя в мозг других он забирался без проблем. Но сейчас фирменного блока Уке не было и в помине. Вместо него чистокровный натолкнулся на нечто иное. Это был мягкий туман цвета какао со сливками, в нём не существовало ни единого проблеска рассудка. Можно было бы предположить, что Ютака таким образом изменил свою естественную защиту от гипноза, намеренно напустил тумана на мысли, но пушистая умиротворённая шоколадная равнина была совсем не в стиле Уке, скорее она была похожа на… Койю перевел взгляд на добродушных и улыбчивых Рина и Мадоку.       – Это вы с ним сделали? — строго спросил он.       – Что? — невинно захлопали ресницами дети. — Ничего мы не делали. У нас беда!       – У них беда, — расстроено повторил Ютака. — Сестра пропала, да?       – Да! Я лишь показала Ютаке, где именно она пропала. Только и всего. Так ведь проще, чем словами объяснять, ты-то должен знать! — обиженно надула пухлые губки девочка.       – Я такого с людьми не проворачиваю, вы, мерзопакостные зверушки, перестаньте сейчас же.       – Так уж не проворачиваешь? — и снова они говорили вместе, на этот раз с осуждением, которое достигло цели. Да, ради своего удобства иногда он поступался принципами. Но не так же!       – Не злись, Койю-кун, нам просто нужна помощь взрослых. Чтоб найти нашу сестричку, — с видом самого чистого и светлого ангелочка залепетал Рин.       – Она пропала на озере. Упала в пещеру, — закивала его сестра. — Если вы не поможете, её чудовище сожрёт!       – Какое чудовище, какая пещера? Что вы сочиняете, оболтусы? Ещё и в голову залезли без разрешения, нельзя так делать, — возмутился Такашима. — Ютака, пойдем домой, ты вроде торопился обратно, разве нет?       – Я помогу вам найти сестру, — с внезапной готовностью вызвался Уке. — А ты иди домой к Юу, Такашима. Он заждался, наверное. Как же он там без лапши, бедненький?       – Так, всё. Никуда ты с этими вампирами-недорослями не пойдёшь. Пропала сестра? Отлично! Это дело полиции. У вас есть тут полиция или что-то вроде? — выдал возмущённый рыжий, бесцеремонно хватая Ютаку за руку. Уке брезгливо вывернулся, чуть ли не с шипением, уже больше походя на себя настоящего:       – Не смей меня трогать. Я хочу идти с ними. Не видишь? Тут серьёзное дело.       – Нет у нас полиции, только городская охрана. Они всегда заняты. И потом, они нам не поверят.       – Интересно, почему? Может, потому что вы избалованные мелкие врушки, которые втягивают взрослых в свои дурацкие игры? — Такашима и верил, и не верил, и вообще плохо понимал, что происходит. Приставшая к ним парочка ребятишек не выглядела особенно опасной, но искренность их намерений тоже оставалась под сомнением.       – Вот! Он тоже нам не верит, Ютака! Нашу бедную маленькую сестричку никто не спасет, — проныл Рин с видом страдающего уличного попрошайки.       – Не беспокойся, я её вытащу. По дороге вы всё мне объясните про это ваше озёрное чудовище, —​ тоном, не требующим возражений, заключил Уке и, не прощаясь, направился к выходу из магазина, сопровождаемый зловещей двойней маленьких фанатов «Звездных войн».       – Совсем крыша поехала, что ли? — спросил Такашима у пустоты, посмотрел на тележку с продуктами и, главное, с лапшой. Перевёл взгляд на удаляющуюся фигуру Ютаки. И снова на лапшу. Расстроенно выругался, всё бросил и​ ломанулся догонять однорукого психопата.       Второй раз за день, опять как хвост, Такашима бежал за ним, и какого хрена ему сдался этот Уке? Пусть бы провалился ко всем чертям, в пещеру или не в пещеру, в тартарары! Минус Снежка — и никаких проблем! Но нет же, Койю, как идиот, волнующийся за этого полоумного, следовал за Ютакой с детьми по залитому солнцем городу и слышал обрывки их дикого неправдоподобного разговора, будто бы вырезанного из какой-то примитивной книжки-страшилки.       – Есть легенда про здешнее озеро, — торопливо болтал Рин, пока они шли в направлении дальних кварталов, располагавшихся на границе иллюзии. — Жуткая легенда!       – Помню, кажется, Хайд что-то такое говорил, когда мы только приехали сюда. Он упоминал детскую легенду об озере, — сосредоточенно произнёс Уке, не сбавляя темпа, ритмичным шагом преодолевая улицу за улицей.       Редкие прохожие, не стесняясь, оборачивались на них, провожая взорами нелепую команду из двух ребятишек и взрослых, один из которых едва поспевал за сумасшедшим авангардом. Когда Койю, с трудом переваривающий всю абсурдность ситуации, догадался обратиться к кому-то из местных за поддержкой, чтоб унять чистокровных засранцев, встречные вообще перестали им попадаться. Пустые тротуары и перекрёстки, странная поспешность в погоне за непонятной целью. Чистокровный не понимал, что происходит, но знал одно: Уке он не оставит.       – Ах если сам Хайд говорил про чудище, то оно, конечно, существует! — ядовито пробурчал Такашима​ вслед троице, но на него никто не обратил внимания.       Рыжий на ходу пробовал прощупать сознание мелких упырей, но они не давались, контроль на них не действовал, мысли не улавливались. Оставалось только преследовать и ругать себя за то, что не тренировал свои способности, теперь вот даже с детьми справиться не мог. Хотя, зная специфику взросления чистокровных, можно было предположить, что Мадока и Рин старше, чем выглядят, наверное, они были взрослее и сильнее Такашимы, раз совладать с ними не удавалось.       – Так вот, легенда, — подхватила Мадока. — Может, Хайд тебе что-то и говорил, но он не знает всей правды. Взрослые несерьёзно относятся к таким историям, потому что их рассказывают дети.       – Да-да, а ещё потому, что им ничего не грозит, только нам, — подхватил Рин. — Когда-то давно здесь не было нашего города, а до этого не было и парка развлечений, только бесконечный лес. И крохотная рыбацкая деревушка у озера. Это озеро и кормило людей. Пока не случился голодный​ год, рыбы совсем не стало, жители умирали от истощения.       – Одна женщина очень мучилась, видя, как страдает от голода её маленькая дочка, и она решила избавить ребёнка от страшной участи. Убить своими руками не смогла, отнесла к озеру и сбросила в чёрный провал в земле.       – Конечно, именно так надо решать проблемы с детьми, отличное предложение! Покажите мне эту яму! — подал голос сварливый Койю. — Ютака, очнись, они несут бред!       – Не перебивай, гаденький Такашима, — странным тихим тоном прошелестел Уке.       – Чего? Гаденький? — Койю перекосило от мерзкого определения. Слово было неестественным для Ютаки, слишком девчачьим. Рыжий свирепо зыркнул на Мадоку, она обернулась и гнусно хихикнула, подтверждая его подозрения.       – Да, не перебивай, гаденький Такашима. Дай дорассказать, — произнесла сестра. — Так вот, сбросив ребенка вниз, женщина услышала странный звук — урчание, будто чёрная земля внизу, в яме, сожрала её дочь. Всё дрожало, всё визжало! И вдруг… Вверх взлетели окровавленные кости!       – Там внизу жил демон озера! Чудовище съело девочку, насытилось, и вскоре в озере снова появилась рыба, — поддакнул Рин.       Тем временем они пересекли черту города. Мало-мальская цивилизация, под конец выражавшаяся в недостроенных домиках, пустырях и железных сетчатых заборах, оборвалась невысоким холмом, поросшим сухими летними травами и редкими синими цветочками. Спуск по скату по скупо протоптанной тропинке, исчезающей в лесу, занял от силы пару минут. Такашима сбежал по ней, ускоряясь, и наконец поравнялся с чокнутой троицей.       – Дай угадаю, — задыхался он от бега и от недовольства, — с тех пор жители деревушки сбрасывали в ту яму детей и жили себе припеваючи! И рыба не переводилась.       – Ого, Койю-чан, ты знаешь нашу легенду! — опять-таки раздражающим хором изумились дети, поглядывая на него с возросшим уважением.       – Конечно! Чего тут знать-то? Догадался. Я бы тоже туда таких, как вы, скидывал. Что может быть лучше? И пороть не надо, и воспитывать не придётся!       – Такашима, ты вот шутишь, а проблема на самом деле серьёзная. Ты об этом не думал? — возмутился Ютака, чуть наклоняясь, чтоб пройти в густеющих зарослях. Отвёл ветку, отпустил, и она чуть не ударила Койю по лицу. Рыжий уклонился в последнюю секунду и зашипел на него кошкой:       – Эй, давай там осторожнее! Думаешь исключитльно об этих мелких, как только их встретил. Не замечал за тобой такого чадолюбия прежде, да и вообще излишней нерациональной добротой ты вроде бы не страдал. Не кажется странным?       Тут Уке, временами казавшийся абсолютно невменяемым в​ это утро, ​выдал нечто неожиданно умное:       – Нет, даже если допустить, что эти дети врут, что-то плохое с ними всё равно случилось. Во-первых, до определенного возраста они не способны конструировать ложь, не опираясь на правду. Не читал такого? Ты вроде у нас заучка, любишь медицину и психологию, разве нет?       – А во-вторых? — хмуро спросил Койю, изучая крепкую, обтянутую белой рубашкой, спину занудствующего Уке-«сэнсэя».       – Во-вторых, они могут говорить правду. И тогда где-то возле озера в какой-то пещере или шахте лежит маленький ребёнок со сломанной ногой, рукой или шеей. Такой шанс есть. Ты хочешь бросить их, потому что не веришь?       – Не рассматривал такой вариант.       Взгляд Койю, пройдясь по спине Ютаки, скользнул по чёрным мягким завиткам волос, спускающимся к плечам. «Когда они успели так отрасти?» — отметил Такашима про себя, со страхом понимая, что безотчётно сглатывает слюну. Эти чёртовы прядки так и напрашивались на то, чтоб накрутить их на пальцы и… «Что и? Ну-ка остановись, — приказал он себе. — Всё долбанный Снежка виноват, зачем с утра напомнил, что у нас с Широ давно секса не было? Сволочь!» На задницу сволочи Такашима старательно не смотрел, хотя это стоило ему немалых усилий. Вообще Уке, бредущий перед ним сквозь чащу, выглядел по-особенному манящим, словно грациозная дичь, в наглую красующаяся перед охотником. Влечение возникало вопреки доводам рассудка и сердца. В Ютаке будто врубился внутренний магнит, сбивавший все компасы и навигационные приборы чистокровного. Койю, наверное, и сам частично тронулся умом. Он был в смятении.       – Мы вообще-то всё ещё здесь, — раздался впереди смеющийся девчачий голосок. — Не обсуждайте нас так, будто нас тут нет. Мы не врём!       – Прости, Мадока, — серьёзно извинился перед девочкой Уке. — Ведите, мы больше не будем отвлекаться. А ты, Такашима, не спорь, раз уж увязался за нами.       Он оглянулся всего на миг, и чистокровному захотелось зажмуриться. Безусловно, иначе как наложенными волшебными чарами то, что творилось с Ютакой, объяснить было нельзя. Лёгкий румянец, влажный горячий взгляд, в котором сквозило настолько суровое осуждение, что это даже умиляло. Койю резко выдохнул и продолжил двигаться за этим тёмным эротическим магнитом с ворчанием:       – Безумие какое-то и сюр. Не так я планировал провести эти сутки, ой не так.       – Ох уж эти взрослые, такие забавные, да, Мадока? — рассмеялся где-то далеко, едва слышно, вредный мальчишка.       Койю и Ютака торопливо пробивались сквозь заросли орешника, едва заметная тропинка уже и вовсе исчезла. Приходилось самим подыскивать более удобный путь, деревья росли всё плотнее, не давая сворачивать туда, куда вела интуиция. Уке выглядывал впереди детские фигурки. Чёрное пятно — футболка с Дартом Вейдером, белое — со штурмовиком. Они всё уменьшались, то исчезая, то снова появляясь в сплетении ветвей неверными смазанными ориентирами. Это уже походило не на спасательную операцию, а на игру в салки.       Ютака ускорялся, не думая о том, поспевает ли за ним рыжий, по какой-то причине всё внимание действительно сконцентрировалось на детях. Он бежал и бежал, едва успевая выровнять дыхание, и даже не среагировал на мягкую, едва осязаемую волну, прокатившуюся по всему телу. Продолжил догонялки, наращивая скорость и беспокойство, потому что пятна-проводники пропали. Уке никак не мог понять, в том ли направлении он движется. Вокруг был только лес, стволы с сухой, пахнущей солнцем корой, уходящие в высоту, рваные кроны, которые дрожали мелкой рябью в едва различимой синеве небесного озера.       «Озеро!» — осенило его.       Тяжёлое осознание стукнулось в виски, раскалывая туманную оболочку наведённой чужими усилиями лживой идеи.       Он был один. В чаще. Без спутников. Как так вышло? Стена леса повсюду, усилившийся жар. Воздух был слишком тяжёлым и душным. Стояло такое пекло, которого не могло быть в городе чистокровных с искусственной атмосферой, создаваемой Пробуждёнными для жителей​ двадцать четыре часа в сутки.       – Койю! — закричал Ютака. — Эй, ты где? Я тебя слышу, ты где-то рядом.       Рыжий вывалился из ближайшей рощи неожиданно, как заблудившееся дикое животное. Лохматый, даже немного взмокший, на рукаве футболки был налипший репей, в глазах — неслабая истерика.       – О! Уке, гад, живой, я думал, они тебя уже убили и жрут в кустах, — охнул Такашима и согнулся в пояснице, чтоб отдышаться, опираясь ладонями на свои ноги чуть выше колен.       – Они исчезли. Вот демонята! Чувствуешь запах воды? — нахмурился медленно, но верно прозревающий Ютака.       – Нет, — распрямился Такашима, принюхиваясь.       – То-то и оно. Воды тут рядом нет и в помине. Рин и Мадока вели нас не к озеру. А куда? Вот вопрос.       – Да неужели? Ты начал задавать вопросы! Вау! Наконец-то мозг прочистился!       Ради проверки Койю снова попытался забраться в чужие мысли, но Ютака мгновенно вытолкнул его, даже не понимая этого, что в данной ситуации Такашиму порадовало. Раз Уке стал прежним, не затуманенным, значит всё вернулось на круги своя.       – Конечно, они вели нас не к озеру! Они нас за границу купола заманили, — покачал головой чистокровный. — Ты разве не почувствовал колебание, когда мы бежали? Было вполне себе чётко — невидимая желейная дрянь по телу мазнула, когда мы пробежали сквозь эту штуку.       – Да, пожалуй, что-то такое было, — Ютака поморщился, на его лбу отпечаталась очаровательная виноватая морщинка. — Вот дерьмо. Куда я нас завёл? Не знаешь? А, главное, нафига?       Койю, смотревший на него во все глаза, натужно рассмеялся:       – С возвращением, Уке.       – Эти дети, они что, меня загипнотизировали?       – Похоже на то. Может, это какая-то местная забава для новеньких? Нечто вроде посвящения-тире-унижения? — предположил Такашима.       – Не знаю. Хотя есть вероятность, что они нас просто выпихнули из города, мол, валите, чужаки, — невесело усмехнулся Ютака. — Впервые ощущаю себя таким дураком. Меня даже Сакурай контролировать не мог, а тут какая-то мелюзга влёгкую заарканила.       – Что? — севшим от волнения голосом переспросил Койю. — На тебя не действует гипноз Сакурая? Ты серьезно?       Он прекрасно помнил силу этого монстра, белой кобры, сковывающей железными кольцами любую волю. Помнил и холод, проникающий во внутренности, когда Атсуши желал заползти в мозг. Неслыханно. Ведь Ютака даже не чистокровный. Как тогда? Может, дело было в родстве, дававшем какие-то преимущества? Койю не знал, сам он пасовал перед Сакураем. Несколько встреч с ним остались в памяти диким кошмаром. И тут полуоборотень-полувампир Уке спокойно говорит такое?       – Ну, знаешь ли, я не стал бы шутить о подобных вещах. Всё, что связано с ним, — Ютака снова не сумел выдавить из себя слово «отец», — для меня не смешно. Он никогда не мог подавить меня полностью, лишь частично. От этого обидно даже, что мелким удалось то, что толком не получалось у Сакурая. Дети — страшные! Хотя… Может, у них получилось потому, что я сегодня… Как бы сказать помягче… Не в себе?       «И вчера ты был не в себе. И частично позавчера. Ты же знаешь причину этого смятения, идиотина. Даже имя можешь назвать», — издевалось над ним собственное внутреннее «я», вампир нервно хмыкнул на эти доводы.       – Ты, кажется, даже не представляешь, насколько ты особенный, Уке Ютака, вот что по-настоящему обидно, — с восхищением и ужасом прошептал Такашима.       – Странно. Что-то часто мне стали такое говорить, — потерянно ухмыльнулся Ютака и неосознанно потянулся вперёд, чтобы снять с рукава Койю раздражающий колючий шарик репейника. Рука была перехвачена, запястье стиснуто, хитрые лисьи глаза блеснули лихорадочным огнём:       – Хайд говорил?       Ютака не сразу понял, что произошло. Мягкие пухлые губы жадно вмялись в его губы, вторая рука Койю собственнически обхватила талию, а язык метнулся в рот, мгновенно встречаясь с препятствием — стиснутыми зубами. Несмотря на это сопротивление поцелую, Уке почему-то его не оттолкнул. Наоборот, схватился пальцами за ткань футболки Такашимы и, не освобождая собственное запястье, потянул на себя. Секунда иллюзорного одобрения была запретно-сладкой, это было как воровать яблоки из чужого сада. Удивительно ароматные, медовые яблоки, в которых, как оказалось, был яд. Койю доверчиво наклонился вперёд за продолжением, и тут его дёрнули ниже рывком, острое колено принесло жуткую жгучую боль в паху.       Пока рыжий скулил и ловил звёздочки, Уке отшатнулся назад, заставляя уже безвольные руки неудачливого ухажёра выпрямиться и отпустить его. Основанием ладони он ударил снизу вверх в локоть той руки, которой Такашима посмел его удерживать. «Футбольным» ударом Ютака добил его, врезав ногой по голени, отчего чистокровный едва не упал, на глазах выступили слёзы.       – Хватит, хватит! — взмолился он, не в силах разогнуться.       – Это я ещё был милосерден, мог бы тебе кости на ступне раздробить или совсем без яиц оставить. Охерел, что ли?! — прорычал Ютака, вдруг через секунду залившись самым жизнерадостным и солнечным смехом, который когда-либо слышал Койю.       Тяжело дыша, он с неверием медленно выпрямился и посмотрел на гипер-позитивное и ужасно милое чудо с ямочками, которое в этот момент над ним потешалось. Такашима и не подозревал, что смеялся Ютака над собой. Ему наконец было чертовски легко и действительно весело. Он столько переживал попусту, ещё недавно сходил с ума от чувства вины из-за глупых эротических снов с участием этого рыжего мальчишки. И вот теперь его тело непринуждённо расставило всё на свои места, сразу среагировав на непрошенную ласку. Как бы он ни был пьян или обдолбан неведомыми вампирскими наркотиками, он бы не подпустил к себе Койю в действительности. Он его не хотел. А Хидето хотел. Теперь это было очевидно. Никто другой не получил бы того, что Хайд получил от него в клубе.       Смех оборвался так же быстро и внезапно, как начался. Посерьёзневший Ютака кивнул перепуганному Койю:       – Ладно, герой-любовник. Проехали. И забыли.       – И-извини… — трусливо прохрипел Такашима, по инерции прикрывая место, по которому пришёлся самый сильный удар.       – Можно без извинений. Просто знай, полезешь ещё — убью, — хохотнул Уке. — Но ты не полезешь.       – Я Юу люблю, не понимаю, что на меня нашло…       – Да забей, знаю я, что ты его любишь. И, кажется, понимаю, почему сунулся. Это всё «трахомагия», как сказал Широяма. Пройдёт. Просто мозги включай, что ли. Ты же можешь сделать Юу больно. Ну и лишиться причиндалов заодно. Шучу-шучу. Или нет, — кокетливо улыбнулся Уке. — Давай искать дорогу назад. Нам ещё в супермаркет надо. Чёртовы дети! Надо же было так повестись!       – В следующий раз дам тебе по роже, чтобы сбить гипноз.       – По роже можно. А другое нельзя. Уяснил?       – Уяснил, — грустно и покорно согласился Такашима.       «Чёрт, ну какой же он ещё ребёнок, дурной совсем», — насмешливо подумал Ютака.       «И всё равно! Какой же он секси», — со стыдом заключил Койю. ***       – Ну и где вы, бля, пропадали, подлюги? — такими словами их встретил Широяма, выкрикивая ругательства прямо с кухни.       – Дом, милый дом, — промурлыкал сияющий Ютака, входя первым.       За ним, как телёнок на привязи, топал смурной Койю, увешанный пакетами с продуктами. В качестве наказания ему пришлось тащить почти всё. Уке нёс в обнимку всего один лёгкий бумажный пакет с разными видами лапши для Юу.       – В магазин ходили, — негромко произнес Такашима.       – Что-то подозрительно долго, — пожаловался Мацумото, вытянувшийся на общем диване во весь рост таким образом, будто всё место там полновластно принадлежало исключительно ему.       – Я же говорил, что мы не будем присматривать за этим больным, — пухленький палец указал на Юу. — Широ уже достал. И ноет, и ноет! А я спать хочу вообще-то.       – Да, подозрительно, — не слушая Таканори, отчеканил Юу.       Он снова сидел, поставив стул спинкой вперёд, опустил подбородок на сложенные сверху руки и тихо раскачивался взад-вперёд. Акира занимался неслыханным делом — молча остервенело драил плиту, на которой явно что-то сгорело. Они не дождались Ютаку, пытались приготовить обед. Неудачно пытались. Уке был в таком хорошем настроении, что даже не среагировал на бардак. Стал спокойно выкладывать продукты.       – И чем вы там занимались в магазине всё это время? Так долго, будто вы сбежали наставлять мне рога, — ворчливо бросил заскучавший Широяма, не ожидая, что его случайная реплика вызовет столь бурную реакцию: Ютака заржал в голос, а Койю в мгновение ока покрылся яркими красными пятнами.       – Оу, это уже интересно, — Таканори приподнялся и внимательно посмотрел на обоих.       – Да ладно, быть не может, — Сузуки даже от плиты оторвался.       – Что за сексуальная революция в нашей милой общаге? — выпрямился Юу, неестественно вздёрнув одну бровь. — Ну-ка расшифруйте, мальчики. Рыжий, ты что, пытался трахнуть Ютаку?       – Ну не пытался, — дрожащим голосом выдал Койю.       – Ну не трахнуть, — захохотал Уке, утирая слёзы из глаз.       И тут они начали говорить наперебой, заглушая и обрывая друг друга:       – Да ты знаешь, какой он сильный, к нему пристанешь…       – Я весь день вожусь с детишками, одного даже избил…       – Ты не думай ничего плохого, это случайно получилось…       – Да ни хрена у него не получилось…       Мацумото расплылся в саркастической улыбке, Сузуки выронил губку из руки, а Широяма вообще сидел с вытаращенными глазами все несколько минут этой ребяческой перепалки, не в силах переварить обилие вывалившейся на него обрывочной информации. Наконец не выдержал, выставил руку ладонью вперёд в запрещающем жесте.       – А ну стоп. Матэ — оба! Умолкли, я сказал! Вы совсем, что ли? Убить меня хотите? Не… Ну, теоретически я понимаю Койю, Ютака охерел так хорошеть, перебрал с феромонами, но это же… Только теоретически…       – Вообще-то и я понимаю, — зевнул Таканори. — И Акира вон тоже стоит с лицом «я бы вдул». Так что забей, Широ.       – Нет-нет, ты чего? Я бы никогда! — запротестовал смущённый Сузуки.       – Но они же разобрались, да, Юу? Никто никому не изменял. Рога тебе не наставили, расслабься, — вынес вердикт Мацумото. — А теперь, если мы разобрались с этим скучным инцидентом и блуда не произошло, то давайте вы все заткнётесь, а я пойду спать. Сил нет никаких.       – Ну конечно, это же у нас блуда не случилось, а у вас с завидной регулярностью… — развёл руками Койю.       – Ах, ты ещё и недоволен, что не случилось? Такашима, ты охамел, я тут разваливаюсь на куски, а ты… — не особенно зло, скорее для порядка продолжал зудеть Широяма.       Кажется, его больше волновало то, что его оставили дома так надолго, без ухода и внимания, чем сама бессвязная история о выходке Койю. По реакции Ютаки он понимал, что ничего, из-за чего он мог бы серьёзно переживать, не произошло. Конечно, ему было неприятно. Но по какой-то причине то, что это был Уке, снимало львиную долю переживаний. Он пообещал себе, что разберётся с этим позже, а пока заставит рыжего хорошенько проникнуться чувством вины. И пусть наконец окружит его заботой, а не шляется неизвестно где.       Таканори со вздохом поднялся и заковылял в спальню. Акира отсчитал для приличия пять минут, чтобы отправиться за ним. Такашима сел на стул рядом с Юу, заглядывая в кофейные глаза, чтобы понять, что же творится в душе его любимого. Только Ютака как всегда занялся делом, рассортировал покупки и теперь прикидывал фронт работы, разглядывая грязную плиту.       Всё было более-менее мирно и по-домашнему в этот час. Ничто не предвещало беды, пока не раздался очередной тревожный стук в дверь.       – Серьёзно? — поджал губы Юу. — Опять, да? Нас не могут оставить в покое в этом городе? Как хотите, я открывать не пойду.       Стук повторился. Уке уже думал смилостивиться и выполнить негласную «обязанность» Широямы, но тут незваные гости вломились к ним сами.       – Вот и охрана, — ошалело выдохнул Койю, вскочивший на ноги и попытавшийся заслонить собой Юу в то же мгновение, когда случилось нападение на их территорию. Тот, конечно, ему такого удовольствия не доставил: тоже поднялся, вышел из-за его спины и встал рядом.       Ютака стоял дальше всех от входа, позади друзей под иллюзорной двойной защитой. И то, что она нужна именно ему, они поняли довольно быстро. Как только дуло массивного пистолета одного из троих крепких вторженцев нацелилось ему в лоб. То, что перед ними именно охранники скрытого поселения, Такашима понял первым, уловив однородный ком мыслей пришельцев, исполнявших чей-то приказ. Остальным тоже не пришлось долго гадать: одеты они были однотипно и строго, все трое — оборотни, все — вооружены, хотя пока угрожал пушкой лишь один из них.       – Уке Ютака, вы пойдёте с нами, — сообщил державший Ютаку на мушке мужчина.       – Дохера хочешь, мужик, — сплюнул Широяма, судорожно соображая, как быстро сможет перемахнуть через стол, чтобы добраться до кухонных ножей.       Губы Уке тоже зашевелились, однако никто его не услышал — в эту секунду на улице ужасающей нарастающей волной взревела сирена, похожая на воздушную тревогу, но будто ещё ниже и пронзительней. Три шумовых залпа — и всё стихло. Охранники не изменились в лицах и вообще никак не среагировали, остальные поморщились и тоже остались на своих местах, в странной замершей сценке полного абсурда.       – Уке Ютака, вы пойдёте с нами, — как заговорённый повторил или скорее даже констатировал вооружённый оборотень.       – Послушайте, вы обязаны объяснить, что происходит, мы ничего… — попытался в дипломатию Койю, но был бесцеремонно прерван умелым громким свистом.       Таканори, как истинный кошачий, передвигался бесшумно и умел подкрадываться. Его появление со стороны спален оставалось незамеченным ровно до того момента, пока он не освистнул незваных гостей. Быдловатая троица синхронно повернулась в его сторону и уперлась глазами в дуло игрушки покруче. Голодное, двуствольное дуло. Как давно его малышка не ела подобных ублюдков, у Мацумото даже ладони взмокли от внезапного возбуждения, вызванного форс-мажорным воссоединением со своей истинной «напарницей».       – Эй, паскуда, пушку от него убрал, — так же с борзотой приказал Таканори, нежно водя подушечкой пальца из стороны в сторону по курку.       – Уке Ютака, вы… — хотел было снова повторить заезженную фразу так и не снявший Ютаку с прицела мужчина, но был перебит охрипшим от будоражащего волнения голосом Мацумото:       – Считаю до трёх, а потом сношу тебе твою сучьи башку, непонятливое ты говно.       Едва ли кем-то замеченный Акира, прибывший на заварушку одновременно с тигром, нервно хохотнул. Они переглянулись с Широямой, вот-вот готовым исполнить первоначальный план с ножами, которые сейчас так неудачно закрывал собой Ютака. В воздухе ощущался такой накал, что Уке просто не выдержал, попытался замять ситуацию:       – Ладно, хорошо. Я пойду с вами…       – Один, — не слушая Ютаку, начал считать Таканори с неадекватным придыханием.       В помещении ещё ощутимее запахло угрозой. Сузуки напрягся.       – Парни, поверьте, он не шутит, давайте решим всё мирно, — попытался он вразумить собравшихся, краем глаза следя за Юу, идею которого он понимал и не одобрял заранее.       – Два.       – Просто объяснитесь. Это какое-то недоразумение… — успокаивающее выдал Койю.       – Три.       Тогда-то все жители штурмованного гостевого домика и поняли, что охранники расценили угрозу другого оборотня как блеф. Даже Такашима и Уке до конца не понимали, насколько Така был серьёзен. Зато двое других, кому довелось работать с Мацумото, узнали эту жгучую безуминку во взгляде друга. И сейчас у Акиры были все основания гордиться своей верой в истинную психованность ближнего и заодно реакцией. Руку тут же сковала боль, такой силы был удар снизу по двустволке, задравший два смертельных провала к потолку. Разрывные пули эпично пробили немалую брешь в крыше, осыпавшейся на них щепками.       – Да вашу ж мать, — только и сумел сокрушённо выдать Ютака, наблюдая за очередным вандальским действом над их несчастным жилищем.       Тут уже все трое повытаскивали оружие. Одна пушка продолжала держать Уке, две другие нацелились на Сузуки, затолкавшего за себя пышущего гневом Таканори.       – Спокойно. Спокойно, ребят, — волк выставил вперёд ладони и натянул неискреннюю улыбку, стараясь хоть как-то разрядить обстановку. Он не был уверен, что Така не взял перезарядку для своей огнестрельной «детки», и оттого нервничал ещё больше, не зная, чего ожидать от чудища за спиной.       – Так, всё. Хватит. Я иду, — решительно заявил Ютака и двинулся к секьюрити.       Недовольны этим фактом были все. Но, как и Уке, все более-менее разумные части их компании согласились, что в данном случае это будет правильнее всего. Мацумото, конечно, был против. А Широяму чуть не порвало от бешенства, когда мимо него уверенно прошагал главный герой дня, а теперь ещё и пленник, и он наконец-то смог сдвинуться с места, освобождённый Койю от контроля.       – Вот это, блять, сюрприз, милый, — в искреннем шоке выдохнул он, вытаращившись на Такашиму.       – Ничего хорошего от твоей идеи с кухонным тесаком не было бы. И я не жалею, что сдержал тебя, и извиняться тоже не буду, я был прав. Так что заткнись и пошли.       Дерзость подобного заявления настолько обескуражила Юу, что он даже не нашёл, что сказать, покорно последовал за всеми, этой тупой цепочкой, марширующей чёрт знает куда… Хотелось верить, что не на гильотину. ***       – Дина, милая, как же я мог так облажаться? — сокрушённо бормотал Асаги, продевая руки в рукава своего особого «воинственно выглядящего» сюртука.       Крольчиха смотрела на него с пола укоризненно: то ли и правда понимала степень непрозорливости оракула, то ли не одобряла его сегодняшний наряд — чёрный бархат выглядел слишком траурно.       На столе в кухне стоял пустой бокал, рядом валялся пакетик с охлаждённой кровью. «Четвёртая отрицательная» — значилось на упаковке. Это был стратегический запас для особых случаев, когда приходилось делать что-то из ряда вон, что-то далёкое от его таланта предвидеть. Да и он сегодня дал сбой. Возможность «детской забавы» с походом Ютаки к озеру он увидел слишком поздно. Чуть чашку с чаем не выронил. Но Рин и Мадока не были сильными гипнотизёрами, шанс, что у них получится, был ничтожен. Асаги решил, что нужно выдерживать линию, которую ему рекомендовал Хидето. Не вмешиваться, не пресекать…       И прогадал. Чёртовы детишки совершили невозможное, уловили момент, в который ментальная защита Уке дала трещину. Пока Ютака орал о своей неуверенности и о лапше, закинули лассо гипноза в голову, а дальше просто тянули за верёвочку.       «Как этому дураку удалось воспитать гениев?» — изумлялся Асаги, уже полностью собранный. Он торопливо прокусил пакетик клыком и высосал прямо так, на ходу, захлопывая дверь в свой сказочный домик-дворец. На церемонии не было времени, даже выпить свой «энергетический коктейль» цивилизованным способом из бокала он не успевал. С минуты на минуту должна была прозвучать сирена.       Асаги пересёк дорогу, подошёл к ближайшей машине, припаркованной у обочины, мысленно приказал водителю убираться. Оборотень вывалился с пассажирского кресла прямо на асфальт, свернулся в позу эмбриона и застонал. Асаги переступил его, сел за руль и тронулся.       – Вот бедняга. Надеюсь, дальше у меня получится лучше, — опустошённый смятый пакетик был с раздражением выброшен в окно, машина взвыла, набирая скорость.       Через пять минут бешеной гонки по улочкам города, во время которой Асаги ощущал себя героем компьютерной игры, ворующим тачки, зазвучала вполне ожидаемая сирена. Хорошо, что он успевал к началу назревающего драматического действа. По наметившимся линиям события прочитывались легче, Асаги чётко знал, что, когда и где произойдёт. И всё, что он видел, дико его расстраивало.       – Люди! Как можно было вмешать в эту междоусобицу людей?! Как можно быть таким идиотом! А мысли идиотов предсказать довольно сложно, Дина!       Асаги ударил кулаком по рулю и выскочил из украденной машины рядом с основной точкой входа в город. Он и думать забыл о том, что чёрный кролик вряд ли слышит его причитания, сидя дома и пощипывая травку в саду. Просто эти разговоры с маленьким другом придавали ему смелости и сил для того, что нужно было сделать.       Он оставил автомобиль под надёжной охраной иллюзии, вышел на лесную дорогу за границей, прошагал метров сто, остановился, спрятал руки в карманы и постарался придать лицу наиболее благопристойное выражение.       Полицейскую машину уже было слышно, вскоре она показалась из-за поворота. К счастью, людишки оказались не такими тупыми, как некоторые местные чистокровные, любящие обставлять свои поступки с помпой. Слуги человеческого правопорядка мигалку не включали, вообще ехали по вызову без особого ажиотажа, их было всего двое, что упростило чтение мыслей. «Проще всего приживаются те идеи, которые уже имеются в голове. Поэтому сначала пошерсти там как следует, а уж потом приступай к внушению. Меньше сил потратишь». Асаги хорошо помнил тренировки с Хидето. Друг когда-то давно настоял на том, чтобы он развивал в себе и те способности, которые были наиболее слабыми.       Провидец нащупал то, что ему было нужно, в памяти одного из напарников, того, что был помоложе. Имя «Ханако» и лёгкое подозрение. Дальнейшее было делом техники.       – Это вы, что ли, отправляли сигнал бедствия? — обратился к Асаги старший полицейский, выходя из машины. — Нам передали, что был засечён сигнал. Уже полчаса по здешним дебрям рыскаем, всё никак дорогу найти не могли.       – Руки из карманов, — скомандовал второй офицер, с подозрением рассматривая странного носатого субъекта в чудной будто бы старинной одежде, стоящего посреди дороги в глухом лесу. Происходящее попахивало «Секретными материалами» и очень ему не нравилось.       Асаги считал всё: маленькая зарплата, крошечное отделение в ближайшем селе, безнадёга, начинающийся алкоголизм, девушка-диспетчер с озорным характером из центра, а вернее из городка покрупнее. Она нравилась этому полицейскому, хотя он слышал только голос. Но всегда подозревал, что она над ним прикалывается для забавы, и стеснялся сделать первый шаг.       – Какой сигнал тревоги? — тихо, с нажимом произнёс Асаги. — Это Ханако пошутила. Ничего не было.       – Так я и знал, — замедленно произнёс парень в форме и глупо, меланхолично улыбнулся.       Со вторым было чуть сложнее.       – Что? Откуда вы знаете имя нашего диспетчера? И да… Руки из карманов! — он даже за оружием потянулся, но Асаги быстро пресёк это движение, ухватившись за отличительную черту пожилого напарника — доброту.       – Дело молодое. Понимаете же, как сложно в наши времена девушкам и юношам знакомиться. Ну сглупила. Невинная шалость. Мы ведь простим её и забудем обо всём, что произошло?       – Забудем, — зачарованно повторил мужчина, уверенно кивнул, уселся в машину и пристегнул ремень безопасности.       – Нацуки, ты чего застрял? Садись, поехали. Как я и думал, ничего тут нет и не было. Ложный вызов. Ошибка какая-то. Только зря съездили, передачу любимую пропустил.       – Ворчливый ты дед, покажут ещё в повторе твою программу про животных, не бухти, — ответил Нацуки, выполняя просьбу напарника, и невидящим взглядом всё смотрел и смотрел на дорогу сквозь Асаги.       Из последних сил оракул сделал доброе дело, как бы извиняясь перед людьми за искажение их сознания. Забросил в мозг молодому парню неожиданную идею.       – Кисимото-сан, как думаете, может, мне позвать Ханако на свидание? — осенило Нацуки.       – А чего бы и нет? — и Кисимото-сан завёл машину.       «Так, с этим покончено», — устало подумал Асаги, разворачиваясь на каблуках и возвращаясь в город под купольную иллюзию. Оставалось самое сложное — решить проблемы со своими. ***       Как такового места сбора у них не было, никакой площади для «сожжения ведьм» и для толкания предвыборных речей. Но даже не обладая даром предвидения, можно было угадать, где развернутся главные события этого дня. Рядом с переговорной, в которой обычно проводили небольшие собрания по благоустройству города и более-менее официальные встречи, располагался уютный сквер. Несколько скамеек, маленький фонтан, в котором любили плескаться ребятишки, и достаточно места для того, чтобы устроить там «суд Линча». Асаги мрачно спешил именно туда, ведомый яркими предчувствиями.       По городу распространялось облако эмоционального террора, как быстро гниющая язва, стоило втянуть воздух носом — и всё становилось ясно: запах плесени и жажды убийства источал один субъект, который и заварил эту кашу. Их собралось довольно много — больше сотни. Оракул был не в ладах с арифметикой, но протискивался к первым рядам с большим трудом. Ещё до того, как достиг цели, Асаги услышал голос. От природы приятный и глубокий, сейчас он вибрировал от праведного возмущения, срываясь на высокие ноты:       – Из-за него мы оказались под угрозой тотального истребления! Как можно было проявить такую слепоту?! Да она граничит с безумием!       Гакт был прекрасен в своей обличительной речи, гнев был ему к лицу. Высокий широкоплечий мужчина и так выделялся среди своих, но в эту минуту он был словно в лучах прожектора — на него хотелось смотреть, не отрываясь. Как эффектный преуспевающий прокурор из глянцевого сериала о юристах, он медленно бродил, заложив руки за спину, и вещал перед благодарной публикой:       – Мир и покой — то, на что мы рассчитывали, поселившись здесь много лет назад. Мир и покой — это то, что нам обещали. Любая семья об этом мечтает, да. А ведь мы с вами семья, — он обернулся к чистокровным, сделал артистичную паузу и одарил всех присутствующих самой печальной из всех улыбок. — Но мы были обмануты. Не намеренно, конечно, по недосмотру. Но в семье главное что? Защищать своих. А нас не защитили.       Вампиры и оборотни, сквозь тесные ряды которых протискивался Асаги, согласно закивали головами, некоторые негромко переговаривались между собой, делясь соображениями в поддержку Гакта. Эта пока ещё мирная, но встревоженная «семья» с каждым шагом казалась всё более зловещей. Оракул извинялся, обходил, кланялся и внимательно вслушивался в слова заигравшегося в праведника обличителя. Самым ужасным было то, что Гакт в этот миг свято верил в то, что говорил.       – Именно по чудовищному недосмотру сегодня произошла неслыханная вещь! Вы все слышали тревогу. Так вот я объясню вам причину. Кто-то — пока не будем называть его имени — выбросил за границу купола, глушащего все сигналы, опознавательный маячок. Думаю, цель преступника я могу вам не озвучивать?       Толпа ахнула. Асаги мысленно выдал порцию проклятий в сторону нечистого на руку обвинителя и наконец выбрался вперёд, ещё не включаясь в сомнительный процесс, просто наблюдая. Пока «прокурор» наматывал плавные полукружия перед своими слушателями, «обвиняемый» тихо офигевал от творящегося безумия. Импровизированной скамьёй подсудимых для него стал пятачок перед фонтаном. Уке в окружении троих амбалов-охранников стоял там с недоумевающим видом. Иногда мелкие брызги долетали до его спины, оседая на рубашке, и по телу проходила дрожь: то ли от воды, то ли от беспочвенных обвинений. Его друзья были по бокам от охранников, справа и слева. Не будь здесь лишних секьюрити, они бы сейчас располагались как на сцене — неизменная пятёрка, правда, немного в другом порядке. Сегодня в центре внимания был Ютака.       Как их ни пытались разделить ещё в доме, оттеснить других от «жертвенной овечки» не удалось. Ребята проследовали до площади за диковинным конвоем и теперь не отходили от Снежки. Акира — рядом с взбешённым Таканори, похожим на маленького, но страшного демона из Ада. Койю — с Юу, тоже едва сдерживающимся, чтоб не начать махать кулаками.       «Так, с этими вроде порядок. Как у них всё отлично сбалансированно!», — оценил тревожную обстановку оракул и снова перевел взгляд на Гакта, в пылу обличения не заметившего появления оракула. Ещё бы, в воображении чистокровного это была его минута славы, он наконец выступал перед своим народом, был их единственным героем.       – А теперь самое интересное, — пророкотал он, пронзая первые ряды пылающими очами. — Как вы думаете, кто сегодня пересекал границу незадолго до инцидента? Вот он!       Дрожащий палец Камуи указал на Ютаку, и обвиняемый поморщился.        – Сын Сакурая Атсуши, который из-за просчёта наших… так называемых «властей» оказался в городе. Именно он выходил из-под купола. Слишком очевидно. Так очевидно, что и доказательств не требуется. Но и они у нас есть!       Гакт повелительным движением отвёл руку с раскрытой ладонью назад, не оборачиваясь на тех, кто был обязан исполнить его поручение. Ещё двое охранников в форме подошли к нему сбоку.       – Нашли. Весь лес прочесали по периметру, но нашли! — подобострастно произнёс один из них и сунул Гакту в руку чёрную пластиковую коробочку с лампочками и кнопками, по виду напоминающую переносной жёсткий диск.       – Вот она, улика! — Гакт поднял вещицу вверх, вызывая у свидетелей этого действа недовольный ропот. — Смотри, что ты натворил!       Обвинитель повернулся к пятёрке и потряс коробочкой прямо перед носом у Ютаки. Тот озадаченно покачал головой:       – Да я впервые вижу эту фигню. Не знаю, что это такое.       – Не знаю, чем это было, — сквозь зубы прошипел Широяма, — но знаю, где окажется, если этот хлыщ продолжит гнуть свою линию.       – Поддерживаю, — с охотой отозвался Мацумото.       – Отрицание вины не спасёт тебя от ответственности, Уке, — театрально пригрозил Гакт, снова поглядывая в «зал», будто ждал аплодисментов. — Лучше сознайся.       Тут неожиданно в спор включился Такашима:       – Да в чём сознаться?! В том, что он выходил за пределы купола?       – Именно, — желчно сощурился на него Гакт.       – Очнитесь, народ! Я тоже выходил. Я был вместе с Ютакой. И могу засвидетельствовать его невиновность. Ну или арестуйте меня вместе с ним.       – Ты ни в чём не виноват, Такашима Койю, — с благосклонной улыбкой почти пропел Камуи. — Мы все здесь знаем твоих родителей, ты вне подозрения. К тому же ты не единственный чистокровный, который имел несчастье попасть под влияние этого… — невысказанное «змея-искусителя» повисло в воздухе. — О, здесь все в курсе, к чему он склонил нашего… Ну, вы знаете.       Ютака уронил пылающее лицо в ладонь, не зная, смеяться или беситься. «Склонил? Ещё бы сказал «растлил»… Ну вот, дошли до обсуждения жаркой темы сезона. Им что, больше делать нечего?»       – Какая разница кто мои родители? Почему вы отрицаете очевидную деталь? Это грубое нарушение логики и судопроизводства! — ощетинившийся от негодования рыжий раздражался всё больше, теперь уже Юу успокаивал его, поглаживая по руке.       – А я объясню, почему, Такашима! — патетично воскликнул Гакт. И все замерли, прислушиваясь к его доводам.       – Итак! — нервно повысил голос главный линчеватель. — Родство значимо — это неоспоримо. Ещё раз посмотрите на этого…       – Змея-искусителя, — со смешком подсказал Ютака.       Гакт, которого в очередной раз сбивали с мысли и портили его блестящую заготовленную речь, ядовито сверкнул глазами в сторону Уке и продолжил:       – На Уке Ютаку, единственного сына и наследника Сакурая. Если вам недостаточно вещественных доказательств, обратите внимание на запах. Вы же чувствуете этот запах?!       – Это не я, не смотрите в мою сторону, — гыгыкнул Широяма, изображая комичные взмахи рукой возле собственных подмышек и ниже — у задницы, будто воздух проветривал.       В толпе раздались жидкие смешки, в этот миг Гакта стало жалко даже Асаги. «Прокурор» опять сбился, скорбно свёл брови к переносице и покраснел от возмущения. Выступление силами друзей Уке превращалось в какую-то клоунаду. Собрался только через минуту, заговорил с трудом:       – Итак! Запах. Чистокровные, многие из вас его узнают, не так ли? Так что вы должны понять, почему никто, кроме…       – Змея-искусителя, — на этот раз подсказал до этого молчавший, скалящийся Акира.       – Никто, кроме Уке Ютаки, — проявляя недюжинное терпение, с упором проговорил Камуи, — не мог совершить это преступление. Предательство у него в генах!       Чистокровные зашептались между собой, и этот шелест не доносил до напрягшегося Уке ни единой понятной фразы — всё, что он улавливал, было обрывками. Подозрительными обрывками, сводящимися к тому, что он вроде бы пахнет коварством и вероломством. Ему сделалось невозможно тошно. Ощущение брошенности сдавило горло. Хотя вроде бы рядом были друзья, он не был одинок… И вдруг слова сами сорвались с губ, гордые и холодные:       – Ну да, конечно, я всё это время только и ждал момента, чтобы вас сдать… Это просто смешно! Сляпали на коленке обвинение из простого предубеждения.       И вот что было странным: все вокруг, включая сторонников Гакта, слушали Ютаку внимательно, затаив дыхание. Было в этом одноруком молодом вампире что-то завораживающее: ритм речи, тёмный взгляд, чёткая спокойная уверенность в себе, которой не хватало его оппоненту. Даже «прокурор» на время забыл обо всём и внимал своему врагу с изумлением.       – Я даже не знаю, что мне в вас более омерзительно. То, что подло следили за мной, выжидая момент, чтоб подставить? То, что использовали в своей мелочной подставе детей? То, что на самом деле хотите не моей крови, а власти? Завидуете Хидето и ищете лазейку, чтоб подсидеть? А, нет, я знаю. Больше всего меня бесит то, что вы всё это провернули так трусливо, когда, цитирую, «так называемая власть» уехала из города.       Это было больно и унизительно. Гакта прилюдно размазал чужак, да ещё этот чужак. Почему вся грязь, которую Камуи видел в Ютаке, не приставала к этому выродку? Почему даже так красиво оболганный, опозоривший сам себя в клубе, он всё равно оставался чистым? Как такое вообще могло быть? А все упрёки Уке морозными стрелами легко пронзали сердце, порождая в нём нечто вроде чувства вины.       Ослеплённый обидой и гневом Гакт метнулся к Ютаке, замахиваясь для удара. Уке стоял прямо и спокойно, расправив плечи, он даже не зажмурился. Но пощёчины не случилось.       Руку Гакта перехватил Асаги, появившийся рядом точно в нужную секунду. Удержал за локоть, отогнул на себя. Отвёл через напряжение нахмурившегося собрата.       – Второй, остановись, — жёстко, едва слышно приказал Камуи оракул.       И Гакт как-то сразу помрачнел, будто даже ростом стал меньше. Он вырвал руку и сделал несколько шагов назад. Чистокровные переглядывались, но обсуждать некрасивую сцену пока никто не решался. Они ждали финального акта.       – Привет, Асаги-сан, — добродушно улыбнулся бледный от напряжения, но уже чуть смягчившийся Ютака. — Зря вмешались. Я и сам могу за себя постоять.       – Я знаю, — кивнул ему провидец. — Поверь, я сделал это не ради тебя. А ради кого-то другого, который сейчас был на волосок от смерти. Едва успел, между прочим.       Асаги метнул взволнованный взгляд на Гакта, тот съёжился ещё больше и надулся, как обиженный ребёнок, понимая, что его шанс был упущен, месть не свершится, и всё пойдёт совсем по иному сценарию. Так и случилось. Оракул вышел вперёд, заслоняя собой Уке, обратился к собравшимся спокойно, без давления. Но каждое его слово было услышано, понято и принято как вердикт.       – Друзья мои, обвинения были высказаны серьёзные. Ситуация действительно вышла опасной. Отчасти и я виноват, за что прошу меня простить, не предугадал. Зато, к общему счастью, мне удалось нейтрализовать последствия. Я перехватил человеческий полицейский патруль, который выехал по нашу душу и о котором наш милый и очень горячий Камуи, конечно, не подумал.       Тут Гакт вскинул на него взгляд и виновато опустил. Не подумал, нет. Его ума хватило только на план личной мести. Забросить маячок, включить, когда Уке оказался за гранью купола, а затем вернуть устройство в город. Предположить, что за такой короткий срок люди поймают сигнал, он не сумел. И только теперь до него стало доходить, что же он натворил. Возможно, именно поэтому Камуи больше не рвался доказывать свою правоту на общем собрании и не спорил с принятым Асаги решением.       – Ещё раз повторюсь, обвинения серьёзные, но, к счастью, всё обошлось. Наказывать мы никого не будем, но Уке Ютаку изолируем. На одну ночь.       А вот друзья Снежки смиряться с внезапным для них приговором явно не собирались. Их всех ошарашило то, что Ютаку ни за что собираются заточить в какую-то темницу.       – Чего?! Асаги, вы на чьей стороне вообще? — возмутился Такашима. — Да он же ничего не сделал! Вон лучше братца своего фанатичного изолируйте! Навсегда!       – Какого хера? — рыкнул Широяма. — Что это вообще за решение? Его обосрали ни за что. И его же наказывают?       Хмурый Таканори в это время шепнул Акире:       – Зря ты заставил меня оставить дома «детку». Щас быстро разобрались бы.       – Така, мы в городе чистокровных. Их тут… Целый город, — развёл руками Сузуки.       – Так будет безопаснее. Мы изолируем Уке Ютаку до приезда Хайда, — громко с нажимом повторил Асаги для всех, и чуть тише проговорил стоящим рядом с ним: — Я очень прошу вас прислушаться к моей просьбе. Пожалуйста. Завтра разберёмся.       – Я согласен, — подумав, кивнул Уке. — Так будет безопаснее и для меня тоже. Иначе мало ли что захотят сделать добрые горожане со змеем-искусителем. Ведите. Где тут у вас тюрьма или что-то вроде? Для таких случаев.       – Нет у нас тюрьмы, — вздохнул Асаги. — Амбар есть один на окраине.       – И таких случаев у нас ещё не было, — проворчал присмиревший Гакт.       Толпа расступилась, сквозь неё в кольце охраны провели измученного Ютаку. Он слишком вымотался за этот бесконечный день и чувствовал себя оплёванным. Ему надоели чужие игры и политические интриги. «Амбар так амбар», — думал он, устало шагая в окружении своего «почётного караула».       Силы были почти на исходе. Дверь в тёмное помещение захлопнулась за его спиной.